Спаси себя, если сможешь

"Нет ничего лучше воспоминаний. Да и ничего хуже тоже нет."

*** "Меня сегодня не будет. Удачки :)" - и, пристегнув к ошейнику поводок, Артем вышел из парадной. Неприятная прохлада улицы подействовала очень бодряще, он зябко пожал плечами, пытаясь прогнать остатки сонливости, и направился в сторону вечно пустого лесопарка, на ходу представляя, как он с наслаждением завалится на кровать по приходу домой. А также отмечая, что все же очень глупо было выходить на улицу в одной, пусть и теплой, но толстовке. Даже в профилактических, оздоровительных целях. Неудачное время для того, чтобы закаляться. Не прошло и минуты, как телефон оповестил хозяина о приходе нового смс. "Кидалово." Коротко и ясно. Артем хмыкнул. Он конечно не любил бросать друзей в таких бедах, как зачеты и практикумы, но после вчерашней ночи, все, чем он мог помочь им сегодня - это молча поддерживать их, сидя рядом и стараясь не уснуть. Честно говоря, он даже не мог вспомнить тему сегодняшней работы, а позорить в универе известное имя своего отца, хирурга, он просто не имел права. Ради него он неофициально, с согласия администрации и, естественно, на бесплатной основе тратил целые вечера, а иногда и ночи, на подработку в той самой больнице, где его отец был управляющим. Ради него и ради того, чтобы доказать всем, что он ничуть не хуже и имеет право носит свою фамилию, он занимался в три раза больше всех своих одногруппников. Он изматывал себя по-страшному. Но если уже спустя три недели он заметил приятный результат, то сейчас, когда прошло около четырех месяцев, он с гордостью смотрел на свою работу. Правда, временами ему все же приходилось жертвовать тем же универом. Бессонные ночи давали о себе знать. На улице было пасмурно, темные серые тучи нависали совсем близко, давили на и так хмурый и сонный город. Это никак не способствовало хорошему настроению, что и демонстрировали серые лица прохожих. Сам же Артем в данные минуты не сильно отличался от окружающих. Зевнув и поежившись от холода, он шире раскрыл глаза, пытаясь проморгаться. Темные круги под глазами как будто специально выбрали такой оттенок, чтобы неплохо гармонировать с его иссиня черными волосами, неаккуратно собранными в хвост и местами вылезавшими из общей конструкции. Этот пункт, кстати, всегда не нравился его отцу. Он считал, что мужчине не пристало носить длинные волосы, пусть и до плеч. В какой-то момент у Артема это был в своем роде протест. Долгие споры с семьей, разговоры о будущем и т.д.. Затем протест плавно перетек в обычную лень. Ну а теперь он ни за что не обрежет их короче, даже под угрозой страшной смерти. Настолько он привык к ним, да и понял, что ему так действительно нравится больше. А вот его четвероногий друг, наоборот предпочитал, чтобы его чаще стригли, освобождая от ненужного волосья. Это странно, но факт. И сейчас единственным, кому было плевать на погоду, на понедельник и вообще на все проблемы, был Сай, большой мохнатый пес неопределенной породы. Он то и дело с силой тянул поводок, не позволяя Артему расслабляться. Увидев зеленый свет, а также опять полусонного хозяина, Сай резко дернулся, увлекая парня за собой. - Тише, тише! Я иду... Перейдя дорогу, Артем наконец отстегнул поводок, отпуская мохнатый смерч на свободу. И смерч побежал. Листья, трава и даже пара фантиков - все летело из-под ног Сая, а тот все кружил между деревьями, радуясь словно щенок. Парень улыбнулся: - Ты как маленький! Пойдем, - потирая руки, юноша направился вглубь лесопарка. Здесь всегда было тихо и спокойно. А также малолюдно. Этот огромнейший плюс и позволял так свободно бегать Саю. А он был просто без ума от природы, от диких, неизвестных ему запахов. И если начало, более протоптанную часть пес знал уже очень хорошо, то в самый конец он ходил не так часто. Особенно в последнее время. Лень и усталость хозяина не давали им заходить далеко, ограничиваясь короткими, близкими прогулками. Сай чувствовал состояние Артема, поэтому еще больше был удивлен такому решению парня. - Идем! Сегодня мы погуляем подольше, - и снова немного усталая улыбка появилась на его лице. На нее тут же ответил Сай своим громким и радостным лаем и вихрем пронесся мимо. Он оббежал две хрупкие березы, развернулся и посмотрел на парня, словно приглашая его принять участие в маленькой гонке. - Ха-ха-ха, не, дружок, я не такой бодрый, как ты сегодня! Все, что я могу тебе предложить... - он осмотрелся вокруг и поднял самую толстую из всех палку, - вот это! Первый бросок был не слишком сильный. Сай довольно быстро принес трофей назад. Пройдя чуть дальше, Артем попытался усложнить задачу. Он закинул палку в более густые заросли, но Сай и там быстро нашел ее. Он всегда отлично справлялся с этой задачей. А парень всегда пытался обыграть его. Правда безуспешно. Подойдя почти к концу лесопарка, соперники наткнулись на достаточно глубокую канаву. - Хм, а так ты найдешь ее? - хитрый прищур черных глаз Артёма и сильнейший бросок. На этот раз он и сам с трудом понял, где именно она приземлилась. Но не Сай. Пес уже рванул к нужному месту, а еще через несколько секунд полностью исчез в глубине канавы. Парень же, не спеша, шел следом. - Гав-гав! - жалобное тявканье из канавы уничтожило умиротворенность этого места. - Сай?... - взволнованный голос Артема словно зазвенел в сухом воздухе, а пес ответил все тем же лаем. И парень побежал. Он довольно быстро достиг нужного места. Переводя дыхание, он стал спускаться в канаву, когда к нему наконец пришло осознание того, что он уже успел увидеть, и того, что с каждым шагом видел все четче. Паренек. Он лежал в грязной, холодной воде, частично прикрытый раскидистыми, местами обломанными и ободранными ветками близрастущего куста, а его голова покоилась чуть выше уровня воды на земле, украшенной темными пятнами. Одетый в жалкие лохмотья когда-то хорошей рубашки, босой, со спущенными джинсами он был весь покрыт грязью, запекшейся кровью и пятнами неизвестного происхождения. Цвет его волос угадывался с трудом, они также были вымазаны в грязи разного рода и крови. Склонив над ним свою мохнатую морду, стоял Сай. Он жалобно поскуливал, то и дело поворачиваясь к спускающемуся хозяину. - О боже, Сай, молодец! Я иду, иду! - спускаясь, Артем запнулся о торчащий корень, но мгновенно вернувшись в вертикальное положение, подбежал к мальчишке. Опустившись рядом с ним на колени, парень нервно сглотнул и убрал за ухо выбившиеся из хвоста волосы. Весь торс мальчика был покрыт жуткими разводами синяков, царапинами и ранами разной глубины, а также местами неприятными на вид ожогами. Лицо также было изувечено, но на счастье его владельца в меньшей степени, ограничившись парой синяков и огромным количеством царапин. Артем схватил парня за запястье, пытаясь прощупать пульс. Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь... тишина. Дикая дрожь в руках мешала сконцентрироваться, но сделав глубокий вдох, он дотронулся до шеи, пытаясь прощупать пульс на сонной артерии. Слабые, почти неуловимые удары, но они были! Парень мгновенно вытащил телефон из кармана и набрал давно выученный номер. - Алло! У меня на руках умирает человек... *** Тишина. И только размеренное пиканье подключенных приборов. Женя разомкнул веки, но чистый белый цвет стен тут же неприятное резанул по глазам, словно пытаясь сжечь сетчатку. Его рука дернулась, чтобы прикрыть их, но в ту же секунду Женя почувствовал, как что-то отсоединилось от его запястья, а еще выше руку пронзила быстрая, но острая боль. Мгновенно противный писк наполнил помещение. - Мм... - Женя неприятно поморщился. Приближающиеся быстрые шаги, а затем дверь распахнулась, явив неокрепшим Жениным глазам темноволосого парня. Его волосы, собранные в хвост, растрепались, белый халат был расстегнут, а сам он тяжело дышал. Его взгляд прошелся сначала по мониторам, а затем остановился на самом Жене. - Очнулся! - парень быстро подошел к кровати. - Как ты себя чувствуешь? Стой, не шевели рукой, я подключу приборы и капельницу. И темноволосый начал ловко возвращать все на свои места. - Кх-кхм... - Женя закашлялся и захрипел. Внимательный взгляд темных глаз тут же обратился на него. - Я... терпимо, - голос Жени был глухой и тихий, - только... не помню... как я тут оказался? Парень на секунду замер, а затем ответил: - Ты... я нашел тебя в канаве. В жутком состоянии... Что с тобой случилось, можно предположить, но кто в этом виноват - неизвестно. Женя все еще плохо соображал, а во всем теле чувствовалась слабость и раздражающая тяжесть. - А мама... - Марина Анатольевна узнала обо всем вечером того же дня, когда тебя привезли сюда. Она в беспокойстве обзванивала все больницы, и в итоге наткнулась на нас. Мы же не знали о тебе ничего. С тобой не было ни вещей, ни документов... - парень закончил и повернулся к Жене. - Она придет в 15:00. Она всегда приходит в это время. "Середина ее обеденного времени..." Парень еще раз проверил показатели на приборах. - Полежи, мне нужно позвать профессионала. - Я хотел... спросить еще... как... - Не сейчас. Тебе тяжело говорить. Отдохни немного, и пусть тебя посмотрят, а потом я тебе все расскажу, - дойдя до двери он обернулся и с легкой улыбкой добавил, - и постарайся больше не дергать рукой. Парень вышел, а Женя остался наедине со своими мыслями. "Нашли в канаве? Уж явно я не сам туда упал..." Он пошевелил свободной рукой. Затем аккуратно поднял ее и осмотрел. Ладонь была забинтована и неприятно ныла при движении. Пошевелив пальцами на второй руке, он обнаружил бинт и там. А еще разводы старых синяков, но это уже мелочи. Опустив руку, Женя начал рассматривать свою палату. Одноместная, не большая и не маленькая, белые стены, широкое окно, огромное количество мониторов, приборов и других медицинских предметов вокруг. Ничего особенного. Решив сменить положение, Женя начал поворачиваться на бок. Осторожно и медленно, пока не почувствовал пусть и тупую, но до слез неприятную боль в пятой точке. Тут же вернувшись в изначальное положение, он глубоко вздохнул, насколько позволяли бинты. Боль начала утихать. "Бо-ольно... словно... стоп. Знакомо?... Откуда мне..." - Здравствуй, Женя, - дверь открылась, прервав все размышления, и в палату зашел высокий мужчина средних лет, чья широкая спина держалась чересчур прямо, а словно отполированные очки давали возможность разглядеть уверенный взгляд, которым он окинул лежавшего пациента. Поправив идеально выглаженный и застегнутый на все пуговицы белоснежный халат, мужчина продолжил: - Меня зовут Павел Алексеевич. Я очень рад, что ты наконец очнулся. Честно говоря, мы очень боялись, что все может закончиться хуже. Ты был в очень плохом состоянии, когда к нам поступил. Как твое самочувствие сейчас? Опиши мне по возможности все, что чувствуешь. В то время как Женя пытался прислушаться к себе, Павел Алексеевич подошел к кровати и внимательно посмотрел на показания подключенных аппаратов. - Мм... апатию? - хриплый, неуверенный вопрос, наверно больше самому себе, чем кому-либо еще. - Кхм, не исключено. После всего, что ты пережил. Но я спрашиваю про физическое, так сказать, самочувствие. - Тяжело... слабость, да. И боль... ноет... почти все... - голос постепенно обретал свою чистоту, но громче от этого не становился. - Так, а что на счет острой и резкой боли? Что-нибудь беспокоит? - мужчина начал медленный и детальный осмотр. Он не упускал из виду ни одну повязку, ни один шов или даже синяк, попутно задавая вопросы. Очень много вопросов, от которых у Жени вскоре голова пошла кругом. Он перестал в них вникать и отвечал в основном односложно, упорно пытаясь вспомнить что-то, что явно было важно и не давало покоя ему, даже больше на каком-то подсознательном уровне. Он четко ощущал, что ответ близко, еще немного и можно ухватить рукой, но продолжал блуждать как тот знаменитый ежик. И с каждым шагом в этом лабиринте, мальчишка чувствовал странную горечь во рту, которая так и норовила попасть куда-то глубже, добраться до души, до сердца. Но никак не могла этого сделать. Не могла зацепиться. Не за что было цепляться. Ей словно не хватало чего-то. Маленькой детали. И Женя понимал, именно это он и ищет. То, что просто так не уходит... Он был увлечен поиском, погружен в него почти с головой, до того самого момента, как... - А что насчет твоего, кхм, анального отверстия? - Извините... что? - парень недоуменно посмотрел на мужчину, моментально отвлекаясь от всего остального. - Мне нужно знать, насколько хорошо все заживает. Не беспокоят ли тебя боли при движениях. Если да, то какие и при каких условиях. Мальчишка все еще удивленно посматривал на слишком дотошного врача, но скрывать ничего не стал. И только под конец осмелился задать мучавший его вопрос. - А эта травма... с моим зад... то есть "анальным отверстием"... как я мог ее получить? Павел Алексеевич поправил свои очки и начал говорить голосом безэмоциональной энциклопедии: - Выражаясь более простым языком был разрыв, его порвали. Это происходит при проникновении различных посторонних, не пригодных для этого предметов, а также при его сильном сжатии во время... - Подождите-подождите! - от этих слов Женя резко привстал на кровати. Но боль тут же вернула его в лежачее положение, и всеми красками отразилась на его лице, - вы же... не хотите сказать... что... - Если я тебя правильно понял, то да. - Изнасиловали... Все же... меня... изнасиловали, - Женя уставился в потолок, найдя там какую-то одну, только ему известную точку. - Не помнишь? Амнезия? - врач начал внимательно вглядываться в лицо парня. - Амнезия... - Женя протянул слово, словно не понимая его значения, и продолжил - а мои руки? - Ты про это? - Павел Алексеевич указал на перебинтованные ладони, - сквозные раны. Нужно время, чтобы все зажило, но уже намного лучше и... Извини, алло? Мужчина ответил на тихо зажужжавший мобильный. Изнасилование, раны... он помнил, наверно... Насквозь... пронзить... синяки... боль... много боли... крик... музыка... громкая... повторяющаяся... один ритм... одна ночь... пять... Пять? Лица... лица... Нашел. Нужная деталь. В одну секунду Жене вдруг все стало ясно, слишком очевидно и до слез обидно. Он вспомнил, все вспомнил. Словно тот густой и вязкий туман, что окутывал его память, наконец исчез, рассеялся под натиском воспоминаний, роившихся в его голове. И страшное чувство, зародившееся прохладной ночью, стало заполнять пострадавшее сердце. С каждой секундой, с каждым прокручиваемым воспоминанием, черной смоли становилось все больше. Выливаясь за края, она вовлекала всю душу в непроглядную тьму, принося с собой только одно желание. Месть. - Извини, Евгений. Я к тебе позже зайду. Мальчишка проводил врача мутным взглядом. - Да... позже, - звук его хриплого голоса ударился в успевшую закрыться дверь.