Звездная смальта

Август в этом году стылый, зябкий и хмурый и потому больше похож на ноябрь. Позднее лето совсем сошло бы за осень, если бы не пропитывающий воздух похоронный аромат цветов. Баронесса Вестфален прибыла из своих поместий с летним гардеробом. Но феззанские вечера прохладны, и приходится на месте докупать шали, накидки и палантины. Оно и к лучшему: цветной шелк и белый кашемир сейчас совсем некстати. Весь немногочисленный и не очень родовитый двор облачен в черное. Его величество незадолго до кончины желал запретить траур по себе, но даже всесильный Райнхард Великий не смог запретить народу его любить. Вот и бродят по коридорам скорбные черные тени. Редко—редко кто—то дерзнет сверкнуть шелковым отливом, а не помрачать обстановку матовым крепом. Только иногда мелькнет белоснежный передник фройляйн фон Фейербах или вспыхнут солнечным золотом волосы графини… то есть кронпринцессы… нет, уже снова графини Грюнвальд. Недавно и давно Магдалена фон Вестфален точно так же блуждала по дворцу — черная среди черных, скорбная среди скорбных. Но тогда все было по—другому. Кажется, даже во время погребения не смолкал бойкий шепоток и потаенный смех. Все пребывали в лихорадочно—жизнерадостном ожидании. И только графиня фон Грюнвальд искренне горевала. Злые языки разносили слух, будто она просто боится за себя, но Магдалена знала правду. Сколько раз в те мнимо печальные дни приходила к ней Аннерозе, садилась рядом и начинала негромко говорить — то, что она не осмелилась бы сказать даже брату. Особенно брату. Теперь все иначе. Всеобщее горе неподдельно, и тот, кто случайно улыбнется, сейчас же сжимает губы и никнет головой, как уличенный преступник. Аннерозе фон Грюнвальд недосуг вести задушевные разговоры. Она беседует с Магдаленой почти на ходу, вежливо и приветливо, но слишком поспешно. — Фрау Миттермайер привела сына, чтобы Алек познакомился с ним поближе. Может быть, они подружатся, как… На ее красивое, совсем молодое лицо набегает тень, но Аннерозе умолкает и проходит мимо. — Нет, простите, я не смогу посетить вас. Юному кайзеру немного нездоровится. Только ради богов, никому не говорите об этом. Глаза Аннерозе тревожно блестят. Обе — графиня и баронесса — понимают, как много могут значить для юного императора или будущей династии симптомы, не стоящие внимания. — Я нужна ее величеству, она ждет меня. Эта фраза звучит чаще всего, и, слыша ее, Магдалена тайком вздыхает. Конечно же, она не завидует, уж точно не ревнует и почти не скучает. Она скорее даже рада, что графине есть кому быть необходимой. Немного грустно, тревожно за нее, вот и все. И, может быть, в этом году ее слишком рано посетило осеннее настроение.