Алекс
— Пойдем, Джон. — Вы идите, я вас догоню. — Джон кивает нам, и я увлекаю Лекси за собой из лазарета. Надо же им побыть наедине после всего этого. Лекси пыхтит и вся клокочет. Отворачивается, дышит часто. Да знаю я — все пошло не так, как планировалось, но в конце концов не я придумал и ввел эту традицию, никто никогда не останавливал его из-за опасений быть раненным… Хотя тревожное, тягостное чувство не оставляет меня, точно все это было подстроено. Громли слишком уверенно шел к ножам, будто знал, что будет метателем. Что-то тут не так… — Алекс, как такое возможно? — Набрасывается на меня Лекси в коридоре. — Так нельзя! Ты знал, знал, кто такой Громли, он организовал нападение на тебя, и при этом он допущен до такого ритуала! — Я ничего не мог с этим поделать Алексис! Посвящение неофициальное, такие вещи запрещены в Бесстрашии, за это дело можно попасть под трибунал! Причем не только нам, но и Трис не поздоровится! Она знала, что будет посвящение, и не остановила это, закрыла на все глаза. В наших интересах, чтобы об этом инциденте было поменьше разговоров. Она останавливается, резко повернувшись ко мне. — И что? Мы так все оставим? Громли чуть было не убил Джес, а ты так спокойно говоришь о том, что мы должны все это замять? — Что ты от меня хочешь? — Я хмурюсь непроизвольно и пожимаю плечами. — Чтобы я пошел и зарезал его? Или мне надо парней нанять, чтобы они его в пропасть сбросили? Громли бесспорный ублюдок, но он знал прекрасно, что тут все незаконно, поэтому можно творить все, что угодно. Я понадеялся, что ему не выпадет ничего. У меня была идея спровоцировать его и отправить в лазарет на недельку вместо отпуска. А сейчас… Его даже из карцера придется выпустить, потому что нет причин его там держать, или тогда надо озвучить эти причины. — Почему ты не дал мне его остановить? — И дать ему повод обвинить тебя, засадить на дальние рубежи? Ты так хотела закончить свои дни в Бесстрашии? С Джес все нормально, с Джоном тоже, я не вижу поводов истерить! — Я не истерю, я понять не могу… — Это Бесстрашие, Алексис, здесь обычные человеческие нормы не работают. Ты что же, думаешь, за все то время, пока мы проводили это посвящение, не было травм? И в глаза попадали, и в головы, и в конечности — это часть ритуала… И с зип-лайна наворачивались, и на тормоз не все успевают нажимать, если бы все было стопроцентно безопасно, это не было бы посвящением, это был бы веселый аттракцион. Тебе надо либо принять это и успокоиться уже, либо ты не создана для Бесстрашия… Она поднимает на меня упрямый и несколько обиженный взгляд, хотя до этого стояла, упорно избегая встречаться со мной глазами. Я знаю, ей нелегко. Она только что стала свидетелем допроса, прыгнула с Хеннока на зипе, успешно преодолела свой собственный страх перед живыми мишенями… Многовато впечатлений для одного дня. Но Бесстрашие — это ежедневная проверка на прочность, и если ты сильный, то выживешь здесь, а если нет… — Ты правда думаешь, что я не создана для Бесстрашия? А может, я не создана для бездумной жестокости и глупости? — Мы так живем. Если ты считаешь, что мы живем жестоко и глупо, ты всегда можешь сменить фракцию, никто тебя здесь держать не будет! — Ну все понятно, принципы дороже всего! — Лекси недобро ухмыляется и скрещивает руки на груди. — А ты что, готова поступиться принципами ради общего человеколюбия? — Да причем здесь это? Меня бесит беспомощность всей этой ситуации! Бесит, что Громли все-таки удалось отомстить нам всем, Джону, мне, тебе и ничего ему за это не будет! — Будет! — уже мягче говорю я ей, не желая окончательно рассориться. — Будет ему за это, я лично прослежу, чтобы мало не показалось. Но пока мы можем только принять это как есть и радоваться, что все обошлось. — Командир, подожди! — из палаты выбегает Джон, и мы с Алексис синхронно оборачиваемся на его голос. — Слушай, тут такое дело, я видел, как уебан Громли удовлетворенно улыбался, когда назвали его имя, а незадолго до оглашения последней пары возле мешка с фамилиями крутилась девка, мелкая и рыжая. Надо бы проверить это дело, — хмурится он, — это явно не просто так, слишком уж все один к одному, ебановрот! — Ты прав, Джон, я об этом тоже подумал. Проверим, обязательно. — Уеллнер кивает мне и переводит взгляд на Лекси. — Плейсед, прекрати истерить, ничего смертельного не произошло, нам и так всем достанется, а ты еще добавляешь своей истерики гребанной! — Ну спасибо тебе, Джон, — обиженно поджимает губы Лекси, — твоя деликатность сегодня просто на высоте! Уеллнер чертыхается, смотрит на меня, тяжело вздыхая и качая головой, после сего удаляется в сторону Ямы. Лекси молчит, отвернувшись от меня, я тоже ничего не говорю, испытывая досаду и сожаление оттого, что этот вечер грозит все-таки закончиться ссорой из-за уебка Громли. — Ты правда считаешь, что я не создана для Бесстрашия? — тихо и очень печально спрашивает Лекси. — Нет, не считаю, — отвечаю я после паузы. — Ты настоящая Бесстрашная, просто тебе нужно оставить все, что было у тебя в прошлом, и принять то, как мы живем. Да, у нас не всегда все шоколадно, у нас люди умирают и рискуют жизнью чаще, чем в других фракциях, да и саму жизнь мы ценим не так трепетно, но у нас всегда все на пределе именно поэтому. — Когда Громли выпустят? — Завтра, с утра. Уверен, что он сразу же побежит в Искренность, к родителям, чтобы они прикрыли его. Проблемы с этим ублюдком у нас еще впереди. — Алекс, не злись на меня, — Лекс поднимает на меня взгляд, и я чувствую, как в груди кольнуло. — Мне, правда, не просто так быстро взять и перестроиться… Я только-только переборола себя в отношении живых мишеней, а тут еще и это, просто… слишком много для одного вечера… Она стоит, такая расстроенная, волосы растрепаны, чуть размазан макияж от слишком сильных переживаний. Но при этом она невероятно женственна и безумно красива. И чего я взъелся? Видимо, тоже напряжение сказывается. Она действительно справилась с собой, и вполне может этим гордиться… А, пошло все к чертям! Подхватываю ее под коленки и взваливаю ее себе на плечо. Не позволю я этому ублюдку еще и между нами вставать. — А-а-алекс, — взвизгивает Лекси, — что ты делаешь? — Ну! Выбирай куда пойдем, сразу в койку или сначала веселиться? — А можно так: сначала в койку, а потом веселиться? — Все, как скажешь! Сегодня твой день! И никакие ублюдки его не испортят!***
Но веселье сегодня нам только снится. Возвращение в Яму не приносит ничего хорошего, кроме разборок, потому что первым, кого мы видим, войдя в помещение, это… Билли. Вокруг него толчется кучка прихвостней, он что-то жарко доказывает собравшимся вокруг. На него очень недобро посматривает Мат, рядом с которым толпятся урожденные и переходники, остальные, включая наш отряд, держатся рядом, чертыхаясь и сплевывая, с презрением глядя на Билли, но не вмешиваются в его тираду. А Билли распаляется и распаляется, стоя на возвышении. — …придумали это посвящение, но никто не дает право Бесстрашным так поступать со своими товарищами! — Тут он поворачивает голову вслед за теми, кто обращает внимание на нас с Лекси. Она благоразумно выпускает мою руку и встает у меня за спиной. — Скажи мне, Эванс, — с места в карьер бросается он в атаку, — какого хуя неофит заперт в карцере? — Билли, ты б заткнулся! — кричит кто-то из толпы. — Ты ж видел, что он с девкой сделал… — Девка сама на нож бросилась, и я это видел так же ясно, как ублюдочную рожу Эванса, который думает, что ему тут все позволено! Какого хрена, Эванс? Ты отвечаешь за неофитов, а сам делаешь из них придурков, таких же, как и ты сам! — Ты все сказал, Билли? — Держаться, только не срываться, он меня провоцирует, потому что знает, что мы вынуждены замять этот скандал. Не знаю сколько я смогу держать себя в руках, сейчас меня только спасает мысль о Лекси, которая незаметно для всех пристраивает мне ладошку между лопаток. — Нет, Эванс, у меня к тебе много вопросов! Все знают, что ты гнобил мальчишку, да и всех остальных неофитов, издевался над ними, используя свои полномочия и упиваясь своим положением! А теперь вот, воспользовавшись тем, что посвящение закончилось не очень удачно, посадил явно опального неофита в карцер! Все это видели и понимают, Эванс, все! И так будет с каждым, кто посмеет ослушаться нашего прекрасного принца! Исключительно потому, что лидер своего сына всегда и везде протащит! — Чего ты пиздишь-то, придурочный? Алекс с нами глину на периметре год месил, во всех операциях участвовал, в том числе и по зачисткам, а это самые гнусные места, можешь мне поверить, — выступает Конор. — Он лично меня из огня вытащил, жизнью ради меня рисковал! Так что не пизди ты, лидер никого из своих сыновей не жалеет, уж тебе ли не знать! — А я по его милости на дальних рубежах был! И там тоже жизнь не фунт изюма, так что нечего мне тут тыкать его подвигами! Знаем мы его подвиги, только бабами и детьми прикрываться умеет, этот ваш герой! Что ты смотришь на меня, Эванс, я сейчас что-то не так сказал? Не ты детьми прикрылся при Бернеме, не забыл ли? — Билли, — как могу, сдерживаю ярость, но она во мне клокочет так, что самому становится не по себе, — я знаю, чего ты хочешь. Прекрасно понимаю, чего ты добиваешься, да только не старайся ты так. Это же ты подстроил, чтобы Громли кидал ножи, так ведь, ты сговорился с ним, иначе откуда бы тебе знать, как проходит наша инициация? — Взгляд мой падает на мешок с фамилиями, и только сейчас я вижу, что он немного отличается от того, который был изначально. Билли, проследив за моим взглядом, бросается к нему, но его опережает Лекси… Она хватает мешок, сует туда руку и выуживает горсть бумажек. — Вот откуда твой праведный гнев, гандон ты пиздоблядский! Это ты организовал… — Но Алекс, его не было в Яме на тот момент, — подает голос кто-то со стороны Билли, — он подошел, когда неофит уже бросал ножи… — Ему не обязательно было находиться здесь, у него много подельников, — уверенно говорю я, наблюдая за Билли, потому что он слишком, непозволительно близко стоит от Лекси. Надо продвигаться к ней, вот вечно она лезет на рожон… — Ты совсем ебнулся, Эванс? Ты вообще соображаешь, в чем ты меня обвиняешь столь голословно? — Билли принимает угрожающую позу, а я сморю, как Лекси перебирает бумажки, открывая и бросая на пол одну за одной. — Тут везде Громли, Громли… Алекс, это подстава! — Девка какая-то поменяла мешки, командир, — выкрикивает Джон, — вертлявая и рыжая, не видел ее раньше! И тут ее тоже не наблюдаю, ебановрот. Ну все ясно, и Линдси тут поучаствовала, черт возьми, да что же это такое! Вот чего она рядом со мной терлась… — Этот человек предлагал мне убрать с дороги Алекса Эванса! — кричит Лекс, показывая на Билли, и ее всю трясет от злобы. Детка сладкая, кто ж меня еще защитит, если не ты, вот только…Саунд: Skillet — The Resistance
Билли оборачивается к ней, и прежде чем мой кулак достает его отвратительную харю, он успевает влепить пощечину Лекси так, что она падает прямо под ноги к Стену и Джону. Билли от моего удара дергается, и сейчас же Яма начинает гудеть, волнение набирает обороты и начинается светопреставление. Отбиваясь от прихвостней Билли, вижу, как парни поднимают Лекси на ноги, и убедившись, что с ней все в порядке, бросаются мне на помощь. Мат, подобравшись ко мне, встает у меня за спиной, не давая уродам атаковать сзади. Джон и Стен крошат всех, кто выгораживает Билли, девицы издав боевой клич, бросаются в драку не хуже парней. Все это я успеваю осознать буквально за те секунды, что требуются для оценки обстановки. Посвящение в этом году проходит на «ура», только бы это не вошло в традицию… Парни бьются не на жизнь, а на смерть, в воздухе стоит ор, визг, отборный мат наполняет Яму… У Билли прихвостней не очень много, но сейчас его многие поддерживают, и я вижу, что по количеству нас примерно одинаково. Отобьемся, конечно, но теперь понятно, кто чего стоит. С облегчением отмечаю, что весь наш отряд и неофиты прошлогодники с нами, никто на сторону Билли не перешел. Вик с парнями из своей группы урожденных внедряется в самую гущу толпы, мальчишки молодцы, не подведут. Уворачиваясь от ударов и выпадов, они разбивают рожи, отправляя противников в нокаут. Я, раздавая тумаки налево и направо, слышу, что он выкрикивает команды своим друзьям, распределяя их всех так, чтобы они были вокруг нападающих, и, не выпуская их из кольца, добивали до отключки, лишая противников бойцов. Отцова школа, блядь, сразу видно. Я, дав по роже и отбросив от себя очередного мудака, пробираюсь к Лекси, которая отбивает Фокси из захвата; недалеко от них Дани дерется сразу с двумя Бесстрашными, и девчонки приходят ей на помощь. У меня уже сбиты все костяшки, у Мата во всю щеку царапина, это то, что я замечаю автоматически. Взгляд натыкается на кем-то уже разломанный стол, так что у некоторых в руках появляются дубинки. — Девки, вставайте спина к спине! Ну, быстро! — ору неофиткам и, отвлекшись, получаю палкой по голове. Ну, ясный перец: Мата оттеснили, и Билли, вооружившись дубинкой, почувствовал себя суперменом. Ставлю блоки, Билли бьет меня со всей дури по рукам, но боли я не чувствую, адреналин и немного алкоголя добавляют куража. Билли тыкает мне палкой в живот, и я не могу сдержать ухмылки, вот ты и подставился придурок! Перехватываю ее одной рукой, делаю разворот так, чтобы палка оказалась прижатой к пояснице и делаю ему подсечку. Билли падает, выпуская свое орудие из рук, и немедленно получает берцем по голове. Все, вырублен идиот. Но спина оказывается открытой, и сейчас же на меня напрыгивает кто-то из его прихвостней. Перекидываю его через себя, но он делает захват и получается двойной кувырок. Я оказываюсь на полу, где на меня немедленно наседают сразу двое, один старается перебить ноги, второй бьет по голове и, приставив палку к горлу, начинает душить. Но продолжается это не долго, потому что он валится на меня без сознания, а позади него показывается Лекси со стулом в руках. — Вставай, солнце, мы с ними еще не закончили! — я ухмыляюсь и смотрю на нее удивленно. Ну, прямо воительница, ебановрот, хороша до безумия! Молниеносно прижав Лекси к себе и запечатлев у нее на губах благодарный поцелуй, я прижимаю ее к низу вместе с собой, и палка проходит выше наших голов. Отталкиваю ее себе за спину и ногой вырубаю нападавшего. Стул, которым Алексис огрела моего душителя, разлетелся в щепки, и теперь у нас много сподручных средств. Она, вооружившись ножкой от стула, встает у меня за спиной, отбиваясь от нападавших, а я раздаю мощные удары кулаками, двигаясь по окружности и не давая никому подобраться к нам. Сколько все это длится — не могу сказать, потому что в драке время не ощущается абсолютно. Я вижу только, что все начинают сдавать позиции, и наши, и прихвостни, потому что махач явно затягивается. Что происходит у меня за спиной я не вижу, только чувствую, что Лекси падает. Успеваю повернуться и в последнюю секунду перехватываю дубину, летящую ей в лицо, выдираю палку из рук атакующего, и он немедленно получает этой же дубиной по морде. Черт, у Лекси кровь на ухе! Черная волна ярости поднимается у меня в душе, да что ж такое сегодня, вот тебе и праздник, детка… — Алекс, сзади! — кричит Лекс, и я на автомате выбрасываю ногу, которая впечатывается в чей-то живот, как оказывается — Билли. О как, пришел в себя… — Ну, сучка, попадешься ты мне где-нибудь в подворотне, — шипит Билли, приподнимаясь, но получает от меня связку с завершающим в нос. — Ты сначала зубы вставь себе, урод, а то непонятно, чего ты там шамкаешь, — подкалываю я придурка, намекая на тот случай, когда в драке я выбил ему два передних зуба, после чего они все время у него вылетают. Вот и сейчас, один на месте, а другого нет. Билли опять бросается ко мне, рожа перекошена, но только мы сцепляемся, как в Яме грохочет взрыв. Во всяком случае, мне так кажется, потому что уши заложило и, видимо, даже слегка контузило. — А ну, прекратили весь этот балаган, блядь! От левой стены отваливается кусок камня и падает на пол Ямы, благо там нет никого, а у входа в Яму стоят Итоны — лидерская парочка, Трис и… Тобиас, черт его дери! Как он тут оказался, ведь должен был приехать позже? Ну все, теперь нам точно кранты. В Яме все замирают, кто-то валяется в отключке, большинство побитые, в кровище… Видок у нас, конечно… Я первым делом осматриваю Лекси, ей все-таки досталось: она стоит босая, волосы спутаны, на шее кровь, около уха тоже, на щеке наливается синяк, бровь рассечена… Хороши мы предстанем перед лидером, хотя ему-то не привыкать, да и регенерация… — Алекс, что тут происходит? — обращается ко мне Итон-старший. А че, сразу я? Чуть что, так сразу Алекс. Лекси потихоньку ввинчивает свою руку в мою ладонь, а я ее тихонечко сжимаю. Все будет хорошо, детка, мы живы, а это главное! — Лидер, у нас всеобщая тренировка! Вот такой спарринг, неофиты этого года против неофитов прошлых лет. Так сказать, зачетные бои… — намекаю я на нововведение прошлого года, что в принципе не является таким уж враньем. Сандер нам устроил такое развлечение во время нашей инициации. — Да, я вижу, что бои, вот только почему ночью, блядь! У нас что, учения, приближенные к боевым? — грозно вопрошает отец Мата, недобро поглядывая на сына. Мат, со сломанным носом и сбитыми руками, возвышается над всеми, гордо задрав голову. Упертости ему не занимать, если он чувствует, что прав — хуй его кто-нибудь разубедит в обратном. — Да, лидер, — отвечает Мат отцу, — мы посоветовались с инструктором переходников и решили, что неофитам будет полезна тренировка во внеурочное время. — Хороши вы, как я погляжу. Всем отбой! Немедленно или все пойдете под трибунал. А вас, инструкторов гребанных, и Билли Уотерса, ко мне в кабинет, живо!