***
— Можно мне сказать? Вау! — Остановившись у спальни Тома, дверь в которую была приоткрыта, Магдалена увидела Тома, стоящего у зеркала. На нем был коричневый твидовый костюм и белоснежная оксфордская рубашка. Он, как и всегда, возился с галстуком. — Давай помогу. Ты когда-нибудь научишься с ним обращаться? — Спросила она, подойдя к нему ближе и протянув руки к темно-синему гренадиновому галстуку. — Спасибо, — ухмыльнулся Том, обернувшись. — А ты что сегодня Марлен Дитрих? — Поинтересовался он, глядя на Магдалену, которая была одета в брючный комбинезон с драпированным бархатным верхом, который завязывался на шее, полностью обнажая спину и плечи. — Не знала, что ты интересуешься киноактрисами. — Ответила Магдалена, улыбаясь ему. — Не интересуюсь. Просто весь этот месяц ты любовалась обложкой журнала с ней. Не слишком смело? — Хоть ты мне этого не говори. — Рассмеялась девушка. — Мне сейчас ещё тетя выскажет, — закончив, она опустила воротничок и пригладила пиджак на плечах Тома. — Готово. Мне кажется, повязывать галстук мужчине гораздо эротичнее, чем его снимать, — сказала она, подняв взгляд на его лицо. — Спасибо, — прошептал Том и коснулся губами шеи Магдалены. — Теперь это будет твоей обязанностью. — Хорошо, — она смотрит на него и улыбается сладкой, манящей улыбкой, закусывает губу и хитро прищуривается. — Сейчас, — она открыла свой атласный с блестящей вышивкой ридикюль и достала оттуда небольшую зеленую бархатную коробочку. В ней лежали запонки её отца. Белое золото и черный оникс. Ничего сверхдрагоценного. Но зато эти запонки были даже красивее его запонок с сапфирами. «Безупречный камень, Макс, — голос её матери. — Ты видишь? Безупречный цвет. Ни единого изъяна». Безупречные запонки теперь для её безупречного Тома. — Если бы ты знал, сколько драгоценностей нам пришлось продать, — сказала Магдалена, аккуратно надевая запонку на манжет его левой руки. — Папа подарил маме ожерелье из рубинов и бриллиантов, принадлежавшее последней царице и которое вихри революции вернули обратно в Европу. Она сказала, что рубины заставляют ее думать о крови, заставляют думать о подвале в Екатеринбурге. Она вообще не любила рубины. Интересно, у кого оно сейчас? Мне оно всегда так нравилось… Тебе так подходят эти запонки, — сказала Мэдди, улыбнувшись. Но в её улыбке было столько горечи. Грустные глаза, дрожащие веки. Такая слабая и в то же время такая сильная. Такая смелая. Сегодня её губы были пронзительно красные. Она была в брюках. Даже ногти она покрасила алым лаком. Знал ли Том кого-то ещё, кто мог на это решиться? Никто. Только она. — Пойдем, не то опоздаем, — сказала Магдалена. — Только сначала зайдем попрощаться с Сифильдой и Норманом.***
— Ты что в брюках? — Только они переступили порог кабинета, прозвучал голос искренне изумленной Сифильды МакЛауд, она возлежала на софе, с книгой в одной руке и гроздьями винограда в другой. Магдалена зашла в кабинет так, как и заходила в любую другую — быстро, грациозно, нервно, что заставило Сифильду привстать. — После твоих слов о грандиозности я догадывалась, что будет нечто подобное. — Сифильда, не будь занудой. У нас в Америке женщины уже давно носят брюки, — подал голос из-за кип бумаги Норман. — Вот именно, — поддакнула Мэдди. — Я увидела это у Марлен Дитрих, между прочим. Можно я возьму твою новую шубу? — Да бери уж. Тут уже ничего не спасет. Новая шуба — это потрясающее манто из канадской рыси, привезенное Норманом для леди МакЛауд из-за океана. Выделка такого качества, что каждую шкурку, из которого его шили, наверное, можно было продернуть сквозь колечко с пальца леди МакЛауд. — Том, не хотите сигару? — Норман встал из-за стола и покрутил головой, разминая шею. — Гаванские. Такие курит этот усатый черт из России. — Сталин? — Спросил Том. — Нет, спасибо, я не курю. — Он поймал на себе одобрительный взгляд леди МакЛауд. — Что же, это правильная позиция, — приятельски хлопнул Норман его по плечу. — Я с утра пытаюсь разобраться с делами МакЛаудов, — перевел он взгляд на Магдалену, уже примерявшую шубу, которую ей поспешила принести эльфийка. — Устал — жуть. Не знаю, как мне ещё терпеть десяток гостей, которые придут… — Он достал часы из внутреннего кармана и, нахмурившись, посмотрел на них. –…через полтора часа. — И что там с делами? — Безучастно спросила Мэдди, растерянно смотря на клонящееся к заходу солнце, и ее большие зеленые глаза с сожалением провожали светило за горизонт. — Устаканил дела с рудниками в Девоншире и с тростниковыми плантациями в Египте. Вы, кстати, знали, — обратился он ко всем, — что деньги из-за рубежа можно выводить, не платя налоги этим жлобам-гоблинам? Я вывел средства из тростниковой плантации через одну компанию в Пуэрто-Рико. — Норман подошел к графину и налил себе в стакан виски, а затем достал сигарету из портсигара. — Этот чудак Брайан О`Нил, ну, помнишь, Сифи, помощник твоего отца, думал обкрутить меня и оставить без денег. — Магдалена увидела на столе большую черную коробку. Ранее она видела её только один раз, в тридцать третьем году, в этом же кабинете. Дедушка, усадив её на колени, просматривал бумаги и рассказывал ей о сахарных тростниках в загадочном Египте, торфяных болотах Девоншира и овечьих фермах в Уэльсе. — Видела бы ты его лицо, Сифильда, — продолжал Норман, — когда я попросил выслать мне все отчеты за три года, — он улыбнулся, вкладывая ей в руку стакан. — Кстати, Мэдди, на будущее: всегда просматривай те документы, которые кладут в самый низ коробки. Все, что эти помощники хотят чтобы ты знала, они положат сверху, а все, что тебе знать по их мнению не нужно, — на самое дно. Но там, Мэдди, самое важное, — он глубоко затянулся сигарой и выпустил из себя мощную струю дыма.***
Louis Jordan and His Tympany Five - What's the Use of Getting Sober (When You Gonna Get Drunk Again) Гигантский холл в доме Блэков был переполнен женщинами, разодетыми в нарядные платья, которые были отделаны лучшими кружевами и лентами. Все они хихикали, суетились и без конца перешептывались. Мужчины дрейфовали между холлом и гостиной, где подогревались портвейном и спорили о политике. Однако, этот ужин у Блэков был лишен полюбившейся им вычурности и пышности. Кое-как нужно было всё-таки держать траур по скоропостижно скончавшемуся менее месяца назад Сигнусу Блэку. — Клянусь своей чистокровностью — это лучший мех, какой я когда-либо видела. — На встречу Тому и Мэдди выбежала возбужденная Вальбурга. На ней было платье модели Жанны Ланвен самого нежного розового оттенка с короткой юбкой, которое великолепно и подчеркнуто что-то скрадывало и тем вставляло напоказ. Шею обвивали знаменитые фамильные жемчуга Блэков, которые она временами небрежно перекручивала. — Привет, дорогая, — она легко коснулась губами щеки Магдалены. — Том, ты получил мою открытку с поздравлениями? — Спросила она у Риддла. — Да, получил, спасибо, — легко улыбнулся он. — Есть уже кто из наших? — Да, Тони и Абраксас уже тут, — ответила Вальбурга. — Рысь… Какая роскошь! — Причитала она. — Мерлин и Моргана, за это можно просто продать душу дьяволу. Где ты взяла её, Мэдди? — Подарок Нормана для Сифильды на Рождество, — ответила Магдалена с улыбкой не без доли самодовольства. — Потрясающая роскошь, — заключила Вальбурга, поглаживая мех на рукаве шубы. — Проходите, пожалуйста, в гостиную и чувствуйте себя как дома. Мэдди, я представлю тебя своей тете Мелании, она очень хочет наконец с тобой познакомиться. Магдалена сбросила манто и небрежно протянула его домовому эльфу, крутившемся возле них в ожидании приказов. — Ты что в брюках? — Глаза Вальбурги округлились. — С каждым разом я всё больше уважаю тебя, Мэд. — Я слышу этот вопрос за день уже миллиардный раз, — закатила глаза Магдалена. — Это комбинезон. — Все равно, все будут в шоке, — захохотала Вальбурга. — Дэмиан сегодня приведет свою женщину, которую он завел для отвода глаз, — шепнула она Магдалене, проходя в гостиную. — Мне уже не терпится на это посмотреть, — она откинула прекрасную головку, и её глаза злокозненно заблестели. — Пусть все думают, что мы не вместе. Сделав ещё несколько шагов, она достала портсигар, мундштук и нетерпеливо обернулась к домовому эльфу. — Кикимер, сбей мне коктейль. Что-нибудь сногсшибательное. Понял? Извините, я вас покину ненадолго, нужно ещё встретить кузенов. — Вальбурга вальяжно пошагала обратно в холл встречать гостей. Вальбурга Блэк никогда не была похожей на других скромных дочерей британских аристократов. У неё были каштановые волосы, которые она любила каждый день укладывать так, чтобы обязательно спереди её волосы с одной стороны мягкими волнами обрамляли её миловидное капризное личико. Она всё время была в движении, чем всех и очаровывала — словно быстрая экзотическая птица колибри или бабочка с причудливыми крыльями. — Вы будете что-нибудь? — Обратился к Тому официант. — Да, джин с тоником, — ответил ему Том. — Мэд, ты будешь что-нибудь? — А? — Растеряно сказала она, рассматривая гостей, переведя взгляд на Тома, а затем на официанта, она сказала, — да. Виски с содовой пожалуйста. — Сожалею, но госпожа Блэк не держит в доме грубую пищу и напитки темных цветов. Принести вам чего-нибудь чистого? Магдалена посмотрела на официанта как на идиота, а Том уставился на него с нескрываемым во взгляде сарказмом. — Мартини с оливкой, — попросила она, сверля официанта взглядом, пока тот не удалился. — Нет грубой пищи? — Девушка вопросительно посмотрела на Тома, насмешливо вскинув бровь. — Да, Вальбурга всегда говорила, что её мать странная, — пожал плечами он. — Такое чувство, будто бы она пытается культивировать эксцентричность, чтобы люди не заметили, что в ней совершенно отсутствует личность. — Магдалена села в кресло и принялась нетерпеливо постукивать ногой по полу. — Ты ведешь себя, как стерва, — спокойно заметил Том. — Я не стерва. Это просто я. — Магдалена потянулась рукой к бокалу, который ей протягивал домовой эльф, и нетерпеливо обернулась. — Где же Вальбурга? В коридоре мелькнула рыжая голова Тони Лестрейнджа, и Том ретировался, поцеловав руку Мэд, а Вальбурга уже быстрым шагом подходила к ней. Магдалена поднялась с кресла, и, подбежав к ней, Вальбурга заулыбалась, обеими руками охватив её предплечье. — Это наша Мэдди, — защебетала она женщине, которая подошла вместе с ней. Она была светловолосая, небольшого роста и такая тоненькая, что её запястье, казалось, можно было обхватить двумя пальцами. Её вечернеё лиловое платье с рукавами-буфами открывало её по-мужски угловатые плечи. Два рубина величиной с голубиное яйцо висели на мочках ее ушей, как два сгустка крови. Протянутую руку обременяло кольцо с таким же камнем. — Мисс Сеймур, — её голосок был тоненьким, как у маленькой девочки. — Я так рада с Вами познакомиться. Мелания Блэк, — представилась она. — Миссис Блэк, мне тоже очень приятно. — Магдалена вежливо улыбнулась. Миссис Мелания Блэк удивленно оглядела девушку: красная помада, брюки. Нынешняя молодежь явно не отличалась робостью. Девушки её поколения даже и не мечтали о таком, хотя в маггловских журналах о моде брюки появились уже довольно-таки давно, ещё со времен, когда в Париже блистала Коко Шанель. — Ты помнишь, Альфард говорил, что мы дальние родственники? Как раз через нашу несравненную тетю Мелани. — Вальбурга широко улыбнулась и в ту же секунду эта улыбка исчезла из её лица. Магдалена обернулась и увидела никого иного, как Дэмиана Флинта с его пассией. Ею, как ни странно, была та самая Беатрис Шафик. Вальбурга сжала руку Магдалены с такой силой, что остались следы от её наманикюренных ноготков. — Прошу простить меня, я отойду на минутку. — Вальбурга выдавила из себя дежурную улыбку и с таким оскалом направилась в сторону Беатрис и Дэмиана. — Как поживаете, Магдалена? — Спросила у неё миссис Блэк, улыбаясь. — Чудесно, миссис Блэк, спасибо, — ответила ей Магдалена, с интересом разглядывая её лицо, на котором не было не единой морщинки, хотя ей должно было исполниться около сорока лет, раз она была однокурсницей её матери. Видимо, чудодейственные крема из аптеки Греты Макс на Лютном переулке действительно творили чудеса. — Обживаем квартиру на Гордон-сквер, а летом хотим наконец добраться до Данвегана. — Как поживает Ваша тетя, леди Сифильда МакЛауд? Я слышала, она обручена с американцем? — Поинтересовалась миссис Блэк. — Да. Давно уже, — ответила Магдалена. — Летом будет свадьба в Нью-Йорке. — Что же, это прекрасно! — Улыбнулась она. — Браки между представителями волшебных семей из других стран сейчас не редкость. Вы, к примеру, слышали о мисс Эйвери? — Она жестом подозвала к себе официанта с прохладительными напитками и взяла бокал шампанского. — Старшей сестре Тадеуша, Вашего сокурсника? Ещё до войны она с родителями ездила в Марокко и познакомилась там, — подумать только! — с чернокожим парнем по фамилии Забини. — Магдалена с улыбкой посмотрела на неё. Миссис Мелани Блэк была, как и все представительницы этой фамилии, настоящей светской сплетницей. — Но надо отдать ей должное, — продолжала Мелани, — она победила. В августе свадьба. Ни один человек не поддерживал этот союз, хотя мальчик и принадлежит к древней магической фамилии. Но другой цвет кожи! Или вот, к примеру, Ваши родители. Хотя тут совсем другая история, — задумчиво сказала она. — Макс был одним из самых желанных женихов в Германии. Ну и, конечно, его убийственная красота. Настоящий, как сейчас говорят в рейхе, ариец. Мерлин, как он был красив. Альфидия получила его без каких-либо усилий, — её бесцветные глаза словно помутнели. — Знаете, Магдалена, мы с Вашей мамой в школе всегда были и друзьями, и соперниками. Кто лучше, кто красивее, кто быстрее… Забавно, верно? Она даже умерла раньше меня. Классические заклятые друзья. — Мелания Блэк горько улыбнулась. — Вы очень похожи на неё. Такая же красавица… Давайте пройдем к столу? — Быстро предложила она. — Все уже собрались, так что можно начинать. Billie Holiday – More Than You Know На ужин был подан осётр под сливочным соусом, голуби на вертеле, карри, сливочно-шоколадный пудинг, марципановые конфеты. Рядом с Магдаленой сидел вдовец мистер Натаниэль Селвин, симпатичный мужчина, время от времени пускавший в её сторону странные шуточки. — Поллукс, я слышал, ты имеешь в погребе южноамериканское вино середины двадцатых? — Обратился он к хозяину вечера. Отец Вальбурги — Поллукс Блэк, — был прекрасно сложенным мужчиной, старость которого и вовсе не тронула, разве что на его висках имелась легкая седина. Выступающий подбородок выдавал его волевой характер и, примерно зная характеры домашних Вальбурги по ее рассказам, Магдалена знала, что мистер Блэк был одним из немногих, кого Вальбурга действительно уважала и к кому старалась прислушиваться. А вот его жена, Ирма, сидящая рядом оказалась действительно странной женщиной. Будучи хозяйкой вечера, она практически все время молчала, нервно теребя шелковые цветы, украшавшие лиф её белоснежного платья, в то время как её формальную роль хозяйки играла блистательная Мелания Блэк. — Имеется, Натаниэль. Пару бутылочек двадцать шестого и пара двадцать седьмого, — ответил Поллукс Блэк, отвлёкшись от разговора с ещё одним представителем семьи Блэк — Арктурусом Блэком. — Тогда попроси подать бутылочку двадцать шестого, — попросил он. — Буду пить вашу ровесницу, Магдалена. - подмигнул он девушке. Она криво улыбнулась глупой шутке мистера Селвина и повернулась к Вальбурге, бросив быстрый взгляд на Тома. — Это Бесси Смит? — Вдруг спросил мистер Аркутурс Блэк прислушиваясь к мелодии, доносившейся из угла комнаты, где стоял граммофон. — Билли Холидей. Ты отстал от жизни, Актукрус, в самом деле, — с улыбкой заметила миссис Мелани Блэк своему мужу. — Один прекрасный вечер в компании экзотической певицы в молодые годы, и я зацепился ею до конца дней своих, — ответил ей мистер Блэк. — Помнишь, как это было, Мелани? Бесси Смит, Ма Рейни, Этель Уотерс… Магдалена перевела взгляд на Тома. Окружающая реальность отошла на второй план. Она почувствовала изумительное сочетание спокойствия, развратности и чуда. Он спокойно сидел напротив Мэдди и лишь ухмылялся пошлым шуткам Селвина в сторону Магдалены. Ему приносило удовольствие наблюдать, как флиртуют с его женщиной, а она, не обращая внимания на глупые нападки со стороны других, затуманенным взглядом смотрела только на него. Она была олицетворением всего того, чем никогда не сможет обладать ни один мужчина. Мираж идеала, которым готовы восхищаться, но не решаются присвоить, потому что для них она недосягаема. Даря другим надменный взгляд её прекрасных зеленых глаз, под его взглядом она дрожала, словно трепетная лань. Ближе к полуночи некоторая часть гостей переместилась в бильярдную, другие собирались в свои небольшие компании, разбросанные по всей гостиной. Том краем глаза наблюдал за Магдаленой, сидящей напротив с Вальбургой и Друэлой и ведущей очередную светскую беседу. — Том, я прошу тебя, не впутывай её во все это, — Том нехотя оторвал взгляд от Магдалены. Абраксас. Жестом он указал ему присесть на диван рядом с ним и, откинувшись на спинку, прищурился. — Я и не собирался, зачем? — Усмехнулся он. — Ты же видел, что она делает на дуэльном клубе. Естественно, я подумал, что ты захочешь взять её в наши ряды. — Абраксас осушил стакан с виски. — Первая девушка среди нас. Это было бы сильно. Но Мэдди, она такая… — Какая? — Резко перебил его Том, одарив таким взглядом, что Абраксас вжался в кресло. — Ты прекрасно понимаешь о чем я, Том, — быстро ответил он. — Она словно ангел. Темный ангел. В ней есть то, что ты хочешь видеть в каждом из нас, но… Ты ведь чувствуешь к ней что-то, Том, хотя бы ради этого, — умоляюще посмотрел Абраксас. — Не нужно. Том, наклонившись к самому уху Абраксаса, тихо сказал: — Прежде, чем всё начнется по-серьезному, уж поверь, она сама этого захочет. Ты совсем её не знаешь, Абраксас, — а затем снова откинулся на спинку дивана и опять посмотрел на Магдалену. В ней изначально прочитывалось истинное бесовское начало: тёмная тень на лице, распущенные длинные волосы, жёсткая складка у уголков губ. Кто она? Ангел или демон? Добро или зло этого мира? Знал ли он сам её? Она была всем. Она отражение смешанных красок нашего сознания, и, если их удастся отделить, какую краску выберет она? Её любимое развлечение — играть с его внутренним зверем. И даже сегодня, весь вечер, пока с ней будто ненароком флиртовали практически все холостые мужчины, она краем глаза наблюдала за его реакцией, тихо ухмыляясь. Иногда она дерзко и с вызовом смотрела ему прямо в глаза и наверняка видела, когда черти там начинали свое празднество. Не демон ли? — Я помолвлена, Мэдди, — сказала Вальбурга, когда Друэлла отошла к своей матери. Обычно, когда объявляют о своей помолвке, голос звучит более радостно, но тон Вальбурги говорил об обратном. Она молча кивнула головой в сторону, где стоял её отец, Орион Блэк и мистер Селвин, заливисто смеявшиеся над чем-то. — С кем? — Удивленно спросила Магдалена. — Стареющий ловелас Селвин? — Орион, — ответила Вальбурга. — Я не хотела тебе говорить, но потом подумала — что мы за подруги тогда такие? — Она нервно намотала на палец ленту, украшавшую рукав платья. — Никто пока не знает. Только наши родители и ты. Магдалена с ужасом посмотрела на подругу. Вот она — цена материального достатка, изобилия украшений и платьев. Когда придет время, тебя просто не спросят и решат всю твою жизнь за тебя одним мигом. Замужество и не только в этом мире решается легко и просто. Ореон, троюродный брат Вальбурги, учившийся на третьем курсе, когда сама Вальбурга в этом году оканчивала седьмой курс, был, конечно же, хорошей партией, но никак не для нее. — Свадьба будет через три года, — продолжала она. Как раз, когда Ореон будет на шестом курсе. — А Дэмиан? Ты говорила ему? — Нет. И, что самое страшное, Мэд, это то, что я не могу сделать, как Лукреция. Я думала об этом всю неделю с того времени, как мне сказали родители, и я поняла, что не могу поступить так своей семьей. У меня есть долг перед ними. Магдалена прикусила губу — хоть подруга и старалась держать лицо, грусть не успела погаснуть в ее глазах в ту же секунду. — И все. Давай больше не будем. Я выговорилась и больше не хочу ничего даже слушать об этом. — сказала Вальбурга зажав руки в кулаки. — Хорошо, как скажешь, — ответила Магдалена и накрыла руку подруги своей. — Ты настоящая слизеринка, Вэл, если так говоришь о своей семье. — Лучше поговорим о тебе. — Вальбурга внезапно просияла. — Так, как вы с Томом смотрите друг на друга, не позволительно смотреть даже женатым! Ты только посмотри, как Абраксас перед ним распинается, а он на тебя смотрит. Сейчас их разделял кофейный столик из красного дерева и только. Они сидели напротив. Рэндальф, Абраксас и Том. Взгляд Тома сейчас прикован к ней одной, он абсолютно не слушал, что ему сейчас рассказывает Абраксас, и над чем смеются только что подошедшие к ним Нотт и Лестрейндж. И этот взгляд не перехватила бы даже улыбка Афродиты, если бы она здесь появилась. Он сжимает свой бокал с такой силой, что Магдалене показалось, что её слух уловил, как захрустело стекло в его руке. Губы Магдалены задрожали, а затем сложились в сладкую манящую улыбку. Настолько откровенно и интимно она посмотрела на Тома, словно вила вокруг него интригу медленной эротики так, что каждая мышца его тела напряглась. Воздух раскаляется. Еще немного, и он начнет искриться от их электрического напряжения. — Извини, я отойду Вэл, — резко вскакивает она и пулей выбегает из комнаты. — Я сейчас, — слышит Магдалена за спиной голос Тома, а затем тихое возмущение Рэндальфа: — С ума сошли… Тёмный коридор, поворот налево, тошнотворно громкий стук каблуков в пустом помещении и шаги Тома за ней. Дверь в ещё одну гостиную. Наконец окно. Дышать нечем. Магдалена всем телом наваливается на холодную раму французского окна, открывавшего путь на балкон. Собрав волосы, она положила их себе на плечо, чтобы открыть для него шею, и опустила голову. Она даже перестала дышать, боясь упустить хоть частицу этого момента. Через секунду она почувствовала легкий, почти невесомый поцелуй на плече, затем всё выше и выше, и уже на шее. Теперь она задышала так громко, что заглушила своим дыханием треск камина рядом. Том провел пальцем по её позвоночнику, заставляя девушку выгнуться дугой. Захохотав, она повернулась к нему и впилась в губы резким сильным поцелуем. Её ладони блуждают по его спине, до безумия желая прикоснуться к коже, а не к гладкой ткани костюма. Ей не хватает кислорода, и она с отчаянием прерывает поцелуй, чтобы отдышаться, склонив голову ему на плечо. — Пойдем домой? — Предложил Том, зарываясь носом в её волосы, которые как всегда издавали пряный запах ладана и ванили. — Ты точно искушаешь меня. Вкус страстного поцелуя всё еще пульсирует на её губах. Ей бесконечно мало. Искушает? И вновь жаркая волна накрывает Магдалену с головой от непроизвольной визуализации сказанного. Куда-то пропало смущение, появилась похоть, несвойственная ей. Когда Вальбурга говорила ей о её потрясающем уик-энде в маггловской гостинице с Дэмианом, она только смущено краснела, а сейчас готова была сама устроить такой уик-энд. Её темная сторона всё больше овладевает ею. Уйти… Домой? Конечно. В его крови бурлит такая же похоть, но он не хочет разрушить всё грубым предложением. Домой — это же так невинно, по сравнению с тем, что он мог бы предложить ей сейчас.***
— Не думала я, что вы так быстро уйдете, — надув губы, Вальбурга наблюдала за тем, как Том, облачившись в пальто, помогал Магдалене надеть манто. — И куда вы сейчас пойдете? — Домой, — ответила ей Магдалена, сильнее укутываясь в манто. — Куда же ещё. Прости. — Я все понимаю, — улыбнулась Вальбурга и, наклонившись к уху подруги, прошептала, — я бы тоже сейчас ушла отсюда с Дэмианом, если бы могла. — Что это за звук? — Вдруг спросил Том, обращаясь к Вальбурге. — Это что, щенки? Магдалена прислушалась. Из соседней комнаты действительно доносился едва различимый скулящий звук. — Да, — сказала Вальбурга приоткрывая дверь на кухню. Там, возле большого камина, в корзинке, тесно прижавшись друг к другу, тихо пищали двое пятнистых щенков английского сеттера. — Наша Кэнди принесла потомство в конце октября. Вчера одного забрали, остались мальчик и девочка. Мальчика завтра заберет миссис Розье. — А девочку? — Спросила Магдалена. — О, Мэдди… — Вальбурга приподняла щеночка, и она открыла свои блестящие сонные глаза. У неё было видимое искривление мордочки: скрученная челюсть выглядела немного пугающе, но не настолько, чтобы от неё отказываться. — У нее ещё одна задняя лапка короче. Никто не хочет её себе забрать, а отец не хочет себе оставлять, так что, наверное, придется… — Ничего не придется, — перебила её Магдалена. — Я заберу её себе. Люди разучились видеть прекрасное. Она словно с «Герники»**, — бережно взяв с рук Вальбурги щенка и укутав его в свой шарф, она прижала его к груди. — Иногда дефекты — это хорошо. — Спасибо тебе, Мэдди. — Вальбурга даже прослезилась, что было ей совершенно несвойственно. — Вы будете идти пешком? — Спросила она уже перед дверью. — Да, нам идти минут сорок, заодно прогуляемся, — ответил ей Том. — Нужно будет настроить каминную сеть между домами, да Мэд? Она кивнула и нагнулась к щеке Вальбурги. — Не скучай. — Хорошо. Передавай поздравления семье от нас. — Спасибо, — улыбнувшись, ответила ей Магдалена. Эльф закрыл дверь за ними, и Том с Магдаленой пошли вверх по улице, чтобы выйти к Понт-стрит, поскольку путь к дому Магдалены лежал через Гайд-парк. — Как ты назовешь её? — Спросил Том, когда они проходили возле дома Уолессов***. — Не знаю, может Сехмет? — Египетская богиня войны… — Протянул Том. — Продолжаешь традицию? — Сказал он, вспомнив, что кокер спаниеля и вести****, живущих сейчас в семье МакЛаудов, звали Тот и Нефтида. — Почему бы и нет? — Засмеялась Мэдди, крепче прижимая укутанный комочек шерсти к себе. — Давай зайдем? — Предложила она, когда они проходили мимо небольшой закусочной, выстроенной в модном сейчас американском стиле. -Зачем? Разве мы голодны? — И всё же. У тебя сегодня день рождения. И поэтому сейчас мы сюда зайдем и съедим какой-нибудь десерт. Потому что… — Магдалена посмотрела на тоненькие золотые часы на её руке, — через полчаса день рождения будет у кого-то, кто родился первого января. — Ну, хорошо, — улыбнувшись, Том открыл дверь и отошел в сторону, пропуская вперед Мэдди. Al Bowlly & Ray Noble and His Orchestra - The Very Thought Of You Закусочная, хотя лучше сказать забегаловка, была обустроена действительно, как в американских фильмах: столики с диванами из кожзама, стоящие вдоль стены с огромным сплошным окном, жалюзи, сквозь которые полосками падал свет от уличных фонарей, автоматы с колой и длинная барная стойка, из-за которой проход между ней и рядом стоящими столиками казался неимоверно узким. Сейчас таких кафе открывалась всё больше, их плюсом был огромный выбор простых, но вкусных блюд, круглосуточная работа и отсутствие очередей на столик, как это обычно бывало в заведениях классом повыше. — Давай попробуем шоколадный фондан — один на двоих? Я видела, что у них он есть, — предложила Магдалена, когда они подошли к одному из свободных столиков. В предновогоднее время закусочная наполовину пустовала, и только через столик сидела шумная компания молодых людей, и за угловым столиком — двое престарелых мужчин. — Нам один фондан, — попросил Том, когда к ним подошел чернокожий парнишка в клетчатом фартуке. — Почему все так смотрят? — Спросила Магдалена, удивленно округлив глаза, когда официант отошел, и они сели напротив друг друга. — Наверное, до тебя сюда никто не заявлялся в рысьей шубе, — улыбнулся Том, накрывая её руку своей. Она засмеялась и задумчиво потеребила пальцем ухо щенка, мирно спящего на её шубе. Всего несколько минут, как они присели за столик, показались ей бесконечно долгими. Они воровали у неё его тепло. В тот момент ей просто хотелось оказаться у него на руках и остановить время. Пальцы Тома ласково гладят внутреннюю сторону её ладони. Магдалена заметила принесшего заказ официанта лишь тогда, когда он вежливо пожелал им приятного аппетита. — Что же, это правда вкусно, — заключил Том, отделив кусочек лакомства и положив себе в рот. — Естественно, я ведь знаю толк в еде, — повела бровью Магдалена, наливая в чашку из заварника кофе. Внезапно выражение её лица сменилось на задумчивое, и она словно начала к чему-то прислушиваться, затем она просияла и, выйдя, наконец, из задумчивости, начала говорить: — Эта песня называется «Стоит только подумать о тебе». Это была песня моих родителей. Они всегда слушали её, а потом шли гулять по городу, — она подняла указательный палец вверх и воскликнула: — Послушай! Слышишь? Это называется крунер. Когда поют словно в полголоса … — Очень тихо она начала подпевать, подхватив мелодию, — …the longing here for you, You’ll never know how slow the moments go till I’m near to you, I see your face in every flower, Your eyes in stars above…***** Она пела, подперев подбородок рукой и не сводя с Тома своих счастливых глаз, а затем повернулась к окну и начала наблюдать за ночным Лондоном. За время войны Лондон стал хаотичным, уродливым, стоял дух отчаяния, на лицах горожан читались тревога и бессонница. После смертоносного «блица» в Лондоне ощущалась тоска и упадок духа. Немецкое вторжение в Россию кое-как спасло Лондон, город вернулся к своему обычному ритму, жизнь возобновилась. Обессиливающая пауза. Сегодня город жил, народу хотелось хоть какого-то, но праздника. Улицы наполнились людьми: мимо проходили солдаты, вернувшиеся с фронта, кружа своих девушек под легким снегопадом, гуляли родители с детьми, шумные компании мальцов с Челси собирались на лавочках в парках. — Ты думаешь, война скоро закончится? — Спросила Магдалена, не отрываясь от рассматривания улицы. Её зеленые глаза ярко сверкали даже в тусклом освещении. Почему зеленоглазых Инквизиция сжигала на кострах? Их считали посланниками дьявола или самим дьяволом в человеческом обличьи? Такой, как она, изображали Лилит, первую жену Адама. Образ Лилит стёрся из памяти Тома с тех пор, как он в последний раз видел её в книге из приютской библиотеки, но сегодня этот образ снова всплыл. Лилит изображали высокой, темноволосой девушкой с яркими блестящими глазами, обладавшей поистине дьявольской красотой. Она была создана Богом не из ребра, как Ева, она была создана из глины, как и Адам. Она была равная Адаму. Она была и ангелом, ведающим рождением детей, и демоном, рожавшим змиев. Неужели ему явилась его Лилит?