Give Me Truths.

Это очень медленный процесс, следить, как Гарри собирает себя по частичкам воедино. Целых две недели прошло, и пусть многие вещи изменились для него, большинство остались прежними. Он все еще удивляется, когда люди обнимают его или спрашивают о его состоянии. Он всегда смотрит на себя в зеркало немного грустно, без страсти, всегда спрашивает Луи, когда хочет принять важное решение. Но изменения есть, и Луи не забывает хвалить Гарри при каждом удобном случае. Гарри носит все свои прежние вещи: узкие джинсы, шикарные аутфиты*, которые он, кажется, подбирает с особой трепетностью. Он перестает думать, что если кто-то смеется, то обязательно над ним. Более того, если кто-то поддразнивает его, он может ответить. Он больше раскрепощается, начинает разговаривать. Спрашивает о том, о чем хочет узнать, делится тем, о чем он думает. В первый раз, когда Гарри назвал Луи придурком, шатен ухмылялся в течение часа. Луи помогает Гарри со всем, с чем только может. В это входит - слушать Гарри. Когда он говорит о Томасе, о вещах, которые волнуют его. Но так же это значит просто быть с ним. Возможно, это не так громогласно, но слишком важно для Гарри. Не нужно быть гением, чтобы заметить, как он напряжен или как расслаблен, когда кто-то рядом, потому что он не одинок. Самую большую восстановительную силу имеют маленькие, незначительные для кого-то, но важные для самого Гарри, прикосновения, когда кто-то рядом. Иногда, когда он садился на противоположный диван от Луи, он все равно клал ноги так, чтобы его пальцы едва ли касались бедер Луи. В иные времена ему даже не приходилось это делать, Луи сам подзывал его к себе и проводил тоненькими пальчиками по руке Гарри или же прикасался к его волосам. Все так тихо. Настолько тихо, чтобы это услышал только сам Гарри. Томас ушел, по-настоящему ушел. От него ничего не было слышно в течение нескольких дней, после того, как он получил небольшой подарочек от Луи. Лиам стал новым капитаном команды. Все были рады, и только четверо поинтересовались, куда ушел их "звездный дружок". Луи было легче дышать. Им всем было легче дышать. Между тем, Лиам и Найл все больше и больше влюблялись в Гарри. Он, как их младший брат, которого у них никогда не было, за исключением того, что Гарри никого не раздражал, в то время, как родные братья иногда надоедают. Их маленькая комнатка в общежитии стала местом сбора всех четверых, даже Зейн в последнее время зачастил там. Его журнал для зарисовок теперь всегда лежал на верхней стороне холодильника. И никто не был против того, что их дружба завязалась с помощью человека-дьявола и разбитого мальчика. Теперь они вместе и этого достаточно. Так что это нормально, когда Лиам, Луи и Гарри оказались отдыхающими в общежитии почти в два часа ночи. - Я должен пойти домой, - сказал Гарри. - Простите, я не знал, должен ли я был уйти раньше, но так или иначе, уже поздно. - Нет, это слишком поздно, - ответил Луи, зевая. - Это займет пять минут вернуться в твою квартиру, но ты из тех людей, что могут найти себе неприятности даже за эти пять минут, так что тебе повезло, ты остаешься здесь. - Ох, если ты уверен... - Тс! Конечно, я уверен. Ли, ты не против? Но Лиаму уже все равно: он успел заснуть в своей кровати полностью одетый, наполовину укрытый одеялом. Луи тихо смеется и фотографирует рот Лиама, из которого текут слюни. - Я думаю, он не против, - Луи просто отвечает Гарри. Гарри усмехается тоже. - Хорошо, у тебя есть еще одно одеяло или что-нибудь? Я могу поспать на диване, все в порядке. - На диване? Не глупи. Ты гигантский, Гарри, ты занимаешь больше места, чем себе может позволить этот диван. Луи заглядывает в шкаф, чтобы найти спортивные штаны для Гарри, который выглядел обеспокоенным. - Моя кровать большая даже для двоих. Ты просто поспишь со мной, ладно? - Я... Я не знаю... - Не делай из этого странную вещь, Хаз, - мягко отвечает Луи. - Я правда не возражаю. Очевидно, что здесь достаточно места, потому что ты спал вместе с Зейном на моей кровати на прошлой неделе, ты помнишь? Так что, если тебе комфортно, то, пожалуйста. Я не вижу ни одной причины против этого. Гарри нерешительно кивает. - Я, эм, ты хочешь чтобы я лег у стенки или..? - Где тебе больше нравится. И Гарри запрыгивает на кровать, прижимаясь как можно ближе к стене. Если бы он только мог занимать как можно меньше места, он бы отдал все, ради этого. Луи выключает свет и тоже ложится, удобно располагаясь на животе, обнимая подушку руками и вдыхая запах свежести постельного белья. Лиам заставил его постирать все утром, так что подушка даже отдает немного лавандой и мылом. Это было действительно приятно, лежать на свежих простынях, так что, возможно, он должен начать стирать чаще. Но независимо от того, насколько приятно спать на свежевыстиранных простынях, спустя полчаса Луи не сомкнул глаз. Это потому, что он чувствует дискомфорт, переходящий в панику, который исходит от Гарри. Наконец, он не может терпеть это больше. - Хаз, ты в порядке? Гарри прочищает горло, немного шокированный тем, что Луи все еще не спит. - Ох, а ты в порядке? Гарри не дал ответа, и это не ускользнуло от внимания Луи. - Я в порядке, - отвечает он спокойно. - Я хочу, чтобы ты сказал правду. Почему ты нервничаешь? - Ни...Все в порядке. Это просто... Ты знаешь, я не собираюсь ничего с тобой делать, пока ты спишь. Я бы никогда не стал. - Стой, что? - Луи поднимается на локтях и поворачивается в сторону Гарри. И, если даже он не видит в темноте, он все равно пытается разглядеть лицо Гарри. - О чем ты говоришь? - Я просто хочу, чтобы ты был уверен, я обещаю, что не сделаю ничего с тобой. Ты можешь засыпать и не беспокоиться, - голос Гарри такой тихий. Луи чуть не включил лампу, чтобы увидеть лицо младшего и понять, что происходит в его голове. Но он не стал ничего делать. Потому что некоторые вещи легче говорить в темноте. - Что ты думаешь, что я думаю, что ты собираешься со мной сделать? - спросил шатен мягко. - Я не знаю. Хм. Трогать тебя. Как бы. Неправильно. - Гарри, мне это даже никогда в голову и не приходило, - вздохнул Луи, пребывая в небольшом шоке. - Почему ты переживаешь о том, что я так подумаю? - Томас думал так. И да, это определенно лучший момент, чтобы включить свет от прикроватной лампы. Луи даже не скрывал свою раздраженность. - Он думал, что ты будешь трогать его, пока он спит? - Угу, он... Никогда не позволял мне... Остаться на ночь. Из-за этого. Он думал, что я... Буду... Ты знаешь, эм... Тереться об него, пока он спит. Луи едва разжал зубы. - Он думал, что ты изнасилуешь его? - Угу. Потому что я был педиком. Затем последовала небольшая пауза, пока Луи приводил себя в порядок, вдыхая и выдыхая, напоминая себе о важности этого диалога. - Что ты думал об этом? - ему, наконец, удалось. Что-то тихонько шелестит, похоже, что Гарри пожал плечами. - Я не думал, что я поступлю с ним так. Но я не знаю. Он был так уверен. - Можно я скажу, что я думаю? - Да, всегда. - Прежде всего, если ты гей, это не значит, что ты собираешься кого-либо насиловать. Также, как и быть брюнеткой, не дает тебе больше шансов быть изнасилованной, а быть левшой, не означает быть ростом 5'2". И, во-вторых... Прежде чем произнести второе, Луи протягивает руку, касаясь руки Гарри. Последний не оттолкнул его. - А, во-вторых, я считаю, что ты один из самых милых, добрых и нежных людей, которых я когда-либо встречал. И я безоговорочно верю, что ты не причинишь мне вреда, хорошо? Это занимает секунду, чтобы Гарри прочистил горло и ответил: - Хорошо. Спасибо, Лу. - Конечно, Хазза, всегда. Тьма кажется слишком плотной, слишком тяжелой, а Луи словно улыбается сквозь нее. - И тебе не обязательно жаться к стене, ты в два раза больше меня, так что по праву можешь занять две трети кровати. Хихиканье пронзает тишину, и в голове Луи добавляет один балл в свою пользу. Кровать движется, когда Гарри разворачивается и, наконец, занимает достаточное количество места. Где-то по середине этих передвижений, ноги Гарри случайно касаются Луи. - Прости, - Гарри спешит извиниться. - Ничего страшного, - сообщает Луи, зевая, а напряженность Гарри отступает, уступая почти сонному состоянию. - Если ты не заметил, мое личное пространство не ушло слишком далеко от моей кожи, так что обними меня. Гарри этого не сделал, конечно. Он просто лежит там, очень тихо, стараясь не издавать ни звука, а Луи уже не верил в то, что получит ответ. Через некоторое время, он понял, что эта тишина была лишь паузой. Гарри одолевали сомнения, а Луи слишком хотел спать, чтобы разобраться в этом. Наконец, одна рука младшего легла, едва касаясь кожи Луи. Контраст теплой кожи и мягкого холодного хлопка. Этого было более чем достаточно, чтобы вызвать улыбку у Луи, который, наконец-то, начал засыпать.

***

К тому времени, как они просыпаются, положение дел значительно отличается. Не только рука прижимается к Луи, но и обернувшийся вокруг него мальчик, а их конечности сплелись вместе. Гарри спал, обнимая Луи со спины, зарывшись лицом в спину Луи. Старший лежал на спине, между бедер Гарри, одна рука потерялась в кудрях, а другая лежала на гладком бицепсе. "Гарри сойдет с ума, когда проснется" - подумал сонный Луи. Тем более, когда оба их вставших члена упирались в их бедра. Луи действительно не беспокоится о том, что его друг свернулся калачиком вокруг него. Но Гарри будет беспокоиться. Обязательно будет. И, конечно, Луи, как всегда прав. Как только мозг Гарри осознает, что происходит, тело Гарри отодвигается, как можно дальше от Луи, пока сам Гарри не врезается в стену. - Извини. Я не хотел.., - он извиняется прежде, чем открыть сонные глаза. Он замечает "проблему" между его ног и краснеет еще сильнее. - О боже мой. Мне так стыдно. Мне очень жаль. - Не беспокойся об этом, - зевает Луи. - Мы парни. Такое случается. Правда, не беспокойся. - Да, но... - Гарри, милый, сейчас слишком рано для того, чтобы нервничать. - Я не хотел спать... Так близко к тебе, - Гарри бормочет. - Я думаю, что я просто очень люблю обниматься. И я знаю, что это странно. Я просто забываю не быть странным, пока сплю. Луи отмахивается своей сонной, почти неконтролируемой рукой. - Я только вчера вечером сказал тебе, что мое личное пространство микроскопическое. Ничего страшного, Хаз. Что плохого в том, что ты любишь обниматься? - Я мужчина, - вздыхает Гарри. - Мужчинам не нравится обниматься. Я просто... Мне так жаль. правда. Я такой гей. Что, конечно, заставляет глаза Луи резко открыться. - Прости, но ты только что извинился за то, что ты гей? Выражение "олень в свете фар" точно описывает лицо Гарри в данный момент. - Я? Да? Извини, я не имел в виду ничего такого... - Нет, нет, все нормально. Точнее, то, что ты сказал - нет, но это нормально, что ты сказал это. Можем ли мы поговорить? Одну минуту? - Ты собираешься включить режим советчика? - Не будь придурком, - сказал Луи с улыбкой, перемещая себя в вертикальное положение. - Я собираюсь включить режим "беспокойства-за-моего-друга". Лиам тут же поднимает голову от подушки и смотрит на них грозным взглядом, взглядом забытого друга в другом углу комнаты. - Можете беспокоиться друг о друге немного потише? Или что вы там, черт возьми, делаете. Я тут пытаюсь поспать. - Как насчет того, чтобы заткнуться, Лиам? - парирует Луи. - И разве твоя практика не началась пятнадцать минут назад? - Черт. Луи дождался, пока Лиам проснется, встанет, соберет все свои вещи и выйдет, чтобы, наконец, уделить внимание Гарри. - Сегодня суббота, у него нет практики, - говорит шатен в начале разговора. - Но это то, что он получает за свою грубость. - Он будет очень зол, когда узнает? - Скорее всего. Но нас не волнует Лиам сейчас, нас волнуешь ты. Он смотрит на Гарри очень осторожно, наблюдая, как тот хмурится. - Ты правда чувствуешь все так? Тебе кажется, что быть геем - это плохо? - Я имею в виду... - Гарри замолкает, облизывая губы. - Это и есть так, разве нет? Мне всегда так говорили. Это отвратительно, и неправильно, и просто... плохо. Это не в первый раз, когда Луи слышит эти слова, но это не избавляет его от чувства тошноты. - Кто сказал тебе это, Хаз? - Томас. Кто бы сомневался. - Откуда ты знаешь, что Томас прав? - решился спросить Луи. - И я говорю это не для того, чтобы задеть тебя, я имею в виду, я не всезнайка, но... Что заставило тебя думать, что он прав? - Я не... Я не знаю... Очевидно, он и правда не знает. Гарри смотрит глазами человека, внутренние основы которого пошатнулись. - Это чувствуется как правда? - Луи продолжает не менее осторожно. Гарри делает большую паузу. Наконец, он заикается: - Н-нет. Я не знаю, почему я думаю так, но... - Могу я сказать свое мнение? - Конечно, Лу. У него широко раскрыты глаза, он так доверяет Луи и ждет, чтобы тот сделал вещи простыми, понятными для Гарри. - Я думаю, что единственный человек, который имеет право решать, какой жизненный образ правильный для тебя - только ты сам. Никто не имеет права осуждать тебя или говорить, что ты делаешь что-то неправильно, если они этого просто не понимают или им это не нравится. - Это звучит... Лучше. Правильнее. - Отлично, я рад, - вздыхает Луи. Он не осознавал, насколько волновался, что Гарри не согласится с ним, пока ответ не слетел с губ младшего парня. - Ты бы стал бить кого-то за то, что тебе не нравится, как он проживает свою жизнь? - Ч-что? Ни за что! Конечно, нет! - запнулся Гарри, шокированно глядя на Луи. И Луи знает, что это несправедливая тактика. Он наплевал на все свои правила, которые так долго выстраивал, просто спросив это, но... - Ты думаешь, что я неправильный или мерзкий? Потому что я гейский ровно на столько же, на сколько и радуга, Гарри. Так что, если Томас прав, то я бесполезный педик. Это звучит правильно для тебя? Такой вопрос причиняет ровно столько боли, на сколько был рассчитан. - Что? Луи, нет! Ты не... Никогда! Ты Луи, ты не.. не.. ты не неправильный. Ты - Лу. К тому моменту, как его голос не издает ничего, кроме частых вздохов, Гарри близок к тому, чтобы заплакать. - Хэй, хэй, все в порядке, - Луи быстро придвигается, чтобы успокоить его. - Я не пытаюсь расстроить тебя или что-то наподобие этого. Я вижу, что идеи Томаса не кажутся правильными для тебя, не смотря на то, что ты говоришь. Имеет ли это смысл? Гарри медленно кивает. - Это... Ты прав. Это не имеет смысла, да. Почему я не поверил ему? Почему я думал, что он не прав? Потому что это никогда не чувствовалось правильно. Я знал, что то, что он говорит, имело смысл, или... Я думал, что имело, но... Я никогда не чувствовал этого. Почему? - Потому что ты человек, малыш, и ты сам можешь принимать решения, - Луи ответил гордо, потому что он мог заставить младшего почувствовать себя неловко, сказав, что у Гарри золотое сердце, и что его мозга было достаточно для их двоих. Он просто улыбается и поощрительно хлопает Гарри по колену. - Никогда не стыдись того, что ты чувствуешь, и тем более не стыдись говорить об этом, хорошо? - It's okay to be gay.* - Стой, что? - Это нормально, быть геем, - снова объявил Гарри. - Это то, что я думаю. Мне не стыдно сказать это, потому что я думаю, что это правильно. Теперь пришла очередь Луи плакать, но только совсем по другой причине. - Я так горжусь тобой, и знаешь что? - спрашивает он тихо. - Ты самый храбрый человек из всех, что я знаю. - Ох, да. Не то, чтобы я понял это сам. Чувства глупы. - О да, они еще как глупы, - соглашается Луи, смеясь. - Я, между прочим, профессиональный эксперт в чувствах, уж я-то знаю, насколько они глупые. - А я нет, - сказал Гарри, немного обдумав свои слова. - Я не глупый. Томас говорил так, но я не такой. Луи не мог не согласиться с этим. - Нет, малыш, ты точно не глупый. Они больше не говорили об этом до конца дня. Честно говоря, они не обсуждали это даже на следующее утро, когда все пятеро зависали в квартире Зейна и Гарри, играя в Марио несколько часов. Лиам и Найл слишком заняты, они обыгрывают Гарри уже который раз, пока Луи и Зейн едят пиццу, развалившись на диване. Луи, поедая горячие сырные кусочки, успевает следить, как три парня сидят на полу и шутят, смеются, спорят с друг другом, и это чувствуется правильно, так, как надо. Он потянулся за своим четвертым кусочком (или пятым, или шестым, кому какое дело?), когда Зейн его подтолкнул. - Хэй. - Да? - Луи ответил тихо, хотя другие были достаточно заняты, так что все равно не услышали бы его. Зейн выглядел задумчиво, впрочем, как и всегда. - Спасибо. - За что? Он просто смотрит на своего соседа, который убирает прядь непослушных волос за ухо и толкает Найла в бок. - Ты, наверное, просто не представляешь себе, сколько для него сделал. Луи нехотя краснеет. - Ох, это, это ничего такого, правда. - Это не ничего. Ему намного лучше. Ты знаешь, что он мне сказал сегодня утром? - Зейн сглатывает, смотря немного туманными глазами. - Он сказал, что он рад, что он гей, потому что это то, кем он должен быть. Он провел восемь месяцев встречаясь с гомофобом, а сейчас он говорит такие слова. Ты... ты невероятный. Спасибо. И все, видимо, так и есть, потому что Зейн поворачивается к мальчикам, не дожидаясь ответа Луи. Что хорошо, потому что это занимает секунду. Это не слезы в глазах Луи. Просто слишком много острого перца в пицце. Всего лишь.