Младший: Записки Карвера

Вот так и я попал в Орден, хоть и не в тот, о котором мечтал. По иронии судьбы, Страуд привез меня в легендарную Башню Бдения, ту самую базу Стражей, откуда когда-то сбежал Андерс. Резиденцию Героини Ферелдена. Крепость меня впечатлила. Я, конечно, не специалист, но от этих зубчатых бойниц веяло мощью и древностью. Мы миновали могучие каменные стены, усиленные приземистыми круглыми башнями, пересекли внутренний двор и вышли к донжону. У ворот цитадели нас встретила Страж-Командор. Всю долгую дорогу до Башни я пытался представить себе эту встречу: мое воображение рисовало суровую, широкую в плечах женщину-гнома, намного выше обычных жителей подземелий — этакая помесь Авелин и Вэрэла. Она всегда закована в тяжелые доспехи, ее взгляд бьет наотмашь, она говорит, будто роняет увесистые камни… Настоящая Героиня стояла перед нами, по-солдатски заложив руки за спину. На ней была обычная серо-синяя униформа Стражей, обрисовывающая довольно женственные пропорции, непокрытые рыжие волосы трепал ветерок. Но что-то в ее позе, в посадке ее головы говорило не только об огромной внутренней силе, но и о власти и ответственности. Они лежали на ней, подобно короне. Командор была невелика ростом, но величественна, как горная вершина, и прекрасна, как сильверитовый клинок. — Страуд, — коротко кивнула она, дождалась ответного салюта и перевела взгляд на меня. Глаза у нее были обсидианово-черные и совершенно нечитаемые. — Добро пожаловать в Братство, энсин, — почти в точности повторила она фразу, произнесенную Страудом на Глубинных тропах. Голос у нее был действительно низкий, но глубокий и богатый обертонами. Неожиданно для себя, я вытянулся, как на плацу, и, отдав четкий салют, отрапортовал: — Энсин Карвер Хоук под ваше командование прибыл, Командор! Она улыбнулась уголками губ и протянула мне руку: — Вольно, энсин. У нас, в Башне, в основном, без чинов. Я осторожно пожал ее мозолистую ладонь, широкую, как у всех гномов. Середа Эдукан новым кивком отпустила Страуда и предложила: — Пройдемся? Небольшая экскурсия и вводная лекция. И знакомство, конечно. И мы отправились гулять по внутренним дворам и постройкам, Командор представляла меня местным обитателям и рассказывала — где у них что находится. Я был поражен тем, что она делает это лично, но помалкивал — слушал и запоминал. Внезапно мы остановились у колодца, украшенного полустершейся авварской резьбой. — Ты не в восторге от того, что ты здесь, Хоук? Ее вопрос застал меня врасплох. — Я мечтал о другом, монна. Я стал Стражем потому, что у меня не было выхода, — ответил я, разглядывая резьбу. — Как и большинство из нас, — сказала она серьезно. — Так о чем же ты мечтал? — Я хотел стать храмовником. — Хм. Почему это тебя так привлекало? — Я хотел защищать людей от произвола темных магов! И… и еще кое-что. — Защищать сестру от других храмовников? — ровным тоном подсказала Командор. Я в испуге перевел на нее взгляд. Монна Эдукан усмехнулась: — Я получила донесение Страуда, Хоук. Он видел твою сестру в бою. — И… что вы собираетесь с этим делать? — Ровным счетом ничего. Ты должен понять кое-что, — она снова завела руки за спину. Несмотря на то, что я был выше нее на две головы, она ухитрялась смотреть на меня сверху вниз. — Все, что было в прошлом, теперь не имеет значения. Ты — Серый Страж. Ты мечтал быть защитником? Поздравляю, ты им стал. Теперь ты защищаешь Тедас от главной угрозы. Самодержцы на тронах, их политика и войны. Церковь, маги, храмовники и их внутренние дрязги — все становится неважным, когда на землю приходит Мор. Я знаю, ты был при Остагаре. Ты видел все своими глазами: земли, изуродованные и оскверненные на целые поколения. Людей, превратившихся в мерзких вурдалаков. Скверне неважно, кто ты: человек, эльф или гном, король или нищий, святой брат или маг крови. Она перемалывает всех: поганит и превращает в компост. Там, где малефикар убьет сотню, скверна погубит тысячи, отравит реки, превратит леса и поля в гниль и слизь. Скажи мне, Хоук, что значила вся твоя сила, все твое мастерство против этой заразы? Я перевел дух. Голос этой женщины тревожил, завораживал и брал в плен. — Но разве Мор не побежден? Челюсть Командора напряглась. — Мор никогда не был побежден полностью. Никогда, энсин. В том и беда. Порождения тьмы по-прежнему таятся на Глубинных тропах и совершают набеги на тэйги и людские поселения. Их матки по-прежнему извергают из себя тысячи и тысячи тварей. Прямо сейчас по Ферелдену бродят сотни отрядов, проливающих кровь мирных жителей и оскверняющие эту землю… Затем мы и нужны. Порой кажется, что этому не будет конца, что наш труд напрасен. Но это не так. Надежда есть всегда. Она помолчала, а потом жестом пригласила меня продолжить путь. — Тебе многое предстоит узнать, Хоук. И далеко не все из этого тебе понравится. Но первое, что ты должен понять — у нас есть цель и есть мечта. У всех нас, кто встает под знамена с грифонами. Мы хотим прогнать из мира скверну — раз и навсегда! Прервать порочную цепь и очистить Тедас. Подумай, насколько это важнее разборок между магами и Церковью. Ее слова волновали и царапали мою душу. В них, действительно был смысл… Тот смысл, за который не жалко отдать жизнь. Мы миновали ворота и барбакан и вошли в цитадель. Командор продолжила экскурсию и знакомства. Грубый камень хозяйственной части крепости сменился дубовыми панелями и резными стропилами жилых помещений. Стражи устроились здесь с определенным шиком — изящные гобелены, разноцветные ковры и тяжелые шелковые занавеси, затканные вышивкой. Или это все досталось им в наследство от прежнего хозяина — Рэндона Хоу? Мы заглянули в тронный зал. Каково же было мое удивление, когда среди десятка незнакомых лиц я узнал своего бывшего командира! — Капитан Вэрэл?! — Теперь снова сенешаль, — он улыбнулся мне, как старому знакомому, и выжидательно посмотрел на главу Стражей. А я вспомнил, как сбежал с поля боя и был готов провалиться под землю от стыда. Я подумал, что должен сказать ему хоть что-нибудь — попытаться объясниться, извиниться, но завести с ним разговор мне не дали. — Командор! — окликнул кто-то мою провожатую. К нам спешил поджарый темноволосый мужчина в запыленной одежде рейнджера. — Что-то случилось? Вы так внезапно меня отозвали… — Натаниэль Хоу — Карвер Хоук, — представила нас она. — Натаниэль — наш Страж-Констебль. Ты поступаешь под его начало и с завтрашнего дня начнешь тренировки, чтобы получить квалификацию разведчика. — Разведчика?! Я? Госпожа Эдукан улыбнулась ободряюще. — Я уверена, у тебя все получится. Натаниэль — отличный наставник. Думаю, ты захочешь написать родным, что с тобой все в порядке? Письменные принадлежности можно взять у Юрайи, нашего интенданта. Он же отправит письмо. А сейчас я должна извиниться, дела, — она перевела взгляд на Хоу. — Ты продолжишь экскурсию, мой друг? Они обменялись поклонами, и Командор ушла, сопровождаемая Вэрэлом. Хоу посмотрел на меня со сдержанной улыбкой: — Идем, познакомлю тебя с остальными Стражами. Походка у него была плавная, но быстрая. Наверное, так должны ходить охотники или наемные убийцы. Я оценил разворот его плеч и внушительную мускулатуру профессионального лучника. А также налет аристократизма, который не скроешь даже неброской одеждой. Интересный тип, решил я. Пока мы шли до казарм, я спросил: — Почему из меня собираются делать разведчика? Я мечник! — Командор считает, что каждому из нас необходимо несколько специальностей. Это делает нас универсальными. Нам часто приходится действовать в одиночку, знаешь ли… Не беспокойся, забросить меч на полку тебе не дадут. Как раз наоборот — тебе придется пользоваться им чаще, чем ты можешь подумать. Казарма оказалась большой и полупустой, с высоким сводчатым потолком, с чадящими факелами, закрепленными на каменных стенах. Два ряда коек вдоль стен, хаотично расставленные столы и несколько мишеней и тренировочных манекенов у дальней стены. При желании, здесь можно было разместить, наверное, сотню солдат. А если поставить двухъярусные кровати, то и все две. Поэтому два десятка воинов выглядели здесь немного сиротливо. Как мне объяснили, большая часть Стражей находилась на различных заданиях. Натаниэль представил мне каждого из тех, кто был здесь. Многих своих новых сослуживцев я узнал по рассказам Андерса, некоторые были оставлены им без внимания. Но меня удивила теплота, с которой все они меня встретили. Как будто действительно ждали и были рады видеть. Ойланд и Терри быстро сдвинули столы в центр зала, и на них, как по волшебству, появились бутылки с вином. Огрен, ворча, присовокупил к ним пузатый бочонок с крепким элем. Сигрун, Веланна и Мойра расставили кружки, а Фредерик, Максимус и Паула нарезали крупными ломтями окорок, сыр и хлеб. Остальные притащили к столу скамьи, а когда все расселись, Натаниэль встал и поднял свою кружку: — За Карвера Хоука, отважного воина и нашего нового брата! Раздались приветственные вопли, кружки со стуком встретились, Огрен некстати взревел пьяным голосом: «Ура!» и получил тычок в бок от Сигрун. Веланна бросила высокомерную фразу о сиволапых мужланах, Мойра ввернула словечко про эльфийскую принцессу. Но в этом не было ни злобы, ни обиды, так переругивались мы с сестрами, так, на равных, пикировались Варрик и Фенрис. Они были друг другу… как родня? Происходящее живо напомнило мне наши последние посиделки в «Висельнике», и у меня защемило сердце. Неужели я никогда их не увижу — ни сестру, ни маму, ни Мерриль?.. Но тут мои новые знакомые взялись за меня всерьез. Расспросы — что я люблю, что я умею, где я успел побывать? — чередовались с анекдотами и собственными рассказами. И грустить стало некогда. А где-то через пару часов к нам заглянула сама Страж-Командор. Села за стол между Натаниэлем и Веланной, поставила на стол бутылку персикового сегеронского. Стражи оживились, протянули ей кружку, быстро ее наполнили. Не похоже было, что они удивились — скорее, обрадовались. Монна Эдукан умудрялась пить со своими подчиненными, не теряя достоинства и не опускаясь до панибратства. Наверное, так выглядела наша мать во время семейного праздника. Она улыбалась, отпускала шутки, спрашивала о каких-то известных ей мелких проблемах Стражей, давала точные и взвешенные советы… И в направленных на нее взглядах я видел любовь. И такая же любовь была в ее ответных жестах и улыбках. Ее черные, непроницаемые глаза не раз задерживались и на мне. А немного погодя я понял: она руководила разговором, как опытный дирижер — оркестром. Чтобы возможность высказаться была у каждого, чтобы темы для разговоров были интересны и важны всем присутствующим. И в этом не было никакой нарочитости: казалось, это и есть ее естественное поведение. Просидев с нами пару часов, Командор извинилась и ушла. А я понял, здесь — среди этих сильных, веселых и, на самом-то деле, безжалостных ребят, объединенных общей целью, я буду на своем месте. И даже перспектива посвятить свою жизнь непрекращающейся войне с порождениями тьмы не казалась такой ужасной. Врожденный скептицизм нашептывал, что это только фасад, и что я еще взгляну на все другими глазами, но я решил его не слушать. Хотя бы сегодня. Пирушка продолжалась до полуночи, а потом все, не сговариваясь, встали, убрали посуду и расставили столы по местам. И только Огрен спал, уткнувшись лбом в сгиб локтя, пока его не растормошили и не утащили к кровати. Мне показали мое место в общем ряду — такая же, как у всех, узкая койка, рядом две стойки — для оружия и доспехов, посередине тумбочка для личных вещей. Но, прежде чем лечь спать, я решил записать впечатления этого дня: первого дня новой жизни. И написать письмо домой. Несмотря на легкое опьянение, голова соображала четко и ясно. Я понял, что если расскажу сестре все, что на самом деле чувствую, это только ранит ее еще глубже. В этом противоречивом калейдоскопе я должен разобраться самостоятельно. Поэтому я решил ограничиться короткой записочкой в шутливом тоне. Такой, чтобы она сказала: «Ах, Карвер, ты в своем репертуаре!» — и улыбнулась.