Futend (Фьютенд)

«С холодеющим сердцем Иван приблизился к профессору и, взглянув ему в лицо, убедился в том, что никаких признаков сумасшествия нет и не было». М. Булгаков «Мастер и Маргарита» Дженсен очнулся так же внезапно, как и отключился. На этот раз он не кричал и не бился. Он спокойно отстранил от себя Джареда и выставил вперед руку, когда Ларри открыл рот, чтобы что-то сказать. Сандру Дженсен просто проигнорировал. Хотя, возможно, он ее даже не заметил. Дженсен скрылся в ванной, и дверь за его спиной закрылась медленно и тихо. Так тихо, что все присутствующие в комнате вздрогнули. Заскрипел неисправный кран, зашумел душ, загудели трубы, пуская горячую воду. Джаред прислушивался, боясь услышать что-то необычное. Всхлип или, может быть, звук удара или падения. Но ничего такого не было. - Мы с Сэнди пойдем на кухню, - сказал Ларри, когда прошло полчаса, а картина не изменилась. - Вряд ли Дженсен обрадуется, увидев вокруг себя такую делегацию. - Вы уверены, что ему сейчас не нужна Ваша помощь? - спросил Джаред, и голос его звучал так, словно ему самому не помешала бы пара уколов успокоительного. - Ну, или осмотр? - Нет, не нужна, - ответил доктор Лоренс. Джаред кивнул, с досадой вспомнив, что Ларри проделывает такие манипуляции далеко не в первый раз. Когда Ларри и Сандра вышли, Джаред постучал в дверь ванной. - Дженсен, - позвал он, и горло перехватило от мысли, что человек, которого он зовет этим именем, может ему ответить. - Дженсен, выйди, пожалуйста. Тут только я. Вода продолжала литься, и за ее шумом невозможно было ничего расслышать. Джаред прислонился к двери и едва не упал, когда та легко поддалась, открываясь. Джареду захотелось дать себе подзатыльник, когда он понял, что все это время дверь не была заперта. Дженсен обнаружился около раковины. Душ работал на полную мощность, и крупные капли бились о дно душевой кабины, от горячего пара запотели зеркала, а кафель на полу стал влажным и скользким. - Дженсен, - снова произнес Джаред, не отрывая от него взгляда. Джаред читал, что при болезни Альцгеймера, на последних ее этапах, человек очень сильно теряет в весе. При виде Дженсена он убеждался в правдивости этого. С тех пор, как Джаред забрал его из больницы, и без того стройный Дженсен, похудел еще больше. В последние дни он и вовсе напоминал себя в те времена, когда еще был подростком: костлявым, нескладным, когда любая, самая калорийная пища, перерабатывалась в энергию. Но Джаред любил его таким тогда, любил таким и теперь. И сейчас, подходя ближе, он невольно выискивал изменения в стоявшем перед ним человеке. Напряженные плечи, руки, сжатые в кулаки, опущенная голова и вихры, вихры, намокшие от пара и завивающиеся на кончиках. И жизнь. Сквозящая в каждом движении, в каждом жесте, в каждом вздохе. Перед Джаредом стоял адекватный, полностью здоровый человек. Возможно только немного растерянный и напуганный. Джаред готовился к тому, чтобы увидеть слезы, но когда Дженсен повернулся, его глаза были сухими и нисколько не покрасневшими. В этот момент Джаред внезапно вспомнил, насколько Дженсен на самом деле сильный. Каким он всегда и был. - Привет, - сказал Дженсен, и Джаред не знал, что ему ответить. Тогда Дженсен шагнул вперед, и вот он уже стоял прямо перед Джаредом, глядя на него чуть снизу вверх. Джаред впитывал в себя этот момент: огромные темные круги под нижними веками, бледная кожа, поблекшие веснушки, светлые, почти белые губы с сухой корочкой и лихорадочный блеск в глазах, как при высокой температуре. Даже в этот момент он казался Джареду самым красивым человеком на свете. - Привет, - повторил Дженсен, и Джаред кивнул ему молча, потому что до сих пор не знал, какой ответ будет правильным. - Что же ты молчишь? - Дженсен вздернул бровь, как частенько делал раньше, и обогнул Джареда, направляясь в комнату. - Если уж начал, доводи до конца. И тогда Джаред понял, что Дженсен не расстроен и не испуган. Он зол. - До какого конца? - переспросил Джаред. - Откуда мне знать? Не я сделал это с собой. - Ты... злишься? - Злюсь? - Дженсен таким привычным раздраженным жестом сложил руки на груди, что Джаред едва не улыбнулся. - Нет, не злюсь, конечно же. - Его слова сочились сарказмом. - С чего бы? Я просто хочу знать... Зачем? - Тебе... плохо? Сейчас? Дженсен смотрел так, словно это Джаред сошел с ума. - А как ты думаешь, что я сейчас чувствую?! - выпалил он, не в силах сдерживать бушующую внутри истерику. - Я был... - Его голос сорвался. - А теперь... И я ведь все понимаю! И помню! А ты... - Он задыхался, не в силах облечь мысли в слова. - Я был болен, и вдруг... Что ты сделал? Я понятия не имею как тут оказался! Почему ты здесь? Как ты меня нашел? И как… как я вообще могу думать обо всем этом?! Я разучился это делать! - Дженсен, я не хотел, чтобы тебе было больно или... - начал Джаред, но Дженсен перебил его, заорав так, что сразу стало ясно, каких усилий ему стоило сдерживаться. - Нельзя так играть с людьми! - Я не собирался играть. Я просто хотел... увидеть тебя! Поговорить с тобой еще раз! - А о том, что будет со мной ты не подумал? - Дженсен обхватил голову обеими руками. - У меня такая каша в голове... - Это Фьютенд, - ляпнул Джаред. - А? - Это сыворотка. Лекарство, - запинаясь, сообщил Джаред. - Оно, ну, должно было помочь тебе. - Я думал, от моей болезни нет лекарства. - Его и нет. Джаред и Дженсен обернулись на голос. Ларри стоял в дверной проеме, поджав губы. Никто из них не заметил, как он пришел, и теперь Джаред жалел об этом. - Ларри, - предупреждающе произнес он. - Не нужно. - Почему? - мгновенно вскинулся Дженсен, затем обернулся в врачу. - Что это за лекарство? Одно из тех, что мне давали раньше? - Нет, совсем нет, - отозвался Ларри. - Фьютенд - нечто особенное, не похожее на другие лекарства. Но он не более действенен, чем все остальное. Через 24 часа ты снова вернешься в свое прежнее состояние. Джаред смотрел на доктора Лоренса в ужасе, не понимая, зачем он это делает, зачем говорит то, что только причинит Дженсену боль. Но тот, кажется, только разозлился сильнее. - Не играешь, значит? - со злостью спросил он, и его слова больше походили на шипение. - Клянусь, нет! - выкрикнул Джаред. - И какова была цель? - не унимался Дженсен. - Эксперимент? - Никаких экспериментов, - сказал Ларри. - Поверь мне, Дженсен, никаких экспериментов. - Это все я, - тихо перебил его Джаред. - Я не хотел верить, что тебе нельзя помочь. И тогда... -… и тогда я рассказал ему о сыворотке, - снова встрял врач. Дженсен переводил взгляд с одного на другого, не в силах понять, почему каждый пытается взять вину на себя, и действуют они заодно или же всеми силами противоречат друг другу. Он засмеялся от растерянности и неимоверной усталости. И лишь когда в глазах Джареда промелькнул настоящий испуг, успокоился. - Не играли и не эксперимент, - сухо повторил он. - Мы не должны были этого делать, я согласен, - сказал Ларри. - Да что толку от Ваших слов, доктор Лоренс? - тихо спросил Дженсен. - Сколько таких было до меня? Сотня, две, три? И Вы перед всеми извинялись, глядя на то, как они мучаются? Ларри промолчал. За него ответил Джаред. - Люди не мучаются от того, что могут мыслить, - сказал он. Дженсен перевел на него взгляд. - Только не те, кто был лишен этого. Вы не понимаете, да? Я помню каково это - не уметь мыслить, не знать, как это делается. Да я готов сойти с ума только от воспоминаний о своем безумии! Дженсен отвернулся, а Джаред чувствовал, что находится на грани нервного срыва. Ларри не отрывал от него внимательного взгляда. Единственное слово, которое он хотел сказать Дженсену, застряло у него в горле. Он уже не был уверен, что имеет право произносить его. Он рассказал Джареду лишь малую часть о том прошлом, в котором экспериментальным лекарствам и опытам над пациентами отводилось больше времени, чем на что либо другое. Он рассказал лишь о том, что его коллега умер из-за этого. Но не рассказал, как это подействовало на него самого. И как возросло чувство вины перед всеми теми безымянными людьми, перед подчиненным персоналом, которому приходилось присутствовать при процедурах, после которых многие больные уже не возвращались в свои палаты, перед Сандрой, которая оставалась рядом несмотря ни на что, перед Дженсеном, который был последним пострадавшим от мании доктора Лоренса и его сумасшедшего друга. Не рассказал, как прозрел внезапно и быстро, в тот же миг, когда увидел своего коллегу мертвым, как молился и исповедовался в глухих церквушках, где его никто не знал и никто о нем не слышал. Как хотел исправить то, что еще мог. С Дженсеном. И как сделал только хуже, превратив его в овощ раньше времени. И как на самом деле боялся угроз Джареда, и как его самого влекла слепая надежда помочь хотя бы ненадолго, успеть сказать, как он сожалеет, не понимая, что даже сейчас, используя Фьютенд из лучших побуждений, он поступает в полной мере эгоистично. Он знал, что это было жестоко. Жестоко для обоих, и Джареда, и Дженсена. Но Ларри, глядя на ситуацию с какой-то только ему понятной точки зрения, надеялся помочь именно таким образом. Словно бы только так, увидев страдания Дженсена, Джаред бы понял, что прошлого уже не вернуть. Что отныне и до конца своей жизни только в своем безумии Дженсен может быть спокоен. И что не стоит искать пути или надеяться на чудо. Потому что Фьютенд - не чудо, а химия. А химия не может не травить. Ларри понял это, когда смерть коснулась его напрямую. И теперь ему казалось, что страшнее этого урока быть ничего не может. И он доказывал это как мог, пытаясь не допустить конца, хотя для него самого он уже давно наступил. - Дженсен, - позвал он, не зная, что сказать дальше. Он хотел прощения, хотел поговорить с тем, чью жизнь собственноручно укоротил и уничтожил, хотел рассказать как это было, облегчить душу… и со всей ясностью понимал, что ни для кого из них это уже ничего не изменит. - Мне тоже очень жаль, - внезапно произнес Дженсен, лишая Ларри даже возможности извиниться. - Оставьте нас, - после недолгого молчания попросил он, и Ларри кивнул ему прежде, чем выйти, так ничего больше и не сказав. На миг Джареду показалось, что этот кивок был чем-то вроде поклона, но он тут же позабыл обо всем, когда Дженсен повернулся к нему лицом. Он молчал, ожидая чего-то, и Джаред лихорадочно соображал. - Чего ты ждешь? - спросил он, уже открыв рот, чтобы сказать совершенно другое. - Всего лишь ответа на вопрос, - откликнулся Дженсен. - Я хочу знать, остался ли ты тем человеком, которого я знал когда-то. Тогда я смогу понять, как относиться к тебе после произошедшего. - Что? - Зачем ты это сделал? - все тот же вопрос, заданный шепотом, и Джаред зажмурился, зная, что любой ответ будет ошибочным. - Я хотел помочь, - хрипло сказал он. Дженсен покачал головой и даже отступил на шаг. Джаред запаниковал. - Я уже говорил тебе! Ты был болен, ты мучился… - Я не мучился, - возразил Дженсен и сделал еще один шаг к двери. Джаред сглотнул. Ему казалось, будто что-то ускользает от него, и если он позволит, потом будет еще тяжелее, чем раньше. - Я не хотел, чтобы тебе было больно. Дженсен усмехнулся, опуская голову. - Мне больно сейчас, - он снова посмотрел Джареду в глаза. - Но тебе не стыдно. И ты знаешь почему, я просто хочу, чтобы ты произнес это вслух. Джаред покачал головой, молча. Дженсен сделал несколько шагов вперед, так, что теперь почти касался своей грудью груди Джареда. - Зачем ты это сделал? - настаивал он, дыша так же размеренно и тихо, как и до «волшебного» укола - словно спал, бодрствуя. - А что мне оставалось? Что бы ты сделал на моем месте? - он все еще оправдывался, хотя где-то глубоко внутри начинали вспыхивать первые искорки гнева. Ведь Дженсен прекрасно понимал, что мучает Джареда этими вопросами, но все равно настойчиво требовал ответа. Джаред не мог поверить, что встретившись в первый раз после такой долгой разлуки, они первым делом поссорятся. Какая-то часть его хотела кричать и топать ногами, чтобы выплеснусь скопившиеся эмоции, но Дженсен не позволял этого сделать, глядя ему в глаза с немым укором. - Не переводи стрелки на меня, - все так же спокойно произнес Дженсен. - Это все ты. Сам ведь знаешь. Ты не должен был ничего трогать. - Да что я трогал?! - взорвался Джаред. - Меня! - Дженсен не отходил, и его внезапный крик электрошоком ударил по ушам Джареда. - Я болен, но только теперь я это осознаю! Кто просил тебя менять что-то? Кто дал тебе право распоряжаться мной? Умом Джаред понимал, что большинство этих претензий адресовано не столько ему, сколько доктору Лоренсу, но не пытался переубедить Дженсена. Сердце его пело от радости, когда Дженсен выражал эмоции, даже если это была злость. - Да ты бы себя видел! - рявкнул он, ощущая извращенное наслаждение от вида исказившегося лица Дженсена. - Ты был как живой мертвец! Как человек, который живет только благодаря искусственному жизнеобеспечению. Как кукла на батарейках, способная только открывать рот и ссать в памперсы! Дженсен, казалось, был готов к жестоким словам. Ни один мускул не дрогнул на его лице, только глаза сверкнули по-звериному. - Спасибо, что проинформировал, - холодно отозвался он. Развернувшись, он вышел из ванной. Джаред пошел следом через несколько минут. Дженсен обнаружился в гостиной. Он стоял, ссутулившись, сжимая пальцами спинку кресла, в котором обычно сидел. - Я не… - начал Джаред, тут же сбившись. - Я вовсе не то… Все было совсем не так. Проклятье, Дженсен! Просто я люблю тебя! Люблю так сильно… - В этом все дело, - сказал тот, не оборачиваясь. - И именно поэтому ты дал мне это лекарство. - Нет, - Джаред замотал головой, отрицая очевидное. - Тогда зачем? Джаред запустил пальцы в волосы, взлохмачивая пряди, и закивал с видом заключенного, сознающегося в убийстве и знающего, что после признания вины ему дадут не меньше десяти лет тюрьмы. - Ради себя, - наконец, сказал он. И тогда Дженсен улыбнулся одними губами, поворачиваясь. - Да, - согласился он. - Ты сделал это ради себя. Теперь придется уточнять, о какой любви ты говоришь. - Я поступил эгоистично, - Джаред сглотнул. Теперь смотреть на Дженсена было стыдно. - Но я не мог не воспользоваться шансом. И ведь это доктор Лоренс рассказал мне о лекарстве! Почему ты не винишь его?! Дженсен фыркнул. - Даже не пытайся, Джей. Я хорошо знаю Ларри, я даже догадываюсь зачем он это делает. Нет, ничего плохого. - Добавил он, заметив как насторожился Джаред. - Он хочет помочь, просто… он выбрал неверный метод. Но он переживет, даже осознав свою ошибку. Но что будешь делать ты, когда действие лекарства закончится, и я снова стану… стану… Он хотел было подойти к окну, но отпрянул от него тут же, будто его глаза обожгло солнце. Только вот на улице уже несколько часов как было темно. Наверное, решил Джаред, Дженсену осточертело смотреть на Нью-Йорк просто… до безумия. - Я люблю тебя, - сказал Джаред снова, потому что не мог не сказать. Дженсен резко втянул носом воздух. - Знаю. Правда, знаю. Он выдохся, понял Джаред, вся его злость улетучилась. - Прости… - Спасибо. Они сказали это одновременно, и Джаред вытаращился на Дженсена в недоумении. - Спасибо? - переспросил он. - Да, - Дженсен снова улыбнулся. Едва-едва, но зато искренне. - За что? Дженсен мотнул головой. - Просто… Я тоже рад тебя видеть. Они бросились друг к другу одновременно. Ударились губами, не сумев сразу же найти идеальное положение, при котором не мешался бы нос, сцепились пальцами до боли, до хруста. И Дженсен так резко и властно просунул язык Джареду в рот, что тот мгновенно вспомнил, кто всегда был ведущим в их отношениях, хотя со стороны казалось, что они оба равны. Возможно, в какой-то степени так оно и было, но лишь потому, что каждый чувствовал себя комфортно, находясь на своем месте. А то, что Дженсен иногда командовал или принимал решение за обоих, Джареда не сильно коробило. Потому что он был слишком ленивым по временам и слишком неусидчивым постоянно, чтобы серьезно задуматься над чем-то. Ему требовалось время, чтобы собраться, а Дженсен любил, чтобы было здесь и сейчас. Потому он и делал много чего сам - не хотел ждать, пока Джаред раскачается. Джаред отвечал на поцелуй, широко раскрывая рот, вылизывая покрасневшие губы Дженсена, замечая краем глаза разливающийся по его скулам румянец, слыша сорванное дыхание, к которому примешивался странный рокочущий звук, в котором Джаред с удивлением узнал смех. И тогда он понял, что смеется тоже. Поразительно, как мало времени им обоим потребовалось на то, чтобы вспомнить свои прежние роли, вспомнить и вжиться в них снова, будто они никогда и не выходили из них. И Джаред был готов к тому, что Дженсен вот-вот начнет ворчать на него за каждую мелочь, словно ему не тридцать, а по меньшей мере пятьдесят, а Джаред - его нерадивый внук, не оправдавший надежды, но от того не менее любимый. И сам Джаред уже был готов начать посмеиваться и огрызаться, не зная, чего он хочет больше - проигнорировать замечания и переключить внимание Дженсена на что-то другое, или же всерьез разозлиться. И плевать на то, что времени на все не хватило бы. Дженсен все не отстранялся, не отпускал Джареда, и в этом был похож на себя прежнего больше, чем в чем-либо другом. Прошло немало времени прежде чем Джаред заметил, что Дженсен не просто целует его, а что-то шепчет ему в губы. Он отстранился, в кои-то веки не ощущая, будто выдирает из Дженсена часть самого себя. - Так много, - повторил Дженсен, не открывая глаз. - Хочется сделать так много. Улыбка Джареда померкла. Кажется, он поспешил с выводами. - Джен... - начал он и подавился именем, которое всегда гладко ложилось на язык. *** Ларри и Сандра испарились из квартиры как по волшебству. “Наговорил гадостей и исчез”, - злился Джаред, не понимая, чего добился доктор Лоренс своей выходкой. Чего он хотел добиться. Но, кажется, об этом догадывался Дженсен, и видя его хмурый вид, Джаред сомневался, что хочет знать. Он оставил Дженсена без присмотра на какие-то несколько минут, чтобы сходить в туалет, а когда вернулся, обнаружил того в кухне за столом, и уже с полупустой бутылкой вина. Представив, как Дженсен вылакал целый литр за столь короткое время, Джаред опешил. А следом всполошился не на шутку, вспомнив, что Дженсену категорически нельзя употреблять алкоголь. Иллюзия или не иллюзия, а реальное состояние его мозга было прежним. - Что ты делаешь? - задал Джаред наиглупейший вопрос и попытался схватить бутылку со стола, но Дженсен оказался быстрее, и пальцы Джареда обхватили воздух. - А на что это похоже? - в ответ спросил Дженсен. Бессмысленный, глупый, банальный разговор, происходящий всегда, когда люди просто теряют, теряют время! - Отдай бутылку, - попросил Джаред как можно более спокойно, и внезапно Дженсен безропотно послушался. - Расскажи мне об этом лекарстве, - выдал он совершенно не то, что Джаред ожидал. - Да собственно... Ларри уже все сказал, - Джаред скрипнул зубами от бессильной злости. Он бы преподнес эту же информацию совсем иначе, нежели это сделал якобы профессиональный психиатр. А, может, просто-напросто солгал бы. - Я хочу услышать от тебя, - Дженсен устроился на стуле поудобнее и положил руки в замок перед собой. Он не выглядел опьяневшим, лишь глаза немного увлажнились. А в остальном это был совершенно обычный Дженсен, Дженсен из прошлого, которому требовалось не меньше трех бутылок, чтобы захмелеть и, поразительно!, даже не проблеваться с утра. И Джаред начал рассказывать о Фьютенд. Рассказывать все, что узнал от Ларри и все, что додумал сам. Когда он закончил, Дженсен продолжал внимательно смотреть на него, потирая пальцами подбородок, покрытый щетиной. - Двадцать четыре часа, - повторил он. Видимо, остальное показалось ему неважным. И Джареду хотелось выть от осознания того факта, что Дженсен только и ждет, когда эти часы истекут. - Скажи, на что это похоже? - спросил он, желая перевести тему. - Твои воспоминания? - Это странно, - ответил Дженсен. - Словно это было с кем-то другим. Но когда я думаю о том, что это происходило и все еще происходит со мной... становится жутко. Знать кто ты есть, но не иметь сил осознать это. Постоянно пытаться не отключиться окончательно, и каждый раз проигрывать, даже не осознавая, что ты боролся. Джаред смотрел, не отводя взгляда, не зная, что сказать, что сделать. Одного раскаяния тут явно было мало. - Это как во сне... - внезапно подхватил он мысль Дженсена, словно действительно понимал. - Знаешь, когда бежишь куда-то, и понимаешь, что на самом деле стоишь на месте. Пытаешься ударить, но руки слабые, как у ребенка. Дженсен отчего-то промолчал, и это дало Джареду возможность продолжить. - Тебе тяжело, - сказал он, и это не было вопросом. - Тебе было лучше... тогда. - Разумеется, сейчас я скажу, что ты не прав, и мне не было лучше, - сходу ответил Дженсен, в его голосе больше не слышалось враждебности. - Какой же человек откажется от возможности мыслить? Даже не мыслить, а чувствовать... Но сейчас... я чувствую слишком много. И не все эти чувства хорошие. - Прости, я... - Джаред запнулся. - Я... - Кажется, я уже говорил тебе спасибо, - перебил его Дженсен. - Кто знает, что на самом деле чувствуют люди, пролежавшие многие годы в коме и проснувшиеся постаревшими на десятки лет? Наверняка, они тоже ощущают ужас. Но они не проклинают врачей за то, что они их разбудили. - То есть, ты... - Страх - нормальное состояние человека, - сообщил Дженсен и улыбнулся снова. - Я в норме. *** Мне тоже иногда снятся такие сны, о которых говорил Дженсен. Как будто я пытаюсь убежать, но я босиком. Я пытаюсь закричать, но не могу. Я бегу изо всех сил, но понимаю, что меня все равно настигнут, хотя не знаю, кто преследователь и что ему нужно. Внезапно передо мной оказывается тупик, я замираю, оборачиваюсь… и оказываюсь в самом начале пути. И преследователь снова гонится за мной. И это повторяется раз за разом. И мои попытки убежать, скрыться… полное безумие, но я все равно пытаюсь это сделать. Думаю, здесь стоит выдержать трагичную паузу. Предположим, что я не знаю продолжения этой истории. Предположим, что все закончилось в только что описанный мной день. В этом случае я сказал бы со всей уверенностью, что Дженсен не смог бы жить с воспоминаниями о своей болезни, даже если бы тогда - в тот день, когда Джаред дал ему лекарство, - случилось бы чудо. Это как если бы больного клаустрофобией похоронили заживо, а потом ему пришлось бы выбираться из могилы. Этот ужас остался бы с этим человеком навсегда, а изодранные в кровь руки преследовали бы в кошмарных снах. Из дневника Дина Падалеки 25 февраля 2068 года *** Дженсен сел в свое кресло с той смелостью, смешанной с адреналином, что ведет воина навстречу врагу. Он приподнялся и снова опустился, поерзал немного и посмотрел на Джареда. - Пообещай, что поменяешь его, - и в голосе тоже слышалась бравада. - Нелепо, - невпопад ответил Джаред. Но Дженсен не обратил на это внимания, для него все было вполне объяснимо. - И все же поменяй, - припечатал он. - Хорошо. - Джаред пожал плечами. - Неудобно? - Нет, просто. Дженсен поднял воспаленные глаза, и Джаред протянул ему руку, вытягивая с кресла. Если бы так же легко он мог вытянуть болезнь… - Не думай, - попросил Дженсен, прижимаясь к Джареду всем телом. Его сильные руки легли ему на щеки, большие пальцы обхватили челюсть. От него пахло вином и немного спиртом. - Зачем ты думаешь? - Не знаю, - честно ответил Джаред. - Оно само получается… И вздохнул прерывисто. Хотелось улыбаться. Несмотря ни на что он в мгновение ока впадал в иллюзию спокойствия. Он снова был рядом с тем, кто мог защитить его от всего на свете, и тот, кто и делал это всю его жизнь, был рядом с ним. - Плохая привычка, Джей, - с улыбкой Дженсен покачал головой, и Джаред ткнулся лбом в его лоб. - Пойдем в постель, - произнес он, едва размыкая губы. - Поздно уже. Джаред зашел в комнату первым, не отпуская руку Дженсена, но тот остановился на пороге, и его ладонь выскользнула из хватки Джареда. Тот обернулся и подскочил к Дженсену так стремительно, словно тот не просто замер на месте, а вот-вот был готов упасть без сил. - Что? - полузадушенно спросил он. Дженсен смотрел куда-то за спину Джареда, не моргая, только зрачки его глаз расширялись и сужались быстро-быстро и черные ресницы подрагивали, отбрасывая тени на щеки. Джаред почувствовал, как от частого прерывистого дыхания пересыхают губы, когда Дженсен чуть отклонил голову в сторону и коснулся кончиками пальцев шеи: как раз в том месте, куда доктор Лоренс сделал укол. - Не паникуй, - наконец, ответил он, затем улыбнулся одними губами и только тогда посмотрел Джареду в глаза. - Пойдем. И уже сам взял его за руку. Вместе они подошли к прикроватной тумбочке, и Джаред похолодел, когда понял, что так подействовало на Дженсена. Под светом ночника пустой шприц и использованный кусочек ваты, скомканные перчатки и капли темно-желтой жидкости сверкали снежной белизной и золотом на полированной поверхности. Джаред никогда не думал, что может с такой скоростью придумать столько мучительных смертей для одного человека, да и жестоким его уж при всем желании нельзя было назвать. Но попадись ему сейчас на глаза Ларри, тот не отделался бы даже сломанным носом. Джаред засуетился, пытаясь одновременно найти пакет, в который можно было бы сложить все, что указывало на недавно произошедшее в этой комнате, оттащить Дженсена подальше от тумбочки и включить нормальный свет. Голос Дженсена застиг Джареда врасплох. Он замер, все еще почти что в темноте, в согнутом в три погибели состоянии, - выпрямился, не зная куда девать руки. - Остановись, - повторил Дженсен и, как любил делать когда-то давно, поманил Джареда пальцем. Когда тот подошел, Дженсен обхватил его ладонью за шею и притянул его голову вниз, а затем жарко поцеловал, захватывая зубами, засасывая губы. Правой рукой он пошарил по тумбочке, нащупал маленькую веревочку и дернул чуть сильнее, чем хотел. Ночник погас, и Дженсен, не прекращая поцелуя, толкнул Джареда на кровать… Они лежали, переплетясь руками и ногами, обнаженные и усталые. Голова Джареда лежала у Дженсена на плече, и тот поглаживал спину Джареда, а второй рукой перебирал волосы. Ни один из них не думал о сексе - они говорили. Говорили, говорили и говорили, пытаясь залатать пробел, созданный двумя годами разлуки. - Какой сейчас год? - Две тысячи четвертый. - Значит, тебе уже двадцать два. Совсем большой. - Перестань, я всегда был большим. - Я не об этом, придурок. - Ты поступил в колледж? - Да. - Как и мечтал? - Да. - И, конечно же, бросил. - Нет. Пока. Но это есть в планах. - Не стоит ради меня… - Ради себя, поверь. Без тебя хреново. - Но и со мной плохо. - А без тебя хреново. - Почему я здесь? - А где же еще тебе быть? - Нет, я хочу сказать… Ты меня забрал из клиники. Как тебе удалось? - Долгая история. Мы с Ларри немного смухлевали, я ему пригрозил… - Ты? - Пришлось. Ты тоже не был на себя похож, когда заставлял его подписать бумаги, чтобы он не мог заявить твоим родным о том, что ты жив. - Один-один. Как ты меня нашел? - Мне нравится думать, что это судьба. - Джаред… - А как ты додумался до того, чтобы разыграть свою смерть? - Не было выбора. - Был. - Джаред! Как ты меня нашел? - Не было выбора. - Черт, звучит печально. - Ага, так и есть. - Ларри помог тебя вернуть. - Он сделал это не ради тебя и не ради меня. - Мне кажется, что он чувствует себя виноватым. - О, у него есть причины. - Расскажешь? - Вряд ли. Я мало что помню о том, как и чем меня лечили. Но он психиатр, Джей. А они всегда чувствуют себя виноватыми, когда не могут помочь. - То есть, всегда. - Не всегда, конечно. - Он уже давал тебе это лекарство? - Сказал же, не помню. - Мне стоит ему доверять? - Не знаю. - Сандра за мной… ухаживает? - Да. Тебе не нравится? - Она женщина. Но я понимаю, что тебе тяжело это делать… - Нет, ничего. Если ты хочешь, я сам. - Не стоит. - Стоит. Я действительно не мог. Но теперь, кажется, могу. - Это иллюзия, Джей. Все это. - Мое отношение к этому не меняется от того, что это иллюзия. - И какое у тебя отношение? - Ты гад, Дженсен. - И я тебя люблю. - Хотя бы мой меня сам. Или найми медбрата. - Никто не должен знать, что ты здесь. Я сам, не беспокойся. - Отлично. - Эй? - М? - Дело ведь не в мытье и уж точно не в том, что Сандра женщина. - Заткнись. - Ты ревнуешь? - Нет. - Я твой, Дженсен, ты ведь понимаешь? - Подбери сопли, Джей. - Да, именно поэтому. - Обещай, что больше так не сделаешь. - Как? - Этот Фьютенд. Обещай. - Дженсен… Как ты можешь просить меня… - Мне плохо, Джаред. Мне здесь плохо. - Хорошо, я обещаю. Они все-таки уснули, хотя Джаред всеми силами пытался держать глаза открытыми. Но когда наступило утро, Джаред ни на миг не пожалел о том, что не смог противиться усталости. Потому что проснуться рядом с Дженсеном и увидеть его расфокусированный взгляд и сонную, но такую ласковую улыбку, было лучшим, что случалось с Джаредом за последние два года. У них оставалось еще около десяти часов. И все это время они снова провели в постели - разговаривая. И Джаред сдерживал слезы, замечая заминки в ответах Дженсена, его закрывающиеся глаза, становящееся неслышным дыхание, пальцы, сжимающие руку все слабее и слабее. Он провалился в сон перед самым истечением срока, и вздрогнул, просыпаясь, когда Дженсен рядом с ним нервно заметался во сне и застонал сквозь зубы. Джаред рванулся к ночнику и дернул веревочку. Как только тусклый свет залил комнату, Дженсен затих и его дыхание снова выровнялось. Джаред вернулся в постель и навис над все еще обнаженным Дженсеном, укрыл его простыней и поцеловал в висок. - Я скучаю по тебе, - прошептал он, надеясь, что там, где-то далеко, где безумие еще не успело обрести полную власть, Дженсен тоже по нему скучает. *** И радостно, и горько. И солнце все так же ярко светило в окно, и чайки летали очень низко, к дождю, или, может быть, к слезам, и лилии на подоконнике пахли увядающе и мерзко. И Дженсен снова сидел в своем кресле у окна. И все было как всегда. Только дыхание его то и дело срывалось, и пальцы на руках конвульсивно подергивались. Только Джаред почему-то не замечал этого. Глядя на Дженсена он улыбался, и в голове его зрела мысль. Та, которой боялся Ларри, та, которая, он надеялся, Джареда никогда не постигнет. Он надеялся, что Джаред, увидевший, как Дженсен возвращается в свое состояние, не захочет проходить это вновь. Он надеялся, что Дженсен сам попросил его об этом. Но он недооценил силу надежды. Она грызла Джареда изнутри так сильно, что он не мог ей противиться. Так же, как не мог противиться чувству любви к Дженсену, так же, как не мог противиться чувству голода или жажды. И он шел туда, куда влекла его эта надежда. К еще одной порции Фьютенд. Потому что с этих двадцати четырех часов и до конца жизни у Джареда Падалеки было всего несколько дней, когда он понимал, ради чего живет в этом мире. Это были дни, когда Дженсен Эклз смотрел на него и узнавал.