Глеб
Утро понедельника начинается с головной боли, общей усталости и мерзкой мыгычки, больше похожего на туман, нежели на дождь. Не сказать, что я не люблю пасмурную погоду, но вот такую просто не выношу. На работу приезжаю раньше обычного. Нужно подготовиться к собранию. Ровно в десять прибывают акционеры. – Господа, я просмотрел бизнес-план, составленный нашими аналитиками, – обращаюсь я к трем своим директорам, сидя во главе большого овального стола в зале заседаний, – и внес в него некоторые изменения, прошу ознакомиться с ними. На несколько минут в помещении воцаряется тишина, изредка нарушаемая шелестом переворачиваемых страниц. – Глеб, ты же понимаешь, что это весьма рискованный шаг, – комментирует Игорь Котов, акционер и финансовый директор моей компании. – Многим может не понравиться твой напор и наглость. Плюс, мы очень рискуем прогореть. – Да, согласен, поправки, конечно, хорошие, – соглашается второй акционер компании, Александр Рыков, – но слишком много неоправданного риска. Нужно всё хорошенько взвесить, заново просчитать и обдумать. – А вот я вообще не пойму, с чего ты взял, что филиал нужно открывать именно в этом городе? – искренне удивляется Сергей Васнецов, последний из директоров, – там же население меньше полумиллиона. Смысл так рисковать? Их ниша и так забита под завязку. – Да и потом, Глеб, – это снова Игорь, – мы же собирались выходить на более обширные горизонты. На кой ляд тебе сдалась эта провинция? – Правильно, – поддакивает Александр, – незачем тратить время и средства на всякую мелочевку. Решили выходить на Большой рынок, значит, нужно придерживаться первоначального плана. Еще немного послушав их гневные высказывания, решаю внести некоторую ясность: – Господа, не стоит так нервничать, – миролюбиво говорю я, улыбаясь всем троим одновременно, – я уже не первую неделю ломаю себе голову над этим вопросом. Признаться, изменения в бизнес-план внес только пару дней назад и только потому, что до меня дошли сведения, что одна из крупнейших компаний этого города обанкротилась... – И ты веришь каким-то слухам? – недоверчиво фыркает Сергей Васнецов, перебивая меня на полуслове. – Глеб, мальчик мой, не будь наивным. Мы рискуем миллионами... – Сергей Петрович, – с нажимом произношу я, источая такой арктический холод, что мужчине приходится подавиться невысказанными словами и замолчать. Хоть я и младше всех вас, но неуважения к себе я не потерплю. Вы что думаете, я совсем идиот, подставлять себя и компанию под удар непроверенной информацией? – задаю скорее риторический вопрос, нежели по существу, поэтому, не дожидаясь ответа, продолжаю: – Начальник моей службы безопасности лично занимался сбором информации, – прерываюсь, обвожу всех собравшихся строгим взглядом и снова продолжаю: – И вот, что он выяснил... В течение последующих нескольких часов мы долго и муторно обсуждаем перспективность этого проекта, основываясь на новых данных. Мнения расходятся. Споры и разногласия грозятся перерасти в масштабную потасовку: – Да это полный бред, Игорь! – возмущается Васнецов. – Даже без этого застройщика у нас могут возникнуть серьезные проблемы. – Какие, Сереж? – раздраженно спрашивает Котов. – Без него ляжет весь рынок. Нам только и нужно будет, что подмять под себя всё строительство. – Не будь наивным, Игорь. Ты хоть представляешь себе, сколько таких же, как мы, желающих оттяпать кусочек пожирнее? – психует Васнецов, нервно отпивая воду из стакана. – Сергей Петрович, – устало говорю я, потирая двумя пальцами переносицу, – вот именно поэтому и нужно действовать как можно быстрее. Новость о разорении самой крупной строительной компании на территории этого города разлетится так быстро, что мы и глазом не успеем моргнуть. – Глеб, с чего ты вообще взял, что во всей этой затее есть хоть какая-то перспектива? – злится Васнецов, негласно признавая мою правоту. – Сереж, если бы ты потрудился дочитать бизнес-проект до последней страницы, этого вопроса у тебя бы не возникло, – холодно осаживаю его я. – Да потому, что инфраструктура города расширяется. Территория вокруг обширная. Земля там под сельхоз-назначения негодная, поэтому областная мэрия готова отдать ее под застройку. – Я согласен с Глебом, – молчавший до этого Александр решает высказать свое мнение, – в этом есть резон. – Да, безусловно, – понимающий взгляд на Васнецова, – это своеобразный риск. Придется делиться с местной властью, чтоб пустили на рынок без геморроя и проволочек, но, как говорится, кто не рискует, тот не зарабатывает миллионы, – заканчивает он своей собственной интерпретацией всеми известной поговорки. – Когда ты планируешь приступить к реализации проекта? – с обреченным вздохом спрашивает Сергей. – Чем раньше, тем лучше, – отвечаю я. – Сегодня же хочу отправить Вадима в командировку. Пусть подыщет здание под офис, соберет необходимую информацию, пообщается с важными людьми, а ты, Игорь, отправь туда, пожалуйста, самых лучших аналитиков, пусть погуляют, промониторят рынок, на людей посмотрят... Короче, что я тебе объясняю, ты и сам всё знаешь, – мой финансовый директор согласно кивает. – Итак, господа, как я понимаю, решение вынесено единогласно? – обвожу взглядом собравшихся мужчин, дожидаюсь их короткого "да", продолжаю: – Прекрасно. Тогда предлагаю по этому случаю выпить. Распрощавшись с акционерами, возвращаюсь в свой кабинет. Подхожу к большому панорамному окну и застываю около него, тупо глядя на суету города. Час дня, а на улице темно, словно уже вечер. Из мелкой мороси, дождь перешёл в активное наступление, заставляя водителей повключить фары, а пешеходов, вооружившись зонтиками, бежать, не разбирая дороги. Не люблю осень, особенно в моем городе. Сырость, слякоть, серость и тоска. Отворачиваюсь от созерцания пейзажа и тут же наталкиваюсь взглядом на только что вошедшего Вадима. – Привет, вызывал? – с порога спрашивает мужчина, облаченный в строгий костюм и галстук. – Да, проходи, – жестом разрешаю сесть. Со всеми своими подчиненными отношения стараюсь выстраивать на сугубо деловом фундаменте общения, исключив из них любой намек на панибратство. – Вадик, перед тобой папка, – прерываюсь, жду, когда мой зам откроет ее. – Здесь вся информация по новому проекту, который мы начинаем. – Смотрю ему прямо в глаза и добавляю: – Всё, что в ней находится, строго конфиденциально. Это понятно? – Абсолютно, – сдержанно отзывается Вадим. – Сегодня же бронируй билеты на самолёт и отправляйся на объект. Отнесись к организации этого проекта максимально ответственно. У меня физически нет сил взваливать на себя еще и эти обязанности, а тебе я доверяю. – Как долго продлится командировка? – уже стоя в дверях, спрашивает Вадим. – Всё зависит от твоей расторопности. Чем быстрее ты всё сделаешь, тем быстрее вернешься, – улыбаюсь я. – Но результы мне нужны уже к концу этой недели. – Я тебя понял, Глеб, – кивает на выходе он и добавляет: – буду держать тебя в курсе. Сажусь в кресло и устало откидываюсь на спинку. Да что ж это такое, еще даже не середина дня, а я уже выжат словно лимон. М-да, вчерашний активный отдых на свежем воздухе не прошел для меня даром. Старею... О том, что происходит между мной и Аликом, тупо не хватает времени продумать. Но одно я знаю точно, ни от кого другого у меня не сносило так башню, как от него. Его красота, молодость, доброта и искренность вынимают душу, порабощают, делают слабым и податливым. Пугает ли меня это? О да, еще как. Но с другой стороны... – Глеб Маркович, – додумать мысль не дает голос секретаря, раздавшийся по внутренней связи интеркома, – к Вам Альберт Валевский. – Ха, легок на помине, расплываюсь я в довольной ухмылке, потирая руки. – Пусть заходит. – Даю добро и встаю из-за стола. Как только парнишка переступает порог моего кабинета, и дверь с тихим щелчком закрывается, притягиваю его к себе и жадно целую. – Привет, – шепчу я, оторвавшись от его, пахнущих сыростью и озоном, губ. – Привет, – растерянно откликается Алик, внимательно рассматривая мое лицо. – Всё в порядке? – В полном, – отвечаю я и снова его целую. – Кхм, Глеб, – тушуется парень, отстраняясь от меня на безопасное расстояние, – давай не здесь, ладно? – А чем тебе не нравится мой кабинет? – дразню его я, но отхожу на пару шагов назад. Его близость слишком сильно меня волнует, заставляя кровь закипать в жилах. – Потому что это работа, а ты Большой Босс и мой клиент. И вообще, я не за этим сюда пришел. – Почему-то злится Алик. Не понимаю этого, отчего и сам начинаю заводиться. Бесит его серьезность... – Что ж, тогда к делу, – замыкаюсь в себе, нацепив привычную маску безразличия и холода. – Слушаю тебя. Парень хмурится и говорит: – Глеб, проект готов, нужно начинать отделку. – И? – спрашиваю я, приподнимая бровь. – Что «и»? – удивляется Алик. – От меня-то что нужно? – задаю я вопрос, сплетая лежащие на столе руки в замок. – Как «что»? – ошарашенно смотрит на меня парень, хлопая своими длинными черными ресницами. Блин, как же он красив с этой новой прической. Прошлая мне не нравилась тем, что закрывала так полюбившиеся мне глаза, сейчас же они стали открытыми, придавая его образу дерзкие нотки. – Я не могу делать всё сам. Это же твой дом, Глеб. Проект проектом, но выбор отделочных материалов, мебели и декора лежит полностью на клиенте. – В общем так, Алик, – заявляю я, негромко хлопнув руками. – У меня совершенно нет на это времени. Поэтому я даю тебе полную свободу и право выбора довести свой проект до логического конца. Как ты решишь, так и будет, – видя, что он собирается мне возразить, жестом пресекаю этот порыв. – Тем более у тебя есть, на что опираться. А в твоем вкусе я не сомневаюсь. – Но, Глеб, это же такая ответственность, – причитает Алик, заглядывая мне в глаза с каким-то щенячьим восторгом. Восторгом? – Я доверяю твоему профессионализму, – безапелляционно говорю я, вынимая из своей кожаной сумки кредитку и протягиваю ее парню. – Держи, на первое время должно хватить. – Ты действительно мне доверяешь? – спрашивает Алик, акцентируя внимание на слове «мне». Задумываюсь над его вопросом буквально на пару секунд: – Да, – отвечаю я и вижу, как расплывается в ясной улыбке лицо парня. Невольно и сам начинаю улыбаться. – Что-то еще? – Нет, – тут же отвечает он, подскакивая на ноги. – Тогда до вечера, – говорю я и заглядываю ему в глаза. – Поужинаем где-нибудь? – Конечно, только место выбираешь ты. – Радостно отзывается Алик, продолжая светиться. – Как насчет «Акварели»? – Хотел же его туда сводить, так почему бы не сегодня? – Не знаю, я там не был, но говорят, что это очень крутое место, – бойко откликается парнишка. – Отлично, тогда решено, в восемь я за тобой заеду, – говорю голосом, не терпящим возражений. Темноволосый чертик напротив меня стоит и хихикает. – Что? – Ничего, – ухмыляется он. – Просто ты как всегда в своем репертуаре. Ладно, я пошел. Поднимаюсь из-за стола и иду его провожать. Не дойдя до двери, Алик замирает, разворачивается и в несколько шагов сокращает между нами дистанцию. Обхватывает мою шею руками и целует, напористо раздвигая языком мои губы. Затем отстраняется и шепчет: – Я очень ценю твое доверие, Глеб. Через несколько секунд в кабинете наступает тишина. Губы всё ещё продолжают хранить вкус его поцелуя, а легкий аромат парфюма, витающий в воздухе, не дает забыть о маленьком торнадо, ворвавшемся в мою жизнь и грозящем изменить ее раз и навсегда. Позволю ли я этому случиться? Хочу ли я этого? Нужно ли мне это? Поживем-увидим...***
Как и ожидалось, от ресторана Алик приходит в полнейший восторг. Столик заказан в так называемом «синем зале», но он прогуливается по всем трем, зачарованно подмечая все детали интерьера, не стесняясь высказывать свой восторг и замечания рядом идущему метрдотелю. Сразу видно, творческая личность, получающая удовольствие от созерцания смелости и креативности, богатства и роскоши, изысканности и утонченности интерьера. Ужин протекает в тихой и уютной атмосфере, под бутылочку коллекционного красного вина и изысканной французской кухни. Сидящий напротив меня Алик увлеченно щебечет обо всём и сразу, а я смотрю на него и откровенно любуюсь им, впервые позабыв о приличиях и рамках. В его присутствии мне комфортно и спокойно. Как ни странно, но меньше всего на свете я жду от него подвоха и предательства. В какой-то момент в его синих глазах загорается озорство, а развязные шутки и двусмысленные намеки четко дают мне понять, что Алик захмелел: – Ох, и нарываешься же ты, – парирую я на очередной его пошлый выпад в мою сторону. – Устрою тебе показательную порку, будешь знать, как дразнить меня. – Фи, как это по-Глебовски, – продолжает ехидничать подвыпивший Алик. – Порки уже неактуальны и покрылись седою древностью, да и меня ими не напугаешь, потому что я тебя не боюсь, – заканчивает он и показывает мне язык. От этого ребячества и откровенного вызова захожусь громким смехом, едва сдерживаясь, чтобы не притянуть этого бесёнка за волосы и не поцеловать в откровенно выпрашивающие, бесстыжие губы. – Поехали домой, радость моя, – с рычащими нотками в голосе говорю я, прищурив глаза. – Там и продемонстрируешь мне, как ты меня не боишься. – Улыбаюсь я, зная, что выгляжу сейчас хищником, почуявшим запах крови. – Ой, не могу, – ржет это маленькое недоразумение. – Ты еще зарычи на меня, мой тигр, ар-р-р... – прикалывается Алик, изображая из себя дикое животное, сопровождая пантомиму звуком и царапаньем воздуха руками. – Ну всё, пиздец котенку, – констатирую я, давясь очередным приступом хохота. Жестом подзываю официанта, протягиваю ему пластиковую карту для расчета и снова обращаюсь к Алику: – подъем и на выход. – Не-е-е... Не хочу уходить, я еще не допил и не доел, – выделывается Алик, сверкая глазами, в которых так и плещется вызов вперемешку с желанием. – Ты выпил полторы бутылки вина и съел целого теленка, думаю, с тебя хватит, – усмехаюсь я, откровенно наслаждаясь раскрепощённостью парня. – Ах, вот как ты заговорил, – наигранно возмущается Алик, всплеснув руками, тем самым привлекая внимание других посетителей зала. – Уже затраты на меня подсчитываешь. И что же дальше? Потребуешь расплатиться за ужин натурой? – А вот это ты зря сказал! – вполне себе серьезно говорю я, выдергивая парня из-за стола. – Пошли. Алик не сопротивляется, плетется рядом со мною с идиотской ухмылкой на лице. На выходе из зала услужливый официант возвращает мне карту, поэтому беспрепятственно идем к машине. По вечернему городу доезжаем до моей квартиры за считанные минуты. Уже в лифте не выдерживаю, начиная яростно его целовать. Прикусываю губы, ласкаю нёбо. В квартире, сбросив с него и с себя верхнюю одежду, тащу в спальню. – Ну что, мой хороший, – шепчу я, покрывая болезненными поцелуями его шею. – Допрыгался. Сегодня я не отступлюсь, Алик, – серьезно говорю я, едва касаясь губами его губ, – просто не смогу остановиться. – И не надо, – служит мне ответом его полустон, срывающийся с искусанных губ. Дальнейшее превращается в необузданную страсть двух животных. Мы только, что не рвем друг друга на части, срывая с себя одежду и разбрасывая ее по полу. Из-за долгого ожидания столь желанного момента не могу быть сдержанным и нежным. Алику тоже это не нужно. С не меньшей страстью, что и я, он кусается и царапается, прогибается и трется об меня, с каждой минутой моля о большем. Я на пределе, возбуждение такой силы, что теряю над собой контроль. Выхватываю из прикроватной тумбочки флакончик со смазкой, обильно смазываю себя и Алика. Он стонет и выгибается, подставляясь под мой член. Прижимаюсь к нему сминающим, лишающим мыслей поцелуем, параллельно проталкиваясь в плотное колечко мышц сразу двумя пальцами. Алик болезненно стонет, пытаясь от меня убежать. Удерживаю на месте, шепча на ухо всякие нежности. Покрываю поцелуями шею медленно опускаясь к соскам, играю с ними зубами и языком, продолжая двигать пальцами внутри него. Нахожу заветную точку и слегка надавливаю на неё, срывая с губ Алика упоительно сладкий стон. Еще к двум своим пальцам добавляю третий. Теперь этот маленький бесенок уже не пытается от меня убежать, развратно насаживаясь на них сам. – Глеб, пожалуйста... – охрипшим от возбуждения голосом умоляет меня Алик. – Скажи мне, чего ты хочешь? – в ответ прошу я, заглядывая в его темные, как сам океан, глаза. – Тебя... – выдыхает мне в губы он, врываясь в мой рот дерзким поцелуем, – возьми меня, прошу тебя... – только, что не плачет парень. С животным рычанием набрасываюсь на него, резко развожу ноги и ложусь между ними, подложив под поясницу подушку. С последними крупицами самоконтроля вхожу в Алика на всю длину члена и застываю на несколько мучительно долгих секунд. Мой мальчик такой узкий, тесный, невероятно горячий. Не могу больше. Начинаю двигаться, медленно подаваясь назад и резко срываясь вперед. Алик всхлипывает и стонет, я же пугаюсь и замираю, пристально заглядывая ему в лицо, но тут же получаю ответное движение бедрами: – Не останавливайся... Двигайся... Хочу тебя... Бери меня... – бессвязно шепчет Алик, обхватывая мои бедра ногами, тем самым заставляя войти в себя еще глубже. Таким развратным и раскрепощенным мне еще ни разу не доводилось его видеть. Потрясающее зрелище: эротичное, откровенное и искреннее... От его стонов и мольбы срываюсь в бешеный галоп, теряя связь с реальностью. Кончаю так, что темнеет в глазах, а собственный стон кажется чужим и незнакомым. Как долго прихожу в себя, не знаю. Сил не хватает даже на то, чтобы слезть с парня, который совсем и не против этого, лежит и крепко обнимает меня за влажные плечи, уткнувшись носом мне в шею. Понимаю, что он хоть и не кисейная барышня, но как бы то ни было, удерживать на себе такую тушку, как я тяжеловато, поэтому делаю рывок и перекатываюсь набок. Подпирая голову рукой, рассматриваю лицо Алика. Щеки горят лихорадочным румянцем, ресницы подрагивают, искусанные губы припухли и стали алыми, а в уголке глаза застыла слезинка, вот-вот готовая сорваться вниз, проложив дорожку в сторону ушка. – Алик, почему ты плачешь? – спрашиваю я тихим голосом, утирая слезу костяшками пальцев. – Это важно? – откликается он, продолжая лежать с закрытыми глазами. – Ну, раз спрашиваю, значит важно, – так же тихо отвечаю я. В комнате горит неяркий свет, которого вполне достаточно, чтобы хорошо видеть лицо Алика. Но я никак не могу прочесть, что же на нем написано. Редкий случай, когда мне не удается это сделать. – Я никогда прежде ничего подобного не испытывал, – признается он, и я вижу, как непросто даются ему эти слова. – И мне страшно от этого, Глеб, – говорит он, открывая глаза. Такими глубокими и бездонными я не видел их никогда. Что ж, прекрасно его понимаю, потому что и сам пребываю в прострации из чувств и эмоций, неведомых мне ранее. – Почему? – мне действительно интересно узнать, почему он этого так боится. Парень несколько минут обдумывает ответ. – Наверное, потому что это может причинить мне боль, а я боюсь боли, – грустно, с нотками отчаянья отвечает Алик, пряча свои глаза за густой завесой ресниц. – Тогда давай бояться вместе, – твердо говорю я, заглядывая ему в лицо, слегка растянув губы в улыбке. Восторг и удивление Алика яркой вспышкой озаряют его мужественные черты, наполняя сердце радостью и счастьем. – Пойдем в душ, нам нужно «это» смыть, – говоря про «это», тыкаю пальцем в размазанную по нашим животам сперму, – не знаю, как у тебя, но у меня от нее ужасно все чешется. Вижу, что Алик борется с желанием что-то сказать еще, но никак не может подобрать для этого нужные слова. – Аличек, оставь свою голову в покое хотя бы ненадолго, – усмехаюсь я, помогая парню принять решение. – Ты слишком много думаешь. Как правило, самокопание и анализ – женская прерогатива. – Ну, значит я неправильный мужик, – улыбается в ответ парень, резво поднимаясь с постели, но тут же охает и оседает обратно. – Бли-и-и-н, ноги не держат... – усмехается Алик, растирая руками напряженные мышцы. Быстро подхожу к нему и помогаю встать: – Иди сюда, мой хороший, – говорю я, придерживая своего любовника за талию, – обопрись на меня. – Ты варвар, Глеб, – отзывается Алик, морща нос от дискомфорта между ног. – Да что же вам всем далось это сравнение! Сначала Вика, теперь ты... – произношу эти слова раньше, чем успеваю подумать над их смыслом. В ту же секунду Алик вздрагивает всем телом и резко останавливается посреди ванной комнаты. Когда же он ко мне поворачивается, в его глазах плещется боль с оттенком неприязни и отвращения. Да, признаюсь, ляпнул, не подумав, но это же не повод так бурно реагировать... – Спасибо за помощь, дальше я сам справлюсь, – холодно говорит он, скрывается за стеклянной дверцей душевой кабины. Непонимающе смотрю ему в след, пытаясь понять, что вообще происходит. Не получается, поэтому разворачиваюсь и иду в другую ванную комнату. Как ни крути, а душ принять нужно. Вернувшись после него в спальню, застаю уже полностью одетого Алика с зажатым в руке мобильным телефоном: – Добрый вечер, девушка. Можно машину на Московскую 57/1, – несколько секунду молчит, слушая, что говорит ему оператор. – Поедем в центр города. Да, хорошо, спасибо. – Алик, что происходит? – холодно спрашиваю я, не понимая, что за бешеная собака его укусила. – Ни-че-го! – не менее холодно чеканит он, сверкая красными от слез глазами. – Твою мать, Алик, какого хрена ты ведешь себя, как истеричная баба? – злюсь и негодую я, почти вплотную подойдя к нему. – Не подходи ко мне! – зло шипит он, отступив на пару шагов назад. – Блядь! Пиздец! Как же меня заебал этот детский сад! – психую я и ухожу. – А меня заебали такие мужланы, как ты, Глеб! – яростно выплевывает мне в след Алик, на выпад которого я не реагирую, поспешно покидая комнату. Ненавижу разборки, склоки и выяснения отношений. Если люди не могут договориться друг с другом при помощи языка, тогда незачем вообще пытаться строить какие-либо отношения? Алик считает, что правильнее молчать, строя из себя жертву. Что ж, пусть. Это его выбор. Не хочет разговаривать - не надо. Я и так постоянно проявляю чудеса терпения и выдержки по отношению к этому парню. Всё, надоело, хватит с меня... Залетаю в кабинет, наливаю себе полстакана любимого бренди и залпом его выпиваю, потом закуриваю и погружаюсь в свои мысли, за которыми не замечаю, как хлопает входная дверь...