Звездная смальта

Белокурый мальчик сидел за маленьким столом, уткнувшись в приключенческий роман. - Доброе утро, мама, - сказал он, отрываясь от чтения, и встал. - Доброе утро, Алек, - кивнула Хильда. – Ты читаешь? Тебе не хочется играть? - Ты же знаешь, мама, - спокойно улыбнулся Алек, - что читать я люблю больше, особенно в такую погоду. Когда идет дождь, мне всегда спится, а книга прогоняет сон лучше, чем игра. - Тебе спится? Ты хорошо себя чувствуешь? – Хильда прошла через детскую и потрогала лоб сына. – Тебе нужно измерить температуру. - Не нужно, - Алек свел брови и сверкнул голубыми глазами. - Нужно, - настойчиво сказала Хильда и не уходила, пока не установила, что температура у Алека нормальная. Конечно же, юный кайзер обиделся, что с ним обращаются, как с больным, но Хильда ничего не могла поделать со своими страхами. Каждый раз, когда серого неба начинало сыпать мелкой моросью, Алек становился вялым, двигался неохотно, а все сидел с книгой или с тетрадкой: юный кайзер любил учиться, а на досуге пробовал писать стихи – наивные, не всегда безупречные по форме, но адмирал Меклингер их прочел и сказал, что здесь есть что развивать. Сама регентша мало разбиралась в изящной словесности и доверилась суждению человека, который в этом понимал. А вот суждению придворных врачей довериться до конца не получалось. Хильда видела, что Алек зависим от погоды, и вспоминала, что у кузена Генриха все начиналось точно так же. Она замечала, что юный кайзер иногда, презрев расписание, читает, пишет, решает допоздна, а на другой день ходит бледный, с кругами под глазами, и словно тускнеет. Кровь юного кайзера была отравлена дважды – болезнью отца и родословной матери. И неважно, что специалист заверял, что от графа фон Кюнмеля Алек ничего не унаследует, потому что родство слишком дальнее, а болезнь покойного кайзера вообще не передается потомкам. Хильда не могла успокоиться. Ради материнского каприза с Хайнессена выписали лучших генетиков из клиники с галактическим именем, в которой, говорят, еще кайзер Отфрид Седьмой консультировался тайно от подданных. Хотела бы Хильда знать, как он это проделывал во время войны, - хорошие приемы конспирации всегда полезны. Господин Гринбинз целый месяц обследовал младенца, взял у него, наверное, литра три крови, изучал ее в передвижной лаборатории, которая была размером с «Брунгильду», а персонала в ней работало столько, что хватило бы на целый флот, считая нонкомбатантов. Наконец он провозгласил: - Никаких генетических отклонений. Его высочество… - Величество, - поправила тогда Марика Кесслер. - Да, его величество совершенно здоров, и его хромосомы безупречны. У врача был уверенный взгляд, спокойный голос и убедительная улыбка, но Хильда так и не поверила ему до конца. Впрочем, пока погода стояла хорошая, пока Алек был весел и энергичен, у нее немного отлегало от сердца. До нового дождя.