Младший: Записки Карвера

Гномы, как и говорила Командор, были совершенно невменяемы. Когда мы добрались до их логова, нас толстой коркой покрывала кровь — их кровь. Кажется, они находились под контролем и плохо соображали, что творят — самоубийственно кидались на нас раз за разом, охваченные яростью и непонятным, а от того пугающим восторгом. На обычные интриги Серых Стражей это было непохоже — Джанека влипла во что-то посерьезнее простого бунта. Это подтвердили и записки, обнаруженные в логове Хартии. Речь в них шла обо мне, нашем отце, нашей крови и каком-то ключе, который освободит Корифея. Видимо, именно его и охраняли Стражи. И это было странно: гномы, которые меня искали, были схвачены и допрошены. Но о Корифее леди Эдукан не упомянула. Ее приказ звучал кратко и просто — перебить безумных подручных Джанеки, а ее саму доставить в Вейсхаупт. В остальном — действовать по обстоятельствам. Только что же это, мать их так, за обстоятельства, и как тут действовать?! За меня все снова решила Мариан. Она сняла с трупа предводителя гномов диковинную штуку. Кажется, изначально это было что-то вроде кинжала, но в ее руках он засиял, облил сестру золотым пламенем и превратился в посох. Мариан коротко вскрикнула, а я почувствовал выплеск нескольких магических потоков — магия крови и что-то еще, совсем странное. Мне почему-то смутно вспомнился обряд посвящения. Нечто похожее было и здесь… Прежде чем мы с Фенрисом успели подбежать к сестре, все уже закончилось. Она недобро прищурилась и взмахнула посохом: — Что ж, кажется, с этой штукой я найду Корифея и вытрясу из него правду! — и кинулась в погоню за убегающими безумцами. По дороге я обвинил ее в легкомыслии и в том, что она хватает незнакомые артефакты, даже не удосужившись их проверить. Мариан сначала отшучивалась, а потом обозвала занудой и велела заткнуться. Что происходит в ее голове?! Неужели я когда-то восхищался таким легкомыслием? Темные коридоры логова сменились грубо вырубленным в скале ходом. Хорошо, что он не двоился, и нам не пришлось здесь плутать… В конце концов, гномий отнорок увел нас глубоко под горы — в ту самую тюрьму, которую мне предписывалось отыскать. Это было хорошей новостью. А плохой — то, что нас тут запечатало. Едва мы переступили границу между тоннелем и новым коридором, освещенным магическим светильником, за нашими спинами упал магический барьер. Мариан исследовала эту завесу, а потом стену, украшенную внушительным гербом с грифонами, и покачала головой. А потом посмотрела на меня: — Карвер, ты ничего не хочешь мне сказать? — Думаю, мы в какой-то старой крепости Серых Стражей, если ты об этом. Впервые ее вижу, — пожал я плечами. — Будешь укоризненно на меня смотреть, или поищем другой выход? Сестра вздохнула: — Идем. По добротности эти коридоры не уступали гномьим. Скорее всего, именно они и построили эту крепость. Наверное, раньше тюрьма Стражей была величественной — щиты с грифонами, остатки флагов и занавесей до сих пор украшали стены. Но теперь она, как и Глубинные тропы, заросла грязью и пылью и — какая ирония! — была переполнена порождениями тьмы. Их присутствие ощущалось, как зуд глубоко под кожей, или как навязчивый несмолкающий шепот. Я оглядывался со смесью любопытства и отвращения. Я уже слышал, что Орден знавал лучшие дни, но что упадок настолько велик, даже не предполагал. А потом произошла странная вещь. Мы расправились с очередным набросившимся на нас отрядом, и внезапно услышали голос нашего отца. «Останется здесь на веки вечные, с голодом усмиренным, яростью угасшей, страстью подавленной, гордостью попранной. Во имя Создателя, да будет так…» — торжественно произнес он, и я снова почуял странную смесь нескольких потоков магии — такую же, как в посохе, сжимаемом руками сестры. Мы с Мариан быстро переглянулись. Перед нами была камера, в которой запечатали какое-то теневое существо. По моим ощущениям — матерого призрака. — Ты тоже это чувствуешь? — спросила сестра, кивнув на закрывающий камеру магический щит. Я подошел поближе. — Это магия крови? — Это наша кровь, Карвер! Что здесь происходит?! И при чем здесь папа? Он что — тоже был Серым Стражем? Эта же мысль пришла в голову и мне. И тут я учуял нити, которые подпитывали дверь узилища, и невольно проследил их до противоположной стены, украшенной щитом с символикой Ордена. Мариан перехватила мой взгляд и хмыкнула: — А вот это интересно! — когда она приблизилась к щиту, метка на нем засияла алым. — А что, если я… — Стой! — крикнул я — и не успел. Мариан уже коснулась метки, она погасла, и завеса, скрывающая пленника, замерцала. — Не дергайся, братец. Да, мы сейчас выпустим то, что там заперто. И тут же убьем. — Зачем?! — Затем, что это призрак, и их нужно убивать, а не держать взаперти! — резко ответила сестра, и сняла вторую печать. — Прекрати! — Поздно, — усмехнулась она. — Одна печать его уже не удержит, — и прижала ладонь к магическому барьеру. Спорить стало некогда. Существо и впрямь оказалось призраком — довольно мощным, поскольку призвало себе многочисленную подмогу. Когда мы их убили, снова зазвучал голос Малькольма Хоука: — Да, Стражи используют демонов, чтобы исполнять свой долг! Но никто не сможет меня упрекнуть, что я выпустил хотя бы одну тварь на поверхность! Мимо нас проплыло что-то, похожее на призрак призрака: отпечаток магии крови и сильных эмоций. — Мне это не нравится, — мрачно сказала сестра. — Это ведь точно был отец? Как он к этому причастен? — Зачем ты лезешь в дела, в которых не разбираешься?! — набросился я на нее с гневом. — Ты не можешь знать, для чего заперли эту тварь! С чего ты взяла, что ты тут самая умная?! — Скажи, Карвер, а тебе уже приходилось видеть, как вы используете демонов? — голос у Мариан был очень нехороший. — Интересно, много ли Стражей стали одержимыми, как Андерс? Тебя ведь для этого сделали храмовником? — Откуда ты?.. Гарлок тебя подери, что ты несешь! — я даже задохнулся от возмущения. — Я почуял лириум в твоей крови, — подал голос Фенрис, с нейтральным видом разглядывая щит. — Ребятишечки, давайте мы будем убивать друг друга, когда отсюда выберемся? — миролюбиво предложил Варрик. — Сейчас время неподходящее. — Не трогай тут больше ничего, ясно?! — рявкнул я на сестру. — Я тебе запрещаю! — А то что? — спросила она с вызовом. — Усмиришь меня? — Мариан, прекрати! — я сдерживался изо всех сил, чувствуя, что еще немного — и мы окончательно рассоримся. — Это место Серых Стражей! Не лезь сюда со своими понятиями о добре и зле! Они тут неуместны! Некоторое время мы сверлили друг друга яростными взглядами, и сестра сдалась. — Хорошо, Серенький. Не буду. Но лишь до тех пор, пока это не начнет касаться меня лично. И мы продолжили пробивать себе путь по коридорам, залам и переходам, казавшимся бесконечными. Пока на одном из мостов, пролегающем над бездной, не встретили Лария, вурдалака в форме Командора Стражи. Наверное, Мариан испытывала те же чувства, глядя на одержимых, как я — при виде символики Ордена на порождении тьмы. Это было гадко и страшно — как отсвет обреченности. Но я отметил, справедливости ради, что его разум не померк окончательно, а воля внушала уважение: даже перестав быть человеком, он оставался Серым Стражем. Потому что он уговорил сестру спуститься на самый нижний этаж тюрьмы, снимая по дороге печати, сдерживающие Корифея. Чтобы убить его. Разумеется, сестрица с радостью ухватилась за эту мысль. Как же, кровожадное чудовище, порабощающее разумных существ во сне! Попутно мы услышали, что по-другому выйти отсюда нельзя. А вот это была ложь, потому что я знал — Джанека то и дело бегала на поверхность. Да и гномы-безумцы тоже… Я молчал, обдумывая ситуацию. Все, что от меня требовалось — отыскать мятежницу, и для этого требовалось спуститься вниз… Но я нашел ее записку — мое внимание привлекла скомканная бумажка, слишком новая для этого места. И, судя по тому, что я прочитал, пленник тюрьмы Стражей был кем-то вроде Архитектора — разумным и могущественным порождением тьмы. Лейтенант решила взять его в союзники. Мне эта мысль категорически не нравилась. Так же как и то, что мой собственный Командор уже заключила подобную сделку — миру с избытком хватит и одного такого монстра. Но разве она сама не позволила мне действовать на мое усмотрение? Я решил, что помогу сестре, даже если это снова вызовет гнев Командора. Снятие печати, вызвавшее новое возмущение в магическом фоне цитадели, и бой с одним из сильнейших демонов Тени — Гордыней, который был привязан к печати, повлияли на меня как-то странно. По крайней мере, именно на них я списал усилившийся шепот в моей голове. Теперь в ней шелестело непрерывно, а когда порождения действительно приближались, шепот становился просто оглушительным. Я не мог понять, в чем причина, и был слишком занят анализом происходящего со мной — как выяснилось, зря. Когда мы обнаружили вторую запечатанную камеру и вновь услышали голос отца, Мариан посмотрела на меня, и ее взгляд был диким. — Кровь в ключе, в печатях, в щитах… Всюду! Он был магом крови, Карвер! Он всю жизнь нас обманывал! — оказывается, все это время сестра обдумывала шокировавшие ее новости. Ну да, как я мог забыть — это у меня отношение к магам крови немного изменилось, а Мариан ненавидела их, как прежде. — Да, скорее всего, так и было. Но ты ведь помнишь его? — сказал я мягко. — Он не был злым! Наоборот — это он учил нас видеть чужую боль и брать ее на себя! Она слепо покачала головой. Кажется, у нее на глазах рушился мир… Наверное, ей потребуется время, чтобы решить эту головоломку — как пришлось это делать мне. — Он внушал нам с Бетани, как опасна магия крови, как легко она уводит от человечности. Он говорил — хотя бы раз пустив себе кровь, ты уже не будешь прежним! Не отмоешься, не спрячешься от демонов, которые будут летать за тобой, как мухи! А сам?! Кем он был на самом деле, Карвер?! — в ее глазах я увидел не только гнев, но и подступающее безумие, и не смог не вмешаться. Я подошел к ней и резко встряхнул за плечи. — Ты не знаешь, зачем он это сделал! — Какая разница?! Он это сделал! — Мариан уже кричала. Создатель, я никогда не слышал, чтобы она ТАК кричала. — Все вокруг это доказывает! И наша кровь, Карвер — мы тоже с этим связаны! Мы тоже в этой грязи! Я, по-прежнему крепко сжимая ее плечи, наклонился и заглянул в глаза — чтобы держать еще и взглядом. А потом начал говорить тихим и проникновенным голосом, стараясь унять ее истерику: — Сестренка, ты что говоришь? Ты послушай себя. Ты готова поставить крест на человеке, который любил тебя, нас с Бетани, маму? И которого мы все тоже любили? Того, кто учил нас быть добрыми и сильными, чтобы мы могли защищать слабых? Того, о ком мы ни разу не слышали худого слова? Его все уважали: даже те, кто не любил. Вспомни его еще раз! Это твой отец. Ты хочешь сказать, что теперь будешь его стыдиться? Выйдешь наверх и скажешь матери, что отныне не хочешь о нем слышать? Я не буду его оправдывать. Но мы не знаем — зачем он это сделал, и какую цену за это заплатил. Мы не знаем — что он сам про это думал, и как сам себя казнил. Так что, прекрати кричать. Будем убивать штуку, которую запер наш отец. Я отпустил сестру и коснулся метки на щите. Она погасла. Мариан неуверенно улыбнулась. И сняла вторую. Я знал, что хорошая драка прочищает ей мозги лучше, чем любые слова. После того, как мы расправились с запертым в камере одержимым, голос отца возвестил: «Да, я оставил Круг, но я дал клятву. Моя магия будет служить только лучшему во мне, а не поддерживать худшее». — «Лучшему во мне». Он часто говорил это вам с Бетани, — напомнил я. — Она так расстраивалась, что не дотягивает до его планки… — Он бы ей гордился, — тихо ответила Мариан, и я понял, что с кризисом она решила повременить. Третью камеру мы открыли, не сговариваясь. Демон желания, крепкий орешек. Мы с Фенрисом оттеснили его к стене, позволив сестре и Варрику без помех расправиться с призванными духами и скелетами. Я привычно наносил удары и парировал, когда в моей голове, поверх отвлекающего шелеста, раздался сладкий голос: «Пойдем со мной, маленький Страж, и я сделаю тебя счастливым…» Перед глазами беспорядочно замелькали видения: Веланна, Бетани, Мерриль, отец — демон тасовала мои воспоминания, как колоду карт, чтобы найти самое больное место. Я глубоко вдохнул, вводя свои мысли в один ритм с движениями рук, а потом ударил святой карой. Демон вскрикнул. «Пойдем со мной, не то я заберу твою сестру! Ее сжигают сомнения, ее душа сейчас — как открытая дверь! Только толкни…» «Не слушать, не думать, сосредоточиться на ритме боя…» — и я нанес новый духовный удар. А потом над моим ухом сначала просвистел арбалетный болт, а затем прожужжала молния — Варрик и Мариан пришли к нам на помощь. Через несколько секунд все было кончено. Сестра вытерла со лба пот и оглянулась на вновь зазвучавший голос. — Лиандра, я купил нам свободу, — говорил он. — Теперь мы сможем вернуться домой с ребенком. Мы будем вместе. Надеюсь, малышка пойдет в тебя, никому не пожелаю обладать такой магией… Пусть наши дети никогда не узнают о том, что я сделал здесь… И тут сестра опять отколола номер — коснулась этого призрачного силуэта! А потом замертво упала на пол. Мы бросились к ней и увидели, что ее грудь все же слабо вздымается. Я схватил ее за руку и уловил следы магии — такие же, какие оставил тут наш отец. А еще — легкий отпечаток демона. Но прежде, чем я успел испугаться по-настоящему, сестра открыла глаза. Я быстро коснулся излучаемой ею силы. Слава Создателю, это действительно она… — Я в порядке, — сипло уверила Мариан. Чудовищным усилием воли я, вместо того чтобы треснуть ее по голове, протянул ей руку и помог встать: — Что это, гарлок тебя подери, было?! — Малькольм Хоук. Наш хренов мистификатор и загадочник, наш драгоценный отец. Хочешь о нем поговорить? Я вновь подавил желание удушить ее на месте. — Я спрашиваю — какого демона ты трогаешь руками всякую опасную хрень?! Ты совсем спятила?! — Карвер! Это был наш отец! Я видела его в Тени! — Это был демон, и он тебя чуть не поймал! — Я сама его поймала, — усмехнулась она. — И убила, теперь уже окончательно. — Проклятая безбашенная авантюристка… — проворчал я сердито. — Пристукнул бы тебя… — Предлагаю устроить привал, — спокойно сказал Фенрис. Я заметил, что сестру, несмотря на ее лучезарную улыбку, буквально трясет, и поддержал его. Мы отошли от растерзанных скелетов и уселись прямо на полу. Варрик извлек неизменный бурдючок с элем и пустил его по кругу. Мариан понемногу пришла в себя, и мы снова поговорили с ней об отце. Она действительно с ним встретилась и задала ему кучу вопросов, а он ни на один не ответил. Лишь сказал, что у нее пока неплохо получается и посоветовал искать ответы самостоятельно. Я испытал невнятную детскую обиду — обо мне он даже не заикнулся! А потом спросил: — Он и вправду не хотел, чтобы вы были магами? Никогда ничего такого не замечал, отец почти все свое время уделял вам… Наверное, думал, что в худшем случае я поцарапаюсь мечом… — Он всегда знал, что ты сильнее нас, Карвер… Удивительно, но Фенрис, который обычно начинал шипеть, как дикий кот, едва речь заходила про магию крови, сначала делал вид, будто его здесь нет. А потом подсел поближе к сестре и о чем-то негромко ей сказал. Мне показалось, что в его взгляде, обращенном к сестре, была тревога. Она посмотрела на него с удивлением и кивнула. Фенрис снова напустил на себя безразличный вид и вернулся на свое место. Отдохнув, мы продолжили путь. Но чем дальше мы шли, чем ниже спускались, тем более навязчивым становился шёпот в моей голове. Когда мы достигли основания башни, стало окончательно понятно, что это не простое предупреждение о присутствии порождений тьмы, а отдельный голос: сильный и властный, который пытался отдать мне приказ! И чем сильнее я ему сопротивлялся, тем настойчивее он влезал мои мысли: слова становились похожи на шум прибоя, убаюкивали и обволакивали. А потом я услышал музыку, прекраснее которой не было на свете… — Карвер, с тобой все в порядке? — с беспокойством спросила сестра после того, как мы отбили очередную атаку глубинных охотников, а я позволил им повалять себя по полу. — Нет. Но я справлюсь, — ответил я сквозь зубы, заливая раны зельем. — Не отвлекайся на меня. Это… профессиональные издержки, думаю. Но борьба с неотступным рокотом на самом деле меня отвлекала. Кто-то не просто пытался взять меня под контроль, но и будил агрессию. Я снова сосредоточился на дыхании, изгоняя из сознания посторонние мысли. И увлекся настолько, что пропустил момент встречи с Джанекой. Старший Страж в сопровождении небольшого отряда сама вышла нам навстречу и завела разговор с моей сестрой: рассказала, что наш отец двадцать пять лет назад обновлял печати этой тюрьмы, а значит, снять их может только его кровь. Ее спутники, седовласый ветеран с устрашающим двуручником, смуглый татуированный неваррец с двумя клинками и темноволосый молодой лучник, не спускали с нас подозрительных взглядов. А Джанека с самым доверительным видом призналась, что хочет подчинить Корифея, чтобы остановить Мор, и что подсылала к Мариан гномов только за этим. Я заставил себя собраться и начал официальным тоном: — Старший Страж! Джанека бросила на меня рассеянный взгляд. — Карвер Хоук, если не ошибаюсь? Да, я ведь просила Страуда передать тебя под мое командование, но он отказался… Что ж, так даже лучше. — При чем тут… — начал было я, и осекся. Она думала, что я приписан к орлейскому Ордену? Искала именно меня? Снова концы не сходились с концами. Почему она хотела меня заполучить, несмотря на то, что, по ее же словам, нуждалась в неоскверненной крови? В голове, затуманенной проклятой музыкой, тяжело заворочались мысли. «Нет, я обдумаю все это позже», — сдался я. А когда приготовился снова включиться в разговор, он уже перерос в перепалку. Джанека обвиняла снова появившегося из ниоткуда Лария в безумии, он обличал ее в том, что она пляшет под дудку Корифея, а сестра смотрела на них обоих с нескрываемым отвращением, пытаясь понять, кто ей менее несимпатичен. — Корифея нужно убить, — отрубила она, в конце концов. — С тобой или без тебя, Хоук, но мы найдем способ это сделать! Темница будет разрушена, Моры прекратятся! — прокричала Джанека и подняла перед нами стену огня. А я настолько увяз в борьбе с голосом, что даже не успел среагировать! С этим что-то нужно было делать, причем срочно. Пока я думал — что именно, Ларий уже потащил нас новым коридором, и в одном из залов мы угодили в ловушку, подстроенную гномами. Предоставив сестре возиться с головоломкой, отпирающей дверь, я уселся на пол, глотнул из пузырька лириум и ушел в медитацию. Сознание легко и привычно покинуло тело… И тут же получило сокрушительный удар. Меня окружила тьма — живая, хищная, разумная, совсем не походившая на общий разум порождений тьмы. Я не мог ей сопротивляться — она была слишком сильна! Она навалилась, захватила, начиная переваривать и отсекать от тела. Затрепыхавшись в отчаянии и страхе, мое второе «я», вновь как-то по-особенному задело вторую, золотую струну, уходящую за пределы неба. И тьма внезапно подалась назад — не ушла совсем, но отступила, выжидая. И тогда я вцепился в эту нить, сплетенную из слабого сияния, словно в свою последнюю надежду, приникая к ней, пытаясь стать с ней единым целым, чтобы это ужасающее море чужой злобы и алчности оставило меня в покое — и ощутил ее ответный звон. И тьма действительно отхлынула, словно потеряла ко мне интерес. Вместе с ней стихла паника и вернулась способность соображать. И я понял, что две нити — белая и золотая — свились в одну, сверкающую бледным светом. А потом осторожно вернулся в свое тело. Оно вдруг стало… непривычным, словно одежда с чужого плеча. Это вызывало легкий дискомфорт, но не более. Но главное — отнимающий разум шепот стих. Я решил обдумать произошедшее сразу, как появится свободное время и огляделся. Мариан, похоже, уже решила головоломку и с азартом бегала по залу, вращая колонны, испускающие цветные лучи. Как только все они стали белыми, магический барьер исчез. Мы вновь отправились вперед — прокладывая дорогу по телам разнообразных тварей. И на входе в последний зал снова встретили Джанеку. Старший Страж была одна, и так и светилась самодовольством. И силой. Я почувствовал на ней следы магии крови, заметил бурые капли на ее одежде, и вдруг осознал, что отвести ее в Вейсхаупт не получится — живой она не дастся. Джанека не была настроена на диалог — она призвала нежить и снова убежала: видимо, пыталась выиграть время для своего ритуала. Новый бой нас, действительно задержал — когда мы, ведомые Ларием, ворвались в тюрьму Корифея, Старший Страж была уже готова. — Отстань от Хоук и умрешь быстро, — объявила она Ларию, появляясь во главе своего отряда и преграждая нам путь. Воздух позади нее дрожал от сложной смеси магии. Там заплетались клубки сил столь мощных, что по коже пробежал мороз. Вокруг золоченых грифонов, украшающих зал, трещали искры и концентрировались магические потоки. — Хоук сделала выбор, правильный выбор! — проскрипел Ларий. — Правильный или единственный? — с сарказмом уточнила женщина. — Помнится, у Малькольма Хоука не было возможности отказаться. — Это в прошлом. Это неважно! — в голосе старика послышалось беспокойство. Сестра нахмурилась: — О чем она говорит? Ларий замялся и спросил сердито: — Откуда она знает? Алекс, ты ей сказал? Седой ветеран поднял бровь, предоставляя бывшему командиру выпутываться самому. — Малькольм Хоук не хотел помогать. Его надо было… убедить. Я был Стражем-Командором, это была моя обязанность! Я выдвинул ультиматум — помоги нам или никогда больше ее не увидишь… — Ты собирался убить мою мать?! — с яростью воскликнула Мариан. — Нет, нет! Неправда! Он отправился с нами, мне не пришлось решать ее судьбу! Она так и не узнала о разговоре между мной и Малькольмом. — Ах, ты, ублюдок… — прошипела она. — Так это ты заставил моего отца применить магию крови?! — Видишь, кому ты доверяла? — победно спросила Джанека. Сестра ожгла ее свирепым взглядом. — Насчет Корифея он по-прежнему прав! — Ты пойдешь со мной, Хоук, и неважно: добровольно или нет! — в глазах Старшего Стража зажегся опасный огонек. — Мне просто нужна твоя кровь. — Лейтенант Джанека! Вы арестованы! Приказываю вам сложить полномочия и сдаться, — перебивая сестру, пытающуюся ответить, отчеканил я. Ее подчиненные озадачено переглянулись, а она лишь рассмеялась: — Прочь с дороги, щенок! — и напала на Мариан. И мне пришлось поднять оружие на своих. Эта мысль угнетала, но выбора мне не оставили. Стражи тоже выглядели смущенно, и я попытался спасти им жизнь, крикнув: — Брать живьем! Мои спутники меня поняли. Усложняя себе задачу, мы наносили удары по конечностям или пытались оглушить, в ответ на попытки нас убить. И лишь Ларий не внял моей просьбе и бил на поражение. Мариан, как обычно, взяла на себя магессу, но деликатничанье сильно ей мешало. И я поспешил на подмогу, разбивая заклинания Джанеки и отвлекая ее внимание на себя. У нас получилось продавить атаку — Старший Страж закрылась щитом, а потом, яростно закричав, плеснула кровью на одного из своих людей. Лучник рухнул на пол, и из него ко мне поползла кровь, превращенная в алую змею. Я попытался разрушить магическое плетение, дающее твари подобие жизни, отразил ответную атаку Джанеки, но пропустил удар от старого Стража. Бой грозил затянуться. — Скорее! — воскликнул Ларий. — Он начинает шевелиться! Не тратьте время, убейте их! — Он дело говорит, — не оборачиваясь, бросила Мариан. Я и сам почувствовал, как зал, и без того переполненный магией, начало заливать уже знакомой мне алчной и злой силой. Представив, что может произойти, если сестра не выпьет своим посохом хотя бы часть этой колоссальной энергии, я выругался и вонзил меч в грудь ветерана. А затем со всей силы дернул за сплетение магических связей в кровавой змее, уже начавшей спутывать мои ноги, и она расплескалась дурно пахнущей лужей. Фенрис уложил неваррца, и Джанеке не удалось долго сопротивляться нашей совместной атаке. — Торопись! Убей его сейчас, пока он не набрался силы! — прокричал Ларий, ковыляя к постаменту, возвышавшемуся посреди зала. Мариан поморщилась, быстро наложила на нас всех исцеляющие заклинания и взобралась на помост. И тут Ларий сказал: — Ключ! Он недостаточно силен! Возьми свою кровь, освободи его и убей! — Ты предлагаешь воспользоваться магией крови — МНЕ?! Тут зал содрогнулся, потоки магии стали не просто ощутимыми, а осязаемыми. По полу и стенам поползли трещины. — Просто кровь, не магия! — с отчаянием крикнул бывший Командор. Мариан посмотрела на него так, что тот сжался и отступил к выходу. — Доверши начатое, — пробормотал Ларий, — Ты же пришла сюда за этим? Сестра достала кинжал и посмотрела на лезвие, словно решала — не заколоть ли им этого поеденного скверной искусителя? А потом резанула по ладони, быстро подошла к ближайшему из грифонов и с размаху залепила ею по чаше, что стояла у ног металлического зверя. Магический фон вновь изменился. — Я действительно это сделала? — не веря себе, прошептала она. На нее было страшно смотреть. Казалось, что демоны уже кружат над ее головой, выбирая момент, чтобы наброситься. — Еще не поздно передумать, — бодро сказал Варрик. — А, нет, поздно. Кажется, что-то поднимается… Обежав каждое изваяние, Мариан снова поднялась на возвышение и с отстраненным любопытством посмотрела на свою руку. На порезе набухла капля, покатилась по пальцам и упала на плиту помоста. Она словно прорвала невидимую пленку — сначала ударил сноп нестерпимо-яркого света, который вырвал из рук сестры ключ и завертел его над центром помоста. А потом грянул взрыв, откинувший Мариан на пол, и в зал вступил Корифей. Он был страшен. Даже более страшен, чем Архитектор, и не только потому, что был сильнее его. В этом существе кипели и крутились смерчем силы столь огромные, что меня пригибало к земле. Но главное — он был абсолютно безумен. Он выглядел спокойным и задавал вопросы, словно был древним тевинерским магистром в пору своего могущества. Он говорил про Древнего бога Думата и про Империю, и из его слов было понятно, что он не осознает, где находится. Сестра, со свойственной ей прямолинейностью, попыталась ему объяснить, что он — порождение тьмы. Но Корифей ее не понял. Он внимательно на нее посмотрел и произнес, что-то вспоминая: — Это из-за тебя я попал в заточение. Я чую кровь в тебе… Опять наша кровь… Может, Фенрис был прав, когда говорил, что она какая-то особенная? Со времени пленения этого существа прошло более тысячи лет. Откуда оно могло помнить нашу кровь?! А тем временем Корифей, обращаясь к Думату, сказал странную вещь: — Свет… Мы искали золотой свет. Ты предложил нам… силу самих богов. Но она была черной… оскверненной! Тьма… царит с тех пор. Долго ли..? — Золотой град? — пораженно пробормотал Ларий, обращаясь к сестре. — Первое вторжение? Магистры, породившие Мор?! — у старика внезапно затряслись руки. — Он осквернил мир. Он говорит со всеми, кто заражен скверной — порождениями тьмы, Стражами… Он привел сюда Джанеку. И тебя… — Сначала в гости к Создателю, а потом ко мне? Какая честь… — со смешком сказала Мариан, и я понял, что она смертельно напугана. — Но мы пришли убить его… То, что я в нем чувствую… Это не должно выходить на поверхность. А Корифей продолжил свой монолог, постепенно приходя в ярость: — Город! Он должен был быть золотым! Он должен стать нашим! Если я не могу уйти с тобой, я уйду через тебя! Я ищу свет! Нас всех качнуло волной магии, которую пустило это существо для пробы. Ларий снова вздрогнул и ретировался из зала. Он успел в последнее мгновенье — на вход в зал упал магический щит. А потом нам всем пришлось очень несладко: никогда прежде мы не сталкивались с подобной мощью. Воскресший магистр с легкостью жонглировал стихиями, усиливая и без того мощные заклинания магией крови, призывал нежить и обрушивал на нас чудовищные гибриды заклинаний. Зал стал похож на жерло вулкана, непрерывно поливаемое молниями и кислотным дождем. Мариан едва успевала накладывать на нас исцеляющие чары, скользя через потоки огня и лавы. Наши лица и руки покрыли ожоги, досталось и закрытым участкам тела — доспехи раскалились докрасна и прожигали кожу. Я заставлял себя не думать о боли, поставив лишь одну цель — поскорей достать эту тварь. Казалось, этот бой длится целую вечность. Вечность, заполненную огнем, шипением и вонью собственной горящей плоти… А потом внезапно все прекратилось. Сестра стояла рядом со мной, грузно опираясь на посох. На ее покрытом копотью и ожогами лице медленно расцветало торжество. Перед нами распростерлось тело Корифея, и с него медленно осыпались льдинки. Мы стояли над ним, полностью обессиленные, пытаясь поверить, что мы это сделали. Первым засуетился Варрик, снял со своего пояса остатки лечебных зелий, выпил сам, предложил нам. Колдовать сестре, с трудом вышедшей из ступора и похожей на тень самой себя, мы с Фенрисом категорически запретили. Целебных настоек нам хватило лишь на то, чтобы прихрамывая покинуть зал и поискать место для полноценного отдыха. Но прежде Варрик подошел к поверженному врагу, осмотрел его и деловито обшарил. — Мертвее мертвого, — с удовлетворением заключил он. А на выходе из зала нас поджидал Ларий. И выглядел он намного лучше, чем до этого. — А ты молодец, Хоук, — похвалил он сестру. — Серые Стражи прежних времен не были на это способны. Я расскажу Стражу-Командору о твоей доблестной службе. Сегодня у тебя появился союзник — Какому именно Командору? — поинтересовался я. Что-то в его поведении меня настораживало. Оно определенно изменилось! — Проверяешь меня, юный Страж? — усмехнулся он. — Старший Страж, — поправил я его. — И все же? — Алисс Фонтен, — пожал он плечами. — Когда я услышал Зов, она заняла мое место. — Почему ты стал говорить по-другому? — моя подозрительность передалась сестре. — Голова прояснилась. Теперь, когда Корифей больше не зовет, я снова могу нормально думать. Зов привел меня сюда, наверное, это порождение тьмы заглушило голос Архидемона. Но теперь я не слышу Зова совсем, а значит, могу вернуться в Монтсиммар… — А разве Стражей, ушедших на Зов, принимают обратно? — спросил я недоверчиво. — Все когда-нибудь бывает в первый раз, — снова усмехнулся Ларий. — Тюрьмы больше нет. Приношу тебе благодарность за свободу… И он ушел, не утруждая себя попытками помочь нам выбраться наверх. А я смотрел ему вслед и думал, что мой рапорт будет очень длинным и очень запутанным…