Младший: Записки Карвера

Мы были близки к поверхности и уже ощущали себя счастливыми и богатыми. Придумывали, на что потратим деньги в первую очередь и изобретали самые затейливые кары для Бартранда. Перечисляли, что закажем в «Висельник» у лучших поваров города и кого пригласим на новоселье в наш особняк. Сестрица уверяла, что первым делом пройдется по салонам красоты и ателье, начнет носить туфли на каблуках и сделает умопомрачительный маникюр. Варрик пытался изобразить — как именно она во всем этом будет выглядеть, а я хохотал, как ненормальный, глядя на этих двоих, когда на нас напали. В первый раз за все наше путешествие порождения тьмы застали нас врасплох. Пока мы бросали тяжелые рюкзаки и брали наизготовку оружие, драгоценные секунды были потеряны — отряд этих тварей сократил расстояние и обступил нас вплотную. Завязалась беспорядочная драка, так не похожая на наш обычный бой, в котором у каждого есть свое место, а все мы держим друг друга в поле зрения: Варрик поливает врагов арбалетными очередями, Мариан прикрывает Варрика, Андерс прикрывает меня, а я держу тварей на расстоянии своего двуручника. На этот раз нас разъединили. Я слышал ругань Варрика и яростный рык своей сестры, слышал взрывы огненных заклинаний и треск молний, но вокруг меня были только оскаленные, источающие вонь и слизь чудовища. Я словно опять оказался под Остагаром — один против целой Орды, и снова рубил и парировал, уклонялся от ударов, пытался прорубить себе путь к моим товарищам, но вновь и вновь увязал в кипящей каше из омерзительных тел. На какой-то момент мне показалось, что я попал в один из моих кошмаров. Гадостное шипение и хрипы, смрад, отвратительные хари — и ничего кроме этого в целом мире. Но вот твари слева застыли, скованные ледяной хваткой, и я ринулся в ту сторону, разнося окоченевшие фигуры, разбивая их на бесформенное крошево, вырываясь из окружения. А затем разворачиваясь и встречая их снова — но уже под прикрытием двух магов и одного арбалетчика. Бой закончился. Я замер, тяжело дыша. Сердце колотилось, как бешеное, а меч, сверху донизу покрытый черной кровью, стал просто неподъемным. Ко мне подскочил Андерс, торопливо осмотрел меня и принялся накладывать исцеляющие заклинания. — Цел, — выдохнула Мариан, подходя ко мне и касаясь моей густо измазанной ихором щеки, а потом гневно взглянула на Андерса. — Как ты мог их прошляпить?! — Я… я отвлекся, — он опустил глаза. — Я подумал, мы уже почти пришли и расслабился. Да, я не должен был… прости, Хоук. — Все обошлось, — коротко бросила она. — Но будь внимательнее, прошу тебя. Мы подобрали наши вещи и продолжили путь. Через некоторое время я почувствовал, что со мной что-то не то. Мысли путались, очертания предметов начали терять свою четкость, появились головокружение и слабость в ногах. Я решил, что просто переутомился и перенервничал, и поудобнее перехватил лямки рюкзака. Но чем дальше мы шли, тем мне становилось хуже: в ушах гудело, мышцы сковывала боль, а сердце начало стучать с перебоями. Я уже с трудом волочил ноги, казалось, каждая из них весит целую тонну. Вдобавок ко всему, у меня начался жар. И когда жар перешел в жжение, я понял, что ничем, кроме скверны, это быть не могло. — Может, отдохнем немного? Как-то мне нехорошо, — с трудом ворочая языком, сказал я. Осмысление катастрофы расползалось по разуму — медленно и неотвратимо, как и сама скверна, что меня пожирала. Сестра что-то ответила, но я ее не услышал — сознание поплыло, и я мешком грохнулся на камни старой дороги. Очнулся я у нее на коленях, она звала меня по имени, и в ее глазах плавился смертельный ужас. Тот самый ужас, что, как горячий свинец, заполнял сейчас мое нутро — каждая клеточка, каждый сантиметр были готовы взорваться животной истерикой не желающего умирать тела. Я набрал полные легкие воздуха, а потом выдохнул, глубоко, со стоном, пытаясь унять панику и остаться в рассудке. Надо мной склонилась Мариан, ее губы шевелились: она что-то кричала, не сводя с меня взгляда, и на ее лице я видел отражение той боли, что мертвой хваткой вцепилась в мое естество. Я не мог на это смотреть и закрыл глаза. Но сестра принялась меня тормошить. — Карвер! Ты меня слышишь?! Карвер!!! — Это скверна, — проговорил я, задыхаясь. — Как у Уэсли, помнишь? Скоро я умру, как и он… — Мы что-нибудь придумаем! — воскликнула сестра с гневом. — Я не дотяну, — извиняющимся тоном сказал я, беря ее за руку. — Мне уже слишком паршиво… Лицо Мариан окаменело. — Мы можем кое-что сделать, — раздался голос Андерса. Я с трудом сфокусировал на нем взгляд. Он, избегая на меня смотреть, продолжил: — Я украл бумаги у Серых Стражей, которых увидел в городе. Я думал, что они пришли за мной, но нет. Это были карты. Они задумывали собственную экспедицию на Глубинные тропы, и … — Они где-то неподалеку?! — в крике Мариан я услышал исступленную надежду. — И что это даст? — с усилием шевеля челюстями, спросил я. — Я стану Серым Стражем? — Ты будешь жить! — прорычала сестра. — Я не позволю тебе умереть, ясно?! — Идемте, — Андерс подошел ко мне, провел надо мной ладонями, и тело пронзило покалывание. Чудовищное жжение немного отпустило, голова прояснилась. — Это поможет, но не надолго. Нужно спешить… Мариан помогла мне встать, закинула мою руку на плечо, и мы отправились за ним. Действие чар скоро закончилось, и сестра тащила меня на себе почти волоком. Сознание снова поплыло, и дальнейшее запомнилось рывками. Коридор. Он двоится и троится, стены наползают друг на друга, рядом с ухом — яростное и сосредоточенное дыхание сестры. Звуки боя, бешеные вскрики Мариан где-то вверху, под щекой — прохладный камень пола. Прямо перед лицом падает смрадная туша гарлока и замирает. Тело снова скручивает болью, мир гаснет. Свирепый крик: — Если ты не поможешь ему, я сама тебя убью и прямо сейчас! Я с трудом разлепляю глаза и вижу Серого Стража. Его лицо бесстрастно. — Это тебе никак не поможет. Голос Андерса: — Он хороший воин, а вам нужны новые рекруты… Тело сводит судорогой, звуки уплывают, в голове шум и невнятный скрежет. — … Это не панацея, это призвание… — слова Стража звучат, как из бочки. Новый приступ боли. На мгновение теряю сознание. — …Дай ему шанс, Страуд!.. Боль, провал, судорога, снова свет. Чье-то гулкое: — …Ты никогда его не увидишь… Я медленно поворачиваю голову к сестре. Лицо белое, как мел, глаза — как два провала в темноту. — Что скажешь? — спрашиваю ее еле слышно. — Ты будешь жить, слышишь?! — ее крик похож на рык раненного зверя. — Это твой единственный шанс! — В последний раз ты решаешь все за меня, сестренка, — шепчу я. — Позаботься о маме. Прощай… Мою руку забрасывает себе на плечо Страуд, я не чувствую рывка, я пытаюсь улыбнуться и пообещать ей, что со мной все будет хорошо, но голос не повинуется. Я хочу сказать, чтобы она берегла себя, что я не забуду ее, но мы с Серым Стражем уже идем прочь… И снова череда тьмы и неверного света, невнятный шепот и боль, разрывающая плоть. Понимаю, что выносить ее больше не в моих силах. Начинаю кричать… В уши медленно вплывает чей-то низкий и размеренный голос: «…Присоединяйтесь, ибо на нас возложен долг, от которого нельзя отречься. И если вам суждено погибнуть, знайте, эта жертва не будет забыта. И однажды мы присоединимся к вам…» К моим губам подносят питье, в ладони вкладывают ножку тяжелого кубка. Сжимаю ее, как спасение. Открываю глаза, но ничего не вижу. В нос бьет резкий, как удар ножа, запах. Знакомый, сулящий избавление… Жадно пью. Тело пронзает молнией, внутренний жар становится нестерпимым, разжимаю руки и снова падаю в темноту. Но теперь она обитаема. В ней жизнь, возня, невнятное бормотание. Миллионы и миллионы тел, которые и есть темнота, сплетенные тонкими нитями, что тянутся и вверх, и вниз, и ко мне. Где-то в невероятном далеке раздается тихий вдох, тьма идет волнами, нити натягиваются, влекут меня за собой… Тела смыкаются, давят, растворяют… Просыпаюсь от собственного крика, резко сажусь. Первое, что понимаю — боли больше нет. Я сижу на плаще, расстеленном на каменном полу, передо мной, освещенный неверным светом факела, стоит Страуд. — Здравствуй, энсин. Добро пожаловать в Орден.