Slow Burn

ЧжиЁн ел свой сандвич в абсолютной тишине, отвлекаясь от своей тарелки снова и снова, чтобы встретиться с печальным выражением на лице макнэ. Никто не сказал друг другу и слова, пока СынРи готовил лидеру ланч, а ЧжиЁн и понятия не имел, что сказать, чтобы сломать ледяной барьер, возникший между ними. Ему нужно было сделать первый шаг от ненависти, которую они чувствовали (ну да, да, ЧжиЁн чувствовал) последние две недели. Однако десять минут в полнейшем молчании оказались его лимитом. И это было жутко знать, что не кто-нибудь, а СынРи провёл эти десять минут без болтовни, не издав ни звука. Каждый его нерв был натянут до предела, хотя сегодня он уже пережил самое страшное – напряжённую встречу с СынХёном. – Ну ладно, заводи. Я же вижу, как ты смотришь. Если тебе есть, что сказать – говори, – ЧжиЁн начал первый, пытаясь заставить свой голос звучать спокойно и уравновешенно. Он отложил половину бутерброда и скрестил руки на груди в ожидании, что СынРи скажет уже что-нибудь. Что угодно. – Я... не понимаю, о чём ты, – если бы он не злился на него последние две недели, ЧжиЁн бы вскочил со стула, чтобы пощекотать, потискать или ещё как-нибудь помучить макнэ. Но сейчас он просто прищурился на мелкого и поджал губы. Он был не в настроении играть с ним; не то было выбрано время. ЧжиЁн не мог просто так простить СынРи, независимо от того, как сильно он хотел помириться с макнэ, чтобы вернуть всё в прежнее состояние. – Опустим эту херню, макнэ. Ты постоянно вешаешься на СынХён-хёна и не сказал мне ни слова с тех пор... как увидел нас вместе. Теперь ты делаешь мне ланч и смотришь так, словно собираешься что-то сказать. Так что давай. – Я не вешаюсь на СынХён-хёна, – фыркнул он, закатывая глаза. – Это всё, что ты услышал из всего сказанного? – недоверчиво спросил ЧжиЁн. – Ну... Это просто единственная часть, которая была не правдой. – И одному только Богу известно, как сильно ты ценишь правду. На это ЧжиЁн получил испепеляющий взгляд. – Хочешь знать правду, ЧжиЁн-хён? Правду о том, в каком состоянии был СынХён-хён после того, как ты порвал с ним; да и сейчас не лучше, но теперь, по крайней мере, он не плачет и не замирает, каждый раз, когда кто-то упоминает твоё имя. Я знаю, что всё это... что часть этого – моя вина. Я не знал, как мне реагировать на то, что я увидел в тот день, и я прошу прощения за то, что наговорил вам, но ты тоже не прав сейчас. Я хотя бы пытался дать ТОП-хёну понять, что он не одинок, но ты... ты был незаслужено жесток с ним. И ты продолжаешь быть жесток, поэтому сейчас ты мне не очень нравишься. ЧжиЁн разинул рот. Он несколько раз моргнул, собираясь с мыслями, но все они бешено крутились у него в мозгу, как стая испуганных птиц. Его отчитывал макнэ? За что? За то, что он обеспечивает БигБэнг дальнейшее существование единственным известным ему способом? За то, что спасает его от повторения инцидента с душем? За то, что не хочет причинить СынХёну ещё больше боли? За то, что ему пришлось порвать линии их судеб, которые слишком сильно переплелись друг с другом, чтобы остальные люди ни о чём не догадались? – Мне пришлось так поступить, СынРи. Ты же сам сказал, а что если бы ДэСон обнаружил нас? Или ЁнБэ-хён? Если бы я окончательно не порвал отношения, нам бы ещё долго пришлось прятаться за спинами остальных. – И это ты называешь «окончательно порвал»?! СынХён до сих пор любит тебя, хён. – СынХён-хён, – поправил его ЧжиЁн. СынРи снова закатил глаза. – Не важно. Я говорил с ЁнБэ-хёном об этом... – Ты делал что?! – ... И он сказал, что я должен перед тобой извиниться и сказать, что я вас поддерживаю. Я имею в виду – поддерживаю ваши отношения. И ты знаешь... я же не идиот. Он не знал, что я говорил о тебе и ТОП-хёне. ЧжиЁн застыл в молчании. Он уставился на свои руки, не уверенный, куда занесёт их этот разговор. – Я хотел поговорить об этом с вами обоими, но с тех пор как ты не обращаешь на хёна внимания, я решил, что в первую очередь стоит поговорить с тобой. Слушай, мне... мне очень жаль. Прости, что вёл себя так, когда... ну, ты понял. Я просто не знал, что делать. Я был в шоке, хён! Прости, это действительно вывело меня из себя: видеть, как два твоих лучших друга занимаются... этим. Блондин облизнул пересохшие губы и принялся чистить ногти. – Ты отстойно извиняешься, макнэ, – он улыбнулся полуулыбкой, несмотря на серьёзность голоса. Его глаза пытались увидеть глаза друга, и когда они встретились, ЧжиЁн поморщился. – В любом случае, прости за то, что был таким подонком. Я просто хочу, чтобы ты знал, что у меня претензий нет по поводу ваших отношений с СынХён-хёном. Он же любит тебя, ты знал? Нет, я имею в виду действительно любит. Я знаю, что ты тоже любишь его... – СынРи, – предупредил ЧжиЁн. – Просто выслушай меня, хён. Весь этот разговор, все эти слова... это была не моя идея. Это всё ЁнБэ-хён. Так что если ты мне не доверяешь, поверь хотя бы ему. ЧжиЁн смущённо нахмурился. – Конечно, я тебе доверяю, СынРи. – Отлично. Я рад. Так что поверь мне, когда я говорю, что если вы не вместе, это ничего не исправит и не сделает ситуацию лучше, всё будет только хуже. Вы оба несчастны и тянете за собой остальных. Прошу, ты же можешь это прекратить? Иди уже, помирись с ним, ибо ты сам должен справляться с его холодными ногами. Попытка пошутить провалилась, так как ЧжиЁн покачал головой в знак несогласия. – Это не сработает. Я не могу просто приехать в его квартиру и ожидать, что он примет меня с распростёртыми объятьями... – Уже принял. – ... и как насчёт остальных? Как насчёт Яна? Фанатов? Может ты и смирился, что я и СынХён можем быть вместе, но остальные навряд ли. – Да откуда ты знаешь? Ты спрашивал? Ты ведь никому ничего не говорил. Для начала, никто и понятия не имеет о вас с хёном. – И так должно и оставаться, СынРи! – Но я же поддерживаю вас, хён! Я хочу, чтобы вы были счастливы, оба, и вы не будете счастливы друг без друга. – Достаточно, макнэ, – вздохнул ЧжиЁн, чувствуя себя старше своих 22-х лет. Он поднял руку в жесте значащим «остановись», другой зарываясь в свои волосы. Их разговор превращался в какой-то срач; они злились друг на друга из-за непонимания, но не настолько, чтобы переходить на крик, всё же они не хотели привлечь внимание ДэСона или ЁнБэ. Он понимал, что СынРи пытается извиниться и исправить ситуацию, которую он невольно создал сам, но ЧжиЁн знал, что всё не так просто. Он уже видел перед глазами разочарованные лица ДэСона и ЁнБэ, каменное лицо Яна, когда он злился, и фанатов... да они же сожгут его с СынХёном чучела, когда перестанут истерить. В этом он был точно уверен. И даже неважно, что пейринг GTOP (или TOPnYong, или как они ещё их там называют) был самым любимым и популярным среди фанатов; когда они обнаружат, что их оппы действительно пара, БигБэнг могут махнуть своей карьере ручкой. – Мне нужно обдумать столько вещей, обыграть слишком много факторов, подумать о благополучии стольких людей, прежде чем заботиться о своём собственном. ТОП-хён, он... он справится. Прошло всего-то несколько месяцев... – Хён, просто заткнись. Я не знаю, что ещё тебе сказать, чтобы ты понял, каким ты был идиотом. Но ты продолжаешь им быть. И за это я извиняться не намерен. Иди, поговори с ЁнБэ-хёном, с ДэСон-хёном. Выберись ты уже из своих мыслей, на этот раз они не доставят тебе никакой пользы. СынРи встал и вышел из кухни, останавливаясь в дверях, чтобы обернуться к ЧжиЁну, который выглядел словно брошенный щенок. – Я еду к хёну и скажу ему всё то, что я сказал тебе, так что... не удивляйся, если он будет пытаться отвоевать тебя обратно, лады? Не дожидаясь ответа, он ушёл, оставляя ЧжиЁна разглядывать свой недоеденный сандвич. Он старался не обращать внимания на своё сердце, которое прыгало и билось о грудную клетку от прощального монолога СынРи, но это было бесполезно. Господи, его разрывало на части. Должен ли он послушать своё сердце и сделать так, как советовал макнэ? Примет ли СынХён его назад? Будет ли это иметь какое-то значение, если ЁнБэ и ДэСон будут смотреть на них так же, как СынРи, когда застал их в душе? Да даже если они оба их благословят, не было никакого шанса, что Ян это одобрит. – Ебать мою жизнь, – простонал ЧжиЁн, роняя лицо в недоеденный сандвич. В соседней комнате ЁнБэ сидел, прислонившись к стене, спрятав голову между коленей, отчаянно пытаясь не злиться... или не плакать... или и то и другое. Дело было даже не в том, что два его согруппника были в интимных отношениях, которые привели их к бедствию; то, что беспокоило его на самом деле в услышанном (стоит отметить, не совсем случайно, ему следовало бы винить себя за подслушивание) был ЧжиЁн. Его лучший друг не доверял ему настолько, чтобы быть честным с ним. Он лгал ему месяцами, им всем. Это не было похоже на то время, когда ЁнБэ нашёл запас японской порнухи у ЧжиЁна в шкафу, а тот поклялся, что «сохранил их для друга». Сначала его это шокировало, но ЁнБэ не стал бы дразнить лидера за это, потому что их пятеро и они все-таки парни, которые живут одни. Все они мастурбировали. Да, конечно это его удивило, но ЁнБэ не особо расстроился от того, что ЧжиЁн не сказал об этом. А это вот было нечто бОльшим, действительно важным, меняющим жизнь, и ЧжиЁн держал это от него в тайне, обвёл вокруг пальца, как последнего дурака. «Но если я скажу ей, это будет серьёзная проблема для всех остальных, Бэ. Я имею в виду для всех. Ты себе даже не представляешь…» Его первый разговор о той таинственной девушке ЧжиЁна всплыл в его голове, но на этот раз он изменил местоимение «ей» на «ему» и образ милой, симпатичной девушки сменился лицом СынХёна. И, Святые Небеса, он дал совет ЧжиЁну как сказать СынХёну, что он любит его! Ну как этого можно было не заметить? Это же был ЧжиЁн: он часто видел его с девушками и не сомневался в его ориентации. А вот у СынХёна он не видел так много девушек (и сейчас он не уверен, видел ли вообще) на протяжении года. Но если бы только по этим стандартам измеряли бы сексуальную ориентацию, ЁнБэ был бы главным педиком. Он помотал головой, дабы очистить мысли, но от этого, почему-то, не стало лучше. Всё же, ЧжиЁн был прав. Их отношения могут привести к беде. Он старался не высказать это в слух, когда услышал о том, как СынРи застал их за... он не узнал, за чем точно, но он предпочёл бы и не знать. Но с другой стороны, разрыв с хёном вызвал ещё больше проблем. Теперь он понял, почему ЧжиЁн и СынХЁн не разговаривали друг с другом неделю, изредка взаимодействуя во время концерта. СынХён был слишком расстроен первые несколько дней. У него не было даже сил улыбаться, пока кто-нибудь ему не говорил это делать. И всякий раз, когда ЁнБэ или ДэСон спрашивали его, что случилось, он только пожимал плечами и отвечал: «Я в порядке». СынРи, видимо, поймал какую-то его волну и присоединился к хёну, после чего ТОП-хён стал часто задирать нос. По другую сторону у нас был ЧжиЁн. У того состояние разрыва, видимо, выражалось в агрессии и на протяжении всего тура он был слишком злым с окружающими. А прощальной с туром ночью он вообще куда-то исчез, и утром проспал весь путь до Кореи у него на плече, пахнущий лосьоном для бритья, рвотой и МакДональдсом. В это время о них заговарили танцоры. Они обсуждали, что происходит между ним и СынХёном. Если бы он только знал... Теперь, когда он думал об этом, он везде видел знаки. Например, когда ТОП оставался с ЧжиЁном на неделю, а то и больше; они тянули время, уходя спать самыми последними, и всегда выходили из спальни лидера с огромными, дурацкими улыбками до ушей. Он, конечно, удивлялся, но мысль, что у них был секс (ну или что ещё могут делать два человека за закрытыми дверями спальной) ... никогда не посещала светлую голову наивного ЁнБэ. У него не было время на размышления, когда он увидел, как ЧжиЁн вышел из кухни и направился в гостиную. Младший застыл как вкопанный, когда он увидел, в какой опасной близости находился ЁнБэ от кухни. Старший наблюдал, как ноги в белых носках двинулись к нему. Когда он поднял глаза, он увидел, как все краски покидают бледное лицо ЧжиЁна. Адамово яблоко блондина подпрыгнуло несколько раз, прежде чем к нему вернулась способность говорить. – Хён? ЁнБэ прекрасно знал, что сейчас происходит у него в голове, потому что сам испытывал это неверие, то же желание, чтобы всё оказалось плохим сном. Он сам чувствовал, как напрягаются мускулы на лице ЧжиЁна. Он свёл брови и покачал головой. – Я не должен был узнать это таким образом. Ты должен был рассказать мне. Я хотел бы... чтобы ты рассказал мне. ЧжиЁн с шумом втянул воздух. Его колени дрожали, а руки, сжимавшие ткань футболки, начали трястись. – Сколько ты услышал? – спросил он, голос не слушался, выпуская только шёпот. ЁнБэ посмотрел на него - в карих глазах он увидел страх. – Всё. Колени блондина предали его, и он опустился на пол. В тот же момент, видя, как испуган был его друг из-за его реакции, да и просто от осознания того, что кто-то ещё узнал, ЁнБэ принял решение. Он оттолкнулся от стены и, взяв за руку, поставил ЧжиЁна на ноги, наверное, далеко не ласково. – Сейчас мы с тобой поедем за СынРи в дом СынХён-хёна. ЧжиЁн яростно замотал головой, явно напуганный и взволнованный. – Нет, я не могу! Мы не можем! Ты не должен был узнать! Никто не должен был узнать! Господи Иисусе, что я наделал? ЁнБэ сжал его руку и отвесил несильную пощечину, чтобы прекратить его истерику. Сейчас не время терять рассудок, самое время его прояснить и расставить всё по своим местам. – ЧжиЁн – мы едем. Тебе нужно поговорить с хёном. Нам всем нужно понять, какого хрена здесь вообще творится. Посмотри на меня, – проговорил он, видя, как ЧжиЁн всё ещё мотает головой. Однако он поднял на него свой взгляд, и ЁнБэ сжал его плечо. – Я не... я не злюсь, видишь? Я расстроен, что ты не сказал мне, но прошлого уже не вернешь, я ведь прав? ЧжиЁн посмотрел на свои ноги и пожал плечами. – Прав. Так что сейчас мы едем к ТОП-хёну домой. Вам двоим нужно сесть и поговорить. Нам всем нужно поговорить. Ты не сможешь это спрятать. Только не от своих друзей, Джи. Блондин поднял голову, краснея. – Дерьмовым же я был другом, хён. Прости. ЁнБэ снова сжал его плечо и коротко, но обнадёживающе улыбнулся ему. – Возможно, но ты всё равно будешь моим другом. А сейчас... ты сам позвонишь Дэ или мне сделать это за тебя?