Изгои тоже люди.

       Я замечаю его первая, точнее не его, а их. Парня и девушку. У парня перевязана голова, поэтому я вижу лишь один глаз. Девушка почти волочится по земле. Они из Бесстрашия. И это понятно не только по черной одежде. Не думаю, что где-нибудь еще парня избили до такой степени, что ему пришлось перевязывать всю голову.        Вскакиваю на ноги, подбегая к ним. Девушка падает, она без чувств. Хотя нельзя сказать по ее виду, что она умерла от голодания. Она плотненькая, чего нельзя сказать о нас, Изгоях. Я подхватываю девушку под подмышку, она стонет. - Что произошло? - спрашиваю я парня, изучая его взглядом. - Не знаю, она ударилась сильно головой, - парень держит девушку за руку. - Тебе придется ее отпустить, иначе я не смогу ей помочь, - произношу я, - просто можешь мне поверить. Меня зовут Ник, я тоже была в Бесстрашии. - Эдвард, - говорит парень, который теперь приобрел имя, - нет, я не отпущу ее.        Наши взгляды встречаются. У Эдварда зеленые глаза. Глаз. Голова перевязана не потому что его избили, а потому, что ему выкололи глаз. Я разрешаю себе улыбнуться, но Эдвард игнорирует меня. Он отпускает руку девушки, разрешая мне нести ее.        Я тащу тело девушки к нашим местным "врачам". Вокруг нее сразу начинается суматоха. О наличии врачей в обществе Изгоев я узнала совсем недавно. Это бывшие Эрудиты-медики, которые провалили инициацию. Нельзя их называть супер-пупер врачами, но они хоть что-то понимают в медицине.        В соседней палатке лежит Эдвард. Надо бы пойти к Эвелин, сообщив ей об этом случае, но не могу бросить этих двоих. Тем более, я послала туда Стей. Сажусь рядом с Эдвардом, закрываю глаза, когда ему начинают снимать повязку с головы. Даже если рану и сделали не так давно, то вряд ли там что-то зажило.        Меня начинает тошнить, как только замечаю пустую глазницу. Он шипит, когда медаки (мы так называем наших "врачей") начинают что-то делать. Я держу его за плечо. Эдвард что-то шепчет. - Майра, Майра.        Должно быть, это его девушка. Как раз та, что сейчас находится в соседней палатке. Я кусаю губу, сдерживая слезы. Я еще не отошла от вчерашней истерики.        Смотрю на свою перевязанную руку, которой держу плечо Эдварда. Стей вовремя обнаружила меня. Не помню, как я нашла стекло, где нашла. Что меня заставило исцарапать себе руку. Не помню боли. Помню лишь, как Эрик вонзил серебряный кол мне в сердце.        Когда меня нашла Стей, то на руке уже красовалось более сорока порезов, десять из которых были очень глубокими. Но мне было плевать на все прочие факторы. Боль хочет, чтобы ее чувстовали. Я хочу ее чувствовать. Ребекка мне говорила, что если ты не можешь утешить моральную боль, то перебей ее физической.        Черта с два.        Меня будит крик Эдварда. Я сжимаю его плечо сильнее. Не знаю почему, но мне хочется похитить его боль. Мне никто не может помочь, но я могу помочь другим. - Все будет хорошо, боль уйдет, - шепчу я.        Когда я открываю глаза, то сама нахожусь на кровати в одной из немногочисленных палаток медаков. Понятно. Я потеряла сознание. - Я, конечно, всегда знала, что ты порой тряпка, но никогда не думала , что это, правда, так, - говорит женский знакомый голос. - Ребекка, - улыбаюсь я. - Никки, - смеется она, - выглядишь ты дерьмово. - Может быть, что ты здесь делаешь? - Послали на проверки, а знаешь, кто послал? Уверена, ты его знаешь, - говорит Ребекка, выковыривая грязь из под ногтей. - Макс? - Разве твой парень Макс? - недоумевает она. Фальшиво. - Эрик больше не мой парень, - злюсь я. - Не думаю, - пожимает плечами Ребекка, - вчера он пришел пьяный в стельку, Томас его ударил пару-тройку раз. А этот алкаш татуированный все орал и орал. - Как тебя вообще пропустили? - продолжаю засыпать ее вопросами я. - Хуй знает, - улыбается Ребекка, она ждет, чтобы я продолжила. - Опять хуй знает? - смеюсь я. - Дэйв, черт возьми! - кричит подруга, рассекая руками воздух. - Хватит жрать чесночный соус! - заканчиваю с тем же энтузиазмом. - Такая тупая шутка, которую, естественно, придумал Томас, но, блин, иногда она напоминает мне тебя. А я приехала сюда с Четыре. Он пошел куда-то, а мне показал, где ты. Не знаю, чего он там забыл.        Пошел, значит, к Эвелин. Наверное, мне тоже следовало бы пойти с ним к ней. Но не пойду. Во-первых, мне плохо. Во-вторых, Ребекка. Я долго не общалась с подругой. - Как жизнь в Бесстрашии? - спрашиваю я, - давай, расскажи. - Я не тренер, Томас тренирует их. Да, неофиты так себе. Что из Бесстрашия, что из переходников. Хотя есть одна девчонка, Трис, вроде. Ничего такая. Моя лесбийская натура цветет и пахнет, когда она проходит рядом. Худенькая, да и груди особой нет, но глаза. - Заткнись, - рычу я.        Ребекка смеется. - Мне нужно идти, Четыре сказал мне уйти ровно в семь вечера. - Что? Уже семь часов вечера? - Ты отрубилась, как только неофиту Эдварду стали зашивать глаза и сопела, как котик, шепча имя Эрика, - делает милую мордочку кошки Ребекка. - Гонишь, - плюю я. - Да, клянусь своей грудью и вагиной! - восклицает Ребекка, я дергаюсь в улыбке. - Встретимся еще? - Конечно, Ник, знаешь, чем могу поклясться? - улыбается она. - Грудью и вагиной? - щелкаю пальцами я. - И накаченной жопой в добавок! - Ребекка целует меня в макушку и уходит.        Слезаю с койки, накинув на себя кофту, заглядываю в палатку Эдварда, он спит. Палатка Майры закрыта. Тут два исхода, либо она умерла, либо она с другими. Не думаю, что ответ на мой вопрос содержится во втором варианте.        Нахожу Четыре в последний момент, так как он уже собирается уходить. На ходу налетаю на него. Он кивает мне, я показываю ему на рельсы. Мол, поговорить хочу. Бывший инструктор кивает. - Можно вопрос? Точнее вопросы. Про Эрика. Мне больше некого спросить. Ты ведь проходил с ним инициацию. - Ты сначала задай, а потом я посмотрю. - Как ее звали? Девушку из Дружелюбия. Я знаю, что ты знаешь, Тобиас. Видишь, я ведь знаю твое имя. Ты ведь тоже знаешь, как ее звали? Ту девушку, чей цветок до сих пор хранится на полке Эрика.        Мне больно об этом говорить. Ведь я прекрасно знаю, что та незнакомая мне девушка куда важнее Эрику, чем я. Я хочу ее знать, но это невозможно. Эрик говорил о том, что она погибла. - Мы звали ее Корн, хоть она и выбрала себе имя "Корни", мы все равно продолжали звать ее "Корн". Да, Эрик был увлечен ею. Не знаю, как это назвать. Ни любовь, ни вражда. Не знаю. - Она умерла? - Да, - вздыхает Четыре, - упала с обрыва. - Понятно. Ты ведь не против, если я составлю тебе компанию до Бесстрашия? - Ты с ума сошла? - смеется Четыре.        Я киваю и запрыгиваю в поезд, который несется рядом с нами. Четыре мотает головой в разные стороны. Мы едем молча, по пути в Бесстрашие я стягиваю куртку с бывшего инструктора, распускаю волосы, собранные в хвост и надеваю на себя шапку, которую всегда ношу с собой в кармане брюк.        Четыре ведет меня через черный вход, после чего закрывает дверь. Мы поднимаемся по лестнице. Четыре толкает дверь, пропуская меня. Вот встреча!        Эрик стоит передо мной и отчитывает какую-то девчонку. Она низкого роста, с длинными светлыми волосами, у девушки прямой нос, который мне не нравится. Большие глаза. Глаза, которые вызывают доверие. Мы встречаемся с неофиткой взглядами. В ее глазах испуг. - Мне хочется назвать тебя предателем, Трис, - произносит Эрик устрашающим голосом.        Трис. Так вот кто она. Эрик замечает Четыре, я продолжаю прятаться у него за спиной. - Она просто глупая девчонка, - встревает Тобиас. - Просто глупая девчонка? Просто глупая девчонка стоит у тебя за спиной, - фыркает Эрик. - Вышла, - командует он. - Вышла, - говорю я, - Привет, Трис, - обращаюсь я к ней. Я Ник, надеюсь, мы подружимся. Можешь идти, Трис.        Она таращится на всех нас по очереди. Сначала на Эрика, потом на Четыре, потом на меня. Я улыбаюсь и пропускаю ее вперед. Она оборачивается, смотря на Четыре вопросительным взглядом. Вскоре он тоже удаляется.        Эрик скрипит зубами, идя ко мне. Я закрываю ему проход рукой. - Если мы сейчас не поговорим, то клянусь, спрыгну с обрыва, как и та девушка. Не заставляй меня делать тебе больно.        Он молчит, поджав губу. - Если мы сейчас не поговорим, то клянусь, пожалеешь. - Хорошо, давай поговорим, - скрещивает руки на груди Эрик.