"Справедливость — это ловушка, которая ведёт в адские врата."
Deadman Wonderland
*** Зато важно мне Внутри растеклось забытое тепло, грозясь выступить ярким доказательством на щеках. Женя опустил голову, в надежде что его странная реакция осталась незамеченной. "Важно ему? Глупости... все это глупости... Чем важно? Чем?! Я... я,.. а осталось ли во мне хоть что-то ценное?..." Мальчишка растерянно сидел на кухне Артема, озадаченный услышанным. В какую-то секунду захотелось плакать от смеха: он еще кому-то нужен, кроме матери? Разве Артемом не руководило всегда чувство жалости и долга? Разве новые поступки и действия Жени, уродующие и калечащие его самого изнутри, не оттолкнули юношу, не вызвали чувство отвращения? Или... всему виной банальная доброта? Женя краем глаза следил за периодически появляющимся парнем, который продолжал собираться с довольно угрюмым лицом. Мальчишка старался, чтобы Артем не замечал его задумчивые взгляды, а затем дверь хлопнула, и квартира погрузилась в тишину. Мальчишка уронил лицо в ладони, шумно выдохнув. Конечно. Молодой человек слишком добр. Он слишком светел, правилен, даже если Артем и разочарован, он ни за что не бросит. Потому что не сможет. И, естественно, не позволит допустить ошибку. Женя горько усмехнулся. Не стоит обольщаться. Хотя... это разве волнует? Разве может это сейчас его волновать? Повод для волнения гуляет на свободе, дышит тем же воздухом и, возможно, топчет еще одну душу. А также сидит в своем кабинете, поправляя хрупкие очки на переносице. А это странное чувство... Парень закусил губу. Неужели... ему стыдно? Ведь выходит, мальчишка просто пользуется добротой хорошего человека? Но он не хотел, он... Слишком слаб, чтобы быть один. Нужно избавляться от недостатков, от тянущей на дно слабости. А потом он извинится. Он обязательно постарается отплатить Артему. Да. Стыдно. Наверное, это оно. И только. Женя настолько ушел в свои размышления, что не заметил еще одно возвращение юноши и еще один уход. Лишь отреагировал на звук закрывшейся двери. Он медленно поднял голову, смотря в темноту коридора. "Ушел... А когда он придет, я... Стоп. Он же..." В глазах мелькнула мысль. Настойчиво и долго она кружилась, заставляя Женю забыть о "ненужных" размышлениях. "Вечернее дежурство... Значит, он вернется поздно... да? Вечером или рано утром... Да?" Уголки губ слегка приподнялись. Мальчишка встал, убирая со стола, а затем полный решимости вышел в коридор. В так и лежащем на полу рюкзаке он нашел исписанную тетрадь и быстро пролистал на нужную страницу. Пока глаза вчитывались в строчки, в голове уже зрел план. Оставалось уладить только несколько деталей. Мальчик захлопнул тетрадку и нервно хихикнул. Затем прижался спиной к стене и, задрав голову, прикрыл глаза. Сегодня будет весело... *** Мальчишка вышел из маршрутки, сделал пару шагов и в спешке поскользнулся на блестящем асфальте. - Черт... Снега все еще не было, но воздух был сухим и холодным, он замораживал все. В городе не было такого льда, а вот пригородные дороги были словно все покрыты тонкой прозрачной пленкой, украшающей серость блеском и злобно поджидающей нерасторопных прохожих. Женя осмотрелся. Коттеджный район был не очень большой и ограничивался парой улиц, но всем видом он словно кричал о своей исключительности, о своей избранности, а вместе с тем и скрытой опасности. Мальчишка аккуратно подбежал к ближайшему зданию, стараясь в темноте разглядеть табличку с названием улицы и номером дома. Он долго щурился, потом шумно выдохнул. Это рядом. Совсем рядом. Легкий мандраж накрыл волной приятных и пугающих мурашек. Мальчишка повернулся, снова дернувшись на ледяной корке, и пошел вдоль улицы, рассматривая окружающие его здания. Каждый дом выделялся, каждый дом смотрелся неоцененным творением искусства, и каждый дом словно кричал о немаленькой стоимости. Пестрящие кричащими деталями и лепниной украшений дома резко выделялись на фоне оголенной природы. Но аккуратный узорчатый тротуар скоро закончился и началась обочина: жесткая промерзлая земля, застывшая ухабами и ямами. Засмотревшись, Женя запнулся и раздраженно цыкнул. Его передергивало от местного самолюбия, его раздражало это окружение, его тошнило от всей этой вычурности, которая заканчивалась зубастым ограждением, а дальше начиналась банальная бедная реальность. Здесь всем было плевать друг на друга. Каждый дом словно хотел переплюнуть соседа: быть выше, красивее, изощреннее... и богаче. Но все это было ровно до мощного забора; далее оставалась лишь грязь и запустение. Кругом витало богатое высокомерие, от которого появлялся горький привкус. А, может, это всего лишь предвзятое отношение парня, который во всей этой улице видел тени своего личного кошмара. Через пару минут плотность построек стала уменьшаться, расстояние между домами увеличивалось, а сами "дворцы" постепенно скукоживались. Наконец Женя остановился у довольно скромного и небольшого здания. - Хм. Это был определенно не тот дом. Пусть он помнил его только изнутри, лишь одно помещение, но даже оно одно стоило дороже, чем весь этот дом целиком. Мальчишка нашел маленькую табличку. Цель должна была быть следующей, совсем рядом, но... освещение улицы здесь обрывалось. А дальше ничего. Он вгляделся в темноту. Щурился, озирался, пытаясь найти хоть маленькую зацепку. И нашел. В стороне от прочих построек виднелся мощный черный силуэт. Он сливался с темнотой, а затем пугающе увеличивался по мере приближения парня. - Кхм. Женя остановился у высокого забора. Все ограждения, встреченные ранее, напоминали пластиковый муляж по сравнению с ним. Как и сам дом. Здание было огромным: три этажа из темного крепкого камня, элегантный в своей строгости балкон, большие окна, способные рассказать о всем богатстве своего владельца, но молчавшие в данную секунду. Лишь в одном окне на втором этаже горел свет, но плотные шторы мешали обзору. Здание бросалось в глаза не лепниной и воняющей дешевизной позолотой, а гордой мощью и богатыми материалами, размерами и просторами территории, своим пока что голым садом, который можно было лишь с трудом разглядеть, и крепким замком. А также своей оторванностью. Он был в стороне, наслаждаясь гордым одиночеством, презрительно взирая на мелкое "дешевое" окружение. Мальчишка сглотнул. Он стал двигаться вдоль забора, придумывая способ попасть внутрь, но в голову ничего не приходило. Не ожидал он такой угрюмой силы и защищенности. Он дотронулся до холодного камня. Пальцы бежали по нему быстро, подушечки раздражались от шершавости. А потом Женя споткнулся. Издав недовольный звук, он посмотрел вниз. Под ногами торчал толстый корень. Глаза внимательно проследили за находкой и уперлись в большое лысое дерево. Его ветви были широки, одна практически доходила до края темной стены. Мальчишка задумчиво оценил расстояние, а затем вплотную подошел к толстому стволу. За спиной висел небольшой рюкзак, своим весом слегка сковывая движения, но парень не обратил на это внимания. Он подпрыгнул, схватившись за нижний сук, подтянулся на руках и закинул одну ногу, оседлав. Аккуратно подполз к стволу, продолжая сидеть, повернулся, снова перекинув ногу, и медленно встал на ветку, обнимая дерево. А затем вновь ухватился за следующий сук и точно также забрался. Вниз мальчишка старался не смотреть и вообще не думать о том, что древесина может оказаться более хрупкой, чем он решил сначала. Женя медленно начал продвигаться к концу, смотря на приближающуюся стенку забора, а затем до боли сжав рукой сук, протянул руку. Пальцы коснулись холодной поверхности. Мальчишка подвинулся еще ближе и смог крепко ухватиться за край стены. Воздух был обжигающе-холодным, но Женю все равно бросило в жар. Шумно выдохнув, он протянул вторую руку и тут же быстро соскочил, повиснув на заборе. А дальше он ловко подтянулся, перекинул ноги и спрыгнул на землю. Приземление было не сильно громким, но не менее болезненным. На другом конце двора в будке заворчал огромный пес, но высокая фигура грозно шикнула, призывая молчать. Женя этого так и не услышал. Мальчишка тихо и медленно продвигался к крыльцу, придерживаясь тени и оглядываясь. Он прислушивался к малейшему шороху, нервно дергаясь от слишком громкого скрипа снега под собственными ногами. Он с ужасом замирал от движения теней, когда ветер качал лысые ветки. Но никаких препятствий так и не встретил до самого конца. Поднявшись по ступенькам, мальчишка легонько нажал на дверную ручку. Дверь мягко открылась. В длинном чужом коридоре света не было. Женя громко втянул носом воздух. Пол, укрытый дорогим паркетом, на удивление практически не издавал звука: мальчишка ступал мягко. Он крался, затаив дыхание, стараясь унять предательскую дрожь, появившуюся после подозрительно легкого начала. Он мог бы рассматривать дорогое окружение, поражаться изысканности или необычности, но темнота и природная осторожность заставляли акцентировать внимание лишь на важных объектах. С огромной долей опаски он начал подниматься на второй этаж, судорожно вспоминая расположение окна. Но этого не понадобилось. На последних ступеньках его взгляд уперся в противоположную стену, в которой был вырезан ярким светом темный силуэт. Один край чуть толще - дверь была приоткрыта. Женя еще больше нахмурился. Его поглощало сомнение, заглатывая разум полностью, но он лишь тихо тряхнул головой, достал из кармана кастеты и надел на свои костлявые пальцы. Тренировки в спортивном клубе даровали навыки, но не смогли полностью избавить от худобы. Мальчишка приблизился к двери и аккуратно ее толкнул. В комнате никого не было. - Что за... Он сделал опрометчивый шаг внутрь освещённого посещения и услышал, как за ним закрылась дверь. - Попасться второй раз... может, это судьба, лапуля? Захлопнувшаяся дверь открыла взору Жени ухмыляющегося парня. Он стоял, скрестив руки на груди, и хищно улыбался. Черная боксерка демонстрировала накаченные руки. Мальчишка испуганно сглотнул. - Гойл... - Пиздец, запомнил любовничка. Надеюсь, когда ты дрочил, не сильно палил меня своими криками? - он отлип от стены, вальяжно стал приближаться. - Хотя-я, это бы не помогло. Улыбка моментально сползла с лица насильника. Молодой мужчина с силой замахнулся, но мальчишка, уже наученный, быстро уклонился и отскочил, бросая на пол рюкзак - Откуда ты?... - Думаешь, после смерти этих гандонов, я не догадался? - в глазах блеснула злоба, и снова его мощный кулак попытался достать парня. Тот лишь вновь извернулся, а Гойл фыркнул. - Блядь, оглянись! Думаешь, узнать что-то - для меня проблема? На Женю обрушился град ударов. Он зашуганным зверем вертелся и отпрыгивал, оставаясь в глухой обороне и даже не думая нанести ответный удар. Как? Почему так вышло? Ему стало страшно. Это не по плану! Так не должно было быть! Сердце в ужасе билось запредельно быстро, на лбу выступили капельки пота, а в голову боялись приходить хоть немного здравые мысли. Женя весь стал одним сплошным рефлексом. Но из-за отсутствия плана и ошарашенности, каждое движение требовало больше энергии. Его несобранность стоила его выносливости. В какой-то момент Гойл сделал ложный выпад, одновременно ставя подножку. Мальчишка с грохотом упал, тут же получив сильный удар ботинком в лицо. - Как такая мразь как ты посмела их убить?! Как такая мразь как ты смеет теперь появляться здесь?! Как ты вообще смеешь на что-то надеяться?! - мужчина рычал, со злостью сжимая кулаки, белки его глаз покрылись сетью алых сосудов, а между бровей появилась глубокая складка. Женя лежал, закрыв лицо ладонями. Из уголка его губ выступила кровь, а внутри появился солоноватый вкус от прокусанной щеки. Но, к счастью, удар прошел, лишь мазнув по носу. Не сломав, а только подарив жуткую боль. - Я сотру тебя в порошок! Слышишь?! - он с силой пнул мальчишку в живот, отчего тот скорчился, не отрывая рук от лица. - Ты еще пожалеешь, что начал все это! Мужчина снова замахнулся, и тяжелый носок ботинка вновь попытался выбить и без того практически не оставшийся воздух из легких Жени. А затем еще раз. И еще. Удары сыпались безостановочно, как яростная дробь из живого пулемёта. Парень широко открывал рот, с трудом вдыхая, сжимался, машинально пытаясь избегать ударов, и корчился от боли. - Одноразовая шлюха, от которой я должен был сразу избавится! - с каждым ударом Гойла все больше захватывала животная ярость, выжигая остатки здравого смысла. И с каждым ударом нечто жуткое просыпалось в Жене. Он сжимался, все меньше чувствуя боли физической, разжигая душевную, преобразуя и синтезируя ее. - Ты сдохнешь! Прямо на этом полу! Сдохнешь как блохастая сука! Ты... - Уверен? Поглощенный своей забавой Гойл не ожидал, что после такого количества ударов мальчишка увернется. Он перекатился, моментально схватил ногу мужчины и резко дернул. Насильник упал на спину. Его застали врасплох, воспользовались его же ошибкой, его же эмоциями. Женя быстро вскочил, оглушенный адреналином, и сел на мужчину, обхватив бедрами и коленями туловище, вцепившись руками в запястья и прижав их к полу. - Ты уверен, что сдохну сегодня именно я? - на покалеченном лице появилась покалеченная ухмылка. - С-сука! - он дернулся, а затем сильные колени мужчины врезались в худую костлявую спину. Мальчишка напрягся, ощущая новый удар. Его тело успело свыкнуться с ноющей болью, а жажда справедливости и обида словно открывали второе дыхание. Они окутывали плотным мороком болезненные ощущения, позволяя бороться. И он терпел. Женя постарался вложить всю силу в свой маленьких вес, чтобы не дать мужчине подняться на ноги. А затем плюнул в лицо, отвлекая, отпустил одну руку, чтобы резко замахнуться и ударить. Под кастетом смачно хрустнуло, на искаженном лице появилась кровь. Гойл не успел среагировать, в отличие от парня, а потому получил еще один удар. И еще. - В этой комнате есть только одна мразь, и это ты! - и мальчишка снова ударил. Лицо жертвы все больше теряло правильные черты. Отпущенная рука мужчины дернулась, и это не осталось незамеченным. Женя ловко вытащил из заднего кармана джинс складной нож и вонзил его в запястье, пригвоздив к полу. - Не дергайся. - А-а-а! Мелкая шлюха! - человек рычал и плевался, а мальчика пробил истеричный смех. - Ха-ха, почему ты такой забавный? - его локоть с силой опустился на солнечное сплетение, отчего мужчина закашлялся. - Лежи, ла-пу-ля! Мальчишка потянулся ко второму карману и вытащил точно такое же лезвие. И точно также использовал его. Только со второй рукой. - Агхр! - Гойл зарычал и попытался двинуть рукой, но боль была слишком сильной. Мальчишка продолжал стискивать острыми коленями напряжённые мышцы мужчины, который борясь с болью, лишь нервно дергал ногами. А затем приблизился к исказившемуся лицу, убирая свою неподходящую улыбку. - Прежде, чем все закончится, я должен знать: где он? - Он? Он единственный, кого ты не смог найти, да? - губы были все в крови, разворочены и измяты, искусаны; появившаяся легкая улыбка была ужасна. - Пф, сученыш, ты наивен. Женя скривил лицо и сжал челюсти. Он впился своими глазами в изуродованное лицо Гойла. Острая сталь. - Слушай ты, любитель Гарри Поттера, я спрашивал не твое мнение! Мне нужен лишь его адрес! - Маленькому мальчику не нравится история про волшебничка? - он уходил от ответа, выводил мальчишку из себя, раззадоривал, пытался лишить сдержанности, вывести на слабость. И как будто тянул время. - Да меня коробит от одной мысли, что ты прикоснулся к этой сказке! Ты не достоин! - не отвлекаться. Спокойно. - Хех, может, мне стоило взять другой псевдоним? - он слегка приподнял голову, давая парню возможность разглядеть покалеченную ухмылку. - Может... - Заткнись! - Женя со всей силы ударил в ненавистное лицо, отчего мужчина слегка приложился затылком об пол. Новый смешок булькнул в горле. Это не выход. Он может сколько угодно бесится, выбивая ненужные колкие фразы, но у него нет сколько угодно времени. Совсем нет. Мальчишка пробежал глазами по полу и нашел брошенный рюкзак. Секунду подумав, он резко встал и с остервенением прыгнул, приземляясь жесткой подошвой на расслабленный живот Гойла. Пока тот, скрючившись от боли, плевался розовой слюной и пытался нормально вдохнуть, парень быстро схватил рюкзак, дергая молнию. - С-сука-а! - мужчина хрипел не своим голосом, поднимая глаза. И уставился на Женю, чья рука в перчатке уже сжимала садовый секатор. - Что... - Миш, лучше бы ты оставил свое имя, - мальчишка с какой-то грустной обреченностью приблизился к Гойлу, пнул его в живот и уселся на ноги, пока тот не успел прийти в себя. - Серьезно. Мужчину немного мутило, а потому он не сразу заметил, как его собственные спортивные штаны были непозволительно спущены. - Испортил мне все удовольствие... Ужасный рык наполнил помещение, когда главное достоинство опустившегося человека оказалось в руках Жени. А он стоял, душа в себе обиду и злость. Ненавидит. Как же он ненавидит... - Тварь!... - Михаил плевался гневом, но у мальчишки не было сил выслушивать новую порцию ничего не значащих слов. Он легким движением заставил мужчину заткнуться, предлагая вкусить собственную плоть. Окровавленный член, еще теплый, смешивал свою кровь с неостанавливающейся кровью из носа, с вязкой слюной и неозвученным криком. Мужчина широко распахнул подбитые глаза, а затем смачно выплюнул часть себя же. - Так хочешь увидеть Кардинала, да? Ну так вперед! Только попробуй после этой встречи не сдохнуть и остаться на свободе, шлюшонок! - Женя ошарашенно смотрел на мужчину, так легко сдавшимся именно сейчас. Озвученный адрес впечатался в голове, становясь частичкой организма. А затем собака во дворе оглушительно залаяла. - Ха-ха-ха, ты не успел, Евгеш! Мальчишка в панике заозирался, а под ногами в пропасть полетел здоровый земляной ком. Как же так?... Идея пришла в голову неожиданно. Парень схватил огромную старинную вазу, так удачно украшавшую комнату, и размахнувшись, обрушил свое отчаяние на голову скалящемуся Гойлу. Он стер все. Улыбку, осмысленный взгляд и чужую жизнь, которая вытекала, становилась алой лужей на полу возле темных волос и красивых дорогих осколков. Животный страх и ужас накрыли Женю. Он словно был под плотной пеленой, в которой были слышны лишь жутко громкие удары сердца. Тело двигалось и совершало действия само, подчиняясь природным инстинктам, желанию выжить и спастись. Он не помнил потом, как схватил свои вещи, как оказался на улице, как пойманным зверем несся через двор в темную дальнюю часть и как карабкался по дереву, пытаясь преодолеть каменный забор, оказаться на свободе. Он не чувствовал как ободрал руки и как больно ударился, неудачно приземлившись. Он чуть хромал, стараясь поскорее убраться из собственного кошмара, снова стать невидимкой без смысла, чтобы не быть смыслом для других. Но последнее мальчишка уже никогда бы не смог выполнить. Кое-как добравшись до дома Артема, он ослабленный и измученный сполз по стене в коридоре, а затем упал на пол и так и остался там лежать, наконец ощутив физическую боль с уходом дурманящего адреналина. У него не было сил подняться и оттолкнуть взволнованного Сая, пританцовывающего около него все время, и у него не было сил обернуться на взволнованный голос юноши, который никак не ожидал, вернувшись, увидеть мальчишку с растоптанным смыслом и ощутить самому эту растоптанность, видя свой смысл в таком состоянии. Единственное, что Женя запомнил, - это обволакивающее и сильное тепло, мягкие прикосновения и тихий, успокаивающий голос. Именно в тот момент сознание позволило себе полностью отключиться, утопая в чужих заботе и невысказанной сдерживаемой боли, которая виднелась на дне темных глаз. Уже родных темных глаз.