Пошло оно всё nach...

Такую тусовку в Кёльне они затевали не в первый раз, но обычно собирались втроем, а в тот день с ними не было Марио. Из-за этого Марко был не буйно весел, а местами даже грустноват, и Андре чуть-чуть нервничал из-за его непривычного поведения. Если в обществе Марио Марко шутил искрометно, так что можно было заливаться хохотом от каждой его реплики, то без Гётце шутки у него выходили какими-то печально-философскими, и Андре уже и не знал, как еще вежливо можно на них реагировать. Не шутить Марко, очевидно, не мог, и через час у Андре губы побаливали от усилий по их растягиванию в дежурной улыбке. Впрочем, Марко эта сдержанная реакция вполне устраивает, ибо Андре, в отличие от языкастого Марио, не может подколоть его в ответ так, что окружающие будут стонать со слезами смеха на глазах, а он сам будет вынужден пожалеть, что заварил кашу. Гётце и раньше лучше ладил с Марко, чем Андре, а уж с тех пор, как они в одной команде, так и вообще, можно сказать, они стали единым целым и понимали друг друга без слов, и Андре это немного задевало. И опять же, если б с ними был Гётце, который в последний момент отменил встречу по причине внеплановых медицинских процедур, то их точно не понесло бы на шоппинг. Но факт остается фактом: они с Марко постепенно обходили все подряд брендовые магазины одежды в торговом центре. На промозглую мартовскую погоду выходить не хотелось, в кафешке они уже посидели... Марко бесцеремонно отодвинул занавеску примерочной кабинки и просунул голову внутрь: - Слушай, только не говори, что собираешься это носить! – говорит он Андре безапелляционным тоном. – Такое даже девушка Марио не надела бы! - А что? – Андре искренне не понимает, в чем проблема. Сравнение с Анн-Катрин, видимо, должно было прозвучать для него обидно. – Неужели надпись дурацкая? – он оттягивает легкий пуловер на груди, чтобы получше рассмотреть, что на нем написано, потому что в зеркальном отражении с трудом можно прочесть буквы. Вроде бы ничего особенного. - А тебя этот поросячий ярко-розовый цвет ничуть не смущает? – Марко входит к нему и задергивает за собой занавеску. - Мне не идет, да? – разочарованно переспрашивает Андре. Ткань была приятной на ощупь, и в пуловере было настолько уютно, что жалко снимать его с себя. Марко делает шаг к нему со спины, обнимая одной рукой поперек живота, и они оба отражаются в зеркале. Андре смущается и опускает взгляд на пол, где его ступни в носках стоят между новых, с иголочки, серых кед Марко. - Совсем никуда. Андре не видит, а чувствует, как Ройс осуждающе качает головой. - Снимай немедленно, – буквально приказывает Марко и отстраняется. Андре повинуется, в душе радуясь окончанию тесных объятий. У Ройса по жизни был перегиб с тактильным, и у него, Андре, никак не получалось привыкнуть к такому проявлению чувств со стороны Марко, особенно в общественных местах. Пока он нехотя вылезает из одежды и вешает несостоявшуюся покупку обратно на вешалку-плечики, Марко скидывает теплую жилетку, кофту и футболку с длинными рукавами и остается полуголым, в одних штанах. Андре непроизвольно бросает в пот. Он чувствует, что под мышками становится нестерпимо жарко, давится горячим воздухом, которым наполнилась маленькая кабинка для переодевания, и без того тесная для двух парней, и смотрит, как Марко натягивает на себя майку с принтом. Тот же спокойно глядит на себя в зеркало, не чувствуя душевных терзаний Андре, беспокойно соображающего, куда разумнее сейчас наклониться, снимая с себя джинсы, чтобы не выставить задницу ни за занавеску, ни в сторону Марко, ни в сторону зеркала. - А джинсы ты классные присмотрел, – вдруг ни с того ни с сего вставляет Марко, словно прочитав его мысли, и поворачивается. – Я, пожалуй, тоже себе возьму. - Да? – испуганно вякает Андре и дергается всем телом, так как Марко гладит его по бедру, при этом старательно делая вид, что его прикосновения задевают лишь мягкую, слегка ворсистую ткань. - Ты чего? – криво лыбится Ройс. Андре жует губы и молчит. Не может же он так просто сказать, что то, как Марко без предупреждения его трогает, всегда было для него проблемой, и сегодня не исключение? На его месте Гётце сразу бы нашелся с ответом. За кадром остается вопрос о том, почему при Марио Марко гораздо менее активен в адрес Андре, чем когда они вдвоем. Наверно, потому что львиная доля его обжималок приходится на долю Марио, а тот и рад. Держать же себя в руках Марко не в состоянии – видимо, для этого ему надо держать в руках кого-то другого, что ж за напасть… Марко отворачивается и рассматривает себя в зеркало со скептическим выражением лица. Андре пользуется возможностью побыть на периферии его внимания, вжимается в угол кабинки у него за спиной и снимает джинсы. Но вот беда: надо было раньше думать, а теперь, чтобы взять брюки с крючка, ему придется разогнуться и мелькнуть на глазах у Марко отражением своих голых ног в одних носках и трусах. Почему Ройс не пошел в свободную кабинку? Ну конечно, вместе веселее, а заодно и на смущенного до румянца на щеках Андре можно попялиться, да? Блин, а почему он так боится этого? Надо прекратить неуместные стесняшки любой ценой. Марко вроде бы никогда не отпускал едких шуток по поводу его внешности или телосложения – подъеб по поводу поросячье-девчачьего цвета не в счет. Андре медленно выдыхает и, стараясь не поворачиваться в сторону Марко и не пересекаться с ним взглядом в зеркале, одевается, завязывает шнурки на кроссовках. - Можно мне тоже эти джинсы померить? – неожиданно спрашивает Марко. – У нас с тобой вроде размер одинаковый. - Да пожалуйста, – отвечает Андре и с облегчением вываливается из примерочной с розовой кофтой наперевес. Еще не хватало лишний раз увидеть, как Марко переодевается. Со времени их совместного отдыха это стало его жутко напрягать. Казалось бы, несколько месяцев прошло, а вот поди ж ты! Тогда, в Эмиратах, Андре спокойнее воспринимал поджарый живот Марко и его стройные ноги; вероятно, в контексте пляжного отдыха это смотрелось уместно, да и в общей раздевалке во время сборов проблем с присутствием обнаженного Марко Андре не замечал. Но на фоне бытовых ситуаций все выглядело очевидной провокацией. И к чему она вела в таком случае? Какие-то странные у Марко приколы. Может быть, Андре ищет мировой заговор против себя на ровном месте? С тех пор как Марко расстался со своей девушкой, он иногда отмачивал странные шутки, во время которых Андре не знал, как себя вести. Оставался единственный разумный выход – делать вид, что ничего не замечаешь и не понимаешь никаких двусмысленных намеков. ______ К вечеру так и не распогодилось. Обмывать покупки, разумеется, поехали к Андре. Это было традиционным завершением подобных встреч, и Шюррле заранее закупил мясо, чтобы пожарить его на гриле на ужин. - Предлагаю тот кусок, что я заготовил для нашего толстого друга, разделить на двоих, – жизнерадостно говорит он на правах радушного хозяина. По дороге они только и делали, что по-дружески перемывали кости Марио. - Поддерживаю! – Марко поднимает обе руки, в шутку изображая голосование, и устраивается на высокой табуретке с таким видом, словно ему доставляет огромное удовольствие наблюдать за тем, как Андре возится на кухне. – Единогласно! - Кстати, ты не знаешь, что у него там за профилактика? – интересуется Андре, между делом прикидывая, как бы отвлечь Марко от своей персоны, потому что ему как-то жутковато думать о том, что Марко будет пялиться ему в спину, пока он будет готовить. - Не-а, – морщит нос Марко. – На утренней тренировке вроде бы было все хорошо. Ну, не смог так не смог, что ж, это ведь не преступление. Нам больше достанется. – Он потирает ладони. - Разумеется! Не пропадать же добру. Андре вытаскивает из холодильника пластиковые упаковки с клубникой: - Марко! Займи-ка пока свои шаловливые ручки делом, помой и порежь нам ягоды на десерт. - Конечно! – Марко подскакивает к раковине в полной боевой готовности. – А у тебя взбитые сливки есть? Замутим клубнику со сливками. - О чем речь, бро?! – смеется в ответ Андре. – У меня есть кое-что получше. У меня есть непочатая пачка пломбира. - Просто класс! – говорит Марко с таким энтузиазмом, словно он отродясь не ел мороженого и уж тем более клубники. ______ - Блять! – и Марко резко двигает стул из-за стола. – Ну что ж такое-то! Рассказывая о том, как они с Гётце на прошлой неделе веселились, играя в FIFA, Марко слишком много махал руками и перевернул на себя остатки десерта из керамической мисочки. Андре протянул ему салфетку, уже осознавая, что это скорее напоминает издевательство, чем реальную помощь. Марко с открытым от отчаяния ртом пялился на свои белые брюки, где расплывалось красновато-бурое пятно. - Ёба-на! Второй раз надел! - Снимай немедленно! – подрывается Андре. – Прямо сейчас и постираем! - А? – растерянно переспрашивает Марко, вскакивает и принимается расстегивать ремень и сдирать с себя одежду с такой скоростью, как будто она на нем горела. У Андре снова сдают нервы, но он находит благородный повод слинять от этого комично-эротичного представления в ванную комнату, чтобы достать стиральный порошок и заняться стиральной машинкой. В ящике с грязным бельем он выбирает несколько светлых футболок, чтобы постирать заодно с личной трагедией Марко Ройса. Последний же отнюдь не настолько прост. В ванную он приходит в трусах, протягивает Андре пострадавшие от мороженого штаны и продолжает стоять над душой, то и дело нетерпеливо задевая его плечи голыми коленками, пока тот изучает этикетку одежды и настраивает подходящий режим стирки: - Блин, ну что я такой невезучий?.. Представляешь, вчера вязаным свитером за гвоздь зацепился и петлю вытянул, теперь брюки… - Ну все! – говорит Андре, имитируя бодрость, и поднимает глаза на Марко. – Ты не хочешь одеться, или будешь и дальше дефилировать в трусах? Мы же вроде новые джинсы купили, так? - Так, – кивает Марко. – Ну и ты тоже покажи, что у тебя в итоге получилось. - Окей, – соглашается Андре. Он идет в спальню, где бросил пакеты с покупками, достает джинсы и футболку с плотным стоячим воротником, неторопливо одевается и возвращается в кухню. Марко загружает в посудомоечную машину тарелки, стаканы и столовые приборы, повернувшись к миру задницей, и задница эта обтянута новыми джинсами, точно такими же, как и на Андре. Почему-то это забавляет. Андре громко стучит по косяку, чтобы привлечь внимание: - О, спасибо, Марко! - Не за что, – тот улыбается, закрывает полупустую посудомойку и возвращается к табуретке. На нем, помимо джинсов, красуется серая рубашка с тонкими черными и белыми полосками, образующими клетки. – Ну-ка, пройдись! – предлагает он. Андре со смешком «Дни высокой моды в Кёльне!» проходится по кухне туда-сюда и замирает возле холодильника в гордой позе, изображая, что наводит порядок в волосах, глядя в его зеркальную металлическую дверцу. - Повернись-ка, – говорит Марко. – Нет, сидит хорошо, – с этими словами он протягивает руку к Андре, хватает его за шлевку джинсов и тянет на себя, вынуждая сделать несколько шагов в свою сторону. Андре вяло сопротивляется. Ему в голову внезапно приходит пугающая мысль: Марко сейчас вынудил его нарядиться в новые шмотки лишь для того, чтобы тут же их с него собственноручно снять, и от такой догадки у него по спине бегут мурашки. Марко разворачивает его к себе лицом. - Ты такой нарядный, Андре, – он смотрит на Шюррле снизу вверх. - Ты тоже, - Андре сдуру что думал, то и брякнул. - Тебе очень идет эта футболка, знаешь, – говорит Марко с мягким придыханием. От его голоса и взгляда у Андре в животе кишки заворачиваются морским узлом, который развязывается, оставляя легкую истому, пока Марко прилагает все силы, чтобы расстегнуть тугую пуговицу на его новых джинсах одной рукой, продолжая придерживать его за бедра другой. - Ты чего, Марко? – шепчет Андре. Ноги его едва держат. Он упирается ладонями Марко в плечи, делая попытки отстраниться, и не может сдержать дрожь возбуждения. Прикосновения Марко волнительны и приятны, но он просто не имеет права позволить опасной шутке зайти слишком далеко. – Марко, ты чего?.. – на что-то большее, чем испуганное кудахтанье, его не хватает, и самому стыдно за свое бессилие, скрыть которое не получается. Марко улыбается. Пуговица наконец поддается, и Андре громко ахает, как вдруг дом буквально сотрясает телефонный звонок. Мобильник Марко, лежащий на обеденном столе, вибрирует так сильно, что вот-вот доползет до края и свалится на пол, и при этом истошно орет голосом Марио Гётце: - Марко! Бзззззы! Марко, бля! Бзззззы! Трубу возьми, мать твою!.. Марко! Бзззззы! Эти вопли, установленные у Марко в качестве спецсигнала на вызовы Гётце, начисто уничтожают всю неловкость ситуации на пороге интима. - Это Гётце! – оправдывается Марко, будто и так не ясно. - Марко, бля! Бзззззы! - Возьми телефон, я этого не выдержу! – просит Андре, сгибаясь от безудержного ржача пополам. Марко вынужден отпустить его и принять звонок: - Да!.. Нет, пока у Андре!.. Андре, тебе привет от Марио! – кричит он уже вслед Шюррле, пока тот бегом удаляется обратно в спальню, воспользовавшись моментом. Все. Точка. Однозначно. Марко действительно выбивает его из колеи. Это не паранойя. Ему не кажется. Андре тяжело дышит, прижавшись спиной к стене, и в растерянности играет пальцами на расстегнутой пуговице новых джинсов, потому что теперь все становится еще более запутанным.