Slow Burn

СынРи нахмурился, глядя, как ЧжиЁн хлопает дверью прямо перед его носом. Старший почти не смотрел на него, когда он попытался вытащить его на общую тусу в честь окончания их тура. Сотрудники сразу заметили отсутствие ЧжиЁна, и когда спросили о его местонахождении, СынРи мог только пожать плечами. Он чувствовал свою вину перед ЧжиЁном, и он всё ещё чувствует свою вину перед СынХёном (на самом деле он себя буквально ненавидел за то, что стал причиной вселенской грусти его хёна), но сейчас, из-за такого свинского отношения блондина к нему, он мог только возмущаться и хмуриться. Всё, что ему оставалось, это вернуться в свою комнату. – Я не ставлю под сомнение твой вкус и прочее, но ЧжиЁн-хён порой бывает откровенным мудаком. СынХён приподнялся на локтях, лёжа на кровати, и поднял брови в ожидании продолжения. – От него несло, как от барной стойки, и вид у него был, словно на нём отжигали слоны. Я всего лишь хотел проверить его состояние. Он вёл себя со мной так, словно я причина всех его проблем. Господи, если бы он не был таким неблагодарным, я бы... – Неблагодарным? – перебил СынХён, глядя в недоумении. – Ага. Ну, знаешь, бывают такие люди, их называют неблагодарными... Хён, ты что, не знаешь такое слово? – Да нет, я просто удивился, что ты знаешь, – улыбнулся ему СынХён. На это СынРи схватил подушку и швырнул её в самодовольное лицо старшего. Однако он радостно отметил про себя, что новость о ЧжиЁне не сломала его ещё больше, в последнее время он уже не плакал так сильно. Всё же в эти дни находиться в общежитии было довольно неловко, особенно первые несколько дней тура; каждый раз, когда ЧжиЁн задумчиво останавливал взгляд на СынХёне, старшему приходилось отворачиваться, иногда он даже рисковал, пуская слезу, в то время как остальные тоже находились в комнате. А СынРи, в порыве своей грызущей изнутри вины, больше чем настаивал на том, чтобы СынХён остался с ним в комнате, хотя бы до конца тура. Рэпер пытался найти слабое оправдание того, почему это была не очень хорошая идея, но макнэ непрерывно настаивал на этом, пока тот, наконец, не сдался. На самом деле, эта затея оказалась довольно полезной: у СынХёна появился человек, с которым он мог поговорить, поделиться своими мыслями, не сдерживая их внутри, и СынРи постепенно начал лучше понимать своего хёна и его непростые отношения с лидером с тех пор, как поймал их вместе. Сейчас для него стало абсолютно очевидно, что СынХён был по уши влюблён в ЧжиЁна, и после всего, что ему рассказал рэпер, он также сделал вывод, что ЧжиЁн был влюблён не меньше, однако у того получалось лучше скрывать это. Они подходили друг другу, дополняли, как кусочки мозаики. Когда СынХён был сдержан, ЧжиЁн был подвижен; когда ЧжиЁн отдавался чувствам, СынХён был слегка туповат; когда старший был эмоциями и сердцем, лидер был мозгами и здравомыслием. Они подходили друг другу как кусочки головоломки, а несносный ребёнок СынРи разрушил этот пазл, и теперь частички больше не соответствовали друг другу. По большому счёту, ему понадобилось несколько дней, чтобы понять, какую ужасную ошибку он совершил. Однако время для всех текло по-разному. Из-за того, что они находились в постоянном движении, дни пролетали незаметно, словно в тумане, стирая незначительные события. И он всё больше сомневался в том, что кусочек-по-имени-ЧжиЁн и кусочек-по-имени-СынХён снова можно было соединить вместе. Тур был закончен и на следующее утро они отправлялись обратно в Корею. ЧжиЁн и СынХён не разговаривали друг с другом всё то время, что они пробыли в Японии, если это, конечно, не было необходимостью. Окружающие начали понимать, что что-то не так. СынРи хотел всё исправить, но он не имел ни малейшего представления о том, как это сделать. Он подумывал спросить совета у ЁнБэ-хёна. Они, конечно, не были самыми закадычными друзьями в группе, но танцор всегда давал хорошие советы, хотя СынРи и понятия не имел, откуда он черпает свою мудрость... Правда сейчас, в данный момент, он хотел спать. – Ох, да иди ты, – проворчал СынРи, бросая свою подушку обратно на кровать и толкая СынХёна в плечо. Они расположились на матрасе, старший опёрся подбородком о плечо СынРи. – Спасибо, что проведал его, – прошептал он ему на ухо. – Я... я просто... – Да знаю я, хён. Знаю. И не за что, оно того стоит. Ну что, давай спать? – он толкнул их обоих на кровать и обнял старшего со спины, так в последнее время было легче заснуть. – Ты только не трогай меня своими ледяными пальцами, а то ноги у тебя всегда холодные. Но разве СынХён когда-нибудь его слушался? -------- Не удивительно, что на утро ЧжиЁн проснулся с самым тяжёлым похмельем, которое было на его памяти. Шум в его голове только усугублял положение, от него в узел скручивало все внутренние органы. Через пять минут после того, как он, наконец, продрал глаза, он уже обнаружил себя сидящим на полу в ванной, пугая своим лицом туалет, при этом издавая ужасные звуки, выташнивая содержимое желудка. Когда его ненадолго отпустило, он сокрушённо помотал головой, удивляясь, что он сделал такого, чтобы заслужить всё это, и вытер рукавом сбегающие слёзы-сопли. –Джи? ЧжиЁн? С тобой всё в порядке? Ах да, а вот и причина, по которой он это заслужил. – Я.. – он остановился, почувствовав прилив тошноты, и снова вышел на контакт с унитазом. – Я в порядке, СынХён-хён. Грёбаное похмелье, но жить буду. Минуту спустя СынХён снова открыл дверь и вошёл, не спрашивая разрешения, как к себе домой. Он поставил стакан воды и положил на плитку рядом с Джи три таблетки Таленола. – Ну, просто... Может пригодиться, – пробормотал он, останавливаясь в дверях. Когда ЧжиЁн ничего не ответил, он ушёл, закрыв за собой дверь. Блондин не открыл глаз, пока не удостоверился, что брюнет уже ушёл. Когда он открыл их, унитаз, казалось, поглотит его целиком. Его рвало, но из него не выходило ничего кроме жёлтой горькой желчи. Сопли и слёзы полились с удвоенной скоростью, но ЧжиЁн не был уверен, почему он плачет. От жалости к себе или больше к СынХёну? Пять часов спустя, благодаря действию Таленола и живительной половине гамбургера, ЧжиЁн обнаружил себя привалившимся к плечу ЁнБэ на обратном пути в Корею. Он накрыл лицо одеялом, прячась от яркого света салона, но вот сосед, казалось, был равнодушен к его страданиям. А несчастный ЧжиЁн действительно страдал. Он привёл в порядок желудок, но вот голова продолжала пульсировать, он опасался принять ещё немного Таленола, чтобы внутренности не принялись истекать кровью. – Хён, ты не мог бы, пожалуйста, закрыть свою штору? Я тут, вообще-то, умираю, – проскулил он. Джи стянул одеяло со своей головы и покрутил пальцем, ткнув в рукав футболки ЁнБэ. Он надул губки так, как это мог только он, надеясь, что это выглядит мило. Его «соплеменник» вздохнул, но всё же выполнил просьбу. – Знаешь, тебе следует рассказать мне, что происходит у вас с СынХёном, я прав? – спросил он, тыкая пальцем донсена в надутую щёку. И всё же неплохая попытка манипулирования. ЧжиЁн замер на долю секунды, прежде чем он осознал, что ЁнБэ никак не мог знать правду, а значит и подумать о том же, о чём и он. Он был более или менее уверен, что СынРи держал рот на замке о делах своих хёнов, хотя бы из сочувствия к СынХёну, ну или что там у них. По крайней мере, он явно принял сторону рэпера и не отлипал от него ни на секунду последние десять дней. – Да просто не поладили. Его... я... – он вздохнул, собираясь с мыслями. Ему хотелось бы поговорить с ЁнБэ о СынХёне, но не таким образом. – Ну, можно сказать, что у нас появились кое-какие разногласия. Мы разберёмся. Танцор поднял брови, глянув на нос ЧжиЁна. – Вау, ты ужасный лжец. – О, да брось. Это не такая уж большая проблема. Люди часто ссорятся. – Но вы с ТОП-хёном так хорошо ладили до этого тура. ЧжиЁн застонал, натягивая одеяло обратно на лицо. – Пожалуйста, мы можем поговорить об этом в следующий раз? Дай мне возможность попускать слюни на твоё плечо, хотя бы ещё часа два. ЁнБэ засмеялся, накрывая лицо ЧжиЁна плотнее одеялом, чтобы тот не смог выбраться. Попытка избежать разговора прошла успешно. ЧжиЁн недолго боролся, желания не было совсем. Он быстро сдался и уложил голову на мускулистое плечо друга. – Мне действительно нужно поговорить с тобой, когда мы вернёмся домой, хён, – приглушенно пробормотал ЧжиЁн. – Мне нужен совет, и обычно когда я следую твоим – они срабатывают. Старший откинул голову на чжиёнову макушку и зевнул. – Конечно. Мы поговорим, о чём ты захочешь, когда приедем домой. А сейчас мы спим. Оба парня закрыли глаза и не открывали их, пока, два часа спустя, голос не объявил о прибытии в Сеул. -------- – ЁнБэ-хён, мне очень нужно с тобой поговорить. Хён оторвал глаза от журнала, который он читал, и склонил удивлённо голову. Не часто к нему приходил СынРи и просил поговорить. Одолжить обувь или пару побрякушек – да, но между ними не часто бывали сердечные разговоры по душам. – Да, это должно быть действительно серьёзно, – отметил он, кладя закладку на середине журнала, прежде чем положить его на кофейный столик рядом с ногами. – О, и ещё как, хён. Давай представим, что у меня есть два друга, которые влюблены друг в друга, но они считают, что не могут быть вместе... или не должны. Как-то так. Ну, это сложно объяснить. Мне нужен какой-нибудь совет, чтобы я смог снова свести их вместе. ЁнБэ улыбнулся, когда СынРи плюхнулся рядом на диван. – Макнэ, это так мило. Ты так беспокоишься о своих друзьях. – Я больше беспокоюсь о психическом состоянии нашего коллектива. Старший одарил его растерянным взглядом, но тот продолжил, будто и не сказал ничего из ряда вон выходящего. – Так вот, их отношения, они... Ну, их нельзя назвать «нормальными». Большинство людей, возможно, очень разочаруются, когда узнают об этом. Да нет, даже не так. Большинство людей просто придут в ярость, когда узнают об этом. Поэтому-то они и расстались. Но, хён, они такие несчастные друг без друга, и люди вокруг них тоже становятся несчастны, и поэтому я просто... – он вздохнул, зарываясь рукой в волосах, затем переместил её на колени. – Я просто хочу, чтобы они были счастливы, хён, и они выглядят самыми счастливыми, когда вместе. Как мне заставить их понять это? Как мне заставить их хоть как-то сдвинуться с места? Почему только одной любви не достаточно? Последний вопрос был задан с драматичной ноткой. СынРи иногда любил баловаться пафосом, на что ЁнБэ только закатывал глаза. Однако он не мог не видеть, что, несмотря на это, макнэ был невероятно серьёзен и полон решимости. Он подтащил колени к груди и опёрся о них подбородком, в ожидании ответа ЁнБэ. – Если бы я не знал наверняка, я бы подумал, что ты говоришь о ЧжиЁне и СынХён-хёне, – усмехнулся он, ероша волосы мелкого. – Просто они порой ведут себя как школьницы из средней школы... да и я до сих пор понять не могу, из-за чего они так сильно поругались. Когда он глянул на реакцию макнэ на его шутку, тот просто смотрел на него, глупо мигая. Он откашлялся и продолжил. – Прости, прости. Я знаю, тебе нужен какой-нибудь совет и он у меня для тебя есть. Ты не можешь заставить людей быть вместе, Ри. Из того, что ты сказал, складывается впечатление, что они не готовы столкнуться лицом к лицу с проблемами, через которые пришлось бы пройти их отношениям. Мне кажется, что кто-то их обнаружил, и они чувствуют себя неловко за то, что их поймали вместе, я прав? – Ты экстрасенс что ли? Или как там их, – нахмурился СынРи, глядя куда-то сквозь колени. – Именно, кто-то узнал об их отношениях, и теперь они думают, что делали нечто ужасно неправильное, но... тот «кто-то» уже поменял свои мысли на этот счёт. ЁнБэ поднял удивлённо брови на это «кто-то», отлично понимая, что СынРи говорит о себе. Однако он решил не беспокоить его своими догадками. Похоже, младший чувствовал себя довольно ужасно за то, что сделал (чтобы он там ни сделал), это повлекло за собой проблемы. Как предполагал ЁнБэ, он намерено расстроил кого-то, будь то друг или знакомый. – Ладно. Этот человек сказал своим друзьям, что поменял мнение? СынРи покачал головой. – Ну, я думаю, это и должно послужить началом. Я не говорю, что это волшебным образом всё исправит, но этой парочке приятно было бы знать, что у их отношений есть хотя бы один союзник. Ну, то есть, если это правда, что они не хотят быть вместе из-за действий этого человека. Макнэ прикусил губу и насупился. – Правда. И это ужасно глупо, потому что они были по-настоящему счастливы, когда были вместе. Я не могу поверить, что мне понадобилось столько времени, чтобы понять это... Ну, я имею в виду, что ему понадобилось столько времени, чтобы понять это. Танцор снова взъерошил парню волосы. – Это так мило, что ты пытаешься им помочь, макнэ. Просто поговори с ними. Дай им знать, что ты поддерживаешь их, какое бы решение они ни приняли. Всегда приятно знать, что у тебя есть надёжная спина. Он улыбнулся своими глазами-полумесяцами, и СынРи не мог не улыбнуться в ответ. – Спасибо, хён. Большое спасибо. Знаешь, если бы вся эта фигня с музыкой не прокатила, тебе бы стоило задуматься о карьере психолога. ЁнБэ потом ещё долго над этим смеялся. -------- Во второй половине дня, когда они, в буквальном смысле, врезались друг в друга, ЧжиЁн не был уверен, что его или СынХёна ещё можно чем-то удивить. Его головная боль, наконец, утихла благодаря тому, что ему удалось вздремнуть пару часов после того, как он вполз в общежитие. И теперь его желудок пытался съесть себя изнутри. Однако сейчас было самое время, чтобы поговорить с ЁнБэ. Он скатился с кровати в твёрдой решимости найти еду и своего хёна. Он побежал на кухню и, уже поворачивая за угол, врезался лбом в чьи-то зубы. – Ай, блять! – Ммфф! ЧжиЁн сердито потёр лоб, пробормотав несколько крепких словечек, прежде чем взглянуть на своего одногруппника, чувствуя, что тому снова придётся записываться к стоматологу после контакта с его лбом. Он смотрел на него с непонятным желанием максимум секунды три, прежде чем отвернулся, пряча глаза. СынХён был до неприличия раздет, и ЧжиЁну требовалось огромных усилий не смотреть на гладкие участки кожи, которые хвастливо выглядывали из под тонкой майки. А ещё на нём были боксёры. Однако в себя он пришёл быстрее, чем старший, который всё ещё поглаживал и облизывал распухшую нижнюю губу. Джи быстро нацепил маску равнодушия. – Ты как? СынХён, казалось, вообще ещё не понял, где находится, но когда понял, ЧжиЁн увидел, как расширились его глаза, как втянули воздух ноздри и как задрожала рука, прижатая к губам. Он оттопырил больную губу, чтобы не задеть её зубами, но выглядело это так, словно он обижено надул губки. Всё, что ЧжиЁну хотелось на данный момент, это обнять это милое создание, посасывая его раненую губу, а ещё провести по ней языком, пока... – Ой, хёны! Вы в порядке? СынРи появился позади СынХёна и, увидев его распухшую губу, схватил его за подбородок, поворачивая его и так и сяк, проверяя, не разбита ли она, и постоянно хмурился. Он выпустил его и повернулся к ЧжиЁну, кладя руку ему на лоб, но ЧжиЁн моментально стряхнул её, отступив на шаг назад, встретив хмурый взгляд СынРи своим, не менее хмурым. – У тебя на лбу отпечатки зубов, хён, – отметил СынРи, будто ЧжиЁн и сам не догадался. Он сделал ещё один шаг назад, собираясь было уйти, но СынХён остановил его, хватая за руку. – Мы в порядке, СынРи. Ты уже приготовил завтрак? – Нет, я услышал как ЧжиЁн-хён кроет кого-то матом, да и ты ещё издавал странные звуки, вот я и... А что? О-о-о-о... Понял, я сваливаю на кухню, да. СынХён одарил его ещё одним красноречивым взглядом, пока тот, наконец, не ретировался. Он вернулся к изучению ЧжиЁна, который из кожи вон лез, лишь бы не провалится под землю из-за этого взгляда. – Мы можем поговорить? Это было первое, что сказал ему СынХён на протяжении трёх дней, и это было единственным, что ЧжиЁн не хотел услышать. – Нет. Лицо СынХёна исказилось в то, что с натяжкой можно было назвать гневом, и ЧжиЁну захотелось смыться. – Почему нет? – Потому что я не хочу повторить инцидент с СынРи. Потому что никому не нужно слышать, как мы с тобой разговариваем о нас. Я пытаюсь обо всём забыть, СынХён. Советую тебе сделать то же самое. Он собрался уже было идти искать ЁнБэ, который мог бы вправить его глупые мозги на место, но СынХён потянул его назад за рубашку. – Неужели я так мало значу... значил для тебя, что даже не заслуживаю хотя бы малейшего объяснения, почему ты разбил моё грёбанное сердце? – слова прозвучали шепотом, просто мягкий шепот, который был тише проточной воды на кухне, но словно удар под дых для ЧжиЁна. Ему хотелось развернуться и упасть перед ним на колени, моля СынХёна о прощении, сказать ему, что он до сих пор значит для него всё и внутри он медленно умирает, пытаясь это отрицать. Он хотел затащить его в спальню и целовать до тех пор, пока они начисто не забудут о событиях последних двух недель. – Ты же знаешь, что это не так. И ты знаешь, что не так. Мы не можем говорить об этом сейчас, здесь. Прошу, – умолял он, запуская руку в немытые волосы. – Дай мне хоть несколько дней, чтобы разобраться во всём этом дерьме, ладно? Если хочешь поговорить – мы поговорим, но только когда пройдёт моё похмелье и мы оба как следует выспимся. СынХён уставился на руку, которой вцепился в ЧжиЁна, и младший заметил, как опускаются его плечи. «Прости», которое он хотел сказать, застряло у него в горле. Это бы ничего не изменило. Ничего. Наверно. Может быть. – Ладно. Всё правильно. Это... Нет, я всё понял. Просто... найди меня, когда будешь готов к разговору. Ты знаешь, где я сейчас живу. Он прошёл мимо ЧжиЁна к дверям кухни, и запах его одеколона заставил выпустить слёзы наружу. Это было нечестно. Нечестно так поступать с СынХёном. С собой. Если бы только окружающие смогли понять, как сильно он нуждается в СынХёне, как сильно они нуждаются друг в друге; как глупо, смешно и безнадёжно они были влюблены, словно герои какого-нибудь фанфика. Если бы только поклонники не отвернулись, если бы только спонсоры не отказались от них... если, если, если. ЧжиЁн больше чувствовал, чем слышал, как закрылась входная дверь. Это заставило его вынырнуть из своих мыслей, восстановить дыхание и прошлёпать на кухню. СынРи стоял у раковины по локоть в мыльной воде, закатав рукава. Его лицо выражало абсолютную вину, и ЧжиЁну захотелось засунуть его голову в грязную воду и проорать, что это, блять, твоя грёбанная вина, пока тот не закашляет пузырями. Но в этом не было его вины; по крайней мере, не полностью. Их бы всё равно кто-нибудь поймал, рано или поздно. Просто этот день настал раньше, чем предполагал ЧжиЁн, и так уж вышло, что это именно макнэ был тем, кто их поймал. Ему хотелось как следует позлиться на СынРи, но он слишком устал. – Йоу, – пробормотал он, вместо приветствия плюхаясь в кресло за столом. СынРи прочистил горло, осушая раковину, и подошёл к холодильнику. – Я сделал для хёна ланч. Хочешь немного? Он всё не съел. Тут осталась лапша и кимчи. Но я, конечно, могу приготовить тебе сандвич. Я думаю, ДэСон сходил утром в магазин, так что у нас... – СынРи. Младший остановил своё бессвязное рытьё в холодильнике и повернул голову. – Сандвич было бы замечательно. ЧжиЁн ободряюще улыбнулся. Он хотел, чтобы всё пришло в норму, и улыбка могла быть шагом в правильном направлении. После недолгого колебания СынРи радостно улыбнулся в ответ. – Ладушки, хён.