Младший: Записки Карвера

Дверь открыл Бодан Феддик, знакомый мне по Глубинным тропам. Вот уж кого не ожидал тут встретить! Удивление было обоюдным. — Мастер Карвер? Это и вправду вы?! Мистрисс! Монна! Скорее идите сюда! Я вошел в пустынный и просторный холл. Зная сестру, я ожидал увидеть на стенах оружейную выставку, а в углу — чучело гарлока или хотя бы драконью голову, но здесь все казалось удивительно благопристойным. Картины, ковры, шелковые занавески, цветы в кадках… Неужели сестра завязала с авантюрным прошлым? А потом я почувствовал легкий магический фон, и, присмотревшись, увидел, что косяки и входная дверь расписаны рунами. Вряд ли они здесь для того, чтобы избавиться от скрипа и сквозняков… Додумать мне не дали. Раздались встревоженные голоса, дверь распахнулась, а потом я увидел маму и Мариан, и сердце затрепыхалось от счастья. Мама издала сдавленный возглас, прижав руки к губам, а сестрица с диким воплем набросилась на меня с разбегу и повисла на шее. На шум прибежал Грэй и принялся носиться по холлу, заливисто лая. А потом последовали объятия, бессвязные реплики, поцелуи — совсем как в тот день, когда я вернулся из Остагара. Но на этот раз у нас было больше времени. Они утащили меня в гостиную и усадили у камина. Мама никак не могла отпустить мою руку, словно боялась, что я снова куда-то денусь. Да и Мариан то и дело норовила меня коснуться — погладить по плечу, потрепать по волосам. Мне тоже не верилось, что они снова рядом — наяву, а не во сне. Такие родные и теплые, они сидели по обе стороны и, не отрываясь, смотрели на меня. Как же давно я не видел такой любви и нежности во взгляде! Я и сам не мог на них наглядеться. Они обе изменились. Волосы были уложены в замысловатые прически, в ушах и на шее сверкали драгоценности. За каждой тянулся шлейф изысканных духов. Мама выглядела теперь гораздо лучше — деньги и высшее общество пошли ей на пользу. Я снова увидел горделивую осанку, которая так мешала нам сливаться с жителями деревень, в которых мы обычно прятались. Ее глаза опять сияли, а пальцы, унизанные перстнями, избавились от нервной дрожи. Она вернулась к жизни, для которой была рождена, и от которой когда-то отказалась ради любви. И, кажется, она была счастлива. На Мариан было такое же дорогое платье, как и на матери, но было заметно, что она ему совершенно не рада — сестра села поперек сидения, небрежно закинув ноги на подлокотник и нещадно сминая длинную юбку. Ее взгляд тоже лучился счастьем, но сквозь нее просвечивала незнакомая мне жесткость. Она, перебивая мать, засыпала меня вопросами, и в то же время прислушивалась к происходящему дома, как будто не чувствовала себя в безопасности. А еще — она начисто лишилась беззаботности. Мы могли бы так сидеть еще долго, но Бодан почтительно подал голос: — Миледи, извините, что вмешиваюсь… Мать вскочила и в отчаянии всплеснула руками: — Ах, Карвер, прости, нас же сегодня пригласили на бал к наместнику! Наверное, надо отправить письмо и извиниться? Или, может быть, ты пойдешь с нами? Мариан тоже подпрыгнула в кресле, но от радости: — Мама, что ты? Иди одна! Ты же так ждала этого вечера! И извинись за меня — я не пойду. Карвер наверняка устал с дороги и проголодался. Так ведь? — Да, конечно, — покорно поддакнул я. Мама долго извинялась, но дала себя уговорить и ушла в сопровождении Грэя. Мариан закрыла за ней дверь и демонстративно вытерла пот со лба. — Фух! Я твой должник, братец. Ты спас меня от самой омерзительной вечеринки года. — Точно, День Лета. Я и забыл… Сестра внимательно на меня посмотрела, а потом предложила: — Иди-ка, умойся с дороги. А потом поедим на кухне. Ты ж, наверное, и вправду проголодался? — Бронто бы съел, — признался я. — У тебя тут своя комната, там все твои вещи. Можешь переодеться, — Мариан улыбнулась. — Мы тебя ждали… Она проводила меня до двери и ушла к себе. Я зашел внутрь и замер: именно так мне раньше и представлялась собственная комната. На стенах — карты и оружие, на полках — книги и памятные, некогда любимые вещицы — вроде антиванского солдатика, которого я два года таскал в кармане на счастье, или снежного шара, найденного мной на дне реки. А я думал, что мы все это бросили, когда бежали из Лотеринга… Присмотревшись, я понял, что книги все-таки новые. Наверное, Мариан купила их, когда они переехали в это поместье. В глазах защипало — они действительно все это время меня ждали! А я даже толком им не писал… Старая одежда была тесновата, но мне не хотелось разгуливать по дому в униформе Стражей. Я спустился на кухню и застал там Мариан, деловито собирающую на стол какую-то снедь. Бодан увлеченно ей ассистировал. Идиллическая картинка, за исключением того, что в углу, рядом с дверью стоял сестрицын посох. Когда мы уселись, Бодан сослался на какие-то важные дела и ушел. Мы выпили за мое возвращение и отдали дань прекрасной киркволльской ветчине. — Ну, давай, теперь ты выкладывай, — предложил я, допивая остатки вина в бокале. — По-прежнему не вылезаешь из проблем? Мариан вздохнула, рассеянно тыкая вилкой в кусок сыра. — Ну, сам знаешь, проблемами меня удивить трудно… — Еще бы, ты же сама за ними бегаешь с радостными воплями. Коллекционируешь, небось. Кто хочет тебя убить на этот раз? Она подняла на меня удивленный взгляд: — Откуда ты… Ах, демон задери, да, у меня трудности. — Дай угадаю — тебе не дают прохода? Подкарауливают, лезут в дом? Сестра забарабанила пальцами по столу, размышляя, а потом с уважением протянула: — Молодец… Руны на дверях и окнах, конечно, заметны, если присмотреться. Опять же, на посох мог внимание обратить. Кажется, время в Ордене ты тратил не зря! — А то ж! — самодовольно подтвердил я. — Это тебе не шпану в Нижнем городе по мордасам утюжить. Видела мою форму? Лейтенантская! — Хорошая форма, красивая, — одобрила сестра. — Тебе идет синий цвет. Только нагрудник коротковат — пузо на виду. — Много ты понимаешь, — обиделся я. — Зато кольчуга из сильверита! — И шлем с крылышками, очень романтично. К нему срочно нужен щит с сердечками. — У меня двуручник, — я назидательно поднял палец. — Мне не нужен щит. — Ну, тогда навершие в форме… хм, хм… — Ты переобщалась с Изабелой! — воскликнул я возмущенно. — Из «Цветущей розы», поди, не вылезаешь? — Ах, если бы, — вздохнула она. — Все никак туда не соберусь — то балы, то подворотни… Она наконец-то мне улыбнулась: как раньше — тепло и лукаво. А потом встала из-за стола, подошла и обняла, уткнувшись лицом в макушку. — Мне тебя не хватало… Так здорово, что ты приехал! Я неловко погладил ее по руке. Хорошо, что она не видела, как я мучительно краснею. — У вас есть что-нибудь поинтереснее этого девчачьего пойла? — щелкнул я по бокалу. — О, у нас есть целый винный погреб! Так и знала, что пригодится! Пойдем! Мариан вытащила меня из-за стола и повлекла через кухню к лестнице, уводящей вниз, а потом по узкому коридору к двери погреба. Распахнув ее, она сказала с гордостью: — Вот, три года собираю! — Коллекция неприятностей у тебя, конечно, побогаче, но и тут неплохо, — заявил я, осматриваясь. Потом мы сидели, пробовали разные вина, болтали о пустяках и вспоминали былые приключения. Наконец, я собрался с духом и сказал: — Вернемся к твоим проблемам. Ты знаешь, откуда ими веет? — Не из Клоаки, Варрик несколько раз перепроверил. Все указывает на Хартию, но какой именно клан — непонятно. — Тогда я приехал вовремя. Видишь ли, у меня возникли похожие трудности. И мне удалось узнать — кто так жаждет нашей крови. — Ах ты, паршивец! — сестрица возмущенно стукнула меня кулаком в бок. — Так ты все это время знал — и молчал?! — Ай! — рука у нее все-таки тяжелая. — Я и вправду заметил и руны, и посох, все честно. Но и про Хартию я тоже знал. Те, что хотят свести нас со свету, окопались в Виммаркских горах. У них там своя база. Давай, хватай своего смешного коротышку и мрачного эльфа — и пойдем с ними разбираться. Как в старое доброе время! Мариан запрокинула бутылку, допивая вино, вытерла рот рукавом и только потом сказала: — И пойдем! Почему бы мне не порешать собственные трудности для разнообразия? А то постоянно: маньяки, кунари, свихнувшиеся маги — скукота! Тебя-то как с поводка отпустили? — Знаешь, трудно заниматься важными делами, когда тебя все время пытаются убить. Отвлекает немного. Решу этот вопрос — и вернусь. — Ах, занятой ты мой! Что — даже к Мерриль не зайдешь? Она про тебя спрашивала. Я молчал, не зная, что тут можно ответить. Зеленоглазая эльфийка по-прежнему вызывала у меня самые теплые чувства. Наверное, я даже скучал по ее детской непосредственности и такой взрослой увлеченности идеей. Только стоит ли бередить душу? — Эй, ты чего? — сестра заглянула мне в глаза. — У тебя сложности на личном фронте? Я рассмеялся с неожиданной злостью: — Нет, там все тихо, как на кладбище! Во взгляде сестры плеснула боль — как эхо боли, только что резанувшей меня. — Прости, — сказала она тихо. — Не извиняйся. Сама-то как? От ухажеров, наверное, отбиваешься? Мариан вздохнула. — Нет. Дала один раз по почкам самому приставучему — оставили в покое. — Драться нехорошо, — наставительно сказал я. — Что — все три года никого? Она помотала головой. — Не щадишь ты себя. А эльф? — А что — эльф? — голос сестры был нейтрален. — Нормально все. Обжился, наемничает время от времени, магов крови истребляет, работорговцев. Часто деремся вместе. — Только деретесь? — Я — маг, Карвер. Ты же знаешь, как он относится к магам? — Он в курсе, что ты в него втрескалась? Мариан пожала плечами. — Я держу себя в руках. Мы просто друзья. — Ага, то есть, я заметил, а он нет. Может, пойти, по голове ему настучать? И тут ее прорвало: — Я не хочу никому осложнять жизнь, Карвер! Понимаешь?! Я хожу по самому краю — я отступница, и уже почти этого не скрываю! За мной постоянно следят храмовники, моя жизнь зависит от прихоти Мередит. Меня ненавидит половина Киркволла! Я ужасно боюсь за маму — вдруг кому-нибудь придет в голову гениальная идея надавить на меня через нее? Только мама теперь редко выходит за пределы Верхнего города, к тому же, я наняла пару надежных ребят, чтобы присматривали за ней. И я до жути боюсь за него, потому что все знают — он мой друг. А если всплывет, что он для меня — больше, чем друг?! — Ты говоришь глупости! — решительно перебил я ее. — Он взрослый мужчина и воин! Прошел пешком пол-Тедаса, и не только прекрасно постоит за себя, но и за твоей спиной присмотрит! А ты берешь и делаешь вид, что вы просто друзья! И что ему думать? Что он эльф и беглый раб с кучей проблем, которые никому не нужны! Что ты подбираешь и нянчишься со всеми убогими этого города, и он — в их числе! — Что?! Я… Нет! Если бы я была ему нужна, он бы дал мне это понять! — яростно воскликнула сестра. — Да неужели? То есть, того, что он четыре года болтается возле тебя в этом городе и ждет, когда его найдут — недостаточно? Может, он тоже ждет сигнала с твоей стороны? — Какого сигнала, гарлок тебя раздери?! — завопила Мариан и со злостью грохнула бутылкой в стену. — Я везде таскаю его с собой, я каждый вечер заглядываю к нему в гости, пью с ним, интересуюсь им, расспрашиваю! Я пообещала, что с удовольствием порву Данариуса на кусочки! Какие, к демонам, еще сигналы тут нужны?! Он псих, но не дурак же! — А ты не пробовала вести себя с ним, как женщина, а не как «свой-в-доску-парень»? — ехидно поинтересовался я. Сестра от возмущения только всплеснула руками. — Чему вас там, в Ордене, учат? Может, еще покажешь мне как правильно глазки строить?! — Для тебя — все, что угодно! — и я показал. Потом мы долго хохотали и снова пили вино, и разошлись спать только под утро. Но я долго ворочался на удобной, но чужой кровати, и думал, что даже эти неуклюжие попытки хоть как-то помочь сестре не изменят того факта, что я ее обманул. Впервые в жизни. Она с радостью приняла мое вранье, и это было горше всего. «Всего одна маленькая ложь во благо, — уговаривал я себя. — Мы просто сходим в эту тюрьму Стражей, перебьем обезумевших гномов, найдем Джанеку, и я передам ей вызов в Вейсхаупт… И не из-за чего волноваться». Но зачем, зачем, демон их всех подери, Командор приказала мне привести туда Мариан?! Я это выясню. Уже скоро.