Утешительный приз

      От громкой музыки начала болеть голова, а от сигаретного дыма слезились глаза. Антону хотелось уйти домой — вот только куда? Здесь он чужой и идти ему некуда. Мартена он не видел с самого разговора — похоже, в клуб он так и не зашел. А без Мартена пребывание здесь Антону казалось бессмысленным.       Бесцельно слоняясь по клубу в поисках хоть какого-нибудь знакомого лица из семейства Фуркадов, Шипулин пришел к неутешительному выводу, что его попросту забыли. Однако уже пробираясь к выходу, Антон заметил Симона у барной стойки. Француз пытался заказать себе что-то, но встречал непонимание со стороны бармена. Махнув рукой, Симон собирался уходить, когда заметил россиянина.       — О, Антон! Мы уже потеряли тебя! — старший из Фуркадов обворожительно улыбнулся, приглашающе хлопнув по стулу рядом с собой. — Раз ты здесь, то где же Марти?       — Я не видел его, — Антон лишь пожал плечами, усаживаясь рядом с Фуркадом.       Бармен, наконец, разобрался с пожеланиями именинника и выжидающе уставился на россиянина. Шипулин, разрываясь между соком и виски, попросил Симона заказать ему просто воду. Трезвый рассудок пригодится, когда имеешь дело с семейством Фуркадов.       — Что же ты сказал ему такого? М? — француз обнял россиянина, наклоняясь ближе, чтобы сквозь грохочущую музыку услышать ответ.       — Здесь так громко, не слышу тебя, — Антон попробовал вырваться из объятий, но Симон перехватил его.       — Не так быстро, месье Шипулин! Пойдем.       Антону не оставалось иного выхода, как последовать с французом в сторону курилки, оставляя стакан с водой нетронутым. А он-то думал, что хуже, чем быть одному в незнакомой стране, ничего быть не может. Настойчивость — отличительная черта Фуркадов, так что после нескольких минут ломаний Шипулин, периодически запинаясь, рассказал все.       — Как ты мог, Антон? Помянуть Шемппа? — Симон горестно покачал головой, однако улыбка выдавала его притворство.       — Мне хотелось его немного поддразнить, откуда же я знал, что он воспримет все так серьезно?       — Понимаю. Сам люблю выводить его из себя. Он ведь так очаровательно сердится! — Симон засмеялся, и Антон вторил ему, вспоминая рассерженного Мартена.       — Что делать будешь? — вмиг став серьезным, Симон внимательно уставился на друга.       — Скажу, что Шемпп не смог.       — Не вздумай! Шемпп — это отличный план! Мартену кажется, что он получил тебя с потрохами, а тут такой интересный соперник!       — Что? — Антон с недоумением уставился на француза.       — Ой, да брось! Как там у вас говорят? «Не ломайся, словно красна девица»? — Симон с трудом выговорил последнюю фразу по-русски, да так, что Антон далеко не сразу понял смысл сказанного.       — И я все-таки не понимаю.       — Ты еще больший тугодум, нежели Марти! Только слепой не заметит ваш роман, — Фуркад хитро улыбнулся, хлопнув Шипулина по плечу.       — Но у нас нет романа, — неуверенно произнес Антон, краснея.       — Вижу по глазам, что абсурдность своего высказывания ты уже понял. Теперь к главному. Думаю, наличие Шемппа подстегнет Мартена к действиям, и будете вы жить долго и счастливо! Симон — тот, кто нужен. Идеальный кандидат.       — Почему он? — Шипулин с подозрением уставился на Фуркада, не уверенный, что верно истолковал смысл его пламенной речи.       — Ох, Антон! Ты ведь у нас альфа-самец, и все тебя хотят. Вот и Шемпп пал жертвой твоей харизмы! Проигрывает на финише только тебе, привлекая внимание. Заигрывания по-немецки. Совсем как у лыжников — Нортуга и Хальварссона — один исход на финишной прямой.        — Занятная теория, — сморщившись, произнес Антон. — Ты, очевидно, долго об этом размышлял?       — Боже упаси! — Симон картинно перекрестился. — Это теория принадлежит не мне, а одному парню немного повыше меня ростом.       Входная дверь с шумом закрылась, пропуская в накуренное помещение свежий воздух. Антон поежился, собираясь предложить Симону вернуться к остальной компании, когда рядом возник Мартен, запыхавшийся и явно не в самом лучшем расположении духа.       — Секретничаете? — Мартен бросил кроткий и раздраженный взгляд на россиянина и более долгий на брата.       — Ты сама очевидность, братец. Вот обсуждаем с Антоном красоток в клубе. Я ведь говорил, что самые красивые девушки живут во Франции!       — Уж ты-то, Симон, должен знать, что самые красивые женщины в России!       — Ладно, признаю. Только девушке моей не говори, а то бросит меня, — шепотом произнес Симон, вызывая смех у Антона. — А ты как считаешь, Марти?       Ответом послужило молчание. Симон пожал плечами, отворачиваясь от брата.       — Ты уже звонил Шемппу? — игнорируя брата, поинтересовался Мартен у Шипулина.       — Уже поздно, может завтра?       — Звони сейчас.       — Но… — Антон, поежившись, сделал шаг назад, но встретился с решительным взглядом Мартена.       — Звони, давай же, — в голосе Мартена прозвучали стальные нотки.       — Действительно, Антон, позвони Симону! — поддержал брата Фуркад-старший, развеселившись.       Две пары карих глаз — одни сочувственно, другие с подозрением — следили за тем, как Шипулин набирает номер Шемппа. Братья не позволили Антону уединиться для приватной беседы. Мартен и вовсе настоял на громкой связи, и переубедить его не смог даже Симон.       Антон молил про себя всех богов, чтобы Шемпп не ответил — как-никак, время позднее — но его молитвы не были услышаны. Симон отозвался бодрым голосом, немного удивленный столь поздним звонком друга.       — Помнишь, мы договаривались о совместной рыбалке после окончания сезона? Тут такое дело… — чувствуя себя полным кретином, скороговоркой произнес Антон, стараясь не встречаться взглядом с Мартеном.       Антон, запинаясь, изложил Шемппу предложение Фуркада, заключавшееся в совместной рыбалке в Норвегии. Шипулин буквально каждой частичкой тела чувствовал внимательный взгляд Мартена — не самое приятное ощущение. Поболтав с Симоном пару минут, узнав о его делах и будущих сборах, Антон собирался уже прощаться, когда почувствовал прикосновение к своей руке, державшей телефон. Шипулин без труда узнал обладателя этих длинных тонких пальцев. Сколько раз он вот так близко рассматривал руки Фуркада? На этот вопрос Антон не знал точного ответа.       — Привет, Симон. Это Мартен, если не узнал, — француз оборвал немца на полуслове, решительно отбирая телефон.       — Привет, — удивленно поприветствовал Фуркада Шемпп. — Так поздно вместе?       — У Симона день рождения, — поспешно пояснил Антон. — Он тут с нами.       — С днем рождения, Симон! Прости, не знал, — смущенно пробормотал Шемпп.       — Спасибо… Симон, — Фуркад от души веселился, наслаждаясь всеобщим замешательством.       — О, уже так поздно! Мы наверняка отвлекаем тебя от сна! Перезвоню тебе завтра — обсудим детали, — поспешно произнес Антон, отбирая телефон обратно и прерывая звонок.       — Вот и отлично! Семейные разборки завершены? Тогда можно и потанцевать! — Симон, схватив брата за руку, решительно направился обратно на танцпол.

***

      Шипулин с усмешкой следил за Мартеном, который менял партнерш для танцев, как перчатки, полностью игнорируя россиянина. Словно его и вовсе не было в этом клубе. Мартен пользовался большой популярностью, но это не удивляло. А вот чрезмерное количество походов в бар — да. Видимо, Фуркад решил пуститься во все тяжкие, опрокидывая стопку за стопкой. Антон хотел вмешаться, привести Мартена в чувство, но в последнюю минуту передумал, решив оставаться сторонним наблюдателем. Да и наверняка Мартен умышленно пытался спровоцировать Шипулина, заставить ревновать. Вот только Антон не был расположен к публичным проявлениям эмоций.       Устроившись в одиночестве за столиком в самом дальнем углу клуба, Антон потягивал сок из стакана. Пару раз к нему подходили симпатичные девушки, приглашая танцевать, но Шипулин с извиняющейся улыбкой отказывался. А вот отказать назойливому парню, вбившему себе в голову, что россиянин скучает и определенно нуждается в компании — вышло не сразу. Да и то поспособствовал пьяный Мартен, невесть откуда прознавший о затруднительном положении друга.       — Страшно оставлять тебя одного. Отвернулся — а к тебе уже налетели всякие! Отвернулся — Шемпп со своей рыбалкой. Будто других забот мало.       Мартен продолжал болтать сам с собой, переходя с английского на французский. Казалось, он забыл, где и с кем находится, с увлечением что-то доказывая самому себе.       — Господи, Антон! Ты что, напоил моего братца, чтобы воспользоваться его состоянием? Я таких мер не одобряю, особенно зная, что он согласен на все с тобой и в трезвости! — укоризненно произнес Симон, останавливаясь возле столика. — Никогда не видел его в таком состоянии. Надо как-то привести его в сознание, иначе родители убьют меня.       — Что ты предлагаешь? — отбрасывая руки Мартена от своего лица, спросил Антон.       — Можно кинуть его в снег, облить ледяной водой, но как потом мокрого до дома везти? Заболеет — и мама точно своими укорами проест мне плешь. Кажется, придумал. Присмотри за ним.       Симона не было довольно долго, и Антон переживал, что Мартен просто уснет за время отсутствия брата, воспользовавшись его плечом вместо подушки. Но то ли плечо у Шипулина было жесткое, то ли француз не успел должным образом выговориться, но едва прильнув к россиянину, Мартен резко отпрянул, едва не свалившись на пол.       — Он просто очарователен. Вот, надо его накормить. Закусить, так сказать, — Симон поставил несколько тарелок на столик.       — Картошка фри? — с сомнением проговорил Антон, подцепив картошину пальцами.       — Не стал рисковать. Накорми его или заставь поесть самостоятельно — главное, добейся относительной вменяемости. Я уже выпроводил всех домой, раздав соответствующие инструкции Брису. Займемся нашим золотым мальчиком.       Идеальный план Симона столкнулся с пьяным упрямством Мартена, отказавшегося потреблять пищу. Фуркад-младший, отпихнув тарелку от себя, накручивал волосы Антона на свой палец, не переставая бормотать нечто, отдаленно напоминающее человеческую речь.       — Что он говорит? — Антон с интересом уставился на Симона, будто выискивая ответы на его лице.       — Поверь, лучше тебе этого не знать, — Симон покачал головой, сделав очередную попытку накормить брата.       — Из всего этого бреда я могу разобрать лишь свое имя!       — Вот и я о том же. Лучше быть в неведении. Но, если так уж любопытно, могу сказать. Готов услышать? — дождавшись утвердительного кивка, Симон продолжил: — В общем, он говорит о любви к некоему русоволосому парню из далекой и холодной страны. Не знал, что он такой поэтичный. Похоже, вместе с алкоголем в нем проснулся настоящий француз! Папа был бы доволен.       Антон, опешив, переводил взгляд с одного Фуркада, подозрительно довольного, на другого, увлеченного монологом.       — Ох, Мартен, прекрати!       Хихикая, Фуркад-младший принялся кидаться картошкой в брата, весьма метко отправляя снаряды точно в цель. Но быстро устав от слишком легкой задачи, Мартен впал в уныние. Шипулин принялся втолковывать другу о необходимости вовремя закусывать и, кивнув в знак согласия, Мартен взялся за вилку.       — Просто поразительное стремление у моего брата в любом состоянии постараться что-нибудь засунуть тебе в рот, — прокомментировал Симон, наблюдая за маневрами Антона уклониться от вилки. — Такое чувство, что я вернулся в свое детство! Сдаюсь, ведем его домой. Надеюсь, родители спят.       Оказавшись на улице, Мартен присмирел и вел себя адекватно, послушно отдав свое бренное тело в распоряжение брата. Симон для вида попричитал, но ценную ношу не доверил даже Антону, покорно волоча Мартена до дома, где их дожидался Брис. И пусть Симон говорил, что никогда не видел младшего брата в таком состоянии, слаженные действия наталкивали на размышления.       Укладываясь спать, Антон услышал шорох со стороны Мартена и, повернув голову, заметил, что француз сидит, уставившись на него.       — Мне кажется, я тебя… — не договорив, Мартен повалился обратно на кровать и сладко засопел.