Операция "Купидон"

Джон шел погруженный в свои мысли, совершенно не слушая болтавшую без умолку Сару. Это было невежливо, да, но он не мог сосредоточиться на бесконечном потоке пустой болтовни своей подруги, мысли его тягучим потоком возвращались к Шерлоку Холмсу. Джон, размеренно шагая по городским улицам, едва сдерживал счастливую улыбку, вспоминая последние слова Холмса: «Шерлок, пожалуйста». То, что и без того звучало волшебно, в устах Холмса вызывало такой водоворот ощущений, что Уотсон опасался в них захлебнуться. Шер-лок… Шер-лок… Шер-лок… Слышалось в собственных шагах. Возможно, в этот момент Джон понял, что готов идти так вечно. — Ты где? — спросила вдруг его Сара, толкая локтем под ребра. — Я распинаюсь о новых теориях и методах опросов студентов, передовые, между прочим, разработки, а ты меня даже не слушаешь. — Нет, я тебя… слушаю, — неловко соврал Джон, стирая с губ глупую улыбку, — конечно, слушаю. Это все очень интересно. — Ага, — Сара хмыкнула, — так я тебе и поверила. Впрочем, как знаешь, доберется до тебя аттестационная комиссия, вот тогда вспомнишь Сару с ее проповедями. Джон кивнул, понимая, что все то, о чем ему говорит Сара, его ни секунды не волнует, в отличие от мыслей о бледном растерянном лице со спадающей на лоб кудрявой челкой. Это было невероятно. Он смог-таки, сам подошел. Джону показалось в тот момент, что Шерлок плохо себя чувствует. Холмс стоял в темноте коридора, ссутулившись и тяжело облокотившись на стену, кажется, его даже трясло. Джон подошел. И ни секунды не пожалел об этом. Великолепное, неприступное и фантастическое существо улыбнулось ему в ответ и просило звать по имени. Фантастика! Уотсон отвернулся от Сары и позволил счастью озарить свое лицо, а надежде — до краев заполнить смеющуюся душу. Шер-лок… опять послышалось в собственных шагах. Наваждение. Шерлок сидел в тишине собственной квартиры, радуясь временному одиночеству. Стены старинного дома, возвышавшегося посреди Бейкер-стрит, полностью изолировали темный мирок мистера Холмса от городского шума. Темнота и тишина — все, что ему сейчас требовалось. Вернувшись домой, Шерлок, не раздеваясь, упал в свое любимое кресло возле камина и замер, вспоминая сегодняшний разговор с Джоном Уотсоном в мельчайших подробностях. Вспоминался не только разговор, Шерлок извлекал из памяти все детали, которые он успел подметить, пока Джон стоял рядом: глубокие синие глаза, приятный голос, заботливо интересовавшийся его самочувствием, едва заметный румянец на щеках, возможно, являвшийся следствием духоты, но скорее от смущения. Все это было так ново, так восхитительно волнующе. Неужели она всегда такая, любовь? В том, что это именно она, Холмс не сомневался. Мысли о Джоне наполняли его существо до краев. Шерлок даже не вспомнил об ожидающей следующей стадии эксперимента плесени, которая квартировала в холодильнике. Сейчас квартира была пуста и блаженно тиха. Шерлок просто сидел, подтянув колени к груди, и размышлял о своем договоре с мисс Адлер. Сейчас он почти жалел о том, что мисс Сорес никогда не напишет тест на отлично. Но ведь мечтать-то никто не запрещал. Мечтать умеет даже он, известный на весь Лондон сухарь, профессор Шерлок Холмс. Как это? Интересно узнать, каково это — целовать Джона Уотсона? Сногсшибательно, вероятно. Шерлок во всех деталях представил себе губы Джона, по которым иногда, в моменты волнения, проскальзывает быстрый язык. Оказалось, так просто вообразить себе, как он, Шерлок, обхватывает подбородок Джона пальцами и без малейших усилий притягивает его к себе, Джон не сопротивляется, синие бездонные глаза прикрыты, светлые ресницы трепещут…. Снизу послышался шум, грохот и совершенно неприличный хохот. Прихожая наполнилась громкими голосами. Твою же мать! В Лондон вернулась группа «Тролль лезет на бук». Шерлок вздрогнул и застонал. Нет…нет…нет… Ну почему именно сегодня?! Разве он не заслужил этот блаженный тихий вечер? По лестнице, громыхая жуткими ботинками, обитыми железом, поднимался брат со своим парнем, которые, по данным Шерлока, должны были быть в турне по Европе до конца недели. Дверь резко распахнулась, и на пороге возник Майкрофт, затянутый в косуху и кожаные брюки, утыканные килограммами железа. — Здорово, мАлой, — Майк сбросил с плеча дорожную сумку прямо на пол у двери и, пропуская в комнату Грэга Стальную Мошонку (в миру — Лестрейда), радостно улыбнулся дому, — как хорошо вернуться, наконец, домой! Шерлок с кислой миной на лице кивнул и поднялся с кресла. Настроение, такое чудесное и полное романтики, вмиг улетучилось. — А ты чего такой кислый? — хохотнул Майкрофт, глядя на брата, — не рад нас видеть? — Я думал, вас не будет до конца недели, Майкрофт, — честно и раздраженно признался Шерлок, злорадно подмечая, как морщится брат. — Не зови меня так! — почти выкрикнул старший брат, — не приведи королева, кто из фанатов услышит. — Это твое имя, — язвительно напомнил Шерлок, направляясь к себе в комнату, — надеюсь, вы сегодня только вдвоем и вся остальная группа не завалится. В холодильнике только плесень. — Что, и пива нет? — Грэг уже избавился от своей косухи и развалился на кожаном диванчике прямо в своих жуткого вида ботинках, которые больше походили на орудия убийства, чем на обувь. — «Теско» через два квартала направо. Шерлок укрылся от семейного позора у себя в комнате. Брат… Холмс изо всех сил старался, чтобы в университете никто не узнал о его родстве с этим кошмаром. Хотя кошмар был чрезвычайно популярен в Британии, вон только что из турне вернулся. И все же Майкрофт был позорным пятном на безупречной репутации Шерлока. Упав на кровать, профессор долго лежал, глядя в потолок, и пытался вспомнить, что же его так радовало до появления родственника и его мужа… Вот ведь черт… Ах да, Джон. Шерлок застонал, на миг представив, что Джон когда-нибудь может узнать о Майкрофте, предводителе троллей. Кошмар!