В прятки с Бесстрашием

Алекс

      Еле перебирая ногами от усталости, вваливаюсь, наконец, в свою комнату, мечтая только об одном: как бы мне добраться до подушки. Это такая мука — воспитывать; понять это может только тот, кто этим занимается… Я сейчас многое готов отдать, чтобы оказаться в своей группе разведки, сидеть в засаде, выслеживать недовольных, перерезать им глотки и вышибать у них мозги, чем возиться дальше с тупыми безмозглыми неофитами.       Они вообще, ну вот совершенно, ни хрена не понимают. Ненавидящие взгляды, огрызания, а теперь еще и… Как будто мне все это уперлось! Разве это не они выбрали эту фракцию, не им все это надо? Да я срать на них хотел и плевать. Вот только изматывает это все.       Но, видимо, сегодня покоя мне не будет. Едва закрыв дверь, я уже ощущаю чье-то постороннее присутствие. А точнее, резкий сладковатый запах женского парфюма.       — Сюрпри-и-из! — тянет Линдси, крутанувшись в кресле.       — Линдси, давай не сегодня, — прошу ее, понимая, что без скандала она не уйдет. — Я сейчас сдохну, если не лягу спать.       — Ну, Алекс! — О боже, опять… Надутые губы, недовольные взгляды. У меня сил нет, даже чтобы разговаривать, не то что выяснять отношения. — Тебя не было, ты уехал, даже не попрощавшись, потом приехал, сразу подцепил Кейт, потом опять ко мне с поцелуями полез… Что я должна думать?       — Лин, я не хочу ссориться с тобой. Правда. Давай ты просто уйдешь, и все. Без разговоров.       — Опять, да? Как всегда! Ты появляешься и исчезаешь, то целуешь, то гонишь. Алекс, нельзя так! Я живой человек! Я хочу определенности! Или мы вместе, или не подходи больше ко мне! Никогда!       — Хорошо, уговорила, не подойду. Довольна? А теперь оставь меня, мне вставать завтра рано.       — Дело в неофитках, да? Ты что, присмотрел кого-нибудь из них? Уж не ту ли девицу, что ты по столовой за патлы таскал?       — Все, Лин, пошла вон, — уже начиная заводиться от безысходности, показываю ей на дверь. — Не хочу выслушивать от тебя всякую хуйню. Не уйдешь добровольно — выставлю силой.       — Ну ладно, Алекс, — шипит девка, сверля меня разъяренным взглядом. Вот если только еще и драться сейчас полезет, переебу, блядь, так, что… — Ты меня еще вспомнишь.       — Тебя вообще трудно забыть, Линдси. — Девица бросает в меня попавшимся ей под руку полотенцем и выбегает из комнаты, шандарахнув дверью.       На что она рассчитывает, интересно? Что я побегу за ней? Да у меня сил нет, даже чтобы раздеться. Кажется, завалюсь сейчас на кровать и вырублюсь прямо в одежде. Но сначала надо покурить.       Вот же, черт возьми, никогда не думал, что быть инструктором — это пиздец что такое! Надо будет Сандеру пузырь поставить за то, что он терпел в прошлом году нас и наши издевательства. Мы ж всей гоп-компанией инициировались: я, Матиас, Кевин, Джим, а Диего перешел из Эрудиции. Переходников-то Фор воспитывал, а вот с нами Сандер занимался. Не гожусь я на такую работенку, вот хоть пристрелите меня.       Осторожный стук в дверь отвлекает от невеселых мыслей. Это не может быть Лин, ей даже и в голову не пришло бы стучаться. Открываю дверь, гадая, кто же это мог прийти в такое время. Джимми.       — Алекс, ты как? Живой?       — Да все нормально, Джим, просто вымотался, — пожимаю ему руку. — Ты чего-то хотел? Потому что если просто поболтать…       — Да я на два слова, — частит он. — Слушай. Через два месяца у нас музбитва с Искренними. Пока ты был на периметре, мы вроде отказались, но ты вернулся и… Знаешь, у нас есть шанс. Может, мы возобновим репетиции? Да, мы все это забросили, но впереди война и, может, другого шанса уже не будет. Что скажешь, Алекс?       — Джимми, ты охуел, что ли? — недоумеваю я. — У меня уродские неофиты, нам лишний раз из Ямы проблематично выйти, а ты мне еще предлагаешь заниматься этой лабудой! Ни за что и никогда! То, что я надрался и согласился на ваши уговоры, так это только виски виноват. И потом, без женского вокала у нас ничего не получится, потому что Искренние с бабой поют. Нет у нас никаких шансов. И нечего время на это тратить.       — Зря ты так, Алекс. Талант нельзя зарывать в землю, а у тебя он определенно есть. Может… А хотя хрен с ним, возможно, ты и прав. Извини, что потревожил. Просто… если передумаешь, дай знать, ладно?       — Джим, я не передумаю. Я подыхаю с неофитами, а если еще и с вами буду, просто сдохну!       — Я понял, — совсем сник Джим. — Бывай.       Черт. Джимми так обрадовался, когда я приехал, наверное, больше всех. Оно и понятно: его взяли в тату-салон, и он с момента инициации ошивается во фракции один из всей нашей компании, остальные разъехались по полигонам. Он хороший парень, отличный друг, может неплохо дать по роже, но воин из него никакой совершенно. Не понять ему, что мне некогда заниматься группой. Ему все кажется, что мы те самые подростки, которым от нечего делать было прикольно собираться в подвале и оглушать себя музыкой. Сейчас все это, кажется, было в какой-то другой жизни, еще детской, беззаботной. Здорово было бы туда вернуться, да вот только это невозможно.       Досадуя на себя за то, что не смог нормально пообщаться со старым другом, я плашмя валюсь на кровать прямо в одежде. Надо бы в порядок себя привести, но сил нет совершенно. Да еще и девка эта! Куртку пришлось отдать, как-то я не ожидал, что она ее возьмет. Действовал как и всегда на эмоциях, вот теперь придется как-то обходиться без любимой кожанки…       Вечно эта Алексис меня опережает на всех поворотах. Вечно пытается поставить на место, принизить, показать, что закон тут — это она! Палец ей в рот не клади, язык подвешен у нее хорошо, а девизом, наверное, служит выражение «слабоумие и отвага», иначе я не понимаю, зачем она все время провоцирует меня и нарывается. Сколько я смогу вытерпеть еще ее презрительно-заносчивое поведение? Хотя…       Не все так плохо, на самом деле. Она, когда забывает, что надо меня строить, заинтересованно слушает, и на ее лице появляется умильное любопытное выражение, как у котенка, которого Люси принесла откуда-то из Старого Отречения. Он тыкался тут повсюду, пока не сбежал, и морда у него была точь-в-точь как у Лекси, когда у нее начинает что-то получаться или ей что-то нравится: возбужденно довольная. Я еще до конца не понял, но, кажется, у нее какая-то природная, врожденная меткость, стреляет она здорово, и чувствуется, как ей это дело нравится. Из нее получится Бесстрашная, вот только этот ее гонор… Надо вспомнить, как Сандер нас призывал к дисциплине, иначе это наше с Алексис противостояние закончится… не очень здорово.       Эта мысль была последняя, перед тем как я уснул прямо так, одетым и поперек кровати.