Две души

      Как ни странно, никаких проблем со стороны Лаванды не последовало ни с вечера, ни утром. Карина сочла это либо нежеланием вообще связываться с Гермионой, либо банальной усталостью первых учебных дней вдали от семьи.       За завтраком первокурсники обсуждали грядущее зельеварение. Близнецы Уизли пугали детей, утверждая что профессор Снейп жутко несправедлив и придирчив ко всем, кроме слизеринцев, никогда не начисляет баллы Гриффиндору, постоянно ругается и ничего не объясняет. Наслушавшись таких характеристик, Гермиона пребывала в недоумении.       — Джордж, а Снейп давно в школе работает? Если он такой, как вы говорите, как его еще не выкинули?       — Как тебя там, Грейнджер? Снейп — слизеринец. А в попечительском совете тоже в основном слизеринцы. Говорят, ты умненькая девочка, ты же понимаешь?       — Мда, — Гермиона нахмурилась. — Но это же несправедливо!       — И мы с этим боремся...       — ... Нашими методами!       — Ведь мы — лучшие...       — ... Шутники Хогвартса!       Гермиона хихикнула, но попыталась вернуть себе серьёзный вид, догадываясь, что шуточки близнецов — не самые безобидные.       — Хватит вам, клоуны, — недовольно оборвал близнецов Перси. — Я еще напишу маме о том, что вы опять взорвали унитаз!       — Взорвали унитаз? Это они так борются с несправедливостью преподавателей? Какое оригинальное мышление, — подумала Карина. Сегодня, в предвкушении урока у Снейпа, она добавила к иллюзии еще один барьер в мыслях, и за иллюзией и барьером могла быть спокойна — никто снаружи не заметит ни её, ни настоящую Гермиону, что возвращало возможность общаться в любое время.       — А как же твоя просьба не общаться мысленно, когда рядом Снейп или директор?       — Смотри, малышка. Каждый, кто вторгнется в твой разум, сначала попадет в иллюзию. А если этот кто-то поймёт, что попал в иллюзию и попытается прорваться дальше — его ждет вот этот сюрприз, — рассказывая, Карина показывала Гермионе защиту. Смотреть магическим зрением, чтобы видеть нити чар, малышка умела уже давно.       — А если вторгшийся как-нибудь пройдет эту пустоту?       — Я не могу представить, как это можно сделать, но невозможного — не существует. И такое умное создание все равно не узнает истины. У меня есть еще одно воспоминание-ловушка. О бесконечном пляже, где тихо и умиротворяюще шелестят волны, где теплое солнце светит с безупречно голубых небес, где вечно играет тихая и спокойная музыка. Я была там лишь единожды, и я не хотела бы туда вернуться. Лишь единицы способны пройти этот пляж, не опуститься на песок и утонуть в вечном блаженстве безделья. Мне в свое время... помогли. А тот, кто захочет узнать наши мысли — попадет в замкнутый кусочек этого воспоминания. А против того, кто сможет пройти и это — нам не укрыться нигде, но чтобы привлечь внимание сущностей такой силы — надо сделать что-то совсем из ряда вон выходящее даже по моим меркам.       — Хорошо, что у меня есть ты! А то лазили бы кто ни попадя у меня в голове, фу, как подумаю о таком, сразу противно становится.       На зельеварение дети шли изрядно запуганные, а кабинет в подземельях и уже поджидающие там же слизеринцы настроя первого курса Гриффиндора не улучшали. Гермиона казалась самой себе островком спокойствия в море эмоций. Она успела и почитать учебник дома, и перечитать первые главы перед завтраком, так что была вполне уверена в себе и своей способности хорошо показать себя с первого же урока. И совершенно без задней мысли она подошла к Драко.       — Привет.       — Привет, Грейнджер, — мальчик смотрел на неё насторожено.       — Как прошел первый день в школе? Хотя для тебя наверное ничего неожиданного не было, — девочка улыбалась, и Драко тоже не удержал высокомерную мину на лице.       — Неплохо. Я видел, ты справилась с трансфигурацией одной из первых.       — Ну, это было не так уж и сложно. А у тебя тоже получилась иголка полностью?       — Конечно! Я же Малфой!       — Хорошо, если имя подкрепляется делами, — хитро подмигнула ему Гермиона.       — Это ты о чём? — не понял Драко.       — Вот если бы ты кричал повсюду, что ты — Малфой, а на деле даже спичку в иголку превратить не мог — вот это было бы плохо. А так — хорошо, — пояснила мысль девочка.       Слизеринцы и гриффиндорцы наблюдали за диалогом с одинаковым шоком, кроме, пожалуй, Гарри, который тоже подошел к Драко и Гермионе.       — И тебе привет, Поттер, — кивнул ему Драко.       — Привет, Малфой. А вы опять об учёбе?       — Хочешь предложить другую тему для разговора? — хихикнула Гермиона.       — Да не особенно. Разговоры о квиддиче мне уже порядком надоели, тем более, что я так и не понял прелести этой игры.       — Ты что! Квиддич это же... Это же... А ладно, вот в пятницу у нас уроки полетов, вот как полетишь в первый раз — так все поймёшь!       — Что здесь за шум? — поинтересовался вкрадчивый голос из-за спин гриффиндорцев. Гермиона обернулась.       — Здравствуйте, профессор. Мы просто разговариваем, — девочка обезоруживающе улыбнулась.       Снейп не смотрел на неё. Он смотрел на Драко, который, казалось, аж съёжился под этим взглядом. После он перевёл взгляд на Поттера, моментально ставший презрительным, а после и на Грейнджер.       Карина наблюдала, как Снейп просматривает иллюзорные воспоминания о последних днях. Как он мечется по ним в поисках чего-то. И как внезапно начинает рушить заботливо созданную иллюзию. Если бы он поступил так с настоящей памятью — он стер бы воспоминания, оставив девочку без памяти. Женщина лишний раз сверилась с реальными воспоминаниями. Нет. Никаких отличий, заметных со стороны, не было. Тогда повинуясь воле создательницы иллюзия истаяла, оставляя вокруг лишь пустоту. Снейп явно не привык ломать такую защиту. Он метался по ней, пытаясь найти выход и вернуться, но выхода не было. Здесь, в своем сознании, Карина была намного сильнее. А поступок преподавателя по отношению к ученице её разозлил. И она проявила в этой пустоте часть воспоминаний о Шестом Круге владений Тёмного Принца. И Снейп поддался этому умиротворению и спокойствию. Его защита тихо пала. И Карина увидела причины, сподвигнувшие преподавателя на такой поступок. Он был крёстным Драко. И видеть своего крестника, дружелюбно болтающего с грязнокровкой, было слишком удивительно. Он начал искать причины в Гермионе, но не видел их. Он видел разговор в поезде, но считал это недостаточным основанием. И он счел, что видит не всё. Что видит лишь странный и непривычный вариант защиты разума — не непроницаемую стену, но целый ложный мир. В глазах Карины это не было оправданием для такого поступка. Он был прав, но если бы ошибся — очень серьёзно навредил бы девочке-первокурснице. И служительница Тёмного Принца увидела в душе профессора Снейпа отличную возможность для маленькой мести. В его душу кто-то давным-давно вложил сильнейшее наваждение. Это наваждение Карина и стала менять, мелкими штрихами превращая красивую рыженькую девушку в не менее красивого и похожего на неё черноволосого юношу — примерно в такого, по мнению Карины, должен был вырасти Гарри.       — Он же теперь в Гарри влюбится, — ворвался в её работу голос Гермионы, — Это же неестественно.       — Любая любовь естественна, малышка. Но дело не в этом. Это наваждение принесет профессору немало страданий и боли — мы присмотрим, чтобы Гарри не пострадал. А Снейп будет семь лет вожделеть мальчика, видеть его на расстоянии вытянутой руки — и понимать, что он недосягаем. А если он попытается посягнуть на малыша — мы защитим Гарри и устроим неплохой скандал. Ай-яй-яй — в школе работает педофил нетрадиционной ориентации. Работу он потеряет точно. А снять мое наваждение — не смеши меня, Гермиона. Тот, кто может это сделать — не станет его снимать.       — Но зачем?       — Ты видела, что он сделал с иллюзией? Знаешь, что бы ты почувствовала, будь это настоящие воспоминания? Тебе разве нравится, что профессор позволяет себе вот так запросто копаться в твоем разуме и рушить твою память?       — Хм! Наверное, он заслужил то, что получил.       Наваждение безмятежности растаяло, как и пустота. Снейп вновь оказался в иллюзорных воспоминаниях, частично им обрушенных. Он поспешил вынырнуть из них, и наткнулся на взгляд Карины, в котором читалась боль — еще одна иллюзия, призванная заставить профессора устыдиться. Но он быстро взял себя в руки.       — Все в класс, живо!       На уроке Снейп не произнес вступительной речи, он зачитал список учеников, убедился что все на месте, наколдовал на доске рецепт и велел приступать. Когда дети начали работу, Снейп рухнул за свой стол, массируя виски и периодически окидывая класс злым взглядом, едва заметно задерживая взгляд на паре Поттер-Уизли. Гермиона тихо работала в паре с Невиллом, присматривая за его действиями и едва успела перехватить его руку, когда мальчик собрался кинуть в котел иглы дикобраза.       — Стой! Их надо добавлять после, согласно рецепту.       — Прости, — мальчик с виноватым видом убрал руку.       — Почему ты извиняешься? — удивилась Гермиона. — Ну ошибся, с кем не бывает. Просто будь внимательнее, хорошо?       — Я постараюсь, — неуверенно ответил Невилл. Это "постараюсь" Гермиона слышала уже не в первый раз, но верила в лучшее.       Они успешно доварили зелье. Мимолётно взглянув вокруг, Гермиона увидела, что у Гарри и Рона зелье не вышло, а вот у Драко и Кребба все хорошо.       — Снейп же его крёстный. Наверняка Драко отлично разбирается в зельеварении. А Гарри, скорее всего, помешал Рон. Вон как они смотрят друг на друга, того и гляди бросятся, — указала Карина Гермионе на мальчишек.       — Написано же — помешать три раза по часовой стрелке. И я тебе еще сказал. А ты зачем-то помешал шесть раз и против часовой. Как же мне с тобой дружить, если ты даже до трёх считать не умеешь? — похоже, попытки Рона подружиться с Гарри в очередной раз потерпели крах. — Что "Ну Гарри"? Или ты, как все эти, что на меня пялятся с видом "Это же сам Гарри Поттер!", и хочешь дружить со мной только из-за славы? Да не нужна мне эта слава!       Мальчик был не на шутку возмущён, и Снейп не стал терпеть.       — Поттер! Вы на уроке, извольте соблюдать тишину. Двадцать баллов с Гриффиндора, — он подошел и посмотрел на их с Роном зелье, — и ноль за урок. Эту бурду — только вылить. В следующий раз подумайте головой, прежде чем выбирать партнера.       Гарри умолк, но обиженно посмотрел на профессора. Карина хотела бы знать, что ощутил зельевар в этот момент, но могла лишь наблюдать, как он ссутулился и побрёл обратно на свое место.       — Сдавайте свои работы и вон отсюда.       Класс зашумел, переливая в пробирки образцы зелий и собирая вещи.