Futend (Фьютенд)

«Я сделаю ему предложение, от которого невозможно отказаться». М. Пьюзо «Крестный отец» Понимание – или, скорее, непонимание, - того, что он услышал, не давало Джареду покоя. Судя по всему Сандра была всерьез обеспокоена его психическим состоянием, раз искренне полагала, что Джаред может из-за необоснованной мести разрушить карьеру доктора Лоренса и разбередить чувства матери и отца Дженсена, давно смирившихся с потерей сына. Признаться, он даже не думал о том, чтобы пойти на шантаж, угрожая рассказать общественности о том, что в больнице «Сан-Джоанна» два года держали пациента, которого все считали мертвым. Пойди потом докажи, что не насильно, документы-то Ларри собственноручно уничтожил… Но, к оправданию Джареда, его до сих пор не посещали подобные мысли, ведь и Ларри еще ни разу даже не заикнулся в его присутствии о своих мыслях на тему дальнейшей судьбы Дженсена. Но, если уж совсем честно, Джаред действительно не знал, не наделает ли он глупостей, если подобный разговор возникнет. И где-то глубоко внутри него, кто-то очень маленький и дотошный, раздражающе похожий на совесть, уже начинал укоризненно выговаривать Джареду за то, чего тот еще не совершил. Но все это было не так важно, и волновало Джареда лишь из-за наличия все того же маленького и дотошного, не дающего ему наплевательски отнестись к проблемам другого человека. Да и Сандра, каким бы открытым и простым Джаред ей ни казался, не знала его в достаточной мере, чтобы делать выводы о его душевном состоянии и прогнозировать поступки. К тому же, себя Джаред мог контролировать. Но то, чего он не мог, так это понять, в какие игры играет доктор Лоренс, как с этим связана Сандра и каким образом это касается Дженсена. Фраза «пусть он скажет ему сам» окончательно запутала Джареда. Каким, интересно, образом Дженсен должен был сообщить ему о… да о чем угодно, если он даже не мог сфокусировать взгляд на движущемся предмете? Более того, он и не чувствовал нужды пытаться это сделать. И это, кстати, было странно. Сандра была права, Джаред перечитал кучу литературы, посвященной болезни Альцгеймера. Он даже завел записную книжку, в которую выписывал то, что должно было проявиться и проявлялось у Дженсена, и то, чего до сих пор не было. Первый список получился довольно маленьким, и Джаред смотрел на него с удивлением, сначала даже не до конца поняв, по какой причине доктор Лоренс (или какой-то другой врач) поставил Дженсену именно этот диагноз. Мало того, что Альцгеймером болели преимущественно старики и, гораздо реже, мужчины среднего возраста, так и болезнь развивалась медленно и размеренно, а не скачками, как у Дженсена. Того состояния, в котором сейчас прибывал он, приблизительно на пятом-шестом году болезни, многие больные достигали лишь в последние месяцы перед смертью, некоторые – в последние дни. И был даже незначительный процент тех, кто даже на смертном одре мог разговаривать и, ни шатко, ни валко, но мыслить. Дженсен же был похож на человека, доведенного до состояния овоща. Так происходит с теми, кого подвергают воздействию электрошока или кто долгое время находится под пытками, достаточными, чтобы свести с ума. И Джаред принял бы этот вариант как верный (все же он мало что знал о докторе Лоренсе и больнице в целом), если бы не изучил тело Дженсена вдоль и поперек в поисках хоть каких-то следов, но так ничего и не нашел. Все указывало на то, что Дженсену просто не повезло, и болезнь атаковала его разум так же, как и разум многих других, с тем отличием, что с ним это произошло на четыре-пять десятков лет раньше обычного. И все же Джареда настораживало то, что Дженсен, по словам самого Ларри, стал таким, как сейчас, внезапно. Не должно было быть так, и Джаред, хоть и ничего не понимал в медицине, не мог игнорировать этот факт. Но если закрыть глаза на аномальные скорость и принцип развития болезни, все остальное сходилось. Даже возраст Дженсена, в котором тот заболел, можно было оправдать «омоложением» болезни. И все же это не объясняло слов Сандры. Если болезнь была неизлечима и не существовало лекарства, способного хоть сколько-нибудь существенно повлиять на нее, почему голос девушки звучал так уверенно? И в таком случае как, черт возьми, Дженсен снова смог бы начать говорить? *** Когда Джаред вломился в кабинет Ларри, даже не предупредив его заранее о своем визите, он еще сомневался в правильности своего решения. Но деваться было некуда. Если он хотел узнать правду, а он хотел, стоило обратиться непосредственно к тому, кто мог дать полные ответы на все вопросы. И пусть Ларри вызывал у Джареда странное двойственное чувство, Джаред был готов рискнуть. С одной стороны Ларри не давал повода усомниться в своей искренности. Все же он не врал, когда говорил, что вряд ли Дженсену, даже не осознающему реальность, понравится в государственной больнице. И Ларри преступил закон, лишив себя единственного доказательства своей невиновности, только чтобы спасти его от этого. Но то, что сказала Сандра… Это не вязалось ни с чем. Совершенно безумная мысль засела в голове Джареда – лекарство все же есть. Он был уверен в этом, потому что Сандра снова была права: он не желал смиряться с будущей смертью Дженсена, и значит, был готов сделать все, чтобы этого не допустить. Он долго думал, но так и не пришел к каким-либо другим выводам. Как еще можно было интерпретировать фразу «скажет сам», если все были уверены, что сам Дженсен уже давно ничего делать не может? «И почему он никогда не выглядит удивленным моим внезапным появлением?» - с некоторым раздражением спросил Джаред сам себя, когда Ларри лишь вежливо улыбнулся ему в ответ на хлопнувшую о стену дверь. - Присаживайтесь, мистер Падалеки, - сказал врач, поднося к губам чашку с кофе. В последнее время он обычно называл Джареда по имени, и когда он переходил на фамилию, это говорило о том, что что-то не так. - Как достать лекарство, которое может излечить Дженсена? - выпалил Джаред, проигнорировав предложение. Он произнес фразу наобум. Он, по-честному, даже не верил, что лекарство существует не только в его воображении, но, кажется, попал в точку, потому что Ларри дернулся и выронил чашку. Кофе растекся по столу из красного дерева некрасивой черной лужей и полился на пол, пачкая ковер. - Откуда ты знаешь? – в голосе Ларри зазвучал ужас. – Тебе Сандра сказала?! - Значит, лекарство все-таки есть?! – воскликнул Джаред. Его кулак с силой ударил по столу, чашка жалобно звякнула, подскочив на поверхности, и скатилась с края, туда же, куда только что разлился кофе. – Какого черта Вы молчали? - Так ты… Ты не знаешь? - Теперь уже знаю, - рявкнул Джаред. – Не пытайтесь скрывать. Я слышал Ваш разговор с Сандрой прошлой ночью. Я знаю, что Дженсену можно вернуть рассудок! Но Ларри не слушал его, слишком ошарашенный самой возможностью того, что его так легко провели. - Ты сказал это просто так? То, что Ларри все еще разговаривал с Джаредом так фривольно, выдавало его шок. Джаред раздраженно вздохнул, буквально падая в кресло. - Я сделал выводы. Как еще Дженсен мог бы «сказать мне сам»? – он специально повторил последние слова Сандры, чтобы Ларри окончательно убедился – Джаред не врет. Он действительно слышал разговор и действительно сделал выводы. - Черт возьми, - пробормотал Ларри. – Это нечестно. - А скрывать от меня правду честно? Я все слышал. У Сандры слишком громкая связь на телефоне. Ваш голос звучал так отчетливо, словно Вы говорили со мной. И, поверьте, я запомнил все, что Вы тогда сказали. Вы боитесь того, что я могу сделать. Что ж, Вы дали мне все карты в руки, раскрыв свой страх. Теперь я воспользуюсь им при первой же возможности, если Вы не докажете мне, что я могу Вам доверять. - И как же мне это сделать? – обреченно спросил Ларри. - Расскажите мне о Дженсене. О том, как он попал сюда, о том, что с ним происходит. Что происходит на самом деле. Но Ларри уже пришел в себя. Он откашлялся и переплел пальцы. - Вы сомневаетесь, что он болен? - спросил он, снова став вежливым и понимающим. - Нет. Уж поверьте, в этом я убедился. Но я сомневаюсь, чем он болен. - Его диагноз неоспорим. - Но течение его болезни не соответствует диагнозу! - Вы изучали его болезнь? - Боже, разумеется! - Тогда Вы должны знать, что все симптомы… - Да, симптомы наличествуют. Но все остальное… Не заставляйте меня пересказывать, Вы сами все знаете, только почему-то все еще отказываетесь признать это. Почему, доктор Лоренс? – Джаред назвал его так едва ли не впервые, и Ларри это заметил. Его плечи расслабились, когда он посмотрел на Джареда, на этого двухметрового здорового и сильного мужчину, и увидел перед собой испуганного, но окрыленного надеждой, мальчика. - Не понимаю, как Вы это делаете, - сказал он, и уголок его губы дрогнул. – Вы так любите Дженсена… За годы работы здесь я научился отличать правду от лжи, поверьте. И я вижу по Вам, как искренне Вы его любите… И это так печально, если бы Вы только могли это понять. - Что Вы с ним сделали? – прошептал Джаред. - Почему Вы решили, что я что-то сделал? - Не знаю. Что с ним на самом деле? Почему Вы отказываетесь говорить? - Я не отказываюсь говорить, Джаред, я… - Вы обязаны мне сказать! - Угрожаете? - Если без этого никак… - Чего Вы добьетесь, что если меня уволят, а Дженсен вернется домой? Его снова отправят в лечебницу, и оттуда Вы его вряд ли уже заберете. Не все будут так лояльны, как я. - Вы должны мне сказать, - упрямо повторил Джаред, Ларри опустил лоб на сложенные на столе руки, как если бы голова казалась ему очень тяжелой. - Вы требуете невозможного, - глухо произнес он. Сказать, что Джаред опешил, значит, ничего не сказать. - Правды? – воскликнул он. – Вы практически прямым текстом говорите мне, что не можете ответить на мои вопросы, хотя тут действительно что-то не так. Неужели Вы думаете, что теперь я уйду отсюда, не узнав все, что хочу? - Уйдете, - уверенно сказал Ларри, и прежде чем Джаред ответил, продолжил, - ради Дженсена. - Пожалуйста. Джаред знал, что он находится в выигрышном положении, что Ларри сдастся, если он продолжит настаивать, потому что у него нет выбора. Но Джаред не хотел угрожать. Он так устал, ему хотелось только перестать теряться в догадках. - Джаред… Губы Джареда задрожали, но голос оставался спокойным. - Как Вы сами сказали – ради Дженсена. Ради него – скажите мне. Я не смогу находиться с ним рядом после всех этих намеков. Но я не хочу его бросать. А если я останусь и буду чувствовать рядом с ним то, что чувствую сейчас… Ему будет плохо, Ларри. Он ведь все понимает. Он будет страдать еще больше вместе со мной. На миг Ларри прикрыл глаза. В комнате воцарилась тишина. - Вы даже не знаете о чем спрашиваете, - наконец, произнес врач. И это была правда. Джаред и понятия не имел. - Для начала я хочу, чтобы Вы поняли – это действительно Альцгеймер. И это неизлечимо. - Но… Ларри заставил Джареда замолчать, вскинув в воздух руку. - Неизлечимо, - повторил он. Джаред поджал губы, но кивнул. - И никто ничего не делал для того, чтобы Дженсен заболел. Это просто… случилось. Я даже не могу Вам рассказать как. Мы познакомились уже после этого. Учитывая, как рано проявилась болезнь, возможно, это генетическая предрасположенность… - Я понял. - Это хорошо, - совершенно серьезно согласился Ларри. – Здесь, в этой больнице, мы всеми силами пытались помочь Дженсену, хотя и знали, что все бесполезно. Мы пробовали… разные лекарства и процедуры, - с его согласия, разумеется, - и нам со временем стало казаться, что что-то получается. Мы даже думали, что это будет прорыв в медицине. Излечить от Альцгеймера! Уму непостижимо. - Почему Вы думали, что у Вас получается? - Потому что Дженсену не становилось хуже. Если Вы действительно изучали эту болезнь, то должны знать, что обычно изменения происходят медленно, но их всегда видно сразу. А Дженсен был практически в порядке очень долгое время. Мы уже поверили, что все может закончиться хорошо, когда… - Произошел скачок. - Да. Все, чего мы добились – болезнь Дженсена стала развиваться иначе. Она обманула нас. Его мозг обманул. - Это из-за тех лекарств? - Скорее всего, - уклончиво ответил Ларри. – Они были… мало испытаны, но Дженсен хотел попробовать. Ларри разговаривал с Джаредом практически безбоязненно, потому что знал, что Джаред будет держать рот на замке, опасаясь за судьбу Дженсена. - А кто это – мы? - Вряд ли это имеет значение. Джаред кивнул. Ему и в самом деле было все равно. - В таком случае, если исцеление невозможно, о чем говорила Сандра? Ларри пожал плечами. - Она имела в виду одно из тех лекарств, предлагала попробовать снова… Джаред пристально посмотрел на Ларри. Тот отвел взгляд. - Вы лжете, - уверенно сказал Джаред. И тут в голову Ларри пришел план. Без скромности, он хорошо разбирался в людях, и то, что он видел в Джареде его пугало. Пугало своей силой, своей напористостью и непреклонностью. Джаред был слишком упрям, чтобы прислушаться к пустым словам, и слишком влюблен в Дженсена, чтобы принять плохие вести о нем без доказательств. И Ларри, зная, что будет проклинать себя за это всю жизнь, решил ему эти доказательства предоставить. Но это была не единственная причина. - Ну хорошо, - сдавшись, сказал он. – Она имела в виду одну… сыворотку. Она экспериментальная. Ларри сказал это быстро и нервно, он боялся передумать, и Джаред почувствовал этот страх. Он среагировал так же быстро, чтобы не дать доктору времени на раздумья. - Что за сыворотка? - Она называется «Фьютенд», - Ларри ослабил узел галстука и расстегнул пару пуговиц на рубашке, у самого горла. Его кадык тяжело прошелся под кожей. - Это сыворотка, якобы восстанавливающая функции мозга. - Якобы? - Джаред, ничто в мире не может оживить то, что уже умерло. При болезни Дженсена клетки отмирают. Фьютенд же посылает организму особый сигнал, заставляющий всю нервную систему работать в несколько раз интенсивнее, воспринимать все намного тоньше. Это такой эффект петли. Сыворотка усиливает работу системы, из-за этого более чувствительная система способна усвоить сыворотку. Джаред нахмурился, пытаясь осмыслить информацию: Ларри говорил быстро, практически тараторя. - И что создает это усвоение? - наконец спросил он. - Иллюзию. Иллюзию того, что мозг работает так, как он и должен это делать. Это как заживающая царапина: через несколько дней она покрывается корочкой и затем новым слоем кожи. Процесс регенерации. - И с мозгом происходит то же самое? Регенерация клеток? - Иллюзорная, - поправил его Ларри, и Джареду показалось, что именно то, что лечение иллюзорное и доставляет психиатру такие мучения. - Но да, мозг воспринимает самого себя… как бы это сказать… полностью исправным. Но на самом деле это не так, и иллюзия проходит в лучшем случае через двадцать четыре часа. - Так это лекарство или нет? - уже с раздражением спросил Джаред. - Формально… - Ларри сглотнул и продолжил уже более уверенно. - Формально это лекарство. Это должно быть лекарством. Другое дело, что эффект его пока что только временный. - О каком эффекте речь? Вы сказали, что возникает только иллюзия! - Да, в случае Дженсена - безусловно. Его мозг не подлежит восстановлению. Джаред, человеку можно заменить печень и легкое, и даже сердце, но не мозг. Не разум. Сыворотка испытывается, и возможно, что однажды… Что однажды она поможет тем, у кого болезнь Альцгеймера только начинает развиваться. - Но Дженсену лекарство не поможет? - Джаред и сам понимал, что повторяет одно и то же как попугай, но каждая фраза доктора Лоренса запутывала все больше, а все эти «возможно» и «поможет» давали надежду, которая не касалась Дженсена. - Нет. - Тогда зачем Вы говорите мне о нем?! - Мне больно на Вас смотреть, - просто сказал Ларри. Это была почти правда, но Джаред не чувствовал и не видел той грани, что была скрыта. Он кивнул, приложив руку ко рту и потирая пальцами подбородок. - Но ведь когда этот Футенд… - Фьютенд, - с мимолетной, неуместной в данной ситуации улыбкой поправил Джареда Ларри. - Оно появилось от сочетания двух слов: Future и Legend. «Легенда будущего». Очень пафосное название, согласен. Да и не совсем название, если честно, скорее, просто мечта о том, чем это лекарство станет когда-нибудь. Тот, кто его придумал, грезил мечтой излечить людей от аутизма. Он был настоящим психом, этот человек, да и закончил, как большинство из них… - При чем тут аутизм, доктор? - Джаред пропустил мимо ушей последние слова Ларри. Ему было абсолютно неинтересно обсуждать чью-то судьбу помимо судьбы Дженсена. - Аутизм, болезнь Альцгеймера, да и любой из видов дегенеративных заболеваний… - для Фьютенд нет разницы. Иллюзию можно сделать реальной для всех. С больными аутизмом проще: клетки их мозга не отмирают, и заставить их работать правильно не так сложно, как создать иллюзию. Но Вы что-то хотели спросить? - Да, - Джаред заходил по кабинету, не в силах успокоиться. - Да. Когда Фьютенд создает иллюзию - что происходит? С человеком? - Теоретически, он должен вести себя как нормальный. И в этот момент Ларри серьезно усомнился в правильности своего поступка и идеальности плана. Потому что Джаред как-то странно то ли всхлипнул, то ли вздохнул, а рот его распахнулся то ли в улыбке, то ли в беззвучном крике. И то, что Ларри не мог сказать точно, что это было - заставляло его ужасно нервничать. - Я… Я хочу, - заявил Джаред, и в этот момент глаза его блестели, как у наркомана, просящего дозу. - Хотите, - повторил доктор Лоренс. - Разумеется, хотите… Но… Джаред перебил его на полуслове. - А продлить действие никак нельзя? Не будь ситуация такой серьезной, Ларри бы рассмеялся. Джареду была дана только надежда - бесплотная и не факт, что осуществимая, но ему уже было мало. Так всегда и происходит: сколько не давай , всегда будет хотеться еще. Но Ларри не винил Джареда. Надежда, порой, ослепляет, особенно, если ее приходится практически воскрешать. - Эта сыворотка тестируется уже несколько лет, - сказал он, разводя руками. - За последние пять нам удалось продлить ее действие с трех часов до двадцати четырех… - Вы снова говорите «мы»… - Мы, - с нажимом повторил доктор, - конечно, пытались найти обходные пути: давали Фьютенд постоянно, иногда в двойных дозах… Но так ничего и не добились. - Что значит это «ничего»? От экспериментальных лекарств «ничего» не бывает. Что случилось с пациентами? Ларри не опустил глаза на свой стол, как, заметил Джаред, иногда делал, не ответил тихо, словно сумасшедшему. Он ответил Джареду как равному себе, и то, что он сказал, связало того по рукам и ногам едва ли не на всю жизнь. Он сыграл на любви Джареда для достижения собственных целей. - Они не выжили. Джаред был готов к такому ответу. - Где же Вы берете такое количество подопыт… пациентов? - спросил он. Ларри медленно поднял глаза от своих бумаг и посмотрел на Джареда очень серьезно. - Джаред, Вы студент. У Вас нет постоянной и хоть сколько-нибудь приемлемо оплачиваемой работы, да и квартира, в которой Вы живете - не Ваша. Ее для Вас снимают родители, не так ли? У Вас нет опыта по присмотру за людьми с болезнью Альцгеймера. Вы должны понимать, что я бы никогда не отдал Вам Дженсена, если бы была хоть малейшая возможность не отправлять его в государственную больницу. - Исчерпывающий ответ, Ларри. Кажется, Джаред начинал что-то понимать, но не было силы, которая заставила бы его в тот момент отступить… Он уже открыл рот, чтобы снова спросить об этом «мы», но тут Ларри сказал то, что повергло Джареда в настоящий шок. - Я могу достать Вам одну порцию, если Вы захотите, - произнес он так, словно долго репетировал. На короткий миг Джареду показалось, что здесь что-то не так, но он прогнал эту мысль. Ему хотелось верить Ларри, а Джаред привык доверять интуиции. Говорила же она ему, что Дженсен жив, а он ее не послушал. Он готов был продемонстрировать выученный урок на практике. - Вы готовы рискнуть и увидеть все собственными глазами? - проникновенно спросил врач. Его былая неуверенность улетучилась, даже кожа в ямке между ключицами перестала блестеть от нервного пота. - Звучит так, словно Вы предлагаете мне наркотик, - заметил Джаред. - Так и есть, Джаред, так и есть. И стоит оно не меньше, чем героин. Это эксперимент, и люди в нем умирают. Я сделаю это один раз, Вы все увидите своими глазами и… на этом мы с Вами закончим наши дела. Я дам Вам то, что Вы хотите, а Вы больше не станете пытаться мне угрожать. - Хорошо, - согласился Джаред и спросил снова, будто кто-то, уверенный, что ответ очень важен, дернул его за язык. - И все же, что это за «мы»? - Это не имеет никакого значения, но раз уж Вы так интересуетесь, мы - это я и мой коллега. Когда-то мы вместе работали над созданием лекарств, проводили эксперименты, но все закончилось довольно печально. - Это Вы создали Фьютенд? - Мой коллега. Мне он показал уже готовую формулу. - Это его Вы назвали психом? - Именно. - И что же с ним случилось? Он умер? - Все умирают. - Он умер из-за Фьютенд? - Не много ли вопросов, Джаред? - И все же… - Это касается только его и меня. - И Вы хотите сказать, что это не касается Дженсена? Ларри помолчал. - Нет, с чего бы. Джаред не стал упорствовать, хотя и прекрасно знал, что доктор Лоренс врет. Но ему казалось, что найти ответы самому будет гораздо быстрее. *** Они договорились встретиться через два часа у Джареда дома. Ларри категорически отказался говорить, куда он собирается ехать, но обещал, что по прошествии этого времени, сыворотка будет у него. Джаред ожидал его появления на пороге своей квартиры с тем внутренним трепетом и любопытством, с которым ребенок ждет возвращения матери с работы в свой день рождения, предвкушая подарок. Он мерил комнаты шагами, стараясь даже случайно не посмотреть на Дженсена, дремавшего у окна. На мягкой коже, из которой было сделано его кресло, уже появилась выемка, по глубине которой можно было ошибочно предположить, что на этом месте кто-то сидит в течение уже многих лет. Джаред нервно сжимал и разжимал заледеневшие пальцы, его знобило от ужаса и предвкушения. Он все еще не понимал мотивов Ларри и мог только уповать на его честность. - Скоро, очень скоро, - шептал Джаред себе под нос, как заведенный. И садился на край кровати, и вскакивал с нее от каждого шороха за дверью, и прислонялся спиной к спинке кресла Дженсена, полностью скрывавшей даже его, Джареда, внушительную фигуру. И ждал. Впервые с того момента, как Дженсен переступил порог дома Джареда, тот со всем осознанием ждал отклика на имя, которое уже вертелось на языке. А Ларри все не приходил. Прошло еще два часа, и солнце уже зашло за горизонт, а настроение Дженсена предсказуемо испортилось. Он устал, понял Джаред. Обычно в это время приходила Сандра, чтобы вымыть Дженсена к ночи и уложить его в постель. А Джаред обычно начинал собираться на работу. Сегодня Сандра тоже задерживалась, но Дженсену было это неведомо. Собственно, даже если бы было, это не отменило бы его потребностей, которые Джаред рьяно удовлетворял. Раньше он всегда избегал обязанности отведения Дженсена в душ по вполне определенным причинам. Смотреть на обнаженное тело, которое раньше ласкал каждую ночь, о котором мечтал и которое - знал, как дважды два, - было его. Джаред не хотел получить еще одну порцию стыда, возбуждаясь от вида обнаженного Дженсена. Но нужды последнего перевесили, и Джаред, шумно дыша через нос, повел его в ванную. Там он стянул с покорно поднявшего руки над головой парня футболку, затем опустился на колени и снял с него носки (ботинки были на Дженсене только тогда, когда его собирались вывести на улицу, так как в квартире Джареда всегда было тепло). Затем его руки замерли на поясе штанов, и Джаред сглотнул. Его пальцы скрючились, как от судороги. Дженсен покачнулся - долгое стояние без опоры давалось ему тяжело - и оперся спиной о стену. Джаред запрокинул голову, глядя Дженсену в лицо. Глаза того были закрыты, ресницы не двигались. Джаред выдохнул и решительно рванул ремень джинсов, выдернул его из шлевок, расстегнул молнию… и опустил руки. - Не могу, - пожаловался он ногам Дженсена. - Мне так жаль, что я не могу… В дверь позвонили. Ларри пришлось ждать довольно долго, пока Джаред снова одевал Дженсена и усаживал его в кресло. Словно так все и было до прихода врача. Словно так было… всегда. Только убедившись, что ничто не выдает произошедшего, Джаред впустил врача в квартиру. - Вы еще можете отказаться, Джаред, - сказал Ларри, не глядя на него. И как, интересно, Джаред должен был думать разумно, если в правом кулаке Ларри держал пробирку, в которой находилось… - Это чудо, - невпопад отозвался Джаред. Ларри заметил его взгляд и усмехнулся. - Если бы, - сказал он и прошел в комнату. Джаред помог недовольно что-то простонавшему Дженсену вновь встать на ноги, и они вместе направились следом за Ларри. Там Джаред уложил Дженсена на кровать, а сам выпрямился рядом, сложив руки на груди в защитном жесте. У Ларри с собой не было никакого медицинского оборудования. Он был одет в обычную одежду, и все, что могло пригодиться, находилось в карманах его куртки. Шприц, колбочка со спиртом, нераспечатанные пачки с ватой и резиновыми перчатками. Ларри только надел перчатки и достал шприц из упаковки, а Джаред уже был на грани нервного срыва. Но Ларри не спешил. Джаред не отрывал взгляда от янтарной жидкости в пробирке, которую Ларри положил на прикроватную тумбочку. Жидкость сияла через стекло, лежа прямо под светом ночника, и Джареду казалось, что она - живая, и она говорит ему что-то, шепчет, зовет его… манит. Ларри был прав, Фьютенд притягивал к себе, словно наркотик. И Джаред с затаенным оцепенением думал, каким же окажется эффект от этой сыворотки, если только один взгляд на нее оказывает такое воздействие. Джаред знал на что шел. Или думал, что знал. Знал и Ларри. Они оба рисковали жизнью Дженсена, да и своими жизнями тоже. Ведь пойди хоть что-то не так, узнай кто-то о Фьютенд, и Ларри лишат лицензии, а Джареда, за намеренное нанесение вреда Дженсену, отдадут под суд. И наверняка обвинят в экспериментах над людьми. - Он должен заснуть, - сказал Ларри, прерывая мысли Джареда и разрушая болезненную тишину в комнате. Джаред перевел взгляд на Дженсена, на его безмятежное лицо, на сонно моргающие глаза. - Зачем? - спросил он, не зная, хватит ли у него сил выдержать ответ на такой простой вопрос. - Во сне мозг работает в тысячу раз интенсивнее, - объяснил Ларри. - А чем больше активность, тем больше надежды на усвоение Фьютенд. Внезапно Джареду пришла в голову мысль, что доктор Лоренс крайне редко называет эту сыворотку лекарством. Обычно только «Фьютенд». И с такой странной интонацией, выражающей одновременно презрение и восхищение. Джареду не нравилось, как это звучало… Сандра всегда появлялась внезапно, и Джаред удивлялся, почему это кажется ему странным. Маленькая и легкая девушка, работающая среди людей, у которых может случиться припадок от любого громкого звука, двигалась бесшумно, как кошка, говорила тихо, но твердо. Но Джаред, видя ее каждый день в джинсах и кроссовках, не мог представить ее в белом врачебном халате. Это перечеркнуло бы весь образ. Вот и сейчас Сандра словно из-под земли возникла около плеча Джареда. Только через несколько секунд он вспомнил, что сам дал ей ключи от квартиры. На всякий случай. - Я помогу ему заснуть, - сказала она, и Джаред мгновенно вспомнил, что она - знает. О Фьютенд, о Дженсене, о самом Ларри, так много, как никто другой. Джаред уже понял - в историю о существовании Фьютенд посвящали только тщательно отобранных людей. И зная, как создается это лекарство, и как оно тестируется, Джаред не смог бы с уверенностью сказать, что Сандра - милая, улыбчивая Сандра - никогда бы не причинила вред пациенту. Он холодел от своих мыслей, в то время как доктор Лоренс и его медсестра говорили друг с другом спокойными, отстраненными голосами. Джаред не знал, как обычно Сандра «помогала Дженсену заснуть», но в этот раз обошлось и без этого. Того времени, что они втроем разговаривали хватило, чтобы Дженсен, утомленный больше обычного из-за перемен в режиме, провалился в сон. И тогда Ларри поднес наполненный сывороткой шприц к его шее. Он замер, глядя на Джареда. - Еще раз, - сказал он. - Вы понимаете, что делаете? - Нет, - честно ответил Джаред. - Но я могу сказать точно, если Вы сейчас остановитесь, я Вам этого не прощу. Ларри выпрямился. Шприц, напомненный сывороткой, поблескивал у него в руках, как золотой. - У нас есть договор, - напомнил Ларри. - Да, и по нему Вы должны это сделать. - Но я не несу ответственности за последствия… - Это решаете Вы сами для себя. Взгляд Ларри после этих слов Джареда не изменился, но поза стала еще более напряженной. Кажется, Джаред снова попал в точку. - Но после этого Вы не пытаетесь… - начал Ларри. Джаред не дал ему закончить: - Я все еще не знаю, какова Ваша цель. - Это касается только меня и Дженсена. - Вы слишком часто повторяете подобные фразы. Ларри развел руками, не выпуская шприц. - Что поделать, это правда. Вы сомневаетесь в правдивости моих слов? Молчание Джареда было красноречивее любых слов. Ларри кивнул: то ли ему, то ли самому себе и проговорил: - Есть один способ узнать правду, - он кивнул в сторону спящего Дженсена. - Я делаю это по многим причинам, и среди них мое искреннее желание того, чтобы Вы успокоились и смогли жить дальше. Это выгодно и мне. Но Вы, повторяю еще раз, не вините меня в последствиях. Потому что о том, в чем виноват, я знаю и без Вас. Нервно переступив с ноги на ногу, Джаред чуть склонил голову, выказывая согласие. - Так наш договор в силе? - еще раз упрямо переспросил Ларри. - Да, - прозвучал ответ. - Разумеется. И тогда Ларри снова склонился над Дженсеном, держа в руке шприц. Дыхание Джареда участилось. Все посторонние мысли вылетели из головы: ему казалось, что он присутствует на выступлении фокусника, и вот-вот должно свершиться чудо. Ларри колебался, но руки его были как из стали, ничто не могло заставить из дрогнуть. Таких рук не бывает у психиатров, - мелькнуло в голове Джаред. - Такие руки только у хирургов и мясников. И в этот момент Ларри ввел иглу глубоко в шею Дженсена. Жидкость в шприце уменьшалась так быстро, словно ее высасывали. Высасывало тело Дженсена, его больной, покореженный мозг. *** Когда Дженсен открыл глаза Джаред уже перестал надеяться на то, что это случится. Взгляд, которым очнувшийся одарил Джареда, был настолько бессмысленным, что на какой-то момент Джаред испугался - не подействовало. Но тут Дженсен сел - рывком, чего не случалось с ним ни разу за последнее время. Он тяжело дышал, втягивая носом воздух так, как втягивал бы воду умирающий от жажды. - Что такое? - прошептал Дженсен не своим голосом, и это было первое, что Джаред от него услышал. - Что происходит? Он перевел остекленевший взгляд на доктора Лоренса и внезапно схватился за голову. С момента выписки из лечебницы волосы Дженсена отросли, и он вцепился в пряди, потянул их, а затем прижал кулаки к вискам и стал бить себя по голове, будто пытался что-то вытолкнуть, вышвырнуть прочь. В полной тишине к Дженсену разом бросились и Джаред, и Ларри. Ларри схватил Дженсена за руки, а Джаред навалился на него сверху, своим весом прижимая к кровати. Дженсен мотал головой по подушке и бился об нее затылком, но не кричал, только шептал, как заведенный: - Что происходит? Что происходит? И внезапно вскинулся так резко, что Ларри отпустил его руки. Тогда Дженсен вцепился пальцами в плечи Джареда, и, глядя в его перепуганные глаза, наконец закричал. - Зачем?! - он тряс Джареда, как тряпичную куклу, и кровать под ними ходила ходуном. Ларри отпрянул. - Зачем?! - снова заорал Дженсен Джареду прямо в лицо. - Зачем, зачем, зачем?! И в следующий миг он обмяк на кровати, потеряв сознание. Глаза под закрытыми веками дрогнули и застыли. Стоящая в углу комнаты Сандра прижимала кулаки ко рту, глаза на ее смуглом лице влажно блестели, широко распахнутые, перепуганные. Джаред перевел взгляд на Ларри. Тот медленно, сохраняя показную невозмутимость, отложил на тумбочку шприц, который, как оказалось, все это время держал в руках, и тихо сказал: - Это шок. Джаред покачал головой. Хотел бы он верить, но отчаянное "зачем?" до сих пор звучало в ушах, заглушая даже буханье его собственного сердца. Он ошибся, и знал, что ошибается, только услышав о Фьютенд и решив, что опробует это лекарство, чего бы ему, Джареду, это не стоило. Но это стоило слишком многого. Это стоило Дженсена, который теперь осознавал свое безумие во всей его реальности.