Две души

      И снова ночная прогулка привела троицу детей к приключениям. На этот раз они наткнулись на Филча и профессора Снейпа.       — Кто-то бродит по школе, профессор. Вы просили сообщать вам. Сигнальные чары на запретном коридоре сработали. Кто-то был там.       — Это недалеко. Скорее всего, нарушитель где-то здесь.       Дети вжались в стену, но коридор был довольно узким, а с ними был еще и неуклюжий Невилл. Гермиона заметила рядом приоткрытую дверь класса и дёрнула мальчишек к ней. Они едва успели спрятаться в классе, как из-за поворота появились Филч и Снейп.       — Как, интересно, Филч узнал о падении сигнальных чар, если они, я успела проследить, завязаны на директорский кабинет? — подбросила Карина Гермионе пищу для размышлений.       — Может быть директор послал Филча проверить?       — Мы довольно далеко от запретного коридора сейчас, но Филч успел сбегать к директору, потом в подземелья к Снейпу, а потом безошибочно найти нас здесь? Какое… очаровательное совпадение.       Тем временем шаги за дверью класса стихли и дети сняли мантию и огляделись. В комнате стояло зеркало. Это было красивое зеркало, высотой до потолка, в золотой раме, украшенной орнаментом. Оно стояло на подставках, похожих на две ноги с впившимися в пол длинными когтями. На верхней части рамы была выгравирована надпись: «Еиналежеечяр огеома сеш авон оциле шавеню авыза копя».       — Не смотри в него.       — Почему это?       — Хорошо, посмотри, но магическим зрением.       — … Упс. А что это?       — Это — мелкий демон. Слуга Тёмного Принца, между прочим. Ну-ка, что это за надпись на раме?       — «Еиналежеечяр огеома сеш авон оциле шавеню авыза копя».       — Прочитай с конца.       — «Я показываю не ваше лицо, но ваше самое горячее желание».       — Очень в духе. Это как наркотик.       Пока дамы вели мысленную беседу, мальчишки прилипли к зеркалу.       — Гарри? Что ты видишь?       — Мои родители… Моя семья… Они стоят вокруг меня, смотрят и улыбаются…       — Это просто иллюзия, Гарри.       — Я… Я понимаю, но я так хочу снова и снова смотреть на них…       Карина вмешалась, ограждая Гарри от ауры демона.       — Ох… Брр, что это было?       — Гарри, это зеркало опасно! Это как маггловский наркотик. Смотри, на нем написано, что оно «показывает самое горячее желание». Невилл? Невилл!       Мальчик прижался к зеркалу.       — Папа… Бабушка никогда больше не скажет, что я слабый, да? А ты теперь здоров… И всегда будешь здоров… Мама… Мамочка… Я сильный, да? Вы меня любите? Правда? — зачарованно шептал Невилл, широко раскрыв глаза.       Гермиона подошла и резко повернула Невилла к себе, так, чтобы он не видел зеркала.       — Что!.. Куда… Ой, Миона? Что случилось? Я…       — Ты в порядке, Нев? Это зеркало… Оно заколдовывает. Ты видишь то, о чем больше всего мечтаешь. И тебе кажется, что это реальность. Ты мог так и просидеть тут до утра, если бы я тебя не отвернула, а потом тебя нашли бы преподаватели. Ты мог с ума сойти вообще…       Мальчика передёрнуло.       — Брр. Ничего себе в школе вещи в открытом доступе. Гарри, Миона — я нагулялся. Мы уже дважды подверглись серьёзной опасности. Да наши силочки по сравнению с этим милые и безобидные!       — Да уж. Пойдемте спать, — согласилась Гермиона.       — Таковы искушения Тёмного Принца. Он легко дарит тебе иллюзию счастья. В неё легко поверить, но если ты поддашься иллюзии — ты умрёшь счастливой, но все равно умрёшь. Тёмные Боги — на то и Темные. Слаанеш — красота, наслаждение и совершенство. Но красота — субъективна, а наслаждаться можно и болью — своей и чужой. Жестокость — тоже бывает совершенной, — рассказывала Карина Гермионе по пути в спальню.       — Я никак не могу понять, хорошо это или плохо, — озадаченно ответила ей девочка.       — Ни то, ни другое, малышка. Чем ты готова пожертвовать ради того, чтобы чувствовать себя счастливой?       — Э-э, да мне и так неплохо…       — Вот поэтому тебе нет нужды поклоняться Тёмному Принцу. А чем ты готова пожертвовать ради знаний и власти?       — Знания? Я хочу всё знать! Я готова много-много учиться и тренироваться…       — А ты готова отказаться от друзей ради новых знаний? А от родителей? От денег?       — Я не понимаю, к чему ты.       — Я к тому, что если ты хочешь что-то получить — тебе придётся что-то отдать. Что-то важное для тебя. Не настолько важное, как то, что ты желаешь получить, но все же.       — А что пришлось отдать тебе и ради чего?       — Ради семейного счастья я предала и убила женщину, с которой выросла, нарушив клятву на крови. Я любила Вериту Анориат, как сестру. Мы вместе учились с пяти лет. Вместе воевали. Вместе служили в свите инквизитора. Мы тридцать пять лет провели вместе. Но когда она попыталась воспрепятствовать моему побегу — я убила её. Не самое лёгкое решение — но моё дитя, пусть тогда еще не рождённое, мне дороже.       Девочка умолкла, обдумывая слова Карины. И думала, а что бы она готова была сделать ради своего ребёнка?