В прятки с Бесстрашием

Элайя

      — Что с планами на нападение? — грозно вопрошает лидер, сложив руки за спиной. Весь его вид выражает незыблемую решительность, несмотря на то, что наша армия терпит поражение за поражением. Последнее время лидер стал совсем лют. Офицеры монетку кидают, кому идти к нему с докладом. Только командор не боится его, и лидер чувствует это. Вся неприятность в том, что у лидера появились какие-то одному ему известные идеи, которые не вписываются в наши планы. И далеко не всем это нравится.       — После потери наземной базы у нас очень мало людей, — устало говорит командор, растирая переносицу. — Было бы лучше, если бы вы нам рассказали, чего мы добиваемся, лидер. Мы потеряли наземную лабораторию и нашу основную наземную базу. От нападения на полигон они тоже отобьются. Что нам нужно, конкретно? Я когда ставлю боевую задачу перед своими людьми, мне нужно знать четко, что им говорить…       — На этот раз у них нет шансов отбиться, — напряженно бросает лидер, его глаз сверкает из-под маски. — На полигоне сейчас нет лидеров, все во фракции следят за окончанием инициации. Если сделать одновременное наступление, то есть все шансы максимально лишить их сил и техники.       Я вижу, что командор сомневается, и сомнения его небезосновательны. Нам бы немного подкопить сил, ведь война объявлена, и ничто не запрещает Бесстрашным просто-напросто разбомбить все наши основные наземные базы. Лидер явно переоценивает наши силы, или у него есть какой-то план о котором он не говорит. Командор качает головой, но спорить не решается. Все чаще становится заметно, как крепко он стискивает зубы, почти до скрипа, а кулаки сжимаются в бессилии.       — Да я понял, лидер. Разрешите идти?       — Разрешаю, — почти милостиво отвечает лидер и переводит взгляд на меня: — Элайя, ты тоже можешь быть свободна. Но вечером я тебя жду.       Я киваю и спешу, чтобы догнать командора. Последнее время со всеми офицерами стало трудно договориться. Пока наши действия лежали в рамках мщения, войны, борьбы за правое дело, все люди с энтузиазмом относились и к военным действиям, и к потерям, ко всему что связано с войной, но сейчас… Они чувствуют, что планы изменились, что мы теперь уже перешли в совсем иную стадию сопротивления. Вот только им знать много не положено.       — Командор! Подождите!       — Да, мисс Айрес. — Фьюри не останавливается, лишь снижает темп ходьбы. Совсем проигнорировать меня он не может, но и останавливаться ради такой, как я, не намерен. Хочет показать мое место. Интересно… Бунт на корабле?       — Вы кажется чем-то недовольны, командор. Вы не хотели высказываться при лидере, но мне вы можете высказать все ваши опасения. — Он смотрит на меня прямо, словно прикидывая, если он сейчас придушит меня, что ему за это будет и стоит ли это делать.       — Мисс Айрес, раз уж так вышло, что вы старше меня по званию, хоть я и не считаю это справедливым, но все же я должен ответить на ваш вопрос. Да, я недоволен. Я, просто пиздец, как недоволен. Мы теряем людей, технику, время, черт возьми! И все ради чего? Не понимаю, если у лидера есть какой-то план, почему он не выскажет его всем? Неужели люди не вправе знать, за что и почему они умирают!       — Наши планы никак не изменились, командор, — я стараюсь смотреть ему в глаза, но это сложно, поскольку Эван значительно выше меня. — Мы все так же хотим сместить лидера Бесстрашия, Эрика, все так же хотим захватить власть. Разве не из этих соображений вы к нам примкнули?       Фьюри нависает надо мной, брови сведены на переносице, а в глазах целый океан недовольства. Не нужно было брать на такую должность человека, насколько непримиримого и мятежного…       — Да, я хочу отомстить Эрику, — уже спокойнее произносит он и коротко вздыхает. — И я готов жизнь свою отдать, чтобы ему отомстить. Вот только наши последние действия говорят об обратном. Мы обладаем возможностями стереть с лица земли не только всю фракцию Бесстрашие, но и весь Чикаго целиком, однако, мы только теряем людей на наших базах…       — Бесстрашных надо отвлечь от наших основных сил. Мы лишь подбрасываем им ненужные куски.       — Эти «ненужные куски», как вы это называете, живые люди, Элайя, и если бы вы хоть немного понимали в военном деле, вы бы поняли — то, что делает лидер никак нас не укрепляет, а очень сильно ослабляет. Чего вы добиваетесь? Чтобы у нас людей не осталось вообще? Только роботы? Ну, допустим. А что потом, мисс Айрес? Когда все закончится и не будет людей, останутся только роботы? Вы будете власть над роботами устанавливать?       — Вы многого не знаете командор. И я хочу заметить вам, что в последнее время, вы стали очень невоздержаны в словах и эмоциях. Это не пойдет на пользу вам, уверяю. Лидер в гневе страшен. И не пощадит никого.       — Я вас понял, мисс Айрес, — кивает Фьюри, и взгляд его всё так же холоден. — Я могу идти?       — Идите, мистер Фьюри. И помните, вы командующий, но вы не лидер. Вы не можете охватить все командование целиком. И в наши планы все еще входит отомстить, поверьте.       Эван смотрит на меня так, будто я самое мерзкое из того, что ему приходилось видеть когда-либо. Его ненависть к женщинам, по слухам, возникла после потери жены, и теперь ему сложно держать себя в руках. Он отворачивается и, не сказав ни слова, идет дальше по коридору.       Офицеров осталось мало, непозволительно мало. Потери наши ужасны, вот только лидеру на это всегда было плевать. Он разменивает людей, бросает лучших в самое пекло не задумываясь ни о чем… Даже для меня остается загадкой, как он может воевать так бездумно, и все еще иметь какие-то ресурсы. Многие говорят, что он заключил сделку с дьяволом, однако, можно зубоскалить сколько угодно, а без третьей стороны тут явно не обходится. Как бы выяснить, что же он все-таки мутит? Последнее время он часто куда-то ездит, не сидит на полигонах. Мне-то понятно, его занятость сейчас на руку, но… Не хотелось бы потом сюрпризов. Надо как-то выяснить куда он все время пропадает.       Я уже хочу пойти к себе, но у меня пищит пейджер. Первая мысль — лидер вызывает меня досрочно, но оказывается, я ошибаюсь. Вот черт! Почти бегом я спускаюсь на нижние уровни, туда, где трудятся подсобные рабочие.       Да, да, знаю, не самая престижная работенка, но какие, собственно, у нас были варианты? И теперь она опять будет выедать мне мозг.       Первое время, когда я ее видела, мне требовалось несколько секунд самовнушения, чтобы справиться с собой. Теперь, когда она немного освоилась, проще. Я даже где-то узнаю ее, все-таки ничто бесследно не проходит. Она ожесточенно натирает котлы с ужасно недовольным выражением лица. Видит меня, с силой бросает тряпку в мойку и подходит к ограждению.       — Эла, какого хрена? Ты мне обещала, что это ненадолго, а я тут уже ебанное количество времени, и ничего не меняется. Ты совсем охренела, ничего не предпринимаешь!       — На твоем месте, я молилась бы каждый день, что хоть так! Потерпи, скоро будет нападение, масштабное, что-нибудь подберем тебе, или просто по рекомендации поднимешься наверх. Надо просто пересидеть…       — Я вообще не понимаю, зачем все эти сложности! Меня в таком виде никто не узнает, просто поставила бы меня ко всем воякам, да и все.       — У нас очень мало людей. Все наперечет. Появившийся из неоткуда человек вызовет вопросы.       — Сказала бы, что я бывшая Бесстрашная, которая примкнула к вам.       — А что делать с твоей предшественницей? Она-то была поломойкой, а тут вдруг возьмет оружие в руки и побежит стрелять! Тебе не кажется это странным?       — Я больше не могу мыть эту гребанную посуду! Как хочешь! Делай что хочешь, только вытащи меня отсюда!       Я перевожу дух, собираясь с мыслями. Эти истерики — могут быть результатом побочного эффекта, и она ни при чем. Только отчего-то каждый раз всё труднее убеждать себя в этом!       — Я прошу, пожалуйста, — почти умоляюще складываю руки на груди. — Потерпи. Совсем скоро нападение на полигон, что-нибудь обязательно подвернется. Нам просто нужна одна погибшая, которая будет хоть немного похожа на тебя, и тогда выйдешь отсюда, я обещаю!       — Мне не удобно, тут все не мое…       — Слушай, не каждый раз дается такой шанс, ты молода, здорова, что тебе еще надо? Потерпи немного, скоро все устаканится и выйдешь, будешь на законных основаниях. Нападение уже скоро, после него, обещаю, поднимешься на верхние уровни…       Любая другая на ее месте была бы безмерно благодарна мне! Я рискую свей жизнью, чтобы защитить ее, если лидер узнает о ней, мне точно не жить. Но ей, видите ли, посуду мыть не нравится. Ну, а что делать. Она мне вроде как… вместо дочери. Несмотря на все благие порывы в душе разгорается раздражение. Правду говорят, чем больше для человека делаешь, тем больше он тебя ненавидит. Надо скорее решать вопрос с ней, иначе… Я даже боюсь что может ожидать нас обеих. Лучшим вариантом было бы, если она действительно пошла воевать и сгинула бы где-нибудь на поле боя. Скорее всего, так и будет, надо только немного подождать!