В прятки с Бесстрашием

Алексис

      Не оглядываясь, возвращаюсь к ребятам, выслушав порцию подъёбок от Громли, и мы наконец дожидаемся наших разведчиков. Флаг обнаруживают на крыше второй «кукурузки», куда мы и отправились всем составом. М-да, а судя по виду Джона и остальных, они веселились похлеще нашего, пока добирались до своей цели… Грязные, мокрые, все в черной слизи — видимо, нарвались на взрывушечки. У Дани все лицо в саже, а Ларри вообще в краске измазан… Даже боюсь спрашивать, что там такое было. Ну нафиг, они же ответят.       Вход в башню открыт нараспашку, что очень странно. Снова кидаем в темный проем булыжники, но ничего не происходит. Алекс загадочно ухмыляется уголком губ: наверняка догадывается о том, что нас ждет, или уже что-то подозрительное замечает. И правда, сразу после того, как мы минуем двери, путь нам преграждают какие-то пеньки… А пол вокруг них устелен металлическими решетками. Ох, не нравится мне это!       Уеллнер осторожно наступает на первый пенек и тут же отскакивает назад. Ослепляющие вспышки, дикий гул врывается в помещение, подобно урагану, а из решеток выбиваются столпы пламени… Да остохренеть можно! Жарко. Пот бисером ползет по лбу, пальцы выплясывают свой нервный танец. Джон дергает меня за руку, что-то говорит, а я ничего не слышу сквозь этот страшный гул пожарища. Потихоньку все ребята, перепрыгивая по пенькам, проходят огненную ловушку. Уеллнер подталкивает меня вперед, перед собой. Все ясно: страховать будет, чтобы я не навернулась. Блин, спасибо, хоть кому-то не по боку. Мелочь, а приятно.       Раз шажок, два шажок… Ужасно жарко, дышать совсем нечем. Вся кожа покрывается влагой, пот чертит дорожки по спине, щекоча кожу. Еще прыжок, следующий… Столпы пламени немного притихают, слегка опускаясь вниз, а потом резко взмывают еще выше. Ничего, где наша не пропадала! Страх проваливается в адреналиновую пропасть, кровь выбивает в висках забойную мелодию. Нацепив на лицо выражение супергероя из самого крутого боевика, скачу дальше, ловко перемахивая по остальным пенькам.       Пройдя первую ловушку башни, заходим вглубь помещения. А тут новый сюрприз от организаторов: ни одной лестницы, чтобы подняться наверх, нет. Только висящие сетки из толстых канатов, несколько веревочных лестниц и железных наклонных планок вместо мостков. Круто! Присвистнув, осматриваю свои ладони — так вот зачем Алекс их лечил. Чтобы я смогла пройти препятствия. Тихонечко скашиваю на него глаза, пока он объясняет остальным, как лучше и сноровистей будет подняться.       Что же мы делаем с тобой? Зачем сначала проявлять свою заботу, внимание… влечение, а потом показывать безразличие и равнодушие? Что это — страх, боязнь проявления слабости или еще что-то? Потому что нам нельзя? Сколько же у тебя ненужных никому пунктиков, всяких заморочек в голове? А может, и правда, я все это сама придумала? Он необычайно серьёзен, собран, руки распихал по карманам, в плечах косая сажень. А-ха-хах, да не пялься ты на него и не улыбайся так! Черт подери, возьми себя в руки, немедленно!       — Вперед, смертнички мои! — гаркает Алекс. — Посмотрим, как хорошо вы научились подтягиваться!       Вперед так вперед. Вопросов не имеется. На абордаж, блин. Руки цепляются в жесткое волокно веревок, ноги встают в ячейки сетей. Нас мотает по инерции, канаты раскачиваются так, что внутренности сбиваются в коктейль. Хорошо, что желудок пустой! М-м-м, сладенького бы… Мои пальцы уже просто немеют, стираясь о сеть, а голова кружится, легкие печет от нагрузки. Но ползем вверх, пыхтя, ругаясь сквозь зубы.       Высота у этажных пролетов большая. Наконец добираемся до мостков, осторожно проходим по ним, придерживаясь за стену. Следом идут веревочные лестницы и несколько металлических планок, встроенных в некие пазы, наподобие турников. Подтягиваемся, перебираясь в проем помещения. Когда ноги касаются пола, я уже сама не верю такой удаче, что я смогла столько пролезть по преградам. Дальше нас встречают скрипучие винтовые лестницы с отсутствием половины ступеней. За ними новые ловушки: целый этаж с липкими растяжками, напоминающими паутину. Ага-сь, такая же, в которой мы застряли возле «кукурузок». Зацепится один — скрутит всю группу, как спеленованных младенцев. А здорово придумано!       — Стоять! Все замерли! — гаркает Майли, когда Грег запутывается ногами в лентах. — Так, все, кто не прилип, пробираются вперед, остальные ждут. Будем выпутываться вместе.       Фокси с Дани вообще почти без проблем выбираются из ловушки, Ларри выползает за ними. Благо, у них рост небольшой, пролезают. Аккуратненько выскальзываю следом, за мной Громли — надо же, не запутался! Остальные оказываются в ловушке, самые длинные… Переглядываются, Джон делает осторожный шаг, Стен пытается скрутиться и пролезть через небольшую ячейку, но залипает. Скрип скручивающихся лент, липкий поливинилхлорид окутывает ребят с головой, словно в коконы. Ну, блеск!       Алекс наблюдает со стороны, усмехается. Ага, а сам не попал в сетку, хотя побольше остальных будет. Делать нечего, идем в буквальном смысле слова выгрызать ребят из плена. Уеллнер только ржет, пока мы с Дани перекусываем ленты, освобождая его ноги.       Отплевавшись, направляемся дальше, проползаем на животах по широким трубам, и за ними тянутся два каната вместо моста. Достали эти веревки, у меня на них аллергия уже! Потихоньку минуем темный лабиринт, действуя в соответствии с правилом «правой руки». Вымотанные, изможденные, но доходим до первой двери с заданием на ключи.       — Молодцы, неплохо прошли все ловушки, — хвалит нас командир. — Теперь ваша задача добыть десять ключей, чтобы открыть крышу и забрать флаг. Ключ получаете за каждое пройденное задание. Помните, они на время, так что не советую долго копошиться. Иначе останетесь запертыми в плену. Есть желающий пойти первым?       — Я хочу, — не успев даже подумать, ляпаю я. Ну, а что? Чего тянуть-то? — А чего там такое?       — Вот сейчас сама и узнаешь, — ухмыляется он, открывая мне дверь. Ладно, сама так сама…       Небольшая комната встречает меня полумраком, окна закрыты, только тусклая лампа сияет над потолком. Запах стоит странный, затхлый, чем-то похож на опилки, мокрую шерсть, плесень и влажную землю. У стены десяток больших кувшинов с узким горлом, в которые нужно залезть рукой и нащупать ключ. А вот что там внутри… Ах, как же хорошо, да просто волшебно, что я это не увижу. У меня мурашки разбегаются по коже, пока я снимаю куртку и ме-е-едленно, с опаской запускаю свою руку в это нечто…       Сперва натыкаюсь на холодную слизь и, сцепив зубы, чтобы не орать от отвращения, исследую все дно. Ничего. Идем дальше. Какая-то солома, кусочки коры, что-то ползает там… мохнатое. Мыши? Фу-ух, только бы это были они — грызунов я не боюсь. В третьем кувшине земля с червяками… блядство. Уже отчаянно пища, запускаю туда руку, но снова пусто. Дальше макаюсь во что-то бурлящее, невозможно противное, до тошноты. Волосы на затылке поднимаются хаером, сердце давно живет в пятках и вылазить не собирается. Я вою, верещу, матюкаюсь как сапожник: пауки, парочка лягушек и порция тухлятинки. А потом мой несчастный ор прорезает все окрестности Чикаго, не меньше. Тараканы! Пиздец, невыносимый и окончательный! Я до одури, до дрожи и обморока ненавижу этих тварей. Макнув свою корябку в последние кувшины, только убеждаюсь, что так может подфартить только мне. Ключ явно находится у тараканов, а мне страшно даже подойти в этому кувшину.       Кто-то что-то орет из-за дверей, они пытаются меня подбадривать, а мне жутко до чертиков. Зажмуриваюсь, закусив губы до крови. Вдох-выдох. Мерзость, какая же мерзость! О боже, я сейчас умру на месте! Быстро макаю руку до самого дна, противные тонкие лапки щекочут мою кожу. Ладонь шарит в поисках ключа, и секунды растягиваются в тошнотворную вечность, пока пальцы не цепляют металлическое кольцо. Хватаю, бегом отсюда, вырываюсь из гадкой комнаты, пища на тонкой ноте, прыгаю, машу руками, стряхивая насекомых. А они все гогочут, смешно им! Да охуеть можно, я чуть не описалась, а им смешно! Если бы я не была блондинкой, то точно бы поседела от страха!       — Отряд! Идем дальше! Времени у вас в обрез, — подгоняет ребят Алекс.       Поднимаемся выше, на следующий этаж. Командир пропускает всех вперед, по лестнице, пока я топаю ногами, злобно давя насекомых, посмевших прицепиться к моей руке. Длинные пальцы подбираются к моей ладони и вкладывают в нее… шоколадку! Сказать, что я удивляюсь… Да я зависаю просто! А откуда он знает? Глаза у меня, наверное, размером с тарелки. Алекс только ухмыляется, сверкая блестящей сталью, вдруг подмигивает и уходит следом за остальными.       И как это понимать? Приглядывает, значит… Знает мои слабости? Улыбка против воли ползет до ушей, приятно до щемящего ощущения в груди. Схрумкав с удовольствием компенсацию или утешительный приз за тараканов, шлепаю на следующий этаж. Теперь идет Стен. Оказывается, для зрительского обзора в стене есть небольшое окошко. Блин, стыдобище! Все видели, как я истерила возле кувшинов! Теперь издевательств не оберешься.       У Майли задание совсем не легкое — груда камней. Ему необходимо построить прочную гору, состоящую из довольно увесистых валунов, разбросанных по комнате. Но складывать их нужно лишь в определённом порядке, в соответствии с цветными пометками на них. Когда горка будет выстроена, Стен сможет взобраться на её вершину и достать ключ, висящий на потолке. Испытание явно на силушку, а у Майли ее немерено — он самый здоровый из нашего отряда.       Третье задание — снова, как здравствуйте, сетка. Испытание-ловушка. На этот раз идет Джон. Абсолютно пустое помещение, снабжённое лишь сетью и канатом с помпоном на конце. Чтобы добраться до ключа на потолке, ему нужно схватить канат и удержаться на нём. Как только он касается помпона, сеть вместе с ним взлетает вверх, опутав его полностью. Уеллнер хватает ключ, но теперь парню предстоит изрядно попотеть, чтобы выбраться из сети наружу. По сравнению с Джоном Человек-паук нервно курит в сторонке, перебирая свою паутину. Чуть не потеряв штаны и обувь, Уеллнеру удается выползти из ловушки, принеся нам заветный ключик.       Следующим на изощренную расправу отправляется Лари. Ему предстоит добыть ключ, передвигаясь по различным гимнастическим приспособлениям, болтающимся цепям, трубам, перекладинам, скобам и турникам, висящим на потолке. Ключ висит в конце всего длинного помещения на тонкой струне. Бедный Лари, просто как потомок макаки, довольно ловко перемахивает по всем препятствиям. Пару раз навернувшись, возвращается к началу испытания, но успевает по времени добыть ключ. Мамочки мои, да они что, издеваются? Почти все задания настроены исключительно на подтягивания!       Дальше испытание для Дани — то самое задание, о котором говорил Алекс в поезде. Всё пространство помещения занимает скользкая стена, расположенная под углом в сорок пять градусов. А ключ, ну конечно, ну кто бы сомневался, расположен над самой вершиной стены. Нужно взобраться по этой стене, пользуясь специальными маленькими выступами и каменными стенами по бокам, чтобы достать ключ. Дани скачет с разбегу, пытаясь ухватиться, карабкается, как может, но при любом неверном движении мгновенно скатывается вниз, и ей приходится начинать всё сначала. Попыхтев вволю, ободрав все руки и ноги, Дани просто раздевается по пояс, оставшись в одном коротком топе, и, буквально кожей прилипая к поверхности, не спеша проползает наверх. Во блин, а говорят, что у женщин отсутствует соображалка и логика! Врут! Нагло и беззастенчиво врут!       Следующее задание — парное и эстафетное. Двойной скалодром, а дальше гладкая стена с встроенными кольцами, по которым нужно будет забраться, цепляясь карабинами, и подтянуться на руках. На самой вершине висят два ключа. А я уже говорила, что мне везет по жизни, как утопленнику? Как нет, разве? Ну ладно, еще скажу. Спасибо, огромное и торжественное, самому доброму и чуткому Майли! На стену для отчаянных альпинистов идут самые цепкие ребята — Грег и Уеллнер, а вот на скалодром вызвался Громли, а я за ним автоматом, потому как снова спасибо Стену. Пипец! Энтони и Уеллнер забираются по лестнице наверх, ожидать нас, а мы, обступив скалодром с противоположных сторон, начинаем наш подъем.       А весь смак заключается в том, что штыри для ухвата и сцепа нужно пропихивать друг другу по мере необходимости через стену в специальные отверстия. Высота подъема примерно метров десять, не больше, но если шмякнешься, то ноги точно переломаешь. Первую половину пути преодолеваем с легкостью, но вот дальше штырей становится все меньше и меньше. Один штырь под одну ногу, вторая навесу, рука цепляется за второй штырь, третий пропихиваю Аарону. Слышу, что он цепляется, забирается выше, простукиваю по поверхности, чтобы он протолкнул мне следующий ухват для подъёма. Тишина. Что за хренотень такая? Какого?..       — Громли, где штырь? — ору я, пытаясь не свалиться вниз. Стоять одной ногой и цепляться одной рукой — то еще удовольствие.       — А у меня нет лишних, Плейсед, — невозмутимо заявляет мне этот поганец.       — Как нет? Я только что тебе пропихнула ухват… Ты поднялся, я слышала, теперь свободной ногой продави его обратно!       — Я не могу, я уже намного выше.       И тут до меня только доходит, зачем Аарон вызвался сам на это задание. Ну конечно, вот оно, чего я и опасалась больше всего. Сейчас он просто спокойненько залезет наверх, а я так и останусь висеть на стене. Время выйдет, меня закроют, и Джона за компанию, так как у нас эстафета. Громли решил от нас избавиться таким способом. Ну невероятно так по-идиотски попасть. Вот ублюдок-то! Мне и надо-то всего пара штырей, чтобы добраться до верха. Через минуту над моей головой появляется наглая морда Громли, паскудно ухмыляющаяся так, что больше сомнений не остается: все он подстроил специально.       — Какая же ты скотина, Аарон. Даже сейчас, когда мы все зависим друг от друга и это наши общие баллы, ты умудряешься устроить подставу. Думаешь, что тебе это сойдет с рук?       — Попробуй докажи, что это моя вина. Может, это ты так хуево просчитала ходы и штырей просто не было, чтобы тебе подняться самой, — шипит придурок, забираясь на тонкую перекладину, и подтягивается вверх, передавая эстафету Грегу. А ведь действительно, доказать я ничего не смогу: кто полезет сюда проверять? И из окошка никто ничего не смог бы разглядеть. Ой молодчинка, ой подлая тварь! Черт! Черт! Черт!       — Плейсед, чего зависла там? — орет мне Уеллнер, когда Энтони уползает наверх по стене, а Громли сваливает на выход. — Давай живее, шевели задницей!       — Джон! Я не могу, больше штырей нет, мне не за что ухватиться.       — Как нет? Громли же поднялся! — недоумевает парень, но тут и до него доходит вся трагичность ситуации. — Блядь! Вот, Лекс, это именно то, о чем я тебя предупреждал. Черт, и Майли вас вместе поставил. Этот уебок нашел способ поднасрать! Ну ебанный в рот! Ладно, хуй с ним, я потом поговорю с блядским гондоном… Давай, Плейсед, не ной, подотри сопли и давай думать, как выбираться из этой жопы.       — И как? У меня нет предложений, я ни черта не вижу отсюда. Летать я не умею, а проползти еще полфута по вертикальной абсолютно гладкой стене мне не по силам. Мне бы хоть один ухват, чтобы зацепиться за что-нибудь. Но Громли их не оставил. Прости, кажется, мы загремели по полной.       Джон матерится, потом затихает на минуту, внимательно оглядывая стену.       — Значит так, слушай меня, Лекс. Вынимай ремень из портков. Вот так, не торопись, а то пизданешься, костей не соберешь. — Я выцепляю пальцами свой ремень, рука уже немеет, нога начинает предательски трястись. — Вниз не смотри! Теперь отсчитай пятый проем слева, на другой стороне на самом верху есть штырь. Он тонкий, а пряжка у тебя круглая, и если сможешь попасть ей и зацепиться, подтянешься, а там я тебя вытащу!       Ух ты, вот это великий комбинатор! Отсчитываю, прицеливаюсь… «Блямс», мимо! Ни хрена не видно, голова начинает кружиться.       — Не ссать, Плейсед, у тебя глаз — алмаз! Не спеши, хорошенько примерься, времени у нас дохуя еще… Ну же, давай. Залезешь, я тебя расцелую, клянусь, бля! Даже если пиздюлей от командира еще получу! — Ой, а может, не надо? До сих пор перед глазами стоят осуждающие взгляды всей группы, когда Алексу вдруг приспичило отыгрываться на Джоне за нашу с ним… тренировку. Ох, зря я послушала Анишу и решилась-таки немного пообжиматься с Джоном на ринге, пытаясь вызвать в Алексе ревность. Вызвала или нет — не особенно ясно, хотя то, что Джону досталось, красноречиво свидетельствует о неравнодушии Эванса! Вообще-то, я рассчитывала на другие действия со стороны Алекса, а не на избиение бедного Уеллнера. Хоть к чести Джонни надо сказать, что оправился он довольно быстро и даже, кажется, не держит на нашего командира зла… Хотя кто этих парней разберет, но вот с поцелуями лучше бы он не лез ко мне — целее будет шкура.       Вздохнув поглубже, снова примеряюсь, шлепаю по стене ремнем. Джон выкрикивает свои бесконечные ЦУ, сдабривая матом. На восьмой раз мне удается попасть как надо. Я вся покрыта испариной, дробь выбивает в висках свой ритм. Намотав конец ремня на запястье, подтягиваюсь. Вот блин, если пряжка не выдержит… Лучше об этом не думать. Приподнявшись на полфута, удается переставить ногу на последний штырь и вытянуться в полный рост. Уеллнер перехватывает меня за руку, помогая забраться на самый верх, и, мигом подхватив карабины, уносится по стене дальше, а я топаю к дверям.       Вот как мне теперь удержаться и не прибить Громли? Ладно, пусть Джон с ним потом разбирается. Если сейчас затеять разборки, сделаю только хуже. Выхожу, Аарон с перекошенной рожей смотрит на меня исподлобья, и я дарю ему самую лучшую свою улыбку в ответ. Кушай, не обляпайся, «дорогой друг»!       Судя по тому, с какой скоростью стартанул Уеллнер, времени у нас было в полный обрез. Громко топая, я несусь на пролет выше, туда, где выход последнего испытания. Джон вылетает из дверей весь взмыленный, тяжело дыша, но чрезвычайно довольный собой. Успел! Радость кипятком бурлит в крови, что я даже подпрыгиваю. Одарив Аарона широкой ухмылкой и очень многообещающим взглядом, что становится немножко жутко, он демонстративно расцеловывает меня в обе щеки… А я украдкой поглядываю на Алекса: как бы чего не вышло.       Алекс же весьма недружелюбно сверкает на Джона исподлобья ледяным взглядом, прокатывает по скулам желваки, медленно втягивая в себя воздух. Прищуривается, ручищи на грудине складывает. Верхняя губа чуть вздернута. И все-таки это ревность! Права была Анишка! Улыбка непроизвольно прокрадывается на лицо. Душа делает победный кружок по звенящему от радости телу, а сердце подскакивает к горлу, сбивая дыхание. Ну вот и как его понять? Сперва сблизился со мной, потом оттолкнул, и зачем? И чего теперь показывать свою ревность ко мне так откровенно?       — Чего это на них нашло, а, Лекси? — удивленно вопрошает Теа, хихикая в кулачок. Конечно, все всё замечают, не могут не замечать. Сколько ни объясняй про тренировку, а все поняли, что на ринге пару дней назад было показательное избиение. Что же ты делаешь, Алекс? А у Джонни яйца просто стальные, раз он понял что к чему, но все равно исполнил обещанное!       — А я откуда знаю? — пожимаю плечами, сделав непроницаемую моську, похлопав Джона по грудине. А вот никому не скажу.       Дальше новый сюрприз: прозрачная труба. Всё пространство большого помещения опоясывает в невероятных загогулинах прозрачная пластиковая труба. Ключ висит на самом конце участка. Настал черед Фокси, как самой маленькой. Ей предстоит вскарабкаться ползком, буквально распластавшись по этой трубе, забрать ключ и пролезть обратно. Делать всё это нужно крайне быстро, поскольку время у нас уже ограничено. Но Теа, естественно, не подводит, за что ребята на радостях обжимают ее почти всем отрядом. Особенно Стен.       Предпоследнее испытание оказывается силовое, и отправить на него решаем Грега. На окне комнаты висит блок, на который подвешен канат. Один конец каната свёрнут на полу, другой уходит вниз по всей высоте здания. Ключ привязан к канату вместе с дополнительным грузом. Энтони с огромным трудом, но вытягивает этот ключ.       На радостях практически бегом поднимаемся на последний этаж. Алекс, привалившись плечом к стене, как-то странно и очень подозрительно улыбается — видимо, чего-то интересненькое знает. Ага-сь, так и есть. Вот чего он так хитро поглядывает! Заглянув в смотровое окошко, я чуть не пищу от восторга, хлопая в ладоши, словно дите малое: тир. Божечки! Пустите меня туда, ну пожалуйста!       — Бли-и-ин, ребята! Ну можно я, а? Это моя стихия, пустите! — Переглядываются, все смотрят на Майли. А, ну да, он же сейчас командует. — Стен! Будь человеком, пусти ребенка в игровую! — прошу я тоненьким голоском.       — Ну-у, Лекси, вообще-то, сейчас очередь Громли вроде как… Но он плохо стреляет… — бубнит Майли, хотя видно ведь, что со мной полностью согласен. Фокси тихонечко надавливает ему на ногу, призывая к порядку. Всегда молчаливый Ларри принимается порыкивать на Стена. Уеллнер плюётся, чертыхается. Алекс вообще молчит, только прищуривается и усмехается. Вот чего он молчит? Мог бы хоть в кои-то веки и гаркнуть на них погромче да пострашнее, а не только на меня.       — Майли, не страдай хуйней, заебал уже, запускай Плейсед! — вступается за меня Джон, гневно смотря на Громли, который уже собирается просочиться за дверь. — Она же как наркоманка: без стрельбы — как без дозы, блядь.       Да, я такая! Майли согласно машет рукой, и я отправляюсь в свою вотчину. Из-за двери доносятся нравоучения и вопли поддержки. Волнуются, что ли, что я промажу? Во дают, да никогда! А ведь Алекс был прав: с таким глазомером я попаду в любую цель, если захочу. Откуда он мог знать, как смог разглядеть это?       Руки уже автоматически берут оружие. Пистолет, словно влитой, ложится в ладонь, и пальцы крепко смыкаются, чтобы противостоять отдаче. Прохладная сталь приятно до умопомрачения холодит кожу. Вдыхаю полной грудью, глубоко, взахлеб, запах оружейного масла. Прицеливаюсь… За дверью стихают голоса. Сама я, пожалуй, не боюсь, вообще. Я всегда попадаю в цель. И когда грохает первый выстрел, ощущаю лишь охватывающее сердце некое ликование и ледяное спокойствие.       Монотонно расстреливаю все мишени, выбивая десятки, сгробастав свой заслуженный ключ, и гордо выхаживаю наружу, словно принцесса на променаде. Ребятки визжат, довольны. А я снова исподтишка поглядываю на командира. Он улыбается. Ох, ну какая же у него улыбка шальная, настоящая и завораживающая… И глаза просто невероятные. Алекс открывает последнюю дверь, ведущую на крышу.       Мы поднимаемся, забираем флаг, а дальше нас ждет зип-лайн и весьма не хилый прорыв против засад урожденных Бесстрашных, чтобы донести флаг до фракции. М-да, все чудесатее и чудесатее!