В прятки с Бесстрашием

Где-то на полигоне недовольных…

      — Зачистка прошла успешно. Теперь дело за вами.       Лидер смотрит на человека в безупречном костюме. Все в этом человеке безупречно до тошноты. Пуговка к пуговке. Волосок к волоску. Идеал. То, к чему надо стремиться. Но почему-то больше всего хотелось вымыть руки и никогда больше не прикасаться к этой безупречности.       — Вы уверены, что материал достойный? С ним можно работать?       — Четыре самки и два самца. Считаю, что для проверки оборудования вам хватит.       — Что потом делать с особями?       — Если это возможно, я хотел бы оставить их у себя. У нас мало людей, а киборги пока не справляются с поставленной задачей. Если материал после проверки подлежит восстановлению, я хотел бы забрать особей.       — Хорошо, это возможно. И вам пока сейчас лучше затаиться. Бесстрашные достаточно напуганы, чтобы не предпринимать резких движений, и достаточно сломлены, чтобы забыть о наступлении. Используйте мобильные базы, сверните всю деятельность на земле и под землей. Сколько вам понадобится времени, чтобы замести все следы?       — Пару месяцев, может, чуть больше. Я согласен с вами, нам сейчас нужно вести партизанскую войну, отражать полноценные атаки мы не в состоянии. Мы будем тренировать наш молодняк, у нас много молодых появилось за это время, подростки воспитанные недовольными. Это вам не «Вольники», созданные Сэмом.       Безупречный человек ухмыляется и приопускает веки. Лидер не относит себя к «Вольникам» по одной причине — сыворотка, введенная ему двадцать лет назад, оказала на него именно то действие, которое от нее требовалось. Она подарила ему выносливость, быструю регенерацию, необычайную силу. Практически спасла его. Идеальный лидер.       «Прекрасная идея была именно этого человека выпестовать и с каждым годом все больше разогревать в нем ненависть, им так легко управлять. Скоро конец войне, и конец всему остальному. Надо бы уже все сворачивать, что-то это затянулось».       — Помните, ваше слабое звено — вот этот полигон, — негромко проговаривает безупречный. — Пока Бесстрашные не знают, где он находится, вам нечего опасаться. Но если они найдут этот…       — Я все понял, наставник, они не найдут этот город, — кивает лидер. — Им просто в голову не придет его искать здесь, не волнуйтесь.       — Не сбрасывайте со счетов один момент: как вы держали крысу в Бесстрашии, так и Бесстрашные могут послать вам лазутчика. Будьте предельно внимательны и осторожны, Райн.       — Не волнуйтесь. Ведь именно для этого мы стираем память всем пленным после допроса. А с новым оборудованием у нас вообще открываются безграничные возможности.       — Да, было хорошо стирать память избирательно, вы правы. Но пока новые аппараты не опробованы, это, к сожалению, невозможно. Желаю удачи, лидер. Она вам пригодится в ближайшее время. Вы уже поняли, отчего Бесстрашные столь осведомлены о ваших планах?       — Мы просканировали каждого, что хоть минимально мог быть в курсе. Ничего не нашли. Я уже готов согласиться с Элайей насчет близнецов…       — Близнецов? Чьих? И в каком смысле?       — Да-а, — лидер отмахивается, но человек так внимательно на него смотрит, что становится не по себе под этим взглядом. — Лерайя, пока была у Бесстрашных, видела, как близнецы, сыновья лидера, угадывают мысли друг друга.       — Хм, — человек прикрывает глаза, и Райну кажется, что он отключился на время. — Знаете, это интересное направление. На самом деле неплохо было бы изучить объект. Поработайте в этом направлении. Мне нужны эти детеныши.       — Вы… что? Хотите, чтобы я выкрал одного из близнецов?       — Почему одного? В идеале, конечно, лучше бы двоих сразу. Но если не получится, то и один сойдет.       — Вы понимаете, что это просто…       — Невозможно? — человек улыбается, и голос его становится чуть мягче. — Всего несколько лет назад вы даже помыслить не могли о технологиях, которые мы вам поставляем. А сейчас вы обращаетесь с ними, как с обычными игрушками. Так что я не желаю слышать от вас слово «невозможно», Лидер. Придумайте способ. И докладывайте мне обо всех изменениях. До связи.       Лидер снова кивает, и картинка пропадает. Каждый раз после сеанса требуется время, чтобы прийти в себя. «Значит, теперь мы уходим в подполье — Райн ухмыляется. — С учетом того где находится наш полигон, самое удачное сравнение. Бесстрашным никогда не найти нас. А вот что касается того, чтобы выкрасть близнецов… Вот дернул же черт за язык! Прямо-таки мастера давать противоречивые задания, то в подполье уйди, то ребенка им выкради. Идиоты они».       Лидер смотрит на свое отражение. Каждый раз когда приходится связываться с наставником, он лицезреет свою отвратительную рожу.       «Никогда я не прощу, никогда. Это они сделали со мной… вот это! Эрик и эта маленькая потаскушка. Бегала за мной хвостом, в глаза заглядывала, а как появился на горизонте более властный мужик, сразу ноги перед ним раздвинула, сучка. Пренебрегла. Отвергла. Посмеялась надо мной! Позволила своему психу унизить меня при всех, — новая волна ненависти выплеснулась в душе и затопила до краев. — Еще немного, осталось совсем чуть-чуть. Аппарат работает. Немного доработки, и у меня будет такая армия, какая не снилась идиоту Эрику. И вот тогда-то мы и посмотрим кто из нас лучший лидер».       Ненависть к Эрику Эвансу настолько черная, гнетущая, что ее невозможно выразить словами. Тогда, двадцать лет назад, Райн был молод, слаб, и этот мудак переиграл его. Победил. Почти убил. Да, лидер недовольных очень хорошо помнил этот момент, когда в его грудь толкнулась пуля, разорвала ткани, проникла внутрь и не давала дышать. А дышать хотелось, очень. А потом хотелось, чтобы не было вокруг пожара, потому что тело отказывалось подчиняться, но все прекрасно чувствовало, когда он горел заживо и даже заорать не мог, легкие больше не служили ему.       «Они — Эрик и его потаскушка — должны были сдохнуть там, в Эрудиции. Какого хрена Сэм развел с ними какие-то разговоры, вместо того, чтобы сразу их убить? Именно из-за этого мудоблядского умничанья, у нас и не получилось его переиграть. Эрик и Эшли были окружены в оранжерее, у них не было ни одного шанса. Но они позорно пригнулись. И та пуля, что предназначалась Эрику, прошила легкое мне. Уроды. Бляди. Как же я их ненавижу, и семейку их уродскую. Я с удовольствием перестрелял бы всех их отпрысков, но они зачем-то нужны наставникам. Старшие сыновья сами рано или поздно окажутся у меня, а вот младшие… Придется попотеть. Прав наставник, нет ничего невозможного».       — Лидер, — оживает средство связи, — кажется… вы должны это увидеть.       Бросив последний взгляд на изуродованное лицо, лидер надевает маску и спешит на зов. Оператор просто так не будет его вызывать, значит, он нашел что-то действительно интересное. Быстрым размашистым шагом Райн входит в лабораторию и смотрит на экран, подключенный к особи. О, да! То, что лидер недовольных видит, настолько поднимает ему настроение, что он даже улыбается себе под маской. Райн почти всегда проигрывал, а если и выигрывал, то только с чьей-то помощью, но сейчас… Он вытянул не просто счастливый билет, это редкостная удача. Такая бывает только единожды в жизни, и надо использовать ее по полной.       — Что скажите, лидер? С особью можно работать?       — Да. Работайте. А потом избавьтесь от материала.