Элениэль - Дочь Звезд. Трилогия. Часть 1.

      Спалось в объятиях Аранена очень сладко. Нужно отдать ему должное - вёл себя принц более чем целомудренно. Не знаю, что его больше останавливало: то, что я ему безропотно доверилась, или то, что в талане над нами были эльфы. Могу поспорить, что пару раз сквозь сон слышала смешки Халдира - уж не за нами ли он наблюдал? Этого светловолосого весёлого эльфа я очень любила. Он был моим другом, очень хорошим другом. Именно он, во время моего прошлого пребывания в Лориэне, занимался со мной, совершенствуя мою стрельбу из лука и владение мечом. Именно Халдир проявил океан терпения к моей неуклюжести и неспособности хорошенько размахнуться тяжёлым мечом: он тренировал меня снова и снова, пока мои руки не набрали силу, а я не приобрела нужную ловкость и меткость. Да, Арагорн очень многому меня научил, но то, чего, будучи человеком, он не смог мне объяснить, вложил в меня Халдир. Я была не самой лучшей ученицей, порой раздражала и разочаровывала его своей неловкостью, но он сумел перебороть все мои недостатки, за что я была ему очень благодарна. - Просыпайся, - шепнул мне в самое ухо Леголас, обдав тёплым дыханием кожу. - Не хочу, - буркнула я в его грудь, сворачиваясь клубочком. - Сейчас же, пока не спустился с талана твой ухажёр, - уже более строго приказал Аранен. - Он вовсе не ухажёр, - сонно пробормотала я.       Потягиваясь, я заёрзала на коленях принца. Прошептав какое-то ругательство, он крепко сжал меня руками, заставляя перестать двигаться. - А кто же он? - безразличный тон царевича не обманул меня: его явно очень интересовал ответ на этот вопрос. - Халдир - мой наставник и друг, - тихо произнесла я на ухо Леголасу. - В своё время он потратил очень много усилий на мое обучение. Вряд ли вы бы, Аранен, смогли проявить ко мне столько терпения, сколько проявил он. - Это точно, терпения у меня не хватило бы, я знаю занятия поинтереснее, - с этими словами принц бесцеремонно погладил меня сквозь плащ по груди. - Вот чёрт! - я отскочила от него, как ошпаренная кошка, и попыталась, как могла, оправить сбившуюся за ночь одежду. - Зато встала, - раздался весёлый смешок Аранена. Если бы на мне не было повязки, уж я бы нашла, чем в него запустить.        Вскоре мы продолжили путь. Шли медленно: повязка уже начинала раздражать, в душе я ворчала, но внешне ещё сохраняла спокойствие. Гимли с Леголасом ссорились и спорили беспрестанно с самого нашего выхода из Разлога, а в итоге по их вине пострадали мы все. Но почему-то я уверена, что ни одному из этих двоих не совестно. Гимли даже сейчас не упускал возможности скабрезно пошутить. На каждое его слово шумно и весело реагировали хоббиты. Аранен занимал особое место в моих мыслях. То, что происходило между нами, смущало и пугало. Днём он демонстративно сторонился меня, либо же умудрялся больно поддеть, а ночами с завидной регулярностью распускал руки. Умом я понимала, что должна пресечь его поползновения, но когда царевич прикасался ко мне, любые мысли из головы вылетали. Хотелось наслаждаться его поцелуями, прижиматься к сильному, мускулистому телу. Я внезапно вспомнила, какое физическое удовольствие испытала, когда в подземелье Мории после падения наблюдала смешивающуюся кровь, текущую из наших пораненных рук. Я хотела чувствовать, как его кровь бежит по моим венам, хотела, чтобы его сердце билось внутри меня. Я не могла объяснить этого даже самой себе, но мной владела невероятно сильная потребность до боли вжаться в него, почувствовать кожей биение его пульса. Всё же будет лучше держаться подальше от Аранена. Ясно ведь, что он просто играет со мной, и игра эта закончится очередной злой шуткой с его стороны. Разве не мало он меня ранил раньше? Разве я ещё не наигралась в его игры? Нужно останавливаться, пока не поздно. Поздно для чего - я не знала. Но инстинктивно понимала, что за этим последует слишком много боли, которая Леголасу будет безразлична, а для меня может оказаться непереносимой. Есть ли у царевича сердце? Не знаю. Способен ли он чувствовать? Сомневаюсь. Но вот моё сердце слишком ранимо, и, если я хочу спокойно и счастливо жить, то обязана беречь его. И я буду это делать, покуда хватает сил.        Стоило не забывать и о том, что, ослушавшись Арагорна, я убежала ночью купаться к Нимродэли. Пока брат не имел возможности устроить мне нагоняй, но вчера я поняла по его тяжёлому взгляду, что наказание неминуемо: похоже, он догадывался, а может, и знал, что произошло у реки. Очевидно, впереди меня ждала хорошая трёпка, которую я бесспорно заслужила.        Как же мне сейчас хотелось оказаться в Ривенделле, побродить по дорожкам прекрасных садов вместе с мистером Бэггинсом, посидеть на берегу Бруинэна. Но больше всего мне хотелось к отцу: спрятаться от мира в его надёжных объятиях. Укрыться за стеной его мудрости. Никто на земле так не любил и не оберегал меня, как он. Никому я не была так нужна, как ему. Никто не понимал меня так, как он. Зачем ты оставил меня, папа? Без тебя я словно песчинка, гонимая ветром и временем. Из глаз, промочив повязку, потекли слёзы, остановить которые не было сил. Я лишь низко склонила голову, чтобы никто не заметил моей слабости. Если бы у меня была возможность умереть вместе с отцом, я бы, не задумываясь, воспользовалась ею: кому я, спрашивается, нужна в этом мире, в котором оказалась после его смерти? Все вынуждены возиться со мной, таить моё существование от Тёмного Властелина, желающего наследника от девы из рода Эрамииля. Я лишь обуза, которой не должно было рождаться. Если бы отец не влюбился в Гилраэнь, он был бы сейчас жив, а у Арагорна не было бы внебрачной сестры, приносящей одни проблемы. Я пролила кровь, как сказал Гэндальф, теперь о моём существовании знал Тот, чьё имя не говорят. Так не Он ли послал за мной Балрога? Не из-за меня ли погиб Митрандир? Мне следовало покинуть отряд, пока я не причинила новых бед своим присутствием. Мой брат силён, он прекрасно справится со всеми трудностями возложенной на него миссии и без меня. Арагорн был прав тогда на Совете: мне не следовало идти с братством, и я должна оставить их, пока по моей вине не произошло новых бед. Нужно только выбрать подходящий момент. При мысли о том, что придётся покинуть брата, сердце болезненно сжалось, но, похоже, я представляю собой опасность, которой не имею права никого подвергать.       Мои мрачные размышления прервали эльфийские голоса. Мимо нас двигалось большое эльфийское войско. Многие из моих спутников, не обладавшие острым слухом, никогда бы не узнали о них, если бы с лучниками не заговорил Халдир. Нам он рассказал после того, как войско удалилось, о том, что нас действительно преследовал большой отряд орков. Воины заманили их в засаду и перебили. Немногие спасшиеся бежали на запад к горам, но за ними выслали погоню. Кроме того, эльфы видели странное существо, бежавшее на четвереньках, словно зверь, но на зверя не похожее. Поймать это диво живьём не удалось, стрелять в него не стали, ибо не видели в нём врага, а убивать без нужды не имели привычки. Странная тварь умчалась куда-то на юг, вниз по течению Среброструйной. - Так же, - объявил Халдир, - мне доставили послание от владыки и владычицы галадримов. Гному Гимли, стало быть, и всем вам - позволено идти дальше с развязанными глазами. Кажется, владыкам известно, кто такой каждый из вас. Откуда, не знаю. Возможно, прибыл новый гонец из Разлога... Первым Халдир снял повязку с Гимли. - Прости меня, - сказал эльф, улыбнувшись гному, - не таи обиды и возрадуйся, ибо ты первый гном со времён Дарина, которому позволено увидеть Наит-Лориэн!       Когда всем развязали глаза, мы увидели, что стоим на лугу; слева от нас высился огромный курган, покрытый изумрудной травой. Его, словно корона, венчал двойной круг деревьев. Внешний составляли деревья с белоснежной корой, листва с них облетела, но тонкие стволы были совершенны в своём изяществе. Внутренний круг образовывали золотые Мэллорны. Ещё один Мэллорн, настоящий исполин, рос на вершине кургана. В его ветвях поблёскивал белый флёт. Травянистые склоны холма усеивали цветы, похожие на маленькие звёздочки. Среди них, покачиваясь на тонких стеблях, цвели белые и сиреневые - благодаря этому склон казался подёрнутым туманной дымкой. - Перед вами Керин-Амрот - сердце древнего эльфийского королевства, - рассказывал моим спутникам Халдир. - В былые, более счастливые, времена на этом кургане стоял дом Амрота. Здесь, в неувядающей траве, круглый год цветут цветы. Тут мы отдохнём, а к вечеру доберёмся до Карас-Галадона.        Мои друзья, завороженные окружающей таинственной красотой, тут же опустились на мягкую траву отдыхать. Один Леголас, потрясённый открывшейся ему невиданной доселе картиной, озирался стоя. - Вот и цветы, Аранен, - весело крикнул ему усевшийся на траву Гимли, кладя возле себя топор.       Принц, надменно прищурившись, уставился на него, гном же, не теряя добродушного настроения, кивком указал ему в мою сторону и изобразил воздушный поцелуй. Все, даже сопровождающие воины, с интересом наблюдали за мини-пантомимой Гимли. Тот же, как ни в чём не бывало, обратился к устроившемуся рядом с ним Сэму: - Давай уже, доставай, что там у тебя есть пожевать. А то я смертельно проголодался.       Хоббит начал вынимать из торбы провизию, я же, смутившись, села возле брата. Арагорн удивлённо взглянул на меня, приподняв брови. Очевидно, не ожидал, что я, ослушавшись, решусь подойти к нему первой. - Прости меня, пожалуйста, - прошептала я, прижимаясь к его плечу. - Я ведь беспокоюсь за тебя, сестра, - тихо произнёс он, крепко прижимая меня к себе и касаясь губами лба. - Там могли быть орки. А оказался Боромир. - Я не знала, что он там будет, хотела просто быстро искупаться и вернуться. На мне было столько грязи - я уже не могла терпеть, - краснея, покаялась я брату и, спохватившись, спросила: - А про Боромира ты откуда знаешь? - Халдир поведал мне. Они со стражниками с вечера наблюдали за нами. Хорошо, что подоспел Леголас. - Больше он ничего не говорил? - настороженно спросила я, приходя в ужас от того, что у этой постыдной сцены были наблюдатели. - А разве этого мало? - вздохнул Арагорн, продолжая обнимать меня за плечи. - С Боромиром я уже поговорил, но всё же держись от него подальше, если, конечно, у тебя нет желания стать его женой. - Я не имею ни малейшего желания быть женой гондорца, - пылко заверила я брата, заглядывая в его серые глаза. Взгляд Арагорна смягчился; похоже, о нашем поцелуе с Леголасом стражники не сказали. Интересно, не видели или не сочли нужным говорить об этом? - Гимли так яро тебя покрывал, - озабоченно покосился брат на жующего гнома. - Рад, что вы так сильно сдружились, но то, что он лгал из-за тебя, мне не нравится.       Лишь вздохнув на это, я с улыбкой посмотрела на Сэма, который не столько ел, сколько с восторгом рассматривал растущие на кургане цветы: он прикасался к ним пальцами, но тут же отдёргивал руку, словно боялся навредить неловким движением хрупкому растению. - Элениэль, - раздался над нами голос Халдира. Я подняла на него взгляд - эльф протягивал мне большое сочное яблоко. Я с благодарностью приняла его.