Младший: Записки Карвера

Стражи поджидали меня в домике Страуда. Разумеется, им были нужны ответы. Но что я мог предложить, кроме путаных историй про Тень? Когда я пересказывал свои сонные похождения во второй раз, они и мне самому начали казаться если не выдумкой, то разыгравшейся фантазией. Поэтому выражение сомнения на их лицах меня не удивило. — Мутный ты тип, Хоук, — покачал головой Максимус. — Если бы я собственными глазами не видел, как тебя Ойланд натаскивал, решил бы, что ты одержимый. Видно, не зря Командор тебя при себе все время держала. Может, так оно для нас всех безопаснее было... Он не сказал этого вслух, но я понял, что Макс имел в виду — трагедию на ферме Ривербладов. Сквозь него так и сочились неприязнь и страх. Я болезненно поморщился и кивнул: — Может и так. Однако вопрос надо ставить по-другому: доверяешь ли ты мне сейчас? Но ответом было молчание — не столько задумчивое, сколько упрямое. А это означало одно — мое командирство висит на волоске. Пока я хмурился, обдумывая, что мне теперь с этим делать, Орис пригладил усы и спокойно посмотрел на Максимуса: — Ерунду-то не пори. Мы с ним вместе полгода по Ферелдену верхним патрулем оттопали. Хоук со странностями, конечно, и в голове у него каша, но я знаю, что он за своих пополам порвется. И за него, как за себя поручусь. А ты Квериса поменьше слушал бы — у того язык без костей. Разумеется, эти слова пролились на мою душу бальзамом. Вот только нельзя было позволить, чтобы Орис решал проблему вместо меня. Я хлопнул его по плечу: — Спасибо, дружище! Но у Максимуса свой опыт и свое мнение, — я перевел на него взгляд и сказал дружелюбно, но твердо: — Если ты считаешь, что на меня нельзя полагаться — оставайся. Андерсу нужен связной, так что начинай готовиться к приему рекрутов. А мы пойдем дальше. Брови Макса недоверчиво взлетели: — Ты спятил, что ли? Кто же втроем в дальний патруль ходит?! Я пожал плечами. — Доверие — штука обоюдная. Как я могу на тебя рассчитывать, если не уверен, что ты будешь делать то, что я скажу? — Ты же так Ориса со Страудом подставляешь! — Нет. Их подставляешь ты. Стражи переглянулись. — Ты псих, Хоук, — заявил Максимус убежденно. — Из-за своей гордыни готов ослабить отряд. — Нет, — я покачал головой. — Я устраняю фактор риска. Если ты будешь обдумывать приказ, вместо того, чтобы его выполнять, мы все можем погибнуть. В общем, решай — или ты остаешься в Киркволле, Макс, или идешь с нами, но признаешь мое право отдавать приказы, несмотря на твое к ним отношение. На самом деле, это был не самый честный прием. Но в случае с Максом — самый верный. Он несколько секунд буравил меня яростным взглядом, а потом отвел глаза. Его эмоции не изменились, но ушли куда-то на дно. — Ладно, — буркнул он. — Командуй дальше. И не вздумай нас подвести. Я еле сдержал облегченный вздох и протянул ему руку: — Идет. Ты тоже не оплошай. Ответное рукопожатие было коротким, но крепким, и я счел проблему решенной. Хотя бы на время. Уже через час мы покинули Киркволл, но пошли вовсе не тем маршрутом, что был запланирован изначально. Стражи, узнав о причине, похмыкали, но от комментариев воздержались. Вообще-то, наш путь лежал к Виммаркской тюрьме, но я еще утром решил, что мы сделаем небольшой крюк и дойдем до Волчьего Холма. Здравый смысл победил во мне дурацкое смущение: я должен был заново познакомиться с Верой и ее родней. Передать ей приглашение Мариан, дать время его обдумать. А главное — мне не терпелось увидеть сына. Я все еще чувствовал себя глупо, мысленно произнося это слово. И надеялся, что познакомившись с ним наяву, начну, наконец, хоть что-то к нему испытывать. По дороге на встречу со Стражами я купил в лавке игрушечного ферелденского солдатика в добротно прорисованной, хорошо мне знакомой форме. Когда-то давно отец подарил мне похожего, только в антиванской, сказав, что тот научит меня быть сильным и принесет удачу. И теперь я намеревался сопроводить свой подарок Кайту теми же словами. О чем еще можно говорить с трехлетним пацаном — я совершенно не представлял. А еще не знал — как буду разговаривать с Верой. Если честно, мне было перед ней немного стыдно. Я никогда ее не обижал, но и не относился как к равной. А она взяла и оставила моего ребенка. Даже если влюбилась, поступок был более, чем странный. Наверняка, первое, от чего избавляются девушки из борделей — это от сентиментальности. Впрочем, чужая душа — потемки. Но я был почти уверен, что Вера с радостью согласится вернуться в Киркволл, да еще и в особняк Верхнего города... Разве что, успела выскочить замуж... При этой мысли настроение немного испортилось. Я, конечно, желал ей счастья, и все такое, но перспектива общения с ее мужем меня не обрадовала. Реальность оказалась куда более пугающей, чем я мог себе вообразить. Когда я начал задавать вопросы первой же встреченной деревенской старухе, она окинула меня странным, очень внимательным взглядом. — Вера и Кайт, говоришь? Поздно спохватился, милок. Горе-то какое: сгорела ферма Реджей, почти полгода тому как. Со всеми чадами и домочадцами. И никогошеньки-то спасти не успели. Их тоже. Смысл ее слов дошел до меня не сразу. Я сглотнул сухой ком и тупо переспросил: — Сгорела?.. Она кивнула, от нее несло любопытством, кислым, как перебродившее пиво: — Не то лихие люди пожгли, не то еще какая жуть приключилась. Да только никто не выжил — ни хозяева, ни работники. Реджей жалко — хорошие были люди, приняли дуру брюхатую обратно. Да и сама Верка славная баба оказалась, хоть и городом попорченная. И малец у нее был — загляденье... Твой, что ли? Похож больно... Тебе б раньше спохватиться, ну да кто ж знал-то? Такое вот горе. Меня накрыло до одурения знакомым ощущением нереальности и абсурда происходящего. Перед глазами закружилась та омерзительная лаборатория. Я совсем не знал этих людей и не был к ним привязан. Но остро ощущал связь между их смертью и своим к ним интересом. — Зачем? — пробормотал я. В том, что их убили, у меня сомнений не было. Но кому это понадобилось? Что ценного могло храниться на ферме, чтобы спровоцировать такое зверство? У меня был лишь один ответ. И он прожег голову раскаленной спицей. Кровь Хоуков. А потом сложились остальные детали, и я до хруста сжал кулаки. — Где была ферма Реджей, бабушка? — спросил я. Не знаю, что старуха услышала в моем голосе, но от нее плеснуло страхом, она торопливо указала направление и засеменила дальше по улице. А я развернулся и почти бегом устремился указанной дорогой. Во мне ширился и рос гнев. — Соболезную, Хоук, — меня догнал Страуд. Он и вправду искренне сочувствовал. Но мне не нужно было сочувствовать. — Он жив, — ответил я отрывисто. — Хотя, скорее всего, в беде. — Почему ты так думаешь? — На Глубинных тропах демон говорила о нем, как о живом. А это было четыре дня назад. Я уверен, мальчик им нужен. — Погоди. Кому — «им»? — Страуд нахмурился. — Тем, кто его похитил, — я остановился, чувствуя, как глаза заволакивает горячей пеленой. — Полгода прошло, как пожар случился, да? Именно тогда, когда всплыли архивы Джанеки. Скажи, Жан-Марк, у кого есть доступ к переписке Командоров? — Это высокий приоритет секретности. Теоретически, можно перехватить воронов, — отозвался он медленно. — Но тогда бы за этим последовала реакция, а я ни о чем подобном не слышал. — Понятно, — я скрипнул зубами и двинулся дальше. Он снова меня догнал и заговорил, понизив голос: — Что тебе понятно? Опять за свое, Хоук? Ты же не думаешь, что это леди Эдукан? — Я уже не знаю, что думать! — прошипел я ожесточенно. — Я три года слепо ей доверял. Сговор с порождениями? Ладно. Магия крови? Хорошо. Подлые манипуляции, вранье и подставы — а что такого, это же на благо Ордена и всего мира! Я верил ей больше, чем себе! Начал действовать, как она! При том, что я знаю: она как минимум два раза меня подставила — и весьма жестоко. Уж тебе-то известно, как я попал в Орден! И тут снова такое совпадение. Как я могу верить, что она ни при чем?! — Тогда уходи из Ордена, — Страуд глядел серьезно и холодно. — Доверие должно быть обоюдным: это твои слова. Я глухо зарычал и прибавил шагу еще, безуспешно пытаясь взять под контроль дыхание и жалея, что не удержал рвущихся наружу обвинений. — Не пори горячку и подумай головой! — крикнул он мне в спину. — У тебя просто шок. — Знаешь, зачем я туда иду? — бросил я на ходу. — За ответами. Мне крайне нужны ответы. Он отстал, я услышал взволнованную реплику Ориса и спокойный голос Страуда, но даже не подумал обернуться. Мне было все равно — я словно ослеп и оглох и люто ненавидел сейчас себя, Эдукан, Орден, и всех Серых Стражей в придачу. Ярость пульсировала в сердце и бежала по венам, горячим, как подземные лавовые реки — и я не мог и не хотел ее унять. Дорога вывела меня к редкой бревенчатой изгороди, за которой в наступившем сумраке смутно чернели силуэты полуобрушившихся построек. Я сбросил рюкзак, наспех собранный в Киркволле, развернул из скатки плащ и вынул меч из ножен — скорее по привычке, чем осознанно. Потому что не слишком ясно представлял — что буду делать дальше. Меня трясло от бешенства и думать не получалось. — Эй, Хоук, — окликнул меня Орис. — Ты прямо ночью собрался здесь все обыскивать? — Нет. Точнее да, но не здесь... — Чего? — переспросил он удивленно, а потом сам же себе ответил: — А-а, опять твои теневые штучки-дрючки! Мы тогда лучше здесь переночуем. Но ты далеко не уходи, мало ли... Я кивнул и не оглядываясь зашагал к остову усадьбы. Кинул наземь плащ, сел на него, положил рядом меч, достал из подсумка синий пузырек и повторил: — Мне нужны ответы! А потом сделал глоток. Лириум ожег горечью и едва не встал поперек горла. Меня замутило, словно в юности, когда на спор пил самогон на голодный желудок. А когда я отдышался и в глазах немного прояснилось, заметил огонек, мелькнувший где-то в разросшихся кустах. Стражи разбили лагерь в другой стороне, и это означало, что на пепелище прятался кто-то посторонний. Я быстро поднялся с земли и крадучись, как учил Хоу, двинулся в сторону мерцания. И, завернув за угол, неожиданно для себя оказался у черного хода не тронутого огнем дома. Это была Тень. Как только я это понял, воздух вокруг сгустился, словно смола, превращая меня из участника событий в наблюдателя. В узких прорезях окон горел уютный свет, труба курилась белым дымом, а на широком свесе соломенной крыши притулился полосатый кот. Он глядел вниз, и его хвост кидало из стороны в сторону. А под дверью, нарушая эту идиллию, в неестественной тишине стояла троица Серых Стражей. Один из них, седой ветеран со смутно знакомым мне лицом, смотрел на Веру, перегораживающую им вход — немного располневшую, одетую в мешковатое крестьянское платье. Одной рукой она придерживала створку, а другой нервно комкала у горла вязаную шаль, сверля мужчин недоверчивым взглядом. Потом Вера резко качнула головой и попыталась захлопнуть дверь, но Страж поймал ее за плечо и сердито встряхнул, что-то втолковывая. Я видел, как в его глазах разгорается гнев. Однако Вера упрямо поджала губы и ответила новым отказом — судя по всему, довольно грубым — и выдернула руку. Лицо Стража окаменело. Он рванул на себя дверь так резко, что Вера едва не вылетела во двор. Я дернулся, но по-прежнему не мог сделать и шага — ноги словно вросли в землю, как это бывает порой в кошмарных снах. Страж ухватил Веру за шею и втащил в дом. Остальные Стражи последовали за ними, доставая по дороге оружие. Я зарычал и попытался взять себя в руки, чтобы вернуть власть над телом, но ярость уже перехлестнула через край, размывая все мысли кроме одной — мне нужно добраться до врага, а я не могу этого сделать! И это приводило в окончательное исступление. В окнах и в проеме распахнутой двери заметались тени, кот выгнул спину и сиганул с крыши в кусты. Там, в усадьбе происходило что-то ужасное, а я тратил время в бесполезных попытках сдвинуться с места! Свет вспыхнул ярче, а потом из дома повалил густой дым. В проеме показались Стражи, старший крепко держал под мышкой исступленно бьющегося мальчишку. На мгновение мы с ребенком встретились взглядами, и меня словно насквозь прошило ударом молнии: я обязан сделать хоть что-то! Я не имею права вот так просто на это смотреть! А потому мне пришлось сжать зубы и сделать шаг за пределы своего гнева — в холодную и расчетливую пустоту. И я заступил им дорогу. Но Стражи лишь прошли сквозь меня, побледнев и истончившись. Я попытался их догнать, но они уже растворились в зеленом полумраке — вместе с подворьем и загоревшейся усадьбой. Вокруг расстилалась зыбкая равнина с парящими островами. — Это Тень, братец. Ты ничего не можешь здесь изменить... — раздался за спиной знакомый голос. Я мгновенно обернулся. Мариан глядела серьезно и сочувственно, даже не пытаясь прятаться за свою извечную усмешку. — Что ты тут делаешь? — спросил я настороженно. Она пожала плечами: — Сплю. Я же маг. Я знаю, как перемещаться по Тени. А ты так фонтанировал, что пропустить было сложно... Карвер, это же кошмар — то, что здесь случилось! — она подалась вперед. Ее лицо исказило бешенство. — Они чудовища! Ты не можешь спустить им такое! Ты не должен опускать руки, пока твой сын жив! — Я буду его искать, — хладнокровие снова начало меня оставлять. — И я знаю, с кого начну поиски! — Ты о своем Командоре, да? Думаешь, это она послала сюда Стражей? Я стиснул кулаки, чувствуя, как вены опять наполняет жидкий огонь. — Она с самого начала интересовалась нашей кровью, Мариан! Кто еще, если не она?! — Тогда надери ей задницу! — свирепо оскалилась сестра. — Я знаю, ты сможешь! Она порывисто шагнула ко мне. — Брось уже свои дурацкие рамки. Хватит себя ограничивать! Разреши своему гневу вести тебя, Карвер. Он сделает сильнее — уж я-то знаю. И ты обязательно победишь! Мариан подала мне руку, и я протянул ладонь в ответном рукопожатии... но едва коснувшись ее горячей ладони замер, а потом сделал шаг назад. Мне показалось, что во всем этом было что-то неправильное. — В чем дело? — сестра вздернула бровь. — Мне нужно все обдумать, — медленно ответил я. — Не знала, что мой брат такой трусишка, — в ее взгляде было разочарование. — А ведь это все из-за тебя. Это ты не смог его защитить! Ты связался со всей этой кровавой мутью, и теперь страдает твой ребенок! Думаешь, его там пряниками кормят?! Она приближалась, а я пятился. Это не могла быть моя сестра — еще вчера гнувшаяся под тяжестью ответственности и доедаемая собственной виной. — Ты права, — сказал я вслух и остановился, вновь протягивая ей правую руку. Ладонь левой ощутила тяжесть меча. «А что, если это все-таки Мариан? — внезапная мысль едва не заставила меня споткнуться. — Если я убью ее здесь, она проснется усмиренной...» Но сомневаться было нельзя. Я все еще кипел от гнева и почти ощущал, как эта волна снова растет и набирает мощь — подпитываемая извне. Еще секунда — и я не смогу ей противостоять. «Это не Мариан», — сказал я себе твердо, касаясь ее руки. Огненный импульс, устремившийся мне навстречу, был быстрым. Но не быстрее, чем мой удар. Плеснула кровь, но прежде, чем я успел ужаснуться совершаемой ошибке, личина спала. Передо мной был демон гнева: просто огромный — раза в два больше обычного. Но теперь я знал, что нужно делать и снова его атаковал. Он тоже не стал тратить время на разговоры, обдав меня струей огня. Увернуться от нее было нетрудно — гораздо сложнее оказалось не потерять голову. Мощь гнева ощущалась уже физически: так манит костер в темном заснеженном лесу: в отблесках этого пламени чудились спасение, надежность и биение самой жизни. И пожалуй, испытания серьезнее я еще не встречал. Но мне удалось отгородиться от эмоций, запереть и их, и посторонние мысли, и полностью сосредоточиться только на своих движениях и действиях противника — словно стал усмиренным или големом. И это принесло мне победу. Когда демон исчез, я понял, что совершенно обессилел. Мне было необходимо проснуться, пока сюда не слетелись теневые падальщики. Я представил, как выхожу из Тени в реальность — и сделал шаг. Меня обступили бесконечные, уходящие в пыльную темноту стены с рядами разномастных дверей. Я привалился к косяку одной из них. Не было ни удивления, ни огорчения — одна апатия и бесконечная усталость. Не знаю, сколько я так простоял — понятие времени тут отсутствовало. Осознав, наконец, что бездействовать глупо, я побрел по коридору, опираясь о стену рукой. А потом видимость разнообразия разморозила какой-то внутренний блок, и ко мне вернулась способность думать и переживать. Вот тогда-то меня и накрыло запоздалой волной паники и вины, заставив застыть, до боли сжать виски и резкими толчками гонять воздух сквозь стиснутые зубы: я чуть не стал одержимым. Демону не хватило самой малости, чтобы полностью завладеть моими чувствами, мыслями, а потом и телом. И упрекать в этом было некого — кроме самого себя. А еще не давала покоя мерзкая мыслишка: а ведь я мог расспросить Желание подробнее. Мог устроить торг, а потом обмануть и напасть, узнав то, что нужно. Но нет, мне не хотелось пачкаться, и теперь я не имею ни малейшего представления, с чего начинать поиски... Мой взгляд упал на очередную дверь, и меч едва не выпал из руки. — Как можно быть таким идиотом?! — воскликнул я в пустоту. Ведь там мог скрываться ответ! И я двинулся дальше по коридору уже осмысленно — присматриваясь к дверям и прислушиваясь к своим ощущениям. Не та, снова не та... Но результат поиска облегчения не принес. Смутное чувство, похожее на внутренний компас, вывело меня к сооружению, более всего похожему на крепостные ворота: мощная каменная арка была перекрыта коваными створками, забранными стальной шипастой решеткой. Я безнадежно выругался: такую махину даже не взорвешь без специальных знаний! Несмотря на то, что я простоял рядом с воротами довольно долго, ощупывая их и разглядывая, идеи, как можно справиться с преградой, так и не возникло. Может быть, я топтался бы там и дальше, но прямо над ухом раздалось: — Эй, Хоук! Хоук, мать твою! Хватит дрыхнуть! — и я проснулся. Надо мной навис Орис, и вид у него был встревоженный. Увидев, что я открыл глаза, он вздохнул с облегчением: — Фу ты. Я уж решил, что ты того... Лежишь, ни на что не реагируешь, и пульса почти нет. Я сел и огляделся. Солнце стояло в зените, и Стражи уже собрались продолжать путь. — Ну как? Высмотрел что-то? — поинтересовался Орис. Я встретился взглядом со Страудом. — Серые Стражи убили всех обитателей фермы и забрали ребенка. Осталось выяснить — кто именно их прислал. Тот покачал головой: — А ты уверен, что это не было сном или мороком демона? Все, что я знаю о Тени, так это то, что от нее нужно держаться подальше. Потому что это место лжи и безумия. Я задумался. В его словах был смысл, хоть и отчаянно мне неприятный. Я потер лоб и признался: — Не знаю. Но это точно не было простым сном... Так что, продолжу поиски. А начнем с Виммаркской тюрьмы. Уверен, там должно быть что-то важное! То, что мы, спустя сутки обнаружили в Виммарке, повергло в ступор не только меня. На месте, где находилась тюрьма, была лишь гигантская заполненная камнями и щебнем воронка: подземелье оказалось обрушено, а боковые ходы завалены. Мы потратили пару дней, чтобы обыскать это место и найти хотя бы намеки на ответы — но все было без толку. — Возвращаемся, — сказал я, наконец. — Мы сделали все, что могли, — кивнул Страуд. — Пусть дальше думает Командор. — Передать не могу, как хочу с ней поговорить... — согласился я мрачно.