В прятки с Бесстрашием

Инкогнито 2

      Тонкий палец с миндалевидным ноготком ведет вдоль мужской раскачанной спины по тому месту, где у всех людей позвоночник, но на данной спине этого не видно. Из-за изрытой ожогами и шрамами кожи. Он не захотел ничего с этим делать, хотя все было возможно. Он хотел остаться таким. Пережеванным, растерзанным, обожженным, чтобы все видели, чтобы не было ни у кого никаких иллюзий…       Как же я его люблю, больше жизни. Мне даже не надо, чтобы он любил меня, — мне достаточно того, что ему со мной удобно. Хорошо, что я могу обнимать его истерзанное тело, могу чувствовать его дыхание, слушать его голос — единственное, что осталось от него прежнего. Мне все равно, как он выглядит, ведь мое сердце хранит тот образ, который я полюбила, и мне больше ничего не надо.       Он был хорош. Очень хорош. Воин, настоящий, мужественный. Он ничего не боялся, готов был идти до конца. Мне было совершенно плевать на всех его баб, которые гроздьями вешались на него и которых он пялил по всем углам. Я знала, что ему нужно, и просто ждала случая. И дождалась.       Конечно, все было не так, как я себе представляла, но это и не важно. Вот уже двадцать лет мы вместе, это что-то да значит. К пальцу присоединяются другие, вот уже вся ладонь оглаживает мужскую обожженную спину, спускается ниже. Мужчина напрягается. Я знаю, как сделать ему хорошо, знаю, как ему нравится.       Он никогда не включает верхний свет, дурачок. Как бы он ни выставлял на показ свое уродство, меня он почему-то до сих пор стесняется. Не понимает, что ли, ничего? Да плевать мне на его шрамы. Плевать на то, как он выглядит. Я его люблю. Его. Не его оболочку. Всего его, с его жаждой мести, которая за двадцать лет превратилась и в мою жажду. С его вечными заморочками: «Я всегда главный», «Я самый умный». Невольно улыбаюсь во весь рот. Ну, конечно, ты самый главный и умный, мой любимый. Самый мужественный и лучший.       Я все для него сделаю, пойду в любой ад, только бы быть рядом. Он все для меня, он моя жизнь, без него смысла нет ни в чем. Любимый резко переворачивается и накрывает мое тело своим, как всегда пряча лицо и отворачиваясь. Всегда сильно, грубо, с напором, чтобы поскорее все закончилось и я не успела его увидеть. Зачем, глупенький? Мне ведь… А-а-ах, как же хорошо… Широкая теплая ладонь проходится вдоль тела, и оно отзывается на ласку горячей волной и ноющим желанием внизу живота. Коленом он резко раздвигает мои бедра и входит, безо всяких ласк и подготовки, как мне нравится, без розовых соплей и слюнявых поцелуйчиков. Мощные, сильные движения, безапелляционные, несокрушимые. Такие же, как и он весь сам. Господи, как же хорошо! Хорошо, что он есть, хорошо, что он со мной. Невозможно хорошо…       Когда все заканчивается, он, все также пряча лицо, скатывается с меня и уходит в ванную. Не глядя, будто стесняется. Так и не смог привыкнуть. Так и прячется все время. Он наводит ужас на окружающих и не может поверить, что я люблю его, люблю больше жизни. Что мне все равно, есть у него уродства или нет…       Возвращается уже в маске, в полном облачении. Всё, утро кончилось, надо начинать день.       — Когда планируешь нападение? Сегодня?       — Нет. Еще не продумано все до конца. Надо бы еще раз все тщательно разведать, и тогда уже нападать, чтоб наверняка. Нападение должно быть максимально неожиданным, они тоже не лыком шиты, могут дать отпор. Нам необходимо лишить их людей, у нас в этом нет проблем. А у них есть. Боевых единиц у них очень мало. Так что… Нужно что-то сногсшибательное и неожиданное.       — Ты думаешь, две сотни теней будет достаточно? Просто это все обученные боевые единицы. Если вдруг операция провалится…       — Надо, чтобы не провалилась. Иначе плохо будет не только вам. Я что, чего-то не знаю?       — Я все тебе рассказала. Все, что она знала. Все образцы, всё передала. Единственное чего я боюсь, что эта дура последнее время совсем свихнулась. Растеряла последний ум. Истерит постоянно. Мне кажется, нужно выводить ее из операции, она становится опасной.       — Тебе виднее, дорогая. Боишься — выводи. Самое главное, чтобы информация от нее была достоверная.       — Мне кажется, что ее там запалили. И сливают ей дезу. В ее последнем докладе много чего было. Я все жду, когда у них будет импульсное оружие, но никакой информации о нем нет. Как так? Мы впервые использовали импульс больше десяти лет назад, и что, их ученые не могли понять, как это работает? Тем более из других источников достоверно известно, что импульсное оружие у них есть. Они задумали что-то, иначе не стали бы готовиться к войне. Нападать надо, но с большой оглядкой. И с большим запасом.       — Значит, нужно повременить. Чем масштабнее операция, тем тщательнее ее надо готовить. Подождем еще немного. А пока организовывай диверсии на штаб-квартиры, как мы и планировали.       — Как скажешь, дорогой…       Уголок рта мужчины поднимается в довольной усмешке. Я знаю, как сделать ему приятно…