***
Помпей принял правила Дома. По крайней мере, так ему казалось. Он напускал на себя загадочный вид, обряжался в черную скрипучую кожу и не гнушался пользоваться пудрой и пуховкой — всем известно, вожаки должны выглядеть болезненными и хилыми. Он старался изо всех сил, не жалея ни времени, ни средств. Дом смеялся над ним в ответ. — Я докажу, что достоин, — зло скалился Помпей, глядя на свое отражение в зеркале: ненависть к тощему незрячему вожаку четвертой, по какой-то нелепой случайности ставшему Хозяином Дома, полыхала на дне зрачков, а побледневшие губы дрожали, обнажая стиснутые до судороги в челюсти зубы. — Я пытался, и вот, погляди, что вышло, — размытый силуэт в самом темном углу душевой оскалился, сверкнув желтыми волчьими глазами. Помпей резко обернулся, но ожидаемо никого не увидел. — Он хоть и слеп, а способен заметить намного больше, чем ты, — прозвучало над ухом, и могильный холод коснулся кожи, заставив Помпея поддаться панике. Лишь на мгновение, но и этого оказалось достаточно, чтобы ночной гость получил удовлетворение от происходящего и растворился в ночи с задорным и немного надменным смехом. Помпей в сердцах пнул умывальник, стукнул кулаком о стену и вернулся в спальню. Развалившись на кровати он долго и с упоением представлял, как убьет Слепого. Сначала Слепого. А потом и его безрукого дружка, который непременно захочет вступиться. Последним он убьет Черного. Да, Черного. Этого белобрысого верзилу. Зачем? Помпей понимал, что такой не подчинится ничьей воле, кроме Слепого, и ненавидел его уже только за это.***
Чем ближе был назначенный час, тем больше Помпей уделял внимания деталям. Он тренировался в метании ножей и рукопашном бою. Сначала тайно, потом нарочито, собирая вокруг толпу зрителей, распуская слухи и вселяя в чужие сердца страх. — Бросает вызов… Слепому… Помпей бросает вызов… Новый Хозяин Дома?.. — шепот, больше напоминающий роптание, разлетелся по Дому в мгновение ока. Скоро уже все были в курсе, что Помпей бросил Слепому вызов. И не было другой темы, кроме этой. Все ждали Самой Длинной и боялись ее. Все ждали, надеялись, но не верили. Кроме самых преданных. Кроме знающих.***
Но вскоре по Дому разлетелись другие слухи. — Помпей помешался, он думать не может ни о чем другом. Бредит. Даже во сне не может оставить мыслей о Слепом. И все бормочет, что убьет его, что достоин, что лучше и сильнее. Бедняга Помпей… Одержимый идеей свергнуть беспомощного инвалида и стать самым важным человеком в Доме, Помпей перестал есть, совсем мало спал и слишком много времени проводил за тренировками. Он был уверен в том, что готов. Он ненавидел Слепого и не мог перестать думать о нем ни на минуту. Вся жизнь Помпея превратилась в ожидание и предвкушение, в натуральное помешательство. Помпей сходил с ума, засыпая и просыпаясь с именем Слепого на устах.***
Слепой о Помпее не думал вообще.