Осколки памяти

«Даже в самой чистой и светлой душе живет демон. Крохотный, незаметный, до поры безобидный, он ждет своего часа… Ждет удобного момента, чтобы поглотить сияющий свет и исторгнуть из себя мрак, который поглотит всех и вся.» Шаг… Еще шаг… Он знает, они где-то рядом. Забавно, учитывая, что когда, так называемые друзья действительно должны были быть рядом, они где-то пропадали. Видимо, дела. Стайлзу пришлось в одиночку проходить через это. Снова! Снова эти белые стены, снова комната, пропахшая лекарствами и кровью, врачи, что бессильно пожимали плечами и виновато отводили глаза. Сколько же человек может потерять? Стайлзу казалось, что у него-то забирать уже нечего. Тихий всхлип заставляет Стилински остановиться. Глупая девчонка! Не могла что ли рот рукой закрыть? Лежит на полу, хнычет, надеется на счастливый конец, что все каким-то волшебным образом разрулится. Стайлз тоже так думал, да вот лучше не стало. Он одним рывком переворачивает стол, Малия в испуге отползает назад, вот только бежать уже некуда. Это Стайлз понял уже давно. Рано или поздно придется остановиться, потому что бежать будет некуда. Это оказалось сложнее, чем он думал. Особенно после смерти отца. Больше всего на свете он проклинал Скотта, которого не было рядом, когда ослабевшая рука отца выпала из его рук. Он проходил через это в одиночку. Так же, как и тащил отца на себе в больницу, когда нашел его на заброшенном складе. МакКол явился спустя час после того, как Джона отключили от аппарата жизнеобеспечения. Он ему уже не нужен. Его уже ничто не спасет. У Скотта хватило наглости явиться, но не хватило сил посмотреть другу в глаза, когда лепетал что-то о том, как ему жаль. — Жаль? Тебе жаль, Скотт? — Стайлз припечатал Скотти к стене, руки тряслись, ненависть клокотала в нем, требуя, выпустить ее наружу. — Где ты был, Скотт! Где ты был, когда Тео убивал моего отца? МакКол в своем репертуаре. Мне жаль и все такое. Еще бы ему не было жаль, это его вина. Это вина их всех. Малия даже не пытается отрицать это, когда меч входит в ее тело. Лишь царапает когтями руки Стайлза. А в глазах все тот же огонь, все та же жажда жизни. Ничего, она погаснет. Так же, как погасла и у отца. Он помнит, как его глаза стекленели, помнил, как отец, захлебываясь кровью, пытался что-то произнести. Даже на смертном одре он старался помочь. Джон так и умер с открытыми глазами, в которых застыл ужас… и, пожалуй, непонимание. Он не понимал, почему Тео с ним так поступил. Стайлз сам закрывал глаза отцу, чтобы не видеть этого ужаса, не видеть тот момент, когда Джон осознал, что это конец. Говорят, на сетчатке глаза жертвы запечатлеется убийца. Это последнее, что видела жертва, перед тем, как ее убили. Меч скользит по полу, оставляя кровавый след. Наверное, этот звук пугает больше, чем осознание, что по школе ходит психопат с мечом. Лиам стоит за дверью, тяжело дыша и ожидая, когда Стайлз подойдет ближе. Он все еще верит, что может что-то изменить, что сможет выжить. Они умерли для Стилински в тот день, когда не поверили в него, когда решили довериться Тео. Сейчас он лишь доводит начатое до конца. Лиам выскакивает из-за двери, но никого не видит. Меч входит плавно и быстро, как нож в растаявшее сливочное масло. Данбар не успевает даже повернуться, чтобы взглянуть в глаза того, кого когда-то называл другом. Стайлз тоже не понимал, как можно быть такими слепыми. Как можно было не замечать, что ими манипулируют? Они всегда были слишком глупы, чтобы увидеть что-нибудь дальше собственного носа. Да и что от них стоило ожидать! Дерека заставила вернуться лишь смерть шерифа. Сколько Стайлз ему названивал, сколько искал, все было напрасно, он испарился, ушел, видимо, создавать новую стаю, бросив старую на погибель. Стилински долго кричал, пытаясь донести до друзей, что на самом деле произошло. Смерть Джона — это только начало. Но они слепы, чтобы это увидеть. Они еще верят, что со всем справятся. Дерек врезал Стайлзу, когда тот обвинил их в смерти отца. А потом прижал к себе, успокаивая. Как будто эти нервные поглаживания по спине и тихий шепот смогут унять его боль. Они же не видят, не понимают. Не в состоянии понять, что Джон это единственный, ради кого Стайлз готов был держаться, ради кого сдерживал своих монстров. Дерека Стилински убивает с особым удовольствием. Оборотень капает кровью на чистый кафель, держится на коленях, хоть те и дрожат. Он смотрит на Стайлза с ненавистью, угрожающе рычит, но вскоре заходится кашлем. Здесь одним ударом по лицу не обойтись. Здесь понадобится что-то посильнее, чтобы привести Стайлза в себя. Дерек пытается ухватиться за Стилински, но тот отходит назад, продолжая смотреть, как жизнь медленно покидает Хейла через кровь вытекающую из множества ран. Может, теперь Дерек наконец поймет, что альфа из него никудышный. Он никого не может защитить. Даже себя. На похороны пришли все. Вся стая собралась. Стояли за спиной Стайлза, шептались, кто-то плакал. Как будто впервые в Бейкон Хиллс кто-то скончался. Впервые в этом городе людей хоронят в закрытом гробу. Скотт не осмелился подойти, Лиаму нечего было сказать, Дерек крепко сжал его плечо и прошептал на ухо: — Если тебе что-то понадобится, только скажи. Понадобилось! Ему надо, чтобы все они испытали ту же боль, что и он. Чтобы, наконец, увидели… Лидия ничего не сказала, она умная, она знает, когда надо молчать. Мартин стояла рядом, держала Стайлза за руку и прижималась к нему. Она единственная, кто остался до конца похорон, даже посидела с ним дома. Поглаживала его по голове, лежащей у нее на коленях, пока Стайлз не уснул. Сейчас Лидия не кричит. Наверное, голос сорвала. Сегодня ей много пришлось кричать. Шла математика, когда она внезапно вскочила со своего места и закричала в голос. Стайлз тогда вошел в школу с отцовским ружьем. Пара «невинных» подростков, опоздавших на первый урок, так и не попали на него. Лидия, пожалуй, единственная, кто понимает. Так будет лучше! Они все уже мертвы. Мартин — банши, она чувствует это. Чувствует этот холод, эту липкую черную жижу, что обволакивает их. Этот город всех их убил. Лидия пытается улыбнуться, когда Стайлз направляет на нее пистолет. Она не спрашивает за что, она не обвиняет его, здесь никто не виноват и одновременно виноваты все. Лидия никому не должна достаться. Она слишком красива для любого из парней. Она слишком хороша для этого мира. Кто так и не вернулся в город, так это Питер. Хотя ему-то зачем. Он первый просек, что этот город убивает, надо держаться от него подальше. Зато Скотт старался за всех. «Пытался все исправить». Из его уст это звучало особенно неправдоподобно. Дрожащий голос, глаза в пол, закушенная губа. Да, бро, у нас все будет хорошо. Конечно, так же всегда бывает. Белая полоса… черная… снова белая. Надо только подождать. Он и сейчас пытается убедить друга с черными глазами, что все еще можно исправить, что вместе они справятся. Вот только они давно не вместе, он променял своего лучшего друга на Тео. И где же Скотт сейчас? Сидит на полу, прячется за партой, как трус. И это Истинный Альфа? Смех, да и только. Здесь лишь у Стилински есть яйца, только он готов замарать руки в крови ради общего блага. Скотти не пытается напасть на Стайлза. Они же друзья! Друзья так не поступают. Видно, он забыл, что сам прогнал Стайлза в тот дождливый день, выгнал, как паршивого пса на улицу. Стилински специально подходит вплотную к МакКолу, чтобы не упустить не единой эмоции, чтобы улыбнуться, как сумасшедший, и увидеть неподдельный страх и отчаяние в глазах Скотта. Все то, что Стайлз держит в себе уже долгие годы. Стайлз не сомневается, когда нажимает на курок, он твердо уверен в своей правоте. Кровь попадает ему на лицо, а он лишь блаженно улыбается, чувствуя ее солоновато-сладкий запах, ее тепло. Он опускает руки в кровавую лужу на полу и мажет ими по лицу, по одежде, измазываясь весь, а потом слизывает теплую жидкость с пальцев. Стайлз ждет копов на ступенях школы. Сидит у входа и смотрит на дорогу, откуда уже слышится вой сирен. Питер подходит тихо. Он садится рядом и пристально вглядывается в лицо мальчишки — довольное, сытое, как у кота. Хейл осторожно, боясь спугнуть, берет руку Стайлза и подносит к своему лицу. Глубоко вдыхает запах крови и вылизывает руки Стилински, с особым удовольствием посасывая его пальцы. Он узнает запах Малии и Дерека, но не чувствует к ним жалости. Они получили ровно то, что заслужили. Питер наклоняется к уху мальчишки, удерживает его за талию, когда тот машинально пытается уйти от прикосновения, и что-то тихо шепчет, поглаживая Стайлза по макушке. Встав, Хейл протягивает руку Стилински. Тот принимает ее без возражений. Вой сирен становится все громче, и оборотень поторапливается, подгоняя человека. Стайлз не сопротивляется, когда его усаживают в машину и пристегивают ремнем. Питеру можно доверять, он поможет ему найти Тео и не станет осуждать его за совершенные деяния. В конце концов, он знает, что это такое — желать смерти убийцам своей семьи.