Младший: Записки Карвера

— Где мои люди, Хоук? — лицо Командора казалось, было высечено из камня. — Где ТВОИ люди? Я опустил взгляд. Подобрать нужные слова для рапорта у меня так и не получилось. «Вы нас подставили!» — перекатывалось в голове, но я так и не смог произнести этого вслух. Потому что она была права. Я повел их за собой, а теперь они мертвы. И этого не исправит ни наказание, ни прощение. — Отвечайте, энсин! — громыхнула леди Эдукан. — Они погибли, Командор… — произнести эту короткую фразу было, как разжевать раскаленный уголь. — А твое задание? Его ты выполнил? — Нет, Командор. Последователя убил Йован. — Ты провалил задание и допустил гибель своего отряда, — медленно повторила она. Ее неподвижность и тихий, безжизненный голос пугали больше, чем могли бы крик или брань. — Ты обещал, что справишься, Хоук. Я тебе поверила. Твои товарищи тебе поверили. Ты подвел и меня, и их, — Что ни слово, то гвоздь, забитый в болевой узел. — Почему ты позволил гордыне руководить тобой? Какое ты имел на это право? Я молчал. На свете не было слов, чтобы описать, как я раскаивался в своей горячности. Повисла тишина. — Тебе нечего сказать? — Я… сожалею, Командор. Я виноват. Я не готов вести людей. Вы были правы. Леди Эдукан выдержала паузу. — Ты по-прежнему Серый Страж, Хоук. Иди и выполняй свой долг. — Я отсалютовал и вышел из кабинета. Мысль о том, чтобы пойти в казарму и рассказать обо всем остальным, казалась чудовищной. Я стоял в коридоре, привалившись к обшитой дубом стене и собираясь с силами, когда ко мне подошел Йован. Он был умыт, переодет и чисто выбрит, но выражение печали с его лица никуда не делось. Маг посмотрел на меня и предложил: — Ты не мог бы показать мне Башню? Я у Командора не задержусь. — Почему ты так думаешь? — Леди Эдукан меня знает, — коротко, но непонятно ответил Йован. — Сначала мне нужно в казармы. А потом я к твоим услугам. Маг кивнул и толкнул массивную дверь. А я с тяжелым сердцем отправился вниз по лестнице. В казарме отдыхала дюжина Стражей. При моем появлении разговор привычно смолк. Но потом Кверис, денеримский эльф, нахмурился и резко спросил: — Где Веланна? Фред и Бранд? — Погибли… — второй раз произнести это вслух было нисколько не легче, чем в первый. — Ах ты, подонок! — взревел он, подлетел ко мне и с ненавистью на меня уставился. — Сам целехонек, а их угробил! Уворачиваться от его удара я не стал. Раздался противный хруст, из носа хлынула кровь. Странно, но от этого стало немного легче. — Эй, перестань, — раздался хриплый голос Огрена. — Ну, уж нет! — и Кверис врезал мне снова, но на этот раз рефлексы оказались сильнее, и я успел поставить блок. Это разозлило его еще больше. Кверис драться умел и любил — для сироты из эльфинажа это было в порядке вещей. А сейчас гнев придавал ему сил, и следующий удар вновь достиг цели. — Прекрати, говорю! — Огрен взял его поперек груди и оттащил от меня. — А ты, Хоук, иди. И ночуй где-нибудь в другом месте… Я вышел из казармы и побрел по коридору, не осознавая, куда несут меня ноги. Больше всего на свете хотелось заползти в какой-нибудь уголок и там сдохнуть… На первом этаже меня перехватил Йован. Увидев меня, он издал очередной вздох. — Ты позволишь? — он кивнул на мое помятое лицо. Я безразлично пожал плечами. Маг осторожно ощупал переносицу, вправил сломанную кость при помощи стилуса, я ощутил прикосновение магии, и боль ушла. — Благодарю. Что сказала Командор? — спросил я без интереса. — Предложила пожить здесь и осмотреться, — ответил маг в тон мне — без удивления, и протянул носовой платок. — А… Ну, ладно, пойдем, покажу Башню, — сказал я, вытирая кровь. Моя экскурсия была гораздо скучнее, той, что устроила мне Командор. Меня словно заморозило изнутри. Я мечтал поскорее отвязаться от своего спутника и найти укромное место, чтобы побыть в одиночестве. Я быстро провел Йована по помещениям и представил его обитателям замка. Мой спаситель оживился лишь раз — когда увидел нашу алхимическую лабораторию. Все остальное время он просто следовал за мной безмолвной тенью. Когда мы обошли внутренний двор, Йован неожиданно заговорил. Он рассказал, что познакомился с миледи Эдукан в Редклифе, захваченном одержимым сыном эрла. Йован совершил преступление — отравил хозяина замка, и ждал возмездия в тюремной камере. Но Командор дала ему еще один шанс и выпустила на свободу. Он попытался заслужить ее одобрение, предложив самое простое решение проблемы — спасти мальчика ценой жизни его матери. Но леди Эдукан его отвергла и пошла своим путем. Она привезла в замок магов Круга, и снова всех удивила, отправив в сражение за душу ребенка самого Йована. — Понимаешь, Хоук, она мне доверилась. Никто на свете в меня не верил. Даже я сам. И я пошел в Тень — ради нее, не ради себя, мальчишки или, прости Создатель, эрла. И у меня все получилось. Я сразился с демоном, захватившим ребенка, и победил… — А где в это время был твой собственный демон? Маг бросил на меня кроткий и грустный взгляд. — Выжидал. Он и сейчас ждет. А я пытаюсь не дать ему шанса. — Спасаешь незнакомцев, убиваешь Последователей? — Ну, что-то в этом роде. Мы вышли к тренировочной площадке магов, вымощенной тяжелыми толстыми плитами. — Почему ты стал магом крови? — спросил я его в лоб. Йован болезненно усмехнулся. — Это долгая история. Если кратко — потому что был легковерным идиотом и трусом. Поверил Ульдреду, испугался за себя и свою возлюбленную… Но все равно ее потерял. Мы снова замолчали. И на этот раз тишину нарушил я: — Я изучил храмовничью науку для того, чтобы убивать таких, как ты. Знаешь, насмотрелся в Киркволле. А еще я всю свою жизнь слышал от отца, какая скверная штука — магия крови. Как она уродует душу и приманивает демонов. — Твой отец был прав, — пожал плечами Йован. — Моя душа действительно искалечена, и мне каждую ночь приходится бороться с искушениями, чтобы не дать демону одержать верх. Я цепляюсь за жизнь только потому, что боюсь — после смерти я стану его пищей. Живым я пока могу давать отпор. — Поэтому ты такой смурной все время? — через силу пошутил я. — Нет, — не принял шутки маг. — Меня тоже давит вина, Хоук. Все эти годы я задаю себе вопросы — что было бы, не послушай я Ульдреда, не попытайся я сбежать из Цитадели Кинлох, не попадись я людям Логейна, не согласись я на его предложение… Это жестокие и бессмысленные вопросы. Но я не могу их не задавать. Они причиняют боль, а ничего, кроме боли, я не заслужил… — Йован поковырял посохом стык между плитами и с легким удивлением произнес: — Ты знаешь, а раньше я никогда не говорил об этом вслух… — Почему сказал сейчас? — Наверное, потому что вижу в тебе отражение такой же вины. И думаю, что ты можешь меня понять. А может, потому что я очень-очень давно ни с кем не разговаривал… — Что ты делал в Амарантайне? Йован слабо улыбнулся. — Прятался. После того, как я спас мальчика от демона, а Страж вернула жизнь эрлу, меня передали в Круг для усмирения. Но перед отбытием я заметил, как леди Эдукан отозвала верховного чародея и что-то ему сказала. А когда мы покинули Редклиф, Ирвинг меня отпустил… Я решил, что всю свою жизнь буду искупать вину, и начал помогать беженцам отбиваться от порождений тьмы. Но в классической магии я не особо силен, разве что в целительстве. Вот и приходилось, время от времени, пускать в ход магию крови… Обычно после этого беженцы улепетывали от меня еще быстрее, чем от порождений. А те, что посмелее, пытались меня прирезать, пока я спал. А когда Мор победили, я решил, что уйду в отшельники — храмовники снова начали искать отступников, а веры людям у меня уже не было… Я услышал, что этот эрлинг отдали Серым Стражам, и решил, что храмовники не будут тут особенно лютовать. Идти на поклон леди Эдукан мне мешал стыд: неважно я распорядился вторым шансом… — И вот, ты тут, — немного смущенный его исповедью сказал я. — Сам не ожидал, — признался маг. И, помолчав, прибавил: — Если хочешь, мы можем поспарринговать. Храмовник против мага крови. Классика жанра. Я согласился. Мы ожесточенно валяли друг друга по каменным плитам до позднего вечера. Потом Йован ушел спать, а я пошел шататься по крепости, избегая случайных встреч. Ненависть моих товарищей казалась мне правильной. Как и Йован, я думал, что не заслужил ничего, кроме боли, сожалений и отвращения к себе. Устав ходить, я, наконец, забился в темный угол, сжался в комок и вновь погрузился в горестное оцепенение. «Если бы сожаления могли убивать, наверное, я бы был уже мертв», — подумалось вдруг. И тут я вспомнил о Флемет — драконихе из Диких земель. «Когда придет твое время сожалеть — вспомни обо мне…» — так она сказала? — Я вспомнил тебя, Аша Белланар, — сказал я с горечью. — И что это изменит? Никто не вернет мертвецов и не отмоет кровь с моих рук… Разумеется, никто мне не ответил. Я сидел в своем углу, погруженный в изматывающие раздумья. А потом вывалился в небо… Как тогда, в медитации, я летел, раскинув… Руки? Крылья? Далеко внизу проносилась земля, реки и озера, а я брал все выше и выше, пока тонкая струна, связывающая меня с землей, вновь не натянулась до предела, и я снова начал ее неистово дергать, желая, наконец, получить свободу… «Глупый детеныш, — услышал я голос, и меня, как и в прошлый раз, накрыло огромной тенью. — Жизнь, это тебе не наскучившая игрушка — захотел и отбросил». «А зачем я здесь нужен?! — закричал я с отчаянием. — Я только все порчу!» «Откуда ты можешь это знать? Возможно, твои ошибки — это именно то, что нужно». «Что нужно? Чтобы Веланна, Фредерик и Брандор погибли?! Чтобы я проиграл?!» «Ты слишком много на себя берешь, присваивая эту вину… Никто не знает, где добро, а где зло. Но не кажется ли тебе, что если ты жив, а твой враг мертв, значит, ты выиграл?» «Я не знаю, что мне теперь делать…» «А что ты умеешь, и что доставит тебе радость? Малыш, не ищи истину — это миф. Не ищи смысл жизни — иначе жизнь пройдет мимо тебя. И не позволяй себя дурачить». «Кто ты, Флемет? Почему ты мне снишься?» «Когда-нибудь, когда ты подрастешь, мы снова встретимся. Я дам тебе задание, и ты его выполнишь помимо своей воли. Я дам тебе совет, и ты его не послушаешь. Ты получишь плату, о которой просил, и узнаешь, что значат твои сожаления. Тебя погубит верность, но ты сможешь спастись, если вспомнишь то, чего никогда не знал…» Взмах крыла, я опять, кувыркаясь, падаю и, открыв глаза, обнаруживаю себя сидящем в закоулке Башни Бдения. То ли сон, то ли видение отпускал свои объятия, исчезал, потихоньку бледнея в памяти. Бессвязные слова, куски разговора, странное предсказание — вот и все, что осталось. Груз с моих плеч никуда не делся. Но, кажется, я снова мог дышать.