Две души

По пути к пещере, Гермиона обдумывала, что именно нужно спросить у Блэка, как оценить его адекватность, и что делать, если Блэк окажется в своем уме и вспомнит об обязанностях крестного. И как на это может среагировать Гарри. Почему-то девушке казалось, что Гарри уверен в безумии крестного. Было в его взгляде на оглушенного анимага что-то эдакое. Карина понимала юношу гораздо лучше своей воспитанницы — и знала: Гарри боится. Боится того, что Блэк окажется в своем уме, того, что Блэк захочет сблизиться — и будет в своем праве, как крестный — а потом окажется таким же прогнившим изнутри, как и многие другие. Как злобные Дурсли, как безразличная Макгонагалл, как язвительный и несправедливый Снейп, как играющий в свои игры Дамблдор. Впрочем, пояснять эти страхи Гермионе Карина не собиралась. Догадается сама — умница, не догадается — не страшно. Блэк, как и его сестра, плещет в пространство своими эмоциями, не прячет мысли за щитами, и для Карины прочесть его намерения не сложнее, чем открытую книгу на родном диалекте готика. Гарри нечего бояться, хоть он об этом пока не знает. А значит можно позволить воспитаннице еще одну небрежность. Блэк приходит в себя, и первым он видит Люпина. — Спокойно, Сириус. Я знаю о твоей невиновности, — отрывисто говорит оборотень, заставляя Блэка моментально вскинуться. — И молчал все эти годы? — Я не стану оправдываться. Я действительно виноват перед тобой. Впрочем, даже если бы не некоторые... обстоятельства, — Люпин морщится. Он так и не сказал детям, как так вышло, что он поверил словам Дамблдора о виновности Блэка, — Слово оборотня против слова директора Хогвартса тогда не значило ничего, а твоя мать и рада была поверить в то, что ты все же встал на сторону Лорда. — Ладно, дело прошлое, — Блэк хмурится, но не хочет ссориться со старым другом, чья помощь ему сейчас так нужна, — И развяжи меня уже, я не буду нападать. Шустрые нынче детки пошли, слов нет. Даже стыдно, я все же не последним боевиком был... Люпин улыбается, отменяя заклинание, и помогает Блэку подняться. Тот растирает запястья, на которых видны не до конца зажившие следы от кандалов, и оглядывается, замечая троицу гриффиндорцев с палочками наготове. Во взгляде Блэка отчетливо проявляется практически звериная тоска. — Кстати, скажи им спасибо, — отмечает Люпин, — Это они изловили Питера и, с некоторой моей помощью, сдали старине Грозному Глазу. Так что тебя должны оправдать достаточно скоро. Блэк кивает и криво улыбается. — Спасибо. Хотя я хотел сам поговорить со стариной Питом, о давно минувших днях, но, надеюсь, Аластор не лишит меня возможности полюбоваться тем, как Пита поцелуют дементоры. — Это Гермионе спасибо, — кивает на девушку Гарри, — Это её полукниззл поймал крысу, — и меняет тему разговора на интересную себе, — Так это вы — мистер Блэк, мой крестный? — Поттер говорит не совсем то, что хочется, но не может отделаться от ощущения, что совершенно не знает стоящего перед ним человека. — Да, Гарри, — Блэк отводит взгляд, — Я твой крестный. И мне очень жаль, что я не мог выполнять свои обязанности все эти годы. И давай на ты, а? "Мистер Блэк" напоминает мне старушку Макгонагалл. Поттер слегка смущенно улыбается и кивает. — Как же вы сбежали? — интересуется Невилл, — Ведь никто раньше... Да и как можно было сохранить разум... — В аврорате не знали, что я — анимаг, и посадили меня в обычную камеру, — пояснил Блэк, — А на животных дементоры действуют слабее. Тощим псом я смог пролезть между прутьев решетки и выбраться. — Но почему только сейчас? Ведь если бы ты сбежал раньше... — Я ведь тоже виноват в смерти твоих родителей, Гарри. Я все равно что убил их, предложив сменить хранителя на Пита. Да, признаю, я был молод и глуп, я рвался в бой, а если бы я стал хранителем — мне пришлось бы скрываться. Ни один из нас не был настолько хорошим окклюментом, чтобы противостоять Волдеморту. А Пит — самый неприметный, ему легче всех скрыться. Да и кто на него подумает? Так я думал тогда, и оказался неправ. — Ты не виноват в том, что Петтигрю оказался предателем, — решительно заявил Поттер, которому чувство справедливости не позволило согласиться с самообвинением Блэка. — Мистер Блэк, а как же ваша сестра? — задал вопрос Невилл. Блэк замялся, явно не желая сдавать Беллатрикс, но понимая, что это нежелание выглядит подозрительно. — Так она тоже анимаг, — ляпнула, не подумавши, Гермиона. Все присутствовавшие разом повернулись к ней, заставив девушку сильно смутиться. — Тааак... И чего ты от нас это скрывала? — возмутился Гарри. — Нуу, я встретила её летом. Её форма — черный книззл, а вы же знаете, что я не могу пройти мимо страдающего кота... Я то думала, что просто кошку подобрала, помыла, молока ей налила, а она, как отдохнула, возьми и превратись. Думала, что я просто маггла, память стереть хотела. Ну, я, благодаря опыту с конца первого курса, смогла увернуться, убежала из дома, а когда вернулась — её уже не было, — полуправда, полуложь, и очаровательное боязливое смущение на личике. — Я тобой горжусь, малышка. Умение исправлять свои ошибки самостоятельно тебе еще очень пригодится, — ухмыльнулась Карина, заставив Гермиону смутиться еще сильнее. Блэк, со слов сестры, знал, что девочка врет друзьям, но это позволило не отвечать ему, и дало ответ на важный вопрос: друзья и Люпин не знают об одержимости девочки. Иначе ей не потребовалось бы скрывать правду. — А что ты намерен делать теперь? — поинтересовался Гарри у Блэка. — Ээ, теперь? Я сбежал, чтобы поймать и обезвредить Пита. Некоторым заключенным иногда приносят газеты, ну и на одной такой газете я увидел на колдографии семью Уизли. На плече одного из мальчишек сидела крыса. А уж анимагическую форму Пита я везде узнаю. И меня как ударило — Питер в Хогвартсе, совсем рядом с тобой, он же в любой момент может сдать тебя Волдеморту, когда тот вернется. А что он вернется — было понятно. Ведь в соседней газетке была статейка про Квиррела и ваши похождения. Ну и я понял, что оставаясь в камере, я намеренно оставляю тебя в опасности. Я так не мог. Но теперь, Пит в надежных руках... Ну, если ты не против... У меня дом остался в наследство от дядюшки... Хотя, наверное, тебе и без меня нашли хороших опекунов... — Блэк сбился. — Ох, видели бы вы его опекунов, мистер Блэк, вы бы еще раньше сбежали бы, — хмыкнула Гермиона. Гарри согласно закивал. — Да я на все готов, лишь бы не возвращаться к Дурслям! — Тебя отдали Петунии?! Они там что, с ума посходили? Да за тебя половина семей магов передрались бы, а тебя отдали магглам, да еще и Петунии, ненавидящей любое волшебство? А как же стихийные выбросы, которые надо контролировать и переводить в безопасное русло? А обучение традициям, ведению дел рода? Уж на что я не любил все это дело, из-за чего с семьей и ссорился, а все равно понимал и понимаю, что без этого никуда. Вот пусть только меня оправдают, я добьюсь официального опекунства! — возмущался Блэк. Гарри, кажется, даже о страхах своих забыл — открытость и эмоциональность Сириуса надежно перебили все опасения, и выглядел абсолютно счастливым, только что на шею новоявленному крестному не бросался. Тем временем, Люпин посмотрел на часы и охнул. — Так. Время прогулки в Хогсмиде заканчивается, мне пора выгонять детей обратно в замок, кто еще не вернулся сам. — Я еще напишу тебе, — уверенно заявил Сириус, — И знай, Гарри, если тебе или твоим друзьям что-то понадобится — я всегда помогу, чем смогу. — Спасибо! — совершенно искренне ответил Поттер. Блэк превратился в пса, Гарри укрылся мантией-невидимкой, и дети, в сопровождении Люпина, отправились обратно в школу. Пес провожал их почти до ворот, после чего еще посидел и потрусил обратно. Надо было вернуться в Лондон и рассказать все Белле.