Плен

Тяжёлый отравленный воздух с привкусом земли, плесени и пыли заполнял лёгкие. Одежда пропиталась сыростью, прилипала к телу, мешала двигаться. Но всё это не было для Торина даже досадной помехой. Он не желал прекращать. Неудобство, грязь, едва уловимый металлический запах в смеси с Его звенящим голосом имели свое очарование. — Хватит!.. Прекрати! Задыхаясь, Трандуил продолжал кричать, отчаянно пытаясь вырваться, и по мере того, как усиливались его попытки, Торин сильнее сдавливал хрупкого эльфа, едва не ломая костей. Внешне холоднее льда, внутри тот пылал, сжигая Подгорного Короля, сжимая так, что сам Торин с трудом сдерживал хриплые стоны. Терпение было на исходе, движения становились резче, глубже, Торин с наслаждением выбивал крики из эльфа, ловя каждый звук, каждую ноту этой скорбной песни. — Хватит! Ты убиваешь меня! — ещё одни внятные слова, и Торин даже подивился, насколько хорошо Лесной Владыка сохранил свой рассудок. Однако и эти речи были до нелепости смешны. — Бесстрашный воин, что сражался со змеями севера, ты не можешь вытерпеть небольшие неудобства? Как насчёт попытки получить удовольствие? — Торин ухмыльнулся, нарочно резко двинув бёдрами, вырывая из горла Трандуила очередной болезненный вскрик. — Жалкое создание, — процедил сквозь зубы гном, сжав пальцами удивительно хрупкие бёдра эльфа и буквально натягивая его на себя. И, сорвавшись на яростные толчки, он за рыданием Лесного Короля не услышал даже собственный финальный полустон. Отдышаться. Пусть этот прогнивший воздух пропитает его насквозь, зато его собственный запах ещё надолго останется на этом некогда непорочном теле клеймом, как и следы от его грубых прикосновений. Торин медленно отстранился, заметив, как эльф вздрогнул, с хрипом втягивая в себя воздух. Ослабевшими пальцами Трандуил хватался за края койки но, не найдя в ней опоры, упал на мокрый каменный пол, наконец, затихнув. Торин бросил на него презрительный взгляд, ожидая, когда в эльфе вновь пробудится жалость к себе. Но тот молчал. Лежал, уткнувшись лицом в пол, подранный, грязный, изношенный, как старая котта. Торин не понимал, что больше раздражало его в Лесном Короле — его молчание или отталкивающий, недостойный эльфийского владыки вид. Гном шагнул к нему, наклоняясь и грубо переворачивая эльфа на спину. Глаза того к удивлению Торина были открыты, но пусты — жизнь покинула их. На прокушенной губе виднелась запёкшаяся кровь. Дубощит побледнел, склонившись к эльфу и прикладывая ладонь к его шее. И резко отпрянул, осознавая, что перед ним мертвец. Страх, прежде и близко не подступавший к Подгорному Королю, скользнул под одежду, холодя тело. — Как же… как же так? — растерянно произнёс гном в пустоту. И вздрогнул от чьего-то тяжёлого вздоха за своей спиной. Резко обернувшись, гном оступился, попятившись назад. Широко распахнутыми от ужаса глазами он смотрел на Него. Лесной Владыка стоял прямо перед ним, и взгляд его был полон скорби и какого-то нелепого сочувствия. Торин обратил внимание на место, где прежде лежал Трандуил, и нервно сглотнул, не обнаружив тела. А эльф всё продолжал смотреть, словно ожидая, пока внимание гнома полностью переключится на него. — Этого ты хотел, Торин? — голос его звучал ровно и печально. Торин хотел было отмахнуться от него, как от видения, но упёрся спиной в стену, с замиранием сердца глядя на этот призрак. — Ты… ты не мог умереть! Что за колдовство!.. Прекрати! — Я просил о том же, — спокойно ответил эльф, опуская взгляд. — Разве ты не слышал меня? Гном судорожно глотнул воздух, не решаясь отвести взгляд. Просил?.. — Тебя нет! Ты… не можешь быть здесь! — Это так, — подтвердил Трандуил. — Ты убил меня. — Ложь! Я не… — Торин замолчал, чувствуя, что тело его будто парализовало. Почему он не может просто уйти? Сбежать от этого наваждения? — Я лишь хочу понять, за что, Король-Под-Горой. Хочу понять, чем заслужил это. Смерть ли заслуживал я, потеряв своих воинов, ценой своей жизни помогавших тебе защитить твой дом? Или ты не смог простить мне того, что я не отправил свой народ на верную гибель в пламя дракона? Торин вздрогнул, ощутив, как длинные ледяные пальцы касаются его подбородка, заставляя поднять голову. Стеклянные глаза ныне глядели сквозь него, как будто Трандуил был слеп. — За что я умер, Торин Дубощит? За что смерть моя была столь нелепа? Ответь же мне… *** — Нет! Запах чернил, старой бумаги и воска. И слепящие глаза огоньки догорающих свечей. Сжимая пальцами край стола, Торин безотрывно глядел на кипы сваленных перед ним свитков. Некоторые из них он уронил, очнувшись от очередного беспокойного сна. Эти кошмары стали его еженощными спутниками. Гном перестал спокойно спать, ночи проводил вне своих покоев, пытаясь отвлечься и утихомирить нарастающую тревогу. Сегодня же сон застал его в хранилище, где он провел почти сутки, разбирая старые пыльные завалы книг и рукописей. Гном устало вздохнул, потерев затёкшую шею. Взгляд его упал на развёрнутый на столе пергамент с записями на кхуздуле. — Vanyali*… — почти неосознанно вырвал он из контекста слово, смакуя его на языке, как непривычного вкуса вино. Усталость ломила тело, но Торин прекрасно знал, что сон не принесёт ему отдыха. Дубощит поднялся из-за стола, подходя к окну и вдыхая свежий ночной воздух. Почему запахи так упрямо преследуют его? Гном чувствовал себя слепым и словно помешанный продолжал выискивать какие-то ароматы, которых не могло быть здесь. А каков аромат надежды? Должно быть, что-то свежее, почти морозное. И едва уловимое. Что заставило его выйти среди ночи из своего чертога, Торин сам толком не понимал. Ему не хватало этой свежести, этой прохлады, которая остудила бы тело и разум. Ни о чём не думая, гном брёл прочь от главных ворот, наблюдая, как из-за горизонта начинает пробиваться рассвет. Глупо ждать, что с приходом нового дня цепи, сковавшие сердце, спадут сами собой. Неожиданно раздавшийся стук копыт отвлёк гнома от наблюдения за восходящим солнцем. Торин обернулся, видя, как двое всадников приближаются к Эребору, огибая Дейл с востока. Впрочем, те, не доезжая, свернули к Серым горам. — Хей! — окликнул их Торин, и всадники, услышав его, немедленно повернули коней, направляясь к гному. Дубощит узрел перед собой лесных эльфов. Те же, хотя и явно торопились куда-то, всё же остановились и спешились, склонив головы перед гномьим королем. — Эльфы в моих владениях. Не припоминаю, чтобы созывал гостей. Могу я узнать, куда вы направляетесь? — спросил он сдержанно, но без тени упрека. Эльфы молчали. Они словно колебались, неуверенные, стоит ли говорить об этом гному. Торин нахмурился, чувствуя, как раздражение начитает медленно убивать расчёт на мирные переговоры. — Мы направляемся к Эред Митрин, господин гном, — произнёс нехотя один из эльфов. Их жалкая растерянность удивляла Горного Короля. — Что понадобилось лесным эльфам в Серых горах? Усталые лошади отфыркивались, кусая удила, пена капала с их морд; они скакали не один час, подгоняемые своими всадниками. Торин желал знать, что заставило лесных гонцов так спешить. Эльфы тем временем, помня, кто был спасителем их короля, мучились в нерешительности, не зная, отвечать ли гному или отказаться и прослыть неблагодарными. — …мы разыскиваем сына Владыки Трандуила, — наконец произнёс эльф. — Он отправился странствовать после окончания битвы. В последний раз его видели в Эриадоре. Он собирался к Гундабаду, намереваясь пересечь там Туманные горы. Тревога закралась в сердце гнома, когда он услышал эти слова. — Что заставило вас разыскивать его сейчас? Эльфы переглянулись. Один из них поджал губы, взгляд его уже давно не выражал ни почтения, ни благодарности гному. — Владыка Трандуил умирает. Его единственный наследник… обязан быть в королевстве. — Нам не нужны слухи, мастер гном, — предупредил его второй эльф, и оба, посчитав, что разговор окончен, сели на коней, уже желающих сорваться с места. — Мы просим вас не распространяться об этом до тех пор, пока Леголас не будет коронован. Торин медленно кивнул, отводя взгляд, и эльфы развернули коней, пуская их прочь. «Я лишь хочу понять, за что», — звучал в голове голос, от которого теперь было не скрыться даже при свете дня.