***
Пышногрудая девка у колодца улыбнулась Оберину, тыльной стороной ладони убрав светлую прядь со лба. Хороша, чертовка, подумалось принцу, но он пришпорил коня, нагоняя гвардейцев, окружавших повозку, в которой путешествовали мать и сестра. Они покинули Королевскую Гавань, и молодой принц уже предвкушал возвращение в Солнечное Копье. Красные пески Дорна манили его назад, палящее солнце пустыни было куда милее здешней унылой слякоти, а мутная вода Зеленой Крови - желанней полноводного Мандера или неспокойной Черноводной. Да и женщины там красивей. Хороша была белокурая крестьяночка, да дорнийки жарче, слаще и смелее - в этом он был уверен даже с высоты своего опыта пятнадцатилетнего юнца. Мысленный взор уже услужливо нарисовал принцу величественные силуэты Красных Гор, когда он вдруг с недоумением осознал, что, выехав на тракт, процессия поворачивает не в ту сторону. - В чем дело? - Оберин тронул поводья, нагоняя повозку. Мать, сидевшую там, почти скрывала тень от тяжелых бархатных занавесок. Вместо неё ответила Элия: - Мы едем на Север, брат. - Что?! - Принц не поверил собственным ушам и так сильно стиснул в руках поводья, что конь заржал, едва не встав на дыбы. - Я думал, мы едем домой. Зачем нам на Север? Элия вздохнула, и грустный взгляд её вишневых глаз вмиг охладил ярость Оберина. Так бывало всегда: он вспыхивал, как дикий огонь, она - успокаивала его одним взглядом. - Король Эйерис сказал, что должен обдумать предложение Дорна. Он колеблется, Оберин, а это значит, что женой Рейегара могу стать я, а не Серсея. Мартелл склонил голову набок, начиная понимать, к чему она клонит. - Но если все пойдет не так, дом Мартелл останется в проигрыше, и нам нужна страховка. - И эта страховка - я? - Угрюмо хмыкнул Оберин, прекрасно зная ответ. Элия виновато опустила глаза и кивнула: - Да. Ты и твой брак. - Брак? - Черные глаза принца опасно сузились, но на сестру это никогда не действовало. - Да, с дочерью Рикарда Старка. - А если я откажусь? На этот раз подала голос мать. Она выглянула на свет и показалась принцу старше, чем была, и усталой, но от того не менее решительной: - Откажешься - дело твое. Но тогда ты мне больше не сын. Оберин шумно втянул воздух и сжал кулаки, всерьёз обдумывая возможность ударить пятками по бокам своего скакуна и скрыться в клубах пыли ещё до того, как мать успеет понять, что произошло - он знал, что она ни за что его не отпустит, что бы ни говорила. Не первый раз она угрожала этим и, видят Боги, не последний. Вместо этого он мрачно покачал головой, глядя на Элию. - Оберин, милый, - начала было сестра, но он направил коня вперед, не желая больше слушать ни одну из них. Только на приличном расстоянии он позволил себе зажмуриться и задуматься над происходящим всерьёз. Сейчас дорнийского принца терзали крайне противоречивые чувства: с одной стороны он ликовал - если всё выйдет по замыслу матери, Тайвин Ланнистер себе бакенбарды вырвет от злости, с другой - негодовал, да как они посмели втягивать его в свой план без согласия! И, в конце-то концов, он совершенно не намерен был жениться.***
Мороз, пробиравший до костей, стал уже почти привычным. Дорнийцы кутались в плащи, дрожа от холода, пока их провожатые-северяне снимали перчатки и смеялись, радуясь летнему снегу. Оберин трясся в плаще, влажном после ледяного дождя, заставшего их вчера в пути, надвигал на голову капюшон, ежился, но по-прежнему отказывался занять место в повозке с матерью и сестрой. Пусть он простудится и умрет от кровавого кашля, но больше он не пойдет на поводу у этих женщин. И, если ему суждено принять свою судьбу, он встретит её как мужчина - сидя на коне, с притороченным к седлу копьем и щитом, несшим на себе пронзенное солнце его великого дома. И вот теперь до момента истины оставалось всего-ничего. Впереди уже показались серые стены замка, скучнее которого Оберин в жизни не видел. Отстроенный из камня без лишних прикрас, Винтерфелл был, пусть и величественен, но совершенно ординарен. Снег шел с самого утра, мешая в полной мере разглядеть родовое гнездо Старков, белая пелена застилала взор, снежинки липли к ресницам, обжигали щеки и ложились на капюшон, плечи, колени и под ноги лошадям, которые уже начинали увязать. Оберин с тоской вспомнил горячие красные пески Дорна, пахнущие жаром и домом. За эти месяцы в пути он уже сотню раз пожалел, что не уехал тогда. Развлекался бы сейчас с девицей где-нибудь в порту Браавоса, а не трясся на коне, рискуя отморозить всё самое нужное. Глупец. Но без него эта дорога Элию бы точно сгубила. Сестра и так выглядела усталой и изможденной, хоть и храбрилась, мол, все в порядке, и у него волей-неволей не получалось на неё больше сердиться. Чего сказать о матери он не мог. - Когда прибудем на место, держись любезно. - Бросила она, словно в ответ на его мысли, выглянув из-за занавески. Оберин прыснул. - Как прикажете, матушка. Я - ваш сын, повелевайте. - Он с притворной покорностью склонил голову и с удовлетворением увидел гримасу злости на красивом лице принцессы.***
Оберин выскочил из покоев лорда Рикарда Старка, как ошпаренный. Отправить девчонку в Солнечное Копье на воспитание! Если так, ему не отвертеться. Ярость кипела в груди молодого принца, пока он стремительно шел через двор, не обращая внимания на недоуменные взгляды людей. Согласись Старк просто на помолвку, путей для отступления было ещё предостаточно. Но если его дочь отправится с ними в Дорн как воспитанница его матери, то он обречен. Хитер старый северянин, что скажешь. Подловил мать, это было заметно по её лицу. Оберину даже показалось, что она и сама к концу пути передумала, пожалев о своем опрометчивом решении - кровь жителей Дорна горяча. Вот только сворачивать назад, проделав такую дорогу, было глупо, и отказать лорду Винтерфелла в "просьбе" она не рискнула. Принц не слишком интересовался семействами прочих частей Семи Королевств, но не сомневался: возможность спровадить дочь удачней Старку вряд ли представится, и упустить эту партию он не мог. Не за Джейме же Ланнистера её выдавать, в конце-то концов. Он и не заметил, как дошел до той части двора, где были расставлены соломенные манекены, на которых обычно тренировали своё мастерство махания железками храбрые стражи Винтерфелла. Сейчас площадка пустовала, за исключением разве что невысокого паренька лет семи, который с упорством септона, талдычившего благословения Семерых, лупил одно из чучел деревянной палкой, обстроганной на манер меча. Он хотел было развернуться и уйти, найти более уединенное место, но мальчишка вдруг крутанулся на пятках и, завидев дорнийца, замер, оказавшись девчонкой. Она была одета в чумазую курточку и затертые на коленках штаны, каштановые волосы растрепались, но нос, перепачканный грязью, был вздернут высоко, словно бы у благородной леди. Большие темно-серые глаза замарашки беззастенчиво изучали принца с ног до головы и это, к его удивлению, смущало. Оберин устрашающе свел брови и огрызнулся: - Чего уставилась, мелкая? Взгляд ониксовых глаз, который заставлял отступать мужчин, на девочку не произвел никакого впечатления. Она перекинула толстую каштановую косу через плечо и фыркнула, склонив голову по-птичьи на бок и глядя на него, возвышавшегося над ней на две головы, снизу вверх: - Да вот смотрю, ты такой большой, а расплачешься сейчас как маленький. Вон, глаза-то как блестят! От подобной наглости Мартелл слегка опешил, но тут же усмехнулся, одобрительно глядя на малявку. - Что ты делаешь здесь? - Могу спросить тебя о том же. На этот раз принц рассмеялся во весь голос. - Как тебя зовут, мелкая? Девочка с вызовом глянула на него, словно бы оценивая, стоит ли ему представляться, но все же произнесла осторожно: - Волчонок, милорд. Принц самодовольно ухмыльнулся - поняла наконец - и поинтересовался, выпятив грудь: - А знаешь ли ты, кто перед тобой, Волчонок? Девочка переступила с ноги на ногу. - Вы один из южан, гостей... лорда Старка. - Принц Оберин Мартелл, - растягивая слоги на свой певучий дорнийский лад, назвался юноша, наслаждаясь тем, как вытягивается в изумлении лицо девчонки. Вот только вместо того, чтобы начать подобострастно мямлить, малышка прищурилась и, лукаво глянув на принца, поинтересовалась: - Говорят, вы отличный воин, мой принц? Мартелл подбоченился, ухмыляясь. - О, слухи, как всегда, преувеличены. Волчонок пожала плечиками: - Так ведь можно же их проверить. Её наглость и храбрость были настолько вопиюще возмутительны, что Оберин пришел едва ли не в восторг. - Ну что же, можем и проверить. - Кивнул он, скинул плащ, повесил его на спасенный манекен и наклонился, поднимая с земли другую палку, длиннее, и сам не понимая, почему позволяет втянуть себя в эту детскую забаву. - Смотри, как бы я тебя не покалечил. Девчонка фыркнула, словно бы говоря: "Сам смотри не покалечься". И ринулась в атаку так внезапно, с проворством, мало соответствующим маленькой девочке, что Оберин, к своему позору, едва смог парировать удар. - Ха! - воскликнула Волчонок, готовясь ко второй попытке, но суровый голос заставил её замереть на лету. - Что здесь происходит? Оберин медленно, словно во сне, развернулся и почти не удивился, увидев перед сбой мать и лорда Рикарда, скрестившего руки на груди и угрюмо глядевшего на них. В этот момент он возблагодарил Семерых, что разучился краснеть много лет назад. - Ничего, милорд, мы просто... - Мы просто дурачились! - Возмутилась девочка, отбросив в сторону палку. Принц, скосив на неё глаза, украдкой сделал то же самое. - Я говорю с принцем Оберином, дочь, помолчи. - Старк посмотрел на малышку так, что даже Мартеллу стало прохладно. И от отсутствия плаща, которое он прежде ощущал не так остро, и от внезапного осознания. - Но ты же говорила, что тебя зовут... - Волчонок. - Серьёзно кивнула леди Лианна, дочь лорда Рикарда Старка, лорда Винтерфелла и Хранителя Севера. - Так меня отец зовет, когда не сердится. А братья иногда Растрёпкой обзывают или Лиа-Разный-Чулок, но они глупые. - Лианна... - осудительно протянул лорд Старк. Позади него, не сдержавшись, хихикнула Элия. А Лианна в открытую рассмеялась и расплылась в такой ехидной улыбке, что Оберин восхитился бы, если б не был так занят, взвыв от отчаянья, возведя очи к небу и представляя, с какой скоростью по Солнечному Копью расползутся слухи о том, как он, почти взрослый мужчина, сражался на палках со своей будущей женой.