Розовые локоны. Ураган

      Вернуться в гостиницу получилось без особых проблем, тем более немного чакры всё же появилось, и получилось добраться по крышам, минуя веселящихся людей. Проникнуть в номер тоже труда не составило — окно за мной никто не закрывал.       Никакой разрухи. Учиха явно не дрался с Карин, вон она лежит: ни единой царапинки или ещё чего. К сожалению, от гения ничего другого ожидать и не стоило, мы хотя бы попытались, что тут ещё сказать?       Встаёт вопрос: выводить её из иллюзии или всё же не стоит?       В целом, чакры на такое пустяковое действие должно хватить, она точно не в Цукиёми. С другой стороны, если очнётся — начнёт задавать неудобные вопросы, а надежда на то, что Итачи согласится на минимальную помощь с моей стороны, теплится, главное — не дать непредвиденным обстоятельствам испортить всё. С третьей — как-то несправедливо оставлять её в отключке.       Чёрт. Как я могла забыть. Кабуто. Где-то в городе находится ещё и он, так же погруженный в иллюзию. И что делать-то?!       Тяжёлые вздохи явно станут моей визитной карточкой. Как и везение. Может, легендарное невезение Цунаде распространяется даже на её недоучеников? Хотя, у Шизуне вроде бы нет таких проблем.       И как мне поступить? Будить Узумаки и как-то убедить её не следовать за мной завтра и не рассказывать об этом никому? Допустим. Карин — довольно надёжная особа, мы неплохо сработались и при этом она не слишком доверяет Орочимару, хоть и пересекалась с ним всего один раз. Зато немного доверяет мне. Ладно, с этой стороны проблем ещё можно избежать.       А Кабуто?! Учитель вряд ли будет пребывать в столь хорошем расположении духа, чтобы не попытаться сразу же доложить Орочимару о встрече с Итачи. И даже вся его симпатия ко мне не поможет мне убедить его в собственной разумности.       Лечить врага! Высшая степень глупости, по мнению большинства шиноби. Если говорить откровенно, то и по моему тоже, но ведь я не считаю его врагом. И тут встаёт ещё одна проблема: об этом, чёрт возьми, никто не должен знать. Узнают — церемониться не будут. Сразу пустят в расход, предварительно надавив и заставив использовать лечащую технику на Орочимару.       Очень неприятная перспектива, мягко сказать. Умирать я не собираюсь. Обсудить бы с кем, но ведь Майкла рядом нет, Аки давненько не проявлялся, Карин я не настолько доверяю, а больше вариантов нет.       Эээх. Ненавижу подобные размышления хотя бы по той простой причине, что я точно знаю: в итоге всё равно принимаю самое отвратительное, с точки зрения логики, решение. Сейчас разбужу Карин, потом найду и разбужу Кабуто, а потом останется лишь действовать по ситуации.       — Развеять, — складываю печать концентрации и выполняю первую часть задуманного. — Карин, проснись.       Девушка неохотно открывает глаза, смотрит расфокусированным взглядом, как-то неловко пытается присесть. Сильно же её приложило. Надо бы дать что-нибудь тонизирующее, но не на ночь же, после него совсем спать не сможет, а я обещала ей нормальный отдых и всё ещё об этом помню.       Подумав, решила дать просто холодной воды — немного прийти в себя поможет, а дальше крепкий организм шиноби сам справится.       — Держи, выпей, — девушка послушно поднесла кружку к губам и сделала глоток.       — Что это? — кажется, я добавила слишком много льда, но это мелочи. Вон как сразу пульс подскочил и ток чакры ускорился.       — Просто вода, — так, теперь надо узнать, что здесь произошло. — Ты помнишь, что произошло?       Карин отставила пустую кружку и закрыла глаза. Мда, после сильных иллюзий и не такое бывает. Надеюсь, она быстро отойдёт.       — Вроде бы да… — она неуверенно поежилась. — Мы обнаружили слежку и решили разделиться, чтобы понять, кто именно на нас напал. А затем я почувствовала сильный источник чакры… И очнулась вот сейчас.       От неё резко повеяло отчаянием и безысходностью. Так, это срочно необходимо пресечь. Не та ситуация, чтобы поддаваться самобичеванию, и ей нужно твёрдо это уяснить. Я, вон, тоже не особо долго продержалась и то скорее за счёт того, что со мной играли.       — Карин, — положила руку на плечо, пытаясь поделиться собственной уверенностью, ещё бы её было побольше, — это не твоя вина. Такому врагу мы и в подмётки не годимся.       — Но я ведь совсем ничего не смогла сделать! — девушка отчаянно крикнула, резко дёрнувшись и разрывая контакт. — Абсолютно ничего!       — Тише, — обнимаю её, не давая вырваться, — успокойся, Карин. Ты первая его почувствовала. Именно благодаря тебе мы поняли, что за нами слежка.       — Этого недостаточно.       — Этого более чем достаточно.       Отпускаю её, всё же не слишком люблю тактильный контакт. Он сокращает расстояние до минимума, чужие эмоции становятся ещё более яркими, я почти не могу отделять их от своих. Опасно. Начинаю чувствовать себя слишком беззащитной в такие моменты, слишком открытой.       — Карин, ты ведь ещё не восстановилась окончательно, — пусть и прошёл весьма значительный промежуток времени, пусть она тоже может себя исцелять. — Не надо винить себя за беспомощность.       Глупо, на самом деле. Да, недостаточно сильная, но ведь и не тренировалась толком. Хорошо, что она Узумаки. С таким потенциалом она ещё покажет свою истинную мощь, а пока лучше смириться с поражением. И взять на заметку.

***

      Девушка пришла в себя довольно быстро, я даже удивилась. Не думала, что мои речи возымеют такой сильный эффект. Это хорошо.       — Сакура, у тебя истощение, — вот, другое дело. Неприятно, конечно, что она заметила, однако ничего не поделаешь. — Укуси меня.       — Не стоит, — не хочу восстанавливаться столь подлым методом, — я уже приняла чакропилюли, стоит поспать — и окончательно восстановлюсь. Только сначала необходимо найти Кабуто, я за него переживаю.       — Я займусь этим, — уверенно кивает и поправляет очки. — Твоя сенсорика всё равно мало эффективна в городе, да и сейчас тебе стоит отдохнуть. У меня резерв полон, и теперь я в ловушку так просто не попадусь!       Истинная Узумаки. Такой азарт и уверенность! Невольно улыбаюсь, вспоминая Наруто. Как-то он там? Уверена, он старается изо всех сил. Мне тоже нельзя подкачать.       — Хорошо, — я сделаю всё возможное, чтобы вернуть Саске. И спасти важных мне людей. — Будь осторожна.       — Разумеется! — и ловко выпрыгивает в окно.       Ладно, необходимо отдохнуть. Быстро проверяю ловушки (здоровая осторожность, не более) и, убедившись в их целостности, наконец падаю в кровать.

***

      О, боги. Как же приятно просто лежать на мягкой, удобной кровати, а не на чёртовом футоне, ни о чём не думать и не волноваться. Разумеется, такое счастье просто не может длиться долго! Времени наслаждаться моментом нет, так что просыпаться, умываться, узнавать текущее положение дел и надеяться на благоразумие господина Учихи.       В комнате никого нет — странно. Где Карин? И Кабуто, как довесок. Плохо будет, если уже поспешил в убежище. Единственная смутная надежда — его обещание не прерывать наш отдых — уж слишком смутная в подобной ситуации.       В такой ситуации помочь может только Аки. Либо мощный удар по голове и связывание — это как-то не вариант. А Аки нет. Чёрт.       — Сакура? — дверь открылась, пропуская Карин с подносом. — Ты полностью восстановилась?       — Да, вполне, — запас чакры восполнен, лёгкая головная боль удаляется простым ускорением её тока, а приятный запах еды поднимает настроение. — Спасибо за заботу. Ты нашла Кабуто?       К сожалению, этот вопрос сейчас куда важнее низменных интересов. А ведь те блинчики смотрятся так многообещающе… Стоп. Не отвлекаться.       — Да, он сейчас внизу.       Странно, но хорошо. Если внизу, значит, ещё не донёс. Хотя, наверняка же есть более быстрый способ связи, чем бежать до убежища. Чёрт. После Цукиёми и чакровосстанавливающих пилюль мыслительные способности резко падают. Или это просто вера в лучшее?       — Хорошо, я тогда спущусь к нему, — быстро накидываю чистую юкату, обуваюсь уже на ходу.       Миновать пару лестничных пролётов — дело пары минут, стараюсь не слишком спешить, чтобы не вызвать подозрений. Еле сдерживаю себя, чтобы не перейти на бег. Я просто хочу поинтересоваться его состоянием и узнать, доложил ли он о стычке с врагом. Так это должно выглядеть.       Ведь могу контролировать свои эмоции, даже Орочимару смогла обмануть, почему волнуюсь так? Не будет же сложно.       Бесполезные уговоры. То, что планирую сделать — слишком опасно, хожу по грани опять. Вчера повезло — вновь начинаю. Зачем? Почему? Я не знаю. Просто хочу помочь. Просто хочу спасти.       Простое желание — сложные эмоции. Простые действия — сложные мотивы. Как объяснить? Как уговорить? Как?       Много вопросов — ответов нет, появятся ли они? Не знаю. Сердце бешено стучит от волнения, словно хочет вырваться из груди. Давай же, успокойся. Успокойся.       Вдох. Выдох. Один неверный шаг — смерть.

***

      — Сакура? — в его эмоциях — лёгкое удивление с нотками волнения. — Ты уже пришла в себя?       — О чём вы? — дыхание выравнивается, концентрация возвращается. Если хочу помочь — нельзя себя выдать.       — Карин сказала, что за вами была слежка, — крепко стискивает зубы, недовольство оглушает меня, но он продолжает говорить, — и ты столкнулась с нападавшим. Решение разделиться было глупым.       — И единственным приемлемым, — присаживаюсь напротив, эмоции слишком яркие, голова начинает болеть всё сильнее, — вы же сами это понимаете. Мы не знали, кто он и за кем следит. Разделение давало нам точный ответ, а дальше — условный сигнал и совместная атака.       — Не против врага такого уровня, — что же у тебя в голове? Недовольство смешивается с волнением, гневом, обидой… — Вы должны были сбежать.       — Не от такого противника, — прислоняюсь головой к прохладной древесине.       Плевать на приличия — голова вот вот взорвётся. Слишком близко. Слишком сильно. Слишком много. Пытаюсь закрыться — не удаётся.       На голову ложится тёплая ладонь, боль понемногу отступает. Водоворот эмоций, что почти затянул меня, затухает, на место гневу приходит сожаление и нежность. Осознать сразу не получается.       — Прости, я погорячился, — рука исчезает, неосознанно тянусь за ней. Не убирай — боль ведь вернётся.       Осознание настигает ударом молнии. О чём? Откуда? Вопросы, что останутся без ответа, даже если спрошу, не дают покоя. Не понимаю.       — О чём вы? — сажусь ровно, хватит, уже непозволительно расслабилась, нельзя больше. Нельзя показывать свою слабость.       — Твоя сенсорика считывает эмоции, разве я не прав? — хитрая улыбка, и будто не было только что нотаций. — Не смотри так удивлённо, ты же не думала, что тебе удастся это скрыть?       — Откуда? — всё отступает на второй план.       Откуда он узнал? Что он собирается сделать с этими знаниями? Мысли сменяют одна другую, теряю контроль. Все метания крупными буквами высвечиваются на лице. Как глупо.       — Твоё поведение иногда, — приподнимается, наклоняясь ко мне и горячим дыханием опаляет ухо, — весьма подозрительно.       Ступор сменяется паникой. Плохо. Очень плохо. Что он теперь предпримет? Как будет действовать?       Я этого не знаю, не могу даже предположить. Утаила часть своих способностей — фактически обманула. Теперь даже призрачная надежда убедить, договориться миром испарилась.       Орочимару наверняка уже в курсе, Кабуто — его преданная правая рука, не стал бы скрывать. Как быть?       — Не стоит так открыто демонстрировать свои эмоции, — ухмыляется, отстраняясь, — по твоему лицу мысли читать можно.       Да кого это сейчас волнует. Попалась уже, притворяться дальше бессмысленно. Выбраться бы живой и Карин вытащить, я ведь её в это втянула, пусть и пыталась спасти. Слишком наивно.       Мне не сбежать, не скрыться. Напасть не смогу — силы не те. Сделка остаётся единственным выходом. Все мои способности в обмен на безопасность для Карин. Она сильная — справится.       — Я ещё не сообщал господину, — голос, как гром среди ясного неба, — удивлена, верно?       — Что? — во рту пересохло, единственное слово произношу с трудом.       — И о твоих планах касательно Учихи я осведомлён, — прозвучало двусмысленно, но конец предложения исправил и это. — Обоих, разумеется.       Полный провал.       — Но знаешь, я тебе помогу, — что?! Поднимаю голову, ошарашенно глядя. Губы накрывает чужая ладонь, не давая ни слова вымолвить. — О мотивах тебе знать не обязательно.       Даже если ловушка — плевать. Сейчас лучше понадеяться на удачу и везение, быть может, не отвернутся. Если не ловушка, значит — шанс. Реальный, желанный… Выжить и спасти. Ведь, если подумать, мои цели слишком наивны и просты, даже слишком. Просто выжить. Просто вытащить всех, кто хоть чем-то мне дорог.       И я уцеплюсь даже за столь призрачный шанс ради своих. До последнего отбиваться буду, цепляться за жизнь. Немного сил для этого теперь у меня есть.       — Я доверюсь вам, — только сейчас поняла, что опять слишком задумалась и упустила момент.       Кабуто исчез, словно его и не было. Скрылся от сенсорики, воспользовался моей рассеянностью и просто испарился, не слушая моего ответа или оправданий. Будто пришёл, только чтобы выбить меня из равновесия, заставить сомневаться в собственном будущем.       Слишком странно, слишком неправильно. Пугающе. Открытость и откровенность или же искусная ложь и обман? Я не знаю, не могу понять. Он ведь сумел закрыться от меня под конец, сбить с толку и отвлечь. Только вот раньше не обманывал. Как бы ни уверяла себя: «Враг, враг, враг. Не доверяй!». Как бы настороженно ни относилась. Всё равно доверилась. Всё равно не считаю врагом.       Перед лицом появляется ворон. Незамеченный остальными, садится на руку, сверлит, не мигая, алым шаринганом. Верно. Я обещала помочь. Сейчас всё остальное неважно.       Быстро встаю, пересаживаю птицу на плечо. Мне нужно подняться наверх, взять всё, что может хоть чем-то помочь, и отправляться. Ворон не реагирует, лишь продолжает пристально следить.       — Карин, я ухожу. Вернусь не скоро.       Девушка серьёзно кивает, но на птицу не реагирует. Не видит? Чего и следовало ожидать. Подхватываю свой свиток и закрепляю за спиной. Открываю окно и выпрыгиваю.       — Веди меня, — птица взмывает с плеча, мгновенно возносясь в высь.       Вперёд.