В прятки с Бесстрашием

Алексис

      — Я не должен вам подсказывать, но все равно подскажу: первым спускается Стен, последним я, — объявляет Алекс, пока мы разбираем маркеры. — Вас там уже будут ждать, Стен принимает всех и распределяет. Самых мелких в засады, парни по парам идут на прорыв и отвлекают на себя внимание. Девицы под прикрытием пробираются все ближе к Яме. Нам надо продержаться до прибытия поезда: когда запрыгнули на поезд, считается, что флаг отбили. Вам надо решить, кто будет тащить флаг. Мне нельзя, но я предлагаю отдать его Лекси. У нее самый меткий глаз, она сможет его защитить. Но все вы должны помнить, у кого флаг и понимать, что этого человека нужно везде и всюду оборонять и пропускать вперед. Если ее пара ты, Громли, ты должен помнить об этом в первую очередь! На прорыв у нас уйдет полчаса.       Все переглядываются, Стен чрезвычайно серьезно соглашается с командиром, и ярко-зеленый флаг уже скромненько прячется у меня за пазухой. Несколько тактических подсказок, краткий инструктаж, и неофиты готовятся к спуску на зип-лайне. М-дя-я, и если раньше я бы уписалась от восторга от предвкушения экстремального спуска с высотки, то сейчас впору писаться со страху, так как порывы ветра наверху невозможно, нещадно треплют тело. Но не ныть же на общее обозрение, тем более они и сами немного стремаются, хе-хе!       — С чего это Эванс тебя продвигает, а, Плейсед? — я бездарно пропускаю момент, когда Громли оказывается около меня и злорадно шипит на ухо.       — Аарон, если ты против, чтобы я несла флаг, раньше нужно было высказываться. — Я сжимаю ладони в кулаки, сцепляю зубы, чтобы не вякнуть лишнего и подвести всех под монастырь из-за ненужной ругани. А ведь ему еще меня прикрывать! — Ты можешь хотя бы сейчас заткнуться и попытаться сделать вид, что мы одна команда, а потом хоть захлебнись своей желчью! Никто меня не продвигает.       — Пизди больше, я видел, как ты с командиром обжималась. И не ходит ли он к тебе в гости по ночам? Что-то после твоего поселения в подвале твои рейтинги резко пошли вверх. А может, твой ночной гость и есть тому причина? — буквально выплевывает Громли, а глаза у него при этом становятся бешеные, почти черные от злости. Бля-я-я…       — Тебя так волнует, кто ходит ко мне по ночам? А я смотрю, ты что-то слишком много знаешь о ночной жизни Бесстрашия, Громли! Не сам ли в ней активно участвуешь? — тихонечко выдуваю я, глядя ему в лицо, внимательно следя за его реакцией. Он слегка замирает и начинает бледнеть от самых крыльев носа, медленно, а потом резко разворачивается и отходит к самому парапету. Охуеть! Мать-перемать, кажется, я догадываюсь, кто мой несостоявшийся ёбарь!       Алекс помогает неофитам залезть в петлю, закрепляет ремни и пихает вперед по стальному тросу. Тихое «вжик», и постепенно почти все ребята исчезают за парапетом. И вот теперь моя очередь на это безумие. Я кусаю губы, зажмуриваюсь, пока командир подвешивает мою петлю на кабель.       — Ты боишься высоты? — спрашивает он и хитро ухмыляется. Ну вот, дава-а-ай, припомни мне дерево! — А еще собак и тараканов.       — Конечно нет! — нагло вру с лихой улыбочкой. Смотрю вниз на серые здания, выбитые окна, вплоть до треснувшего тротуара, стараясь незаметно сглотнуть ком в горле. — Просто ветер очень сильный! — Согласно кивает. Ага, делает вид, что поверил.       Алекс берет мою руку и помогает залезть в петлю лицом вниз. Ремни крепко затягиваются вокруг моей талии, и командир подталкивает меня к краю крыши. Мое сердце вот-вот выпрыгнет из груди, а ладони мокнут от страха.       — Не боись, крепления надежные. Тебе понравится, детка. — Ой, ты заботливый мой! В ответ высовываю язык. — Ты готова, визжать не будешь? — смеется он, стоя за мной. — Не забудь тормоз дернуть! — напоследок выкрикивает он мне и резко толкает вперед.       Грубый звук металла, скользящего по стальному тросу. Такой сильный ветер в лицо, что глаза начинают слезиться, а я несусь вниз, испытывая странную смесь ужаса и восторга. Раскидываю руки в стороны, а перед глазами все сливается: серое, белое, черное, стекло, мостовая, бетон, сталь. Сильные порывы ветра обнимают меня. Земля становится все ближе и ближе. По телу разливается бешеный тремор, вся кожа в холодном поту. Пальцы пляшут так, что нужно пару минут, чтобы отстегнуть ремни от петли, и, наконец, сваливаюсь кулем в руки Майли, мои ноги касаются земли. Ёптель-моптель! Да у меня волосы дыбом от такой поездочки! Черт! А мне понравилось…       — В штанишках-то у всех сухо? — язвлю, не удержавшись, чтобы разрядить обстановку. Парни ухмыляются.       Вскоре к нам присоединяются остальные ребятки. Наше место прибытия — парк. С одной стороны возвышаются старые полуразрушенные здания, несколько строительных вагончиков, разномастные контейнеры, с другой стороны — деревья и разросшиеся кустарники. Отличное место для засады, нас наверняка уже окружили и сейчас станут сужать кольцо.       Стен распределяет Фокси, Дани и Ларри по местам для прикрытия тыла, меня суют сразу в укрытие за контейнер. Громли маячит за моей спиной, прожигая ее недобрым взглядом. М-да, друг мой! Не очень-то уж ты в восторге оттого, что должен прикрывать меня собой, да? Остальные ребята с командиром идут на прорыв. Начинаем потихонечку продвигаться вперед, в сторону железной дороги. Даже не сомневаюсь, что самый основной сюрприз от урожденных будет именно там.       Первые глухие выстрелы ахают в нашу сторону из-за разросшихся кустов. Тут же заваливаюсь в кучу опавших листьев. Уеллнер с Майли подкрадываются к засаде, чтобы обойти ее, а командир и Энтони, размазавшись по стене вагончика, крадутся с другой стороны. Приглушенное эхо перестрелки ударяет по ушам, и десяток зарядов нейростимуляторов разлетается по округе. Сверху на голову с деревьев сыпятся остатки листвы и ошметки веточек. Воздух, словно наэлектризованный адреналином, большими глотками рвется из груди. Сердце ухает взбесившимся мячом, выдалбливая свой ритм.       Вцепляюсь ладонями в маркер. Брешь между зданиями и парком открывает противнику отличную точку для огня, которую мне нужно переползти незамеченной. Светиться сейчас ни к чему. Порция патронов пролетает в метре, смачно отрекошетив от борта мусорного контейнера. Ух ты, блин, вот это да! Чуть ли не градом поливают. Немного проскальзываю по траве и, эпично перекатившись под парковую скамейку, занимаю позицию. Прицел, палец на курок, выстрел… Ну что ж, и вам здравствуйте. Ребятки впереди огрызаются; хлопки, взвизг пуль и чьи-то приглушенные вопли разбавляют звуки боя.       Слышу, как заработали маркеры из тыла. Ларри и девчонки накрывают засранцев, которые думали уработать нас с другой стороны. Кольцо сужается, вокруг мелькают подбирающиеся силуэты, меняют позиции. Что наши, что чужие. Аарон, пристроившись за стволом дерева, подключается к перестрелке, кивая мне, чтобы я пробиралась вперед. Вот блин, даже не удивлюсь, если мне сейчас прилетит заряд в спину, но ползу до высохшей клумбы, зарываясь среди голых веточек, пристраиваюсь и открываю огонь.       Киваю Громли, мол, действуй, прикрываю. Пуля взвизгивает, выбив струю воздуха над головой. От укрытия к укрытию. Периодически поплевываем из маркеров в сторону противника. Но они не высовываются из-за засад. Грохают выстрелы, я вжимаюсь в траву, закрывая голову руками. Делаю глубокий вдох. Спокойно! Представь, что ты в хорошо знакомом тире. Прицелиться и выстрелить — только и всего. Ни о чем не думать. Только хорошо прицелиться. Дистанция-то сравнительно ерундовая, а глазомер у меня отличный. Вот тот самый момент, что происходит со мной каждый раз при стрельбе, когда не слышно никаких звуков, грохотов, сознание абстрагируется от всего лишнего… Существую лишь я и моя цель. Мое ровное дыхание и сердцебиение, оружие, выстрел на глубоком выдохе, и падение гильзы. Не спеша укладываю особо ретивого парнишку зарядами в грудь. Аарон цепляет меня за локоть, подталкивая к ближайшей стене зданий. Фух, мать вашу, еще пара перебежек, и будет полегче. Сзади из парковой полосы сайгачут девки. Ларри подстрелили, лежит, дергается.       Наши штурмующие прорывают кольцо, прячутся за насыпями, кто-то за углом и стараются удержать чистый коридор. Прилипнув к бетонной стене, крадусь к ним, выцеливая прячущихся урожденных Бесстрашных за соседним домом.       — Плейсед, давай! — орет Джон, на ходу меняя обойму. Ногу подволакивает, видимо, раненую.       Громли приваливается к вагончику, машет, отстреливая противника. Мне надо проскочить зачищенную территорию. Майли корчится от нейростимулятора, попавшего ему в плечо. Адреналин плещется в крови, а сердце сжимается. Пригибаясь, бегу на прорыв, остервенело жахнув одному выскочившему из-за угла парнише прикладом маркера в морду. Закатываюсь в укрытие к Джону. Алекс показывает, что надо двигаться вперед: Грег с трудом уже сдерживает натиск нападающих, пытаясь прикрыть ползущую Дани. Нужно уходить. Уеллнер укрывает меня своим телом, и мы вываливаемся через двор мелкими перебежками все ближе к железнодорожному полотну.       По всем поверхностям стрекочат пули, рикошетят и осыпаются на землю. Стен впереди приподнимается на локтях, пытаясь восстановить свободный проход, что-то кричит остальным. Осматриваемся, вижу Громли, несущегося по двору, а сзади контейнеров семенит засада, довольно ювелирно выкашивая наших бойцов. Скатываемся на животы, промазываясь ужами по земле. Черт возьми, как же жарко, ладони взмокшие от напряжения. Выпускаю целую серию дуплетов по верхам, чтобы дать возможность Громли пробраться ближе. Слева Ларри и Теа влезают на крышу вагончика, укладывают урожденных моськами в землю. А вон и командир, лаконично поливает короткими очередями проход между зданий, Блядь, да мы тут побоище целое устроили!       Резкая боль прошивает бочину, скручивая тело в клубок. Меня колотит, словно в лихорадке, сцепляю зубы крепче, чтобы не взвыть. Уеллнера просто сносит кучей зарядов, как залпом. Ох, ебачушк! Кто ж там такой меткий? Выдираю нейростимулятор, пот застилает глаза, ползет по вискам. Боль прекращается спустя положенное время. Спасибо командиру, что познакомил нас с этими замечательными пульками уже, иначе сейчас ох как нелегко бы нам пришлось, думается мне и вспоминается полоса препятствий с нейростимуляторами…       Разум снова берет верх над эмоциями. Подцепив с земли булыжник, швыряю его в ближайшее полувыбитое окно. Стекло разлетается вдребезги, отвлекая на себя внимание противника. Едем дальше, бегом, пока паршивцы не придут в себя. Мною владеет какой-то злой задор. Мстительная радость всплескивает в груди, когда мой патрон втискивается в плечо высунувшегося Бесстрашного. На секунду переключаю внимание на напарника: какая-то сныкавшаяся вражина огрызается из-за дерева в сторону Аарона. Но обо мне-то он не знает! Если чуть сдвинусь, поймаю его в прицел. Ну-ка, высунься! Ну, давай же… Может, это ты мою шкурку подпортил?        Ну, давай, еще чуть-чуть. Пла-а-авненько жму на спусковой крючок… и с тихим свистом патрон улетает по назначению. У ближайшего здания завязалась рукопашка — лечу мимо, у меня свой, основной бал. Гуськом по кустам, ползком по земле, перебежками, отстреливаемся, прикрывая с Громли друг друга, огрызаемся, монотонно продавливая себе путь к посадочной платформе. Путь перегораживает засада, две огневые позиции. Маркер крепко зажат в ладонях, стреляю, и мне отвечают, ковыряя нейростимуляторами стены. И приближаются ко мне. Отскакиваю в сторону. Нужно пролезть на саму платформу, там и укрыться есть за чем, и обзор оттуда хороший. Мне бы только проскочить! Ну же, чуть-чуть… Еще повоюем!       Чертова канонада наконец-то чуть замолкает, урожденные стараются перекрыть мне все подходы. А наши бойцы никак не могут продвинуться вперед, чтобы прорвать последнюю цепь. Высовываюсь, выстрел поганит дерево, мажет, фуф… Несколько метров до торца платформы накрыты перекрестным огнем, не сунешься. Да чтоб их! Где моё прикрытие, куда пропал Громли? Нет его, не видно. Бросил. Ну, этого и стоило ожидать, но все равно как-то не по себе. Хорошо, что времени на размышления сейчас нет. Над головой свистит еще один заряд, вжимаюсь ниже, укрывшись.       Осторожно осматриваюсь: меня с двух сторон зажали. Сердце щемит в тисках, а дыхание рвёт на части. Не дают даже опомниться, как опять лупят выстрелы, но успеваю уклониться, кладу пули в ответ. Перестрелка притихает, вопль боли сигнализирует, что можно попробовать проскочить. Несколько очередей со спины, Еле уворачиваюсь и отпрыгиваю, перекатившись к зданиям. Лежу на земле, с трех сторон хуячут выстрелы. Блядь, все как в замедленной съемке. Срочно нужно ринуться вперед, иначе достанут. Только не впадать в панику! Оружие наготове. Нервов просто не остается. Рывок, бегом! Секунды вытягиваются в бесконечность. Звуки выстрелов, а потом мелькает тень слева, около укреплений. Легкий свист патронов и фонтан зарядов, окативших угол платформы и подбирающихся ближе.       Высокая фигура мгновенно выныривает из ниоткуда. Резкий толчок, лопатки врезаются в холодный камень, и тяжелое тело прижимает меня к стене, закрывая от пуль. Алекс утягивает меня в сторону, буквально вдавливая собой в нишу, между двумя подпорками, а его спину прошивают заряды. Морщится, намертво сцепив зубы, попутно отстреливаясь. Желваки режут скулы, и губы, стянутые в нитку, выцеживают ругательства. А нас уже успевают обойти и палят из-за другого угла. Маркер на изготовку, палец давит на курок. Тоненькое «клац-клац»: а патронов-то нет! Пипец.       — Алекс, тебе что, совсем не больно? — бурчу я, втягивая командира из-под обстрела в нишу.       — Ну что ты, конечно нет, даже немного приятно, — усмехается он, выглядывая из укрытия и стреляя снова. О да, очень смешно!       — Что там происходит, сможем прорваться? — Я пытаюсь хоть что-то высмотреть из-за его плеча, но куда там!       — Не-а, нужно ждать, пока остальные немного оттеснят противника. Скоро пойдет поезд, будем надеяться, они успеют.       — У меня патроны кончились, и Громли, ублюдок, бросил, — жалуюсь я, а потом вдруг затихаю. — Алекс, а ты меня опять собой закрыл…       Снова усмехается, прищуривается, будто обволакивая меня полностью своим пристальным взглядом. Чуть-чуть хмурится, маленькая складочка видна между бровей. Злится? Я чувствую его загнанное дыхание, крылья носа хищно раздуваются, и слышу, как бешено толкается сердце в широкой грудине, прижимающей меня к стене.       — Детка, я же обещал тебе, что не брошу, — практически выдыхает он, разом теряя свою надменность, и смотрит прямо в глаза. Да черт бы тебя побрал!       Кровь приливает к лицу, моё дыхание рвется, сердце вытанцовывает где-то в горле непозволительно громко, перекрывая вдох. Закусываю губу до искр в глазах, чтобы себя не выдать. Если бы еще можно было вовсе не дышать!       И что же это, долго мы еще будем выпускать ядовитые иглы? Мы сами себя загоняем в ловушку, а это опасная игра. Правда? И что ты от меня хочешь? Поцелуев, нежности и ласки, или просто играешь, беря свое, как в магазине игрушек? Мы сами себя запутываем, а на самом деле всё просто. Хочешь? На!       Он слишком близко, я ощущаю его тепло каждой клеточкой, вдыхаю знакомый запах. Скопившаяся дикая энергия требует немедленного выхода, или меня на клочки разнесет, прямо сейчас. Вот сейчас, среди этих подпорок. Я отшвыриваю маркер, оставляя оружие висеть на ремне, медленно запускаю свои пальцы по крепкой шее, вверх по взмокшим вискам, перебираю короткие волосы, легонько оглаживаю чуть колючую щеку, выдирая из Алекса судорожный вдох. Уголок губ слегка подрагивает, расширившиеся в темные бездны зрачки затмевают всю стальную радужку. Он молчит, только смотрит. Я вожу пальцем по скуле и слушаю, как в его грудине ухает мотор. Знаю, это я завела…       Приподнимаюсь на мысочки и прикасаюсь к его губам осторожно, обводя кончиком языка, нежно, насколько это возможно, прихватывая его нижнюю губу. Он замирает, шумно выдохнув, и сильнее придавливает меня к стене, наваливаясь сверху, как будто я могу сбежать, настойчиво захватывая мои губы, не давая опомниться. Язык чертовски беспардонно проскальзывает в рот, и мне не хватает воздуха. Обхватываю его за шею и теснее прижимаю к себе; подушечки пляшущих пальцев гладят его кожу. Поцелуи становятся яростнее, все более напористые, обрывистые… Тяжесть его горячего тела сводит с ума.       — Детка, ты играешь с огнем… — выдавливает он мне в губы, но не отстраняется.       — А может, я люблю, когда горячо… — самым нахальным тоном выдаю я, прокатывая языком по его губам. Кто бы знал, чего мне этот тон стоит!       — Свяжешься с инструктором, можешь лишиться всех своих баллов. Ты готова рискнуть? — Голос совсем низкий, почти хриплый, будто горло пересохло. Он шумно сглатывает, кадык резко дергается.       — Я готова рискнуть, Алекс, а ты? — Чуть отстраняюсь, словно предоставляя ему небольшое послабление, и вбираю в себя каждый миг, все оттенки эмоций, мелькающие на его лице.       — Черт, Лекси, ты хоть понимаешь, что ты со мной делаешь… — Шепот затихает где-то в сплавленных губах.       И больше ничего не существует. Время совсем останавливается, вселенная сворачивается в одну точку и полностью сосредотачивается в его блестящих, потемневших дочерна, полуприкрытых ресницами глазах. Только первобытный ритм сердец, только рваное, обжигающее дыхание с моим придушенным хныканьем и протяжные вздохи, которые Алекс собирает своими влажными губами. Присасывая, властно сминая. Сладкая тяжесть течёт вниз живота. Дрожь вольно катается по моему телу ознобом, и ноги почти не держат. Чувствуешь? Это ты тому причина…       Сильная, расстроченая напряженными венами, раскаченными мышцами рука прокрадывается под мою спину и тянет к себе выгибающееся в встречном порыве тело, вжимая в рельефный торс почти до боли. Барабанный бой крови в висках глушит звуки возобновившейся перестрелки, а мне безумно жаль отпускать его губы даже на мгновение. Сквозь шум выстрелов, криков, звуков борьбы и врезающихся в стены зарядов я слышу неестественный звук. Поначалу я не могу понять, что же это, но буквально через пару секунд я узнаю звук приближающего поезда. Он все ближе и ближе. В какой-то момент он становится совсем громким, заставляя нас отлепиться друг от друга.       — Поезд, пора… — с трудом выдавливаю я слова, отцепляя руки от его шеи. Алекс высовывается из укрытия, проверяет обстановку. — Ребята удерживают проход? Подвинься, мне же за тобой ни черта не видно. Ты же здоровенный, как гора.       Я пытаюсь протиснуться у него под рукой, быстро выглядываю. Наши, распластавшись вокруг платформы, сдерживают натиск урожденных, очищая мне коридор. Патронов у меня нет, зашвыриваю оружие за спину, чтобы не мешалось, готовясь стартануть, как только состав приблизится. Командир перехватывает меня за запястье, дергая на себя.       — Подожди, бежишь по моей команде, я прикрою. Что у тебя с Уеллнером? — подозрительно прищурившись, сшибает он меня вопросом. Мои брови стремительно уползают вверх от удивления. Ну ничего себе… И правда, ревнует?       — А что у тебя с Анишей? — пытаюсь говорить серьезно, но улыбка помимо воли расползается по лицу. Алекс ухмыляется уголком припухших губ, но глаза серьезные. — Уеллнер просто меня оберегает, приглядывает за мной, так что не ревнуй.       — Знаю я ваши «оберегает»… — бурчит недовольно себе под нос, снова выглядывая из укрытия. Судя по звуку, поезд уже вот-вот пронесется мимо, надо готовиться. Берет оружие на изготовку, кивает мне в сторону и одним рывком выскакивает, подключаясь к перестрелке. — Давай, Лекси, пошла!       Мигом выпрыгиваю под оглушающий шквал и несусь к проходящему составу. По стальному корпусу вагонов, вычмокивая, барабанят долетающие заряды; хватаюсь за ручку двери и втягиваю себя в спасительное нутро, получив еще один нейростимулятор в ногу. Бли-ин, как же больно, хоть пора и привыкнуть уже. Но такое воодушевление выплескивается в груди бесконечной радостью! Высунувшись из дверей, я пищу от восторга боевым кличем. Мы победили!