Глеб
«Нет! Нет! Нет! Черт!» «Ну какого хрена ты приперлась», – в немом крике захожусь я, но увы, целосность момента разрушена, а связь с Аликом потеряна. Мне безумно хотелось подтвердить то, что я увидел на дне его потухших глаз, когда он стоял передо мной на коленях и плакал. В тот самый миг, мне почудилось, что я разглядел в этом водовороте эмоций — любовь. Чистую, светлую и прозрачную, словно горный хрусталь. О, как же мне хотелось о ней услышать, но увы, столь подходящий момент был варварски разрушен. Спустя мгновение после введения обезболивающего, меня поглотила тьма, унося в царствие Морфея… Следующий день закрутился целым калейдоскопом событий. Сначала родители, потом врачи с ворохом анализов и процедур. Следом за ними следователь с бесконечным списком утомительных вопросов. Ну и в завершение, запланированный переезд в краевую больницу. Как и ожидалось, меня положили в палату, которую смело можно было окрестить VIP. Приятный, не больничный интерьер, плазменный телевизор, удобная и многофункциональная кровать, свой собственный душ и туалет, современное медицинское оборудование, ну и конечно же, вежливый и квалифицированный персонал. Как и в предыдущей больнице, мне всё время подкалывают в капельницу обезболивающие, от которого я постоянно сплю. Проснувшись в очередной раз вижу за окном сумерки, а около кровати застывшего в задумчивости Амира. – Привет, – хриплым со сна голосом, приветствую я друга. – Привет, Глеб, – тепло улыбается он, выражая тем самым радость и облегчение, – как ты себя чувствуешь? – Знаешь, – тяну я, меняя положение кровати на более подходящее для разговора, – от этого вопроса у меня скоро нервный тик начнётся, – делаю попытку пошутить я. – Если бы ты не был так упрям, Глеб, все могло бы быть по-другому! – заводит свою любимую шарманку Амир. Хороший он мужик. Умный и преданный. Пожалуй, один из немногих, кто может похвастаться моим доверием. – Пути Господни неисповедимы, сын мой... – Не юродствуй, Глеб, – тут же присекает мою издевку друг, подкрепляя свои слова строгим взглядом, – на самом деле всё очень серьезно. – Знаю, – соглашаюсь я, нацепив на себя привычную маску сдержанности и хладнокровия. – Узнал что-нибудь? – интересуюсь, нисколько не сомневаясь, что Амир начал уже свое собственное расследование. – Немного, – удрученно отзывется друг, досадливо хмуря при этом лоб. – Рассказывай. – В общем, наведался я на днях к своим ребятам в убойный отдел, пока ты тут в отключке валялся, – с ехидством замечает эта ментовская зараза, – и выяснил, что за пару дней до твоего покушения кто-то «хакнул» систему видеонаблюдения твоего жилого комплекса, «положив» её на лопатки. Пока они там разбирались в причино-следственных связях, твою тачку и «нашпиговали», – друг на пару секунд задумывается и снова продолжает, – знаешь, мне кажется, заказчик знал, что ты улетаешь в Москву. – Но это невозможно, Амир, – порывисто отзываюсь я, потирая пальцами щетинистый подбородок, – эта поездка была спонтанной. Всё решилось буквально за несколько часов. Так что... Постой... Это, что, такой тонкий намек на «прослушку»? – Нет. – Уверенно говорит Амир, мотнув головой, в качестве подтвержения своим словам. – Офис под надёжной защитой, муха не пролетит без моего ведома, это я тебе говорю... – Телефоны? – озвучиваю еще одно своё предположение? – Геморрой полный, да и нет в этом никакого смысла... – Тогда как? – Не знаю, – хмуро отзывается друг, разводя руками. – Возможно за тобой следили, какое-то время, а увидев, как ты отчаливаешь в Москву, начали действовать. – Идиотизм... – коротко бросаю я, в задумчивости наблюдая за своим начальником службы безопасности. – Согласен... – Зачем нужны такие сложности, когда всё можно решить одним единственным выстрелом в голову? – озвучиваю я то, что лежит на поверхности всей этой совершенно нелепой истории. – А вот тут ты не прав, друг мой, — вскидывая палец, замечает Амир. — Думаю, у меня есть этому, весьма прозрачное объяснение. – И какое же? – нервно усмехаюсь я. – Напугать тебя... – Напугать? Меня? Шутишь что ли? – смотрю на Амира и поверить не могу в услышанное. Что за бред... – Да, какие уж тут шутки, Глеб. – Без тени улыбки вздыхает друг, оперевшись локтями о колени. – Посуди сам, когда закладывали взрывчатку, не могли же они не знать о возможности дистанционного запуска движка. Правильно? – согласно киваю, в задумчивости почёсывая покрывшуюся корочкой бровь, а друг тем временем продолжает. – Так вот, исходя из этой несложной арифметики, я делаю вывод, что в первую очередь тебя хотели напугать, а уж там, как получится. – Абсурд какой-то, – нервно хмыкаю я, воззрившись на Амира недоуменным взглядом. Ну не укладывается в моей голове столь идиотский расклад. – В этом нет никакой логики и здравого смысла... – Ну, будет тебе, Глеб, – возражает Амир, бросив на меня снисходительный взгляд. – Тебе ли не знать, что человеческая глупость непостижима. Да и потом, я думаю, что таким «оригинальным» способом, – с сарказмом говорит друг, рисуя в воздухе невидимые кавычки, – заказчик хотел во всеуслышание заявить о своем недовольстве, напакостившем ему, конкуренте. Я же говорю, всё очень прозаично, но, в любом случае, расчет был и на твою смерть, потому как пластида они явно не пожалели. – Сколько? – хрипло спрашиваю я, игнорируя мерзкий холодок, поднимающийся откудо-то с низу. – Предположительно сто грамм*, может быть, чуть больше, – с грустью отвечает Амир. – Не хило, – безрадостно усмехаюсь я, осознавая всю степень «недовольства», коим меня «осчастливили». – Согласен, — поддакивает Амир, тут же продолжая свою мысль, — но главное не это. Нужно, как можно быстрее понять, кто и почему? Есть предположения? – Хах, – усмехаюсь я, бросая на Амира короткий взгляд. – Да таких людей знаешь сколько? Тебе ли не знать, как часто я перехожу кому-то дорогу... – Но должно же быть что-то такое, что могло бы вывести из себя пуще прежнего, Глеб, – гипотетически рассуждает друг, – дыма без огня не бывает, понимаешь. Вспоминай, какие тендеры выигрывал в последнее время, какие сделки заключал… – Амир резко себя обрывает и на несколько секунд замолкает. – Слушай, а может быть это из-за нового филиала, что ты открываешь? – Вряд ли, – потирая переносицу, отвечаю я. Черт, голова начинает болеть. Сотрясение мать его. – Даже если об этом и прознали, это не повод меня убивать. А вот мысль насчёт тендера, – хм… уже теплее, – может быть, ты и прав. Как раз последний я выиграл не без боя, сыграв по грязному... – Так, отлично, это уже что-то! – зажигается азартом Амир. Сейчас в нем заговорила ищейка, напавшая на след. – Завтра же займусь сбором информации обо всех компаниях, участвующих в этом тендере. – Хорошая мысль, думаю, нужно искать среди небольших, недавно открывшихся, фирм, – логически размышляю я, – потому как, крупная компания не будет возлагать надежд на столь незначительный объект. А вот начинающая - вполне, и если это так, то я спутал кому-то карты и увел перспективного застройщика. Чем не повод мне отомстить? – Резонно... – соглашается Амир, задумчиво потирая подбородок. – Ладно, Глеб, я пойду, – вздыхает друг, явно уже погруженный в свои мысли и рассуждения по поводу данной ситуации, – как только что узнаю, сразу же сообщу. А ты заканчивай уже этой херней заниматься. Разлегся тут, понимаешь, – шутливо поддевает меня Амир, участливо положив руку на плечо, – я очень рад, что ты жив, Глеб. – Ты знаешь, я тоже, – усмехаюсь я, похлопав его по жилистой ладони, – спасибо тебе. Буду ждать новостей, – и когда друг практически уже выходит за дверь, говорю, – и, Ами, будь осторожен. Пожалуйста. – В отличие от некоторых заносчивых мальчишек, я всегда осторожен, – не упускает возможность ткнуть меня носом, в мою же собственную беспечность, друг. – Да ну тебя, проваливай уже, – смеюсь я, махнув на него рукой.***
Со дня покушения прошел уже целый месяц. И казалось бы, что такое каких-то тридцать дней, по сравнению с океаном жизни? Так, всего лишь капля, миг, но и этого, порою, бывает достаточно, чтобы всё изменилось. Вот и я изменился, а вместе со мною и мое отношение к жизни. Я научился ценить то, что всегда считал данностью, а не подарком небес. К радости Амира я внял голосу разума и стал перемещаться по всем вопросам и делам только на служебном автомобиле. Пока шло расследование, мой сердобольный друг нанял мне телохранителей. Но, слава Богу, этот кошмар наконец-таки закончился. Как я и предполагал, преступником оказался генеральный директор небольшой строительной кампании, который возложил слишком много надежд на алтарь нового проекта, не поскупившись на него финансово. А поскольку игра за победу не всегда ведется честным путем, то и потери идут в особо крупных размерах. Проиграв тендер, компания тут же разорилась. Да, не скрою, чтобы заполучить этого застройщика, мне пришлось прибегнуть к некоторым хитростям и манипуляциям, использовав свой авторитет и влияние. Что поделать, в моем мире нет места слабости и несостоятельности. Каждый выживает, как может, и цена победы не имеет значения. К сожалению, в данном случае платой могла оказаться моя жизнь. Спасибо, я вынес урок, вот только заказчика так и не удалось найти. Он просто исчез. Единственный кого успели задержать – это исполнитель. За неимением главного подозреваемого дело заморозили на неопределенный срок. Но это уже и не важно. Главное, что я жив, и весь этот кошмар закончился. Что же касается Алика, то с того самого дня, как он ко мне приходил, я больше его не видел. И не потому, что этого не хотел он, а потому что этого не хотел я. В тот самый день, своим неожиданным визитом, он застал меня врасплох. В его глазах я прочёл сочувствие и жалость, к коим не был готов. Я не привык к проявлению подобных эмоций. Не хочу, чтобы он видел меня в таком жалком и беспомощном состоянии. Передвигающимся по квартире на костылях и корчащимся от боли в сломанных ребрах каждый раз, когда чихаешь или кашляешь. Это мерзко, это унизительно, это слабость. А я по определению не могу быть слабым. На следующий день, когда Алик позвонил мне, чтобы спросить, не хочу ли я чего-нибудь вкусненького, мне пришлось сослаться на запрет полиции и попросить его не приходить. Когда же меня выписали спустя две недели, стал оправдываться работой и отсутствием свободного времени. Детский сад, скажете вы, да, пожалуй, но ничего не могу с собой поделать. В этом весь я. Волк-одиночка... Обижался ли на меня Алик? Уверен, что да, хоть и скрывал это всеми правдами и неправдами. Запрета на звонки не было, поэтому мы иногда общались по телефону. В основном по вечерам и всегда о том, как продвигается работа по отделке моего дома. Практически никогда о нас и о том, что между нами было. Почему, спросите вы? Ох, да я и сам не знаю. Наверно, из-за страха услышать то, к чему я пока не был готов. Я запутался в паутине собственных чувств и эмоций, боясь принять похоть, страсть и увлечение за нечто большее и тем самым причинить Алику боль. Он чуткий и нежный, добрый и понимающий, но самое главное - очень ранимый. Скучаю ли я по нему? Да, очень сильно. Порою до зуда и ломки во всем теле, но бездействую, потому что знаю — стоит мне его позвать, он непременно приедет, а что потом? Просто быть рядом с ним, не имея возможности прикоснуться, так как мне того хочется, я не смогу, но и увидеть снова в его сапфировых глазах сочувствие и жалость на мои жалкие потуги доставить ему удовольствие, превозмогая боль и неудобства, тоже превыше моих сил. Именно поэтому я и не зову, а он и не напрашивается. Умный мальчик, всё понимает. Сегодня утром был у врача. Новости хорошие. Рентген показал, что кости голени срастаются быстро и без осложнений. В конце недели снимут гипс, заменив его на тутор**, а значит, у меня появится возможность перемещаться без ненавистных мне костылей. С палочкой для ходьбы куда удобнее и проще. Что же касается ребер, то с ними вообще всё хорошо. Они уже практически не болят, синева и ссадины сошли. Вывихнутая рука не беспокоит. С каждым днем я всё больше и больше становлюсь похожим на прежнего себя, что не может не радовать. И вот теперь, когда проблемы здоровья отошли на второй план, их место заняла новая, не менее серьезная и болезненая... Что именно подарить Алику на Новый Год, который, к слову сказать, уже не за горами? Промучавшись над этим вопросом несколько дней, я так и не смог прийти к какому-то решению. А всё потому, что я совершенно нечего о нём не знаю. Ни чем он увлекается и где отдыхает, что любит пить, есть и читать, что слушает и чем восхищается — я не знал о нем ни-че-го... И вот это было весма постыдным упущением, которое требовало скорейшего исправления.Алик
– Уже что-нибудь выбрали? – вежливо спрашивает официантка по имени Елена. – Да, нам, пожалуйста, вот этот сет, – указываю я на картинку меню, – две порции горячих роллов, пять разных видов спайси и две порции «васаби игай-яки», ах, да, и еще чайничек зеленого чая с мелиссой, пожалуйста. – Хорошо, итак, вы заказали... – кивает девушка, проговаривая наш заказ повторно на случай ошибки, – что-нибудь еще? – Нет, спасибо, это все, – лучезарно улыбается приглянувшейся официантке Максим. Девушка смущается, опускает глазки и убегает выполнять заказ. – Ну, что там у тебя опять стряслось, Аличек, рассказывай, – говорит друг, откидываясь на мягкую спинку дивана. Мы не виделись с ним почти десять дней, потому что отец нагрузил его работой так, что бедному Максу пописать некогда было, не то чтобы со мной встречаться. И вот настал счастливый день, когда мой лучший друг смог вырваться из лап работы и фанатичного родителя. – Макс, мне кажется, что я схожу с ума, – признаюсь я, прикуривая сигарету, – а еще, что у меня развивается паранойя на фоне такого явления, как Глеб. – А ты не мог бы поконкретнее изъясняться? – усмехается друг, потягивая горячий кофе. – Неделю назад Глеба выписали из больницы, – повествую я, – думал, что вот оно - счастье, и мы наконец-таки увидимся, но он все время отмазывается тем, что неимоверно сильно занят работой. Вот ты мне, блять, скажи, какой такой работой он там занят, лежа на кровати?! – зло говорю я, сминая пальцами окурок в пепельнице. – Алик, тебя снова заносит, – авторитетно говорит Макс, положив руки на стол, – ты что думаешь, что такого человека, как Глеб, остановит какая-то пара переломов и десяток царапин? Приди в себя, Алик. Такие, как он, живут своей работой, дышат ею. Поэтому перестань забивать свою голову всякой ерундой… – Это не ерунда, Макс! – громче, чем следовало восклицаю я, привлекая к себе излишнее внимание посетителей, и уже тише продолжаю, – он не хочет меня видеть, понимаешь? Одно дело больничка. Там действительно дежурил патруль, который кроме родителей никого не пропускал, но ведь дома он уже не под охраной полиции. Что мешает нам увидеться? Ни-че-го, – по слогам произношу я, не в силах сдержать горечь и обиду, что так и хлещет из меня бурным потоком. Вот уже семь дней, как я пребываю в состоянии, близкому к истерике. Я до безумия соскучился по Глебу. По расплавленному серебру его глаз, по редкой искренней улыбке, по рукам и телу. По всему. И то, что он не испытывает ко мне тех же эмоций, очень сильно меня ранит, и я совершенно не знаю, что мне с этим делать и как быть... Что думать и как воспринимать... – М-да, вот смотрю я на тебя, Аличек, и поражаюсь, насколько же любовь делает людей слепыми и глупыми, – по-доброму говорит Макс, склонив голову к плечу, – в тебе сейчас говорит слепая обида, но послушай, что я тебе скажу. Из твоих собственных рассказов и из того, что сам слышал, делаю вывод — Глеб очень сильный и властный человек. Как ты думаешь, каково ему сейчас оказаться в шкуре беспомощного больного, перемещающегося с помощью костылей и глотающим горстями обезболивающее? – прерывается друг, делает глоток воды, внимательно на меня смотрит и продолжает. – Подумай сам, Алик, каково ему будет показать тебе свою слабость. Тому, кто всю жизнь привык быть на коне, и тут оказавшегося под ним. Как ты думаешь, это приятно? Нет. Это унизительно. И Глеб лучше умрет, нежели позволит кому-то увидеть себя в таком состоянии. Слова Макса отрезвляют. Не сразу, а постепенно они проникают в мое подсознание, приживаясь там, пуская корни, прорастая и сливаясь с ним воедино. Уже к концу нашей трапезы я чувствую себя иначе. То давящее и прессингующее чувство обиды отпускает, давая возможность вдохнуть чистый, свежий воздух, не приправленный горечью переживаний. – Спасибо, Макс, – искренне благодарю я друга, сыто откинувшись на спинку дивана с прикуренной сигаретой, – за то, что смог вырваться и поговорить со мной, за то, что снова вправил мне мозги. – Всегда, пожалуйста, пупс, – шутливо отвешивает полупоклон он, – уже придумал, что будешь дарить Глебу на Новый год? – как бы между прочим, спрашивает Макс, делая глоток теплого чая. – Ох, не спрашивай, – обреченно машу на него рукой я, – от одной только мысли голова идет кругом. Вот что можно подарить человеку, у которого всё есть? – Н-да, дилемма… – соглашается он в тот самый момент, когда к нашему столику подходит белокурая девушка Елена со счетом в руках. – Ваш счет, – нежным голоском сообщает она, кокетливо поглядывая на друга. Вот уже на протяжении часа, я наблюдаю их немногословную игру во флирт. Забавно это выглядит. Наслаждаюсь этим. Приятно видеть Макса в своей привычной стихии ловеласа и сердцееда. – Вот Вы, Елена, что бы Вы подарили своему возлюбленному на Новый год? – ехидно так улыбается Макс, подмигивая девушке. – Но у меня нет любимого, – не упускает возможности оповестить о своем статусе далеко не глупая Елена. – О, как же так, – театрально наигранно удивляется друг, – Вы так милы и очаровательны, – напропалую флиртует Макс, – что в это необычайно сложно поверить. Вижу, что девушка польщена, но и падать в объятия Макса тоже не торопится... – Спасибо, конечно, за комплимент, но это факт, – улыбается она, разводя руки в стороны, а ее хитрые глаза так и блестят озорными искорками. – Хорошо, давайте тогда просто представим, чисто гипотетически, что Ваш возлюбленный - это я, – снова подмигивает Макс, выдавая свою самую сексуальную улыбку, продолжает, – что бы Вы мне подарили на Новый год? Девушка задумывается и уточняет: – А в средствах, чисто гипотетически, я ограничена или нет? – Ну, скажем так, не стеснены, – продолжает свою игру друг. – Хм... Думаю, я бы подарила путевку для нас двоих, – не особо долго думая, говорит Елена, пожимая острыми плечиками, – куда-нибудь в теплые страны. Не избито и не банально. Всё лучше, чем пресловутый парфюм, зажимы для галстука и ручки. Девушка не успевает договорить, как Макс срывается с места и смачно целует ее в щеку. – Елена, Вы просто чудо! – радостно восклицает друг, сверкая глазами то на меня, то на девушку, – простите, не сдержался. Но Вы реально помогли нам решить дилемму, – искренне улыбается он, а до меня только сейчас начинает доходить смысл его слов. – Да не за что, – смущенно отзывается девушка, не зная, как ей реагировать на столь бурное проявление эмоций. – Надеюсь вы не откажете мне дать свой номер телефона? – складывая ладошки в молитвенном жесте, просит Макс. Девушка усмехается и начинает диктовать номер. Уже в машине Макс спрашивает: – Ну как тебе идейка? – Если честно, супер, – признаюсь я, – вот только я в горы хочу, а не в теплые страны, – задумчиво говорю я. – Значит, Европа, – подтверждает мои собственные мысли друг. – Есть проблема, – грустно признаюсь я. – Какая? – уточняет Макс. – У меня нет визы, и насчет Глеба я не знаю, – отвечаю я, лихо заезжая на парковку офисного здания, где трудится мой друг. – Ну, на этот счет можешь не переживать, – авторитетно заявляет Макс, – у отца есть люди, которые всё сделают быстро и в лучшем виде. – Ты мой спаситель, Максик, – счастливо улыбаюсь я, развернувшись к другу лицом, – век не расплачусь. – Вот-вот, – подыгрывает мне он, – списочек всё растет и растет. Так что готовь натуру, – ржет эта блондинистая морда, лохматя мне волосы. Я заметил, что ему нравится постоянно их тормошить. – Слушай, я раньше как-то не замечал особой любви к своим волосам, – отмахиваюсь я от его пятерни, пытаясь вернуть прическе прежний вид. – Ну-у-у, раньше у тебя не было такого озорного хохолка, который так и хочется потрогать, – и он снова проходится по голове рукой, ломая мне то, на что я трачу по меньшей мере пятнадцать минут ежедневно. Ну что ты будешь делать. – Макс, ну хватит уже, – отбиваюсь от него я, опускаю козырек и смотрю на последствия экзекуции, – гр-р-р, смотри, что ты наделал. Я теперь похож на пугало. – Не злись, пупсик, – кривляется Макс, выпрыгивая из машины, благоразумно ретируясь, пока я не надавал ему подзатыльников, – всё, радость моя, как только поговорю с отцом, сразу же позвоню, – посылает мне воздушный поцелуй и захлопывает дверь. – Засранец, – уже в пустоту кидаю я, добродушно улыбаясь, провожая глазами стройную фигуру друга до дверей офисного здания. Весь оставшийся день занимаюсь закупкой отделочных материалов, а также выбором предметов интерьера. Работы много, но уже не так, как было вначале. Все идет своим чередом. Спуска рабочим не даю. Практически постоянно торчу на участке, контролируя их работу. Думаю, что к концу февраля закончим. Часа через два, после нашей встречи, Макс звонит и сообщает мне, что у Новитского с шенгеном всё в порядке, и что обо мне он тоже договорился, нужно лишь только собрать документы и отвезти их по указанному адресу. Когда приезжаю домой, на часах уже начало восьмого вечера. Устал как собака, но есть не хочу. Сразу же иду в душ, потом завариваю себе чай, включаю ноут и зависаю на несколько часов в и-нете. Задача поставлена, руки развязаны, осталось только выбрать место, определиться со временем и всё подготовить. К выбору отеля подхожу со всей ответственностью и придирчивостью, опираясь на три основных аспекта. Первый - чтобы отель был дружественно настроен к принятию гей-пар, второй - чтобы в нем было не меньше четырех звезд, ну и последний - чтобы за окном были горы. Страна значения не имеет. Отобрав около десяти понравившихся мне отелей, начинаю методично их обзванивать, понимая, что время для организации поездки выбрано, мягко говоря, позднее, и даже если и есть выбор, то он может резко сократиться до нуля из-за отсутствия свободных мест. С чем мне, собственно, и приходится столкнуться буквально на седьмом звонке и вежливом отказе. Печально… Начинаю нервничать… Последний номер из списка набираю дрожащей рукой. Длинные гудки и мелодичное: – Добрый вечер, отель «Montana», администратор Оделия, слушаю Вас, – певучим голоском приветствует меня девушка на чистейшем английском. – Добрый вечер, – вторю я ей, – скажите, пожалуйста, у вас есть свободные номера на 29-ое, 30-ое или 31-ое числа декабря? – Одну минуту, пожалуйста, – просит Оделия, а я отчетливо слышу шелест клавиатуры и пощелкивание мышью. С замиранием сердца жду ее ответа. – К сожалению, нет… – извиняющимся тоном говорит девушка, а у меня внутри всё обрывается. – Хотя постойте… Еще минуточку подождите, пожалуйста, – просит она, заговаривая с кем-то на немецком языке. Слов не разобрать, даже если бы и мог понять, о чем они говорят, – спасибо за ожидание, у меня для Вас хорошая новость, – от этих слов в животе становится легко и щекотно, словно там запустили стайку бабочек, – буквально только что мне сообщили, что одни из постояльцев отказались от брони. Могу предложить Вам замечательный номер люкс «Junior Suite»? – Оделия, можно мне минутку, – прошу я, – я сейчас открою ваш сайт. – Да конечно, сколько угодно, – отзывается невидимая девушка. Быстрыми, отточенными движениями открываю нужную мне страничку. Еще пара мгновений и вуаля, я смотрю на тот самый номер, про который говорит администратор. Задыхаюсь от восторга и переполняющих меня эмоций. Номер просто великолепен и идеален по всем параметрам: по размеру, форме, цветовой гамме, текстуре и, конечно же, интерьеру в стиле «Art Deco». Великолепное сочетание яркой смелости и элегантной скромности. В нем есть все, что нужно даже самому требовательному постояльцу. А открывающийся вид на город и одну из его достопримечательностей – озеро – просто поражает воображение и захватывает дух. – Он идеален, – с придыханием озвучиваю свои мысли я, ожидающей меня на том проводе девушке, – забронируйте мне его, пожалуйста, на тридцатое декабря. Дальше уже наш разговор с девушкой идет о тонкостях предварительной регистрации и оплате. Кладу трубку с полным и бескомпромиссным ощущением счастья на душе. Осталось лишь заказать билеты и арендовать автомобиль. В эту ночь засыпаю с улыбкой на губах. Всё будет хорошо… Утро следующего дня начинается с приятных хлопот в виде оформления визы, покупки билетов и аренды автомобиля. С первым пунктом справляюсь буквально за час, сдав все необходимые документы и заплатив положенную сумму. Со вторым пришлось повозиться, поскольку прямых рейсов из моего города до Цюриха нет. Немного помучившись с девушкой-консультантом, мы находим идеальный вариант. С третьим пунктом вообще управляюсь за полчаса, проведенных в кафе, попивая вкусный Latte в компании с планшетом. Уже вечером ко мне заезжает Макс. Уставший и замученный он долго говорит и рассказывает про работу, про то, что все его забодали, в том числе и горячо любимый папочка. – Ладно, хватит уже обо мне, – вздыхает Макс, яростно растирая лицо руками, – что там у тебя с твоей задумкой? – Всё просто охуенно – припеваю я, разве что не пританцовывая от радости и довольства самим собой, – сейчас, – бросаю я и уношусь в комнату за билетами, – вот, – кладу их перед другом. – Ого, Швейцария, Цюрих, – оценивает мой размах Макс, – бывал там один раз с отцом. Понравилось. Живописно так. Природа - сказка. Что за отель? – Монтана в городе Люцерн, – щурюсь от удовольствия я, – хочешь, я покажу тебе номер, в котором мы будем жить? А еще, ты представляешь… – Весь следующий час я взахлеб рассказываю Максу о своих перипетиях по поиску отеля и о том, как мне несказанно повезло урвать так удачно освободившийся номер в самом живописном месте Швейцарских Альп. – Я очень рад за тебя, Аличек, – искренне говорит Макс, тепло мне улыбаясь, – признаться, я переживал, что у тебя ничего не получится. Сам понимаешь, время предновогоднее, всё и везде занято. Но ты молодец. Уверен, что вам с Глебом там понравится. Я слышал, что в этом городе очень красиво и есть, на что посмотреть, но главное, там тихо и спокойно. Ничего общего с суетой и шумом мегаполиса. Мы еще немного поговорили про Цюрих и про некоторые достопримечательности, на которые стоит обратить внимание, а потом Макс задает вопрос, на который я и сам не знал ответа: – Когда собираешься осчастливить Глеба? – Пока не знаю, – удрученно вздыхаю я, радость и задор сходят на «нет». – Аличек, не тяни, – строго говорит Макс, – до Нового года рукой подать. Мало ли что, потом не переиграешь и бабки не вернешь. – Да знаю я, знаю…