Vёjes

Кастерли Рок для Серсеи никогда не переставал быть домом, хотя и Красный замок тоже стал таковым. Столица дала ей ощущение ценности слов и действий, остроту опасности интриг и важности, значимости её самой – ещё до того, как в ладони юной королевы вложили власть, надев на золотистые локоны корону. Но именно родовой замок всегда оставался местом, с которым её надёжно спутала сеть тёплых чувств, спрятанных в сердце. Дом – это солнце, скрывающееся в волнах Закатного Моря, это перешёптывания с подругами в беседках или под сенью деревьев, это тонкий и успокаивающий голос матери, это редкое одобрение в ледяных, зелёных глазах отца. И Джейме. Дом – это, прежде всего, Джейме. Серсея накинула на плечо небольшую холщевую сумку. Она не питала иллюзий, что сможет совсем уж незаметно пройти по закоулкам замка даже ночью, но когда-то ей это удавалось. Конечно, сейчас дело осложнят толпы гостей, явившихся посмотреть, как эта девка наложила загребущие руки на её половину. Пускай. Серсея знала, что по-настоящему брат до сих пор принадлежит ей одной. Дочь Тайвина любила своего лорда-мужа, своего короля. О, как она была счастлива, когда отец всё же осуществил её мечту и давно данный обет подарить ей титул королевы. Вот только связь с супругом не соответствовала её милым приторным мечтам. Рейегар никогда не был с ней по-настоящему. Она всегда ощущала, что мыслями он далеко, король никогда не пускал её в свою душу, таил замыслы. Он никогда не был и не станет только её – Серсея знала это. И этого было мало. Она бросила взгляд на фрейлин, сладко дремавших на соседних кроватях. Не проснулись, это хорошо. Она выскользнула за дверь и тихонько прикрыла тяжёлые створы. Получил ли он записку, прочитал ли, придёт ли?.. Нет, она знала: он явится, иначе и быть не могло. – Сопроводите меня в купальни, сир, – шепнула она сиру Эртуру Дейну, который отбыл с ней из Красного Замка по приказу мужа. Рыцарь сдвинул тёмные брови к переносице. – Вы отправитесь туда одна? В столь позднее время? – Люблю побыть в одиночестве. – Серсея жеманно пожала плечами. – К тому же, компанию в столь длинном пути составите мне вы, сир. Он кивнул и больше не задавал вопросов. Королевский Гвардеец поклялся хранить королевские тайны и повиноваться королевским особам, в конце концов – так пусть этим и занимается. Путь не был длинным, её спальня располагалась не столь далеко, предстояло преодолеть несколько лестниц и коридоров. Но по дороге, несмотря даже на давным-давно клонившееся к закату солнце, им попадались гости: смеющиеся Ланнистеры из Ланниспорта в красно-золотых одеждах, суровые и укутанные в мрачные ткани северяне, легко разодетые южные дома. Серсея вежливо улыбалась им всем, как настоящая королева. Эртур, поддерживая её под локоть, помог спуститься по крутым ступенькам и зайти в комнату купален – огромного помещения с идеально ровным низким потолком и пятью прямоугольниками-бассейнами. Оглядевшись и удостоверившись, что королева здесь одна, рыцарь поднялся обратно по ступенькам, едва уловимым движением поправляя белоснежный меч. Это ей и было нужно. – Никого не пускайте сюда, сир. Как я говорила, люблю побыть в одиночестве, – предупредила его Серсея перед тем, как дверь захлопнулась. Она быстро переоделась: в сумку она предусмотрительно сложила наряд, который мог бы принадлежать обычной служанке. Убрала волосы под чепец, тщательно, чтобы не торчал ни единый золотой локон. Её всё ещё смогут узнать, но будет ли кто-то вглядываться в лицо служанки в сером застиранном платье? В таких тряпках невозможно опознать королеву, блиставшую в шелках и мирийских кружевах. Но для верности она взяла в руки ещё и стопку чистых полотенец, чтобы завершить неприглядный и неброский образ. Откуда бы сиру Дейну было знать, что из купальни есть ещё один выход – а вот Серсея была прекрасно об этом осведомлена. Она много раз пользовалась этим трюком. Она старалась не прятать лицо, пока шла по коридору, и не опускала взгляд. Навстречу предательски попался дядя Киван, и сердце застучало где-то в районе горла, наверное, слышно было и за мощной стеной в комнатах. На пару мгновений ей захотелось резко развернуться на пятках, но очень уж странно это бы выглядело. Стиснув зубы, Ланнистер никуда не свернула и не обратилась в бегство. Но дядюшка не удостоил служанку со стопкой полотенец даже мимолётным взглядом. Колени её почти задрожали, но Серсея упрямо шла вперёд. Она львица, а львицы не должны бояться. Это было то самое крыло замка, где находилась комната, служившая когда-то её детской спальней. Ещё до того, как служанка застала их с Джейме за непристойной игрой и наябедничала матери. Глупая курица, они не делали ничего плохого. Хотя, может, и делали. Она уже смутно помнила. Серсея огляделась и, удостоверившись, что коридор абсолютно пуст, толкнула нужную дверь. Той самой спальни. Лучина на подоконнике отбрасывала золотистые отблески на оконное стекло, за которым стояла ночь тёмная, словно клякса на бумаге. Опираясь ладонями на стол, лицом к окну, стоял её брат. Джейме обернулся через плечо, заслышав гостью. – Я знала, что ты придёшь, – выдохнула Серсея. Чуть более радостно, чем планировала. – Твоя записка была такая слезливая. – Он улыбнулся краешком рта. – Как тут было не откликнуться? – И вовсе не слезливая. – Она гордо вскинула голову. – Да, конечно. "Мне так тебя не хватает, давай встретимся наедине, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!", – копируя её обычные интонации, произнёс Джейме. Он повернулся к ней лицом и сложил руки на груди, присев на самый краешек стола. Серсея насупилась, но тут же губы её расцвели ядовитой улыбкой. – Что же, тогда тобой всё ещё легко помыкать. Будь осторожнее. Жена сядет на шею и поедет. Брат возвёл глаза к потолку. – Вот тут ты права. Я уже почти женат. – Он выпрямился и развёл ладони в жесте досады. – Скоро мы скрепим наш счастливый союз перед богами и людьми, и всё такое прочее. Так что задаюсь вопросом, зачем ты вообще меня позвала. Серсея замерла в нескольких шагах от брата. – Брось, как будто брак тебе когда-то мешал. – Твой брак. Серсея поморщилась. – Здесь нет никакой разницы. Джейме серьёзно на неё посмотрел. – Так раз нет никакой разницы, к чему были твои истерики? Лучше было бы, женись я на Лизе? Серсея передёрнула плечами. Как ему объяснить? Он ведь сам ещё как злился, когда увидел её в свадебном платье! – Всё было бы лучше, вступи ты в королевские гвардейцы! Джейме мотнул головой. – О, это не моя вина. Даже не пытайся спихнуть это на меня. Твой супруг, король, между прочим, был решительно против, видишь ли. Серсея присела на стол справа от Джейме, всё ещё сохраняя между ними приличное расстояние. Она тяжело выдохнула. Ну что за осёл! Всегда таким был. Она раздражённо стянула чепец, волосы рассыпались по плечам. С долей удовольствия она отметила, как заворожено смотрел на неё Джейме. – Я надеялась, что всё получится. – Она замолчала, искоса взглянув на близнеца. Ещё никогда Рейегар не казался таким далёким и незначительным. – Ладно, – буркнул Джейме.– Мы ведь пришли мириться. Всё сначала? – он протянул руку, и Серсея легонько сжала его ладонь. – Да. Пусть так. – Она вдруг хихикнула, преисполнившись воспоминаниями. – А помнишь, как я пришла к тебе так, в первый раз? Джейме улыбнулся и кивнул. – Хитро. Почти как сейчас. Но, думаю, сегодня мы не будем это повторять. Серсея лукаво прищурилась. Конечно-конечно. – А всё, что мы делали в Красном Замке? – Она пододвинулась ближе. – Когда ты гостил у нас. Неужели вот это ты забыл? Как закрывали дверь, и, кажется, кто-то пару раз всё-таки пытался туда вломиться, пока мы... – Нет. – Тихо ответил ей брат. – Такое не забудешь. Она провела пальцами по его щеке. – Так в чём тогда дело? Ты будто и вовсе не хочешь быть здесь. Ты сейчас не со мной. Он отвёл её руку, схватив за запястье. – Серсея... – Я не люблю своего мужа, как люблю тебя. А ты не любишь свою будущую жену... – она не успела договорить, Джейме наклонился и поцеловал её в губы. И вновь это чувство, что она единственная женщина в этом мире – то, чего она никогда не получала от Рейегара. Она не надела под платье ничего, что могло бы стеснить их движения, сама же быстро справилась с завязками на штанах близнеца. Стол жалобно заскрипел под ними, Серсея ладонью цеплялась за край столешницы. Она отвечала на поцелуи брата с жадностью, какую предъявляла ко всему в жизни. Вновь цельная, живая, любимая. Никто и никогда не заставит больше испытать ничего подобного. Ей показалось, что скрипнула дверь, но, возможно, то был всё тот же стол. Брат выдохнул в ухо её имя, и остальные звуки, чтобы там ни было, стали бесконечно далёкими.