Брат?

Заплаканный котенок беспомощно сжался в клубочек. Ах, как же сладко затрепетало сердце Тсунаеши, когда он увидел горькие слезы, что струились по покрытому красными пятнами бледному лицу. Да, до двенадцати лет именно так и выглядел сам Тсунаеши. Из-за бессердечия урода Емитсу мальчик не видел ни опоры, ни поддержки, но теперь все изменилось, теперь тот, над кем так трепетал Савада-старший, обливался слезами и соплями, перепуганный и беспомощный. Тсуна был господином этому человеку, только он решал, жить Базилю или умереть, кричать от боли или мычать от бессилия. Поток греющих душу мыслей оборвал легкий порыв ветра. Притворщик Базиль решил, что ему удалось усыпить бдительность Савады, и метнулся к выходу из пещеры, надеясь успеть проскочить мимо ошеломленного Тсуны. Бежать — единственное, о чем сейчас думал Базиль, о сражении не могло быть и речи. Юноша сидел в своей темнице достаточно долго для того, чтобы перестать плакать и попробовать смириться со страшной правдой. Все же с ним занимался сам Мастер, поэтому Базиль не был никчемным слабаком, он смог избавиться от веревок и притвориться сломленным. По правде сказать, юноша сбежал бы сразу же после того, как освободился, и не стал бы дожидаться Тсуну, но ему не повезло: Савада умудрился появиться в самый неподходящий момент. Заплаканный котенок отчаянно мявкнул, растопорщил свои коготки и бросился мимо обидчика. Котенок решил сопротивляться. Сердце Савады гулко ударилось о грудную клетку и затрепетало от предвкушения и головокружительного счастья. Котенок сопротивлялся, он не был сломан, и это было еще прекраснее, чем розовые мокрые от слез щечки. С котенком еще можно было поиграть… Тсунаеши бросился на Базиля, нанес ему несколько ударов подряд. Тсуна не особо напрягался, и парнишка смог защититься от атаки. Интересно, отродье Емитсу не разревелось, не попыталось убежать еще раз, хотя в глазах его застыло выражение отчаянной покорности судьбе и уверенности в том, что бой заведомо безнадежен. Базиль явно стал гораздо сильнее с момента их первой встречи, и Саваде стало интересно: как долго юноша сможет сражаться? Хватит ли у него сил на убийство? Захочет ли он победить? Неподдельный азарт безудержным пожаром разлился в груди Тсунаеши, и он немножко сбавил обороты, стал сражаться так, будто и впрямь является будущим Десятым Вонголой, пятнадцатилетним пареньком, воспитанным и обученным Реборном. Тсуна пропустил несколько ударов и с восторгом разглядывал собственную кровь, заструившуюся по левой руке. Взмах — и эта кровь смешалась с кровью Базиля, который испугался того, что ранил Тсуну и замешкался, пропустив следующую атаку. Тсунаеши стал сражаться еще хуже, делая вид, будто устал и изранен. Грустно, но Базиль не смог воспользоваться преимуществом. Каждый раз, когда Тсунаеши оказывался открытым, тот немного медлил, будто колебался. Разочаровавшись, Тсуна сделал несколько шагов назад, зацепился пяткой за какой-то камень и картинно рухнул на землю, наблюдая за тем, как инерция несет атакующего Базиля прямо на него. Бесконечное мгновение разорвало мир на до и после, но чуда не случилось. В последний момент Базиль увернулся. — Ты жалок, — разочарованно протянул Тсунаеши. — Ты ничтожество. Отец потратил на тебя несколько лет, ты же не выучил ни одного его урока. Что такой, как ты, делает в мафии? Играй в куколки, детка! — Тсунаеши никак не мог избавиться от острой горечи, стремительно разливающейся по венам. Саваде стало так обидно, что Емитсу бросил семью ради подобного ничтожества, разочарование внутри юноши бурлило и кипело, неудовлетворенность выжигала изнутри. Мощным пинком Тсуна заставил Базиля подняться на ноги и нанес ему несколько ударов, не давая парню ни секунды на то, чтобы опомниться. «Слабак!» «Ничтожество!» «Неудачник!» — приговаривал Тсунаеши, посылая пинок за пинком. Возможно, на долю секунды Тсунаеши утратил контроль над собой, поскольку, очнувшись, он обнаружил уже сжавшегося в комочек и жалобно скулящего, покрытого ранами Базиля. Парень уже ничего не соображал, лишь стонал от боли и просил прощения. Похоже, котенок сломался. Это было закономерно, но очень грустно, так что Савада лишь отбросил его вглубь пещеры, чтобы не мешался под ногами. Даже связывать не стал. На душе было неприятно.