Бусы из ореховых скорлупок

Он стоял на окраине города, в месте, называемом Расческами. Старый, невзрачный, маленький, серый, с щетинистыми антеннами и зажмуренными — закрашенными изнутри черной краской — окнами, выходящими в Наружность. Каждый, кому по какой-то причине доводилось пройти мимо Дома, старался ускорить шаг, чтобы миновать его уродливый фасад поскорее. Как будто, если находиться возле него слишком долго, можно чем-нибудь заразиться. Ровные ряды белых многоэтажек, похожих на зубья расчесок, смотрели на Дом с осуждением, безмолвно спрашивая, как он посмел быть таким неправильным, кривым и испорченным в мире идеальных и одинаковых, созданных будто бы под копирку домов. Серый, облезлый, неугодный выродок, склеенный из кусков и обломков. Неприглядный, отвратительный, непригодный для жизни в реальном мире. Порицаемый, вызывающий негодование, заслуживающий только отчуждения и брезгливости. "Фу!" — вот и все, что обычно говорили те, кто видел Дом впервые. Мерзость. Безобразие. Безвкусица. Дом был бельмом на глазу, застрявшим между зубами кусочком шпината, облупившимся лаком на кончике ногтя при остальном идеально сохранившемся маникюре. Дом был занозой, проплешиной, кариесом, коростой. Дом надлежало уничтожить, сломать, втоптать в землю, разобрать на кирпичики и на его месте возвести полноценный расчесочный зубец. Дом вызывал гнев и отвержение. Неприкаянный, одинокий, бесперспективный. Казалось, он существовал лишь для того, чтобы раздражать жителей идеального, но бездушного и картонного мира. Но Дом был всего лишь напоминанием о том, что и такие, как он, имеют право на жизнь. И пусть он считался уродливым только потому, что не вписывался в чужие представления о том, что есть красиво и хорошо, его стены изнутри и снаружи были раскрашены яркими красками, и жизнь в нем бурлила ничуть не менее кипучая, чем за его забором. Дом был уродлив и странен, одинок и не принят другими. Но они и не были ему нужны, покуда внутри обитали свои. Такие же склеенные из обломков и кусочков, такие же неполноценные, некрасивые, порицаемые, но с богатым воображением и чистыми душами. Люди, для которых Дом был чем-то большим, нежели стенами, дверями, коридорами, лестницами, комнатами и крышей. Люди, которые любили его за эту неправильность, изломленность и уродство. Люди такие же, как и сам этот Дом.