Алекс
В день посвящения вся Яма находится во взбудораженном состоянии и гудит, как растревоженный улей. Все Бесстрашные в приподнятом настроении перед вечеринкой, а я уже совсем забегался, пытаясь все организовать, и только к обеду понял, что все это время не видел Лекси. Интересно, где она и чем занималась? Явно слышала, что готовится что-то грандиозное, искала меня, наверное. А хотя ее Анишка, скорее всего, просветила. Но все равно потребность ее увидеть уже прямо зашкаливает. Но ни в общаге, ни в Яме, ни в студии или тату-салоне я ее не нахожу. Больше скажу, тату-салон вообще последнее время закрыт. Джимми где-то вечно пропадает, я так понимаю, он старается как можно реже находиться в Яме, Аниша тоже там не сидит. Зная неугомонный характер этой стервозины, подозреваю, что она бегает к Кевину в Эрудицию. Вот поймает ее патруль, будет на орехи нам всем. Ну где же Лекси? Ноги сами несут меня к столовой. Как я не догадался, тут надо было в первую очередь посмотреть. М-да… Время обеда и отдыха давно прошло, а мои неофиты в полном составе, ну, может, за исключением Громли, сидят, мило так болтают. Расслабились последнее время и распустились. Конечно, командир отвлекся, а они и рады. — Новобранцы! — гаркаю я на всю столовую. — Какого хрена вы тут расселись, давно на полосу не бегали? У вас уже полчаса как тренировка идет, хули вы тут сидите, блядь? Все оборачиваются, чертыхаются и скоренько так продвигаются на выход. Лекси смотрит на меня настороженно, чуть сжимая губы, чтобы не улыбаться. А чего смешного я сказал? Дани что-то шепчет ей на ушко, и они обе смеются, отворачиваясь. Ну, ясно, пришел командир, всех насмешил. Какого хрена, а? Когда все выходят, Лекси, конечно, идет последней и, проходя мимо, слегка толкает меня плечом. Останавливаю ее и, наклоняясь, тихо шепчу ей на ушко: — Потешаемся над командиром, да? Что же такого смешного я сказал? — Ты просто прекрасен в гневе, дорогой. Глаза сверкают, ноздри раздуваются, голос грозный. Прямо ужас! — А сама смеется. Вот коза. — Лекси, ты нарываешься. Мало того, что я тебя весь день не видел сегодня и страшно соскучился, ты еще и злить меня надумала. Я ведь накажу, прут еще никто не отменял! — Давай, давай, избей меня, погоняй по полосе, в конце дня я упаду и буду спать, как убитая. Я подхватываю ее наверх и прижимаю к себе. — Не играй со мной, детка. Я могу по-настоящему разозлиться. — А разве этого еще не произошло? — прищуривается она, обнимая ладонями мои щеки и легонько щекоча пальчиками за ухом. — Произойдет. Если ты меня сейчас же не поцелуешь… Она наклоняется и целует меня, прихватывая мои губы так, как мне нравится, знает, как свести меня с ума. Я уже не хочу никакой тренировки, не хочу никаких неофитов. Я ее хочу. Прямо сейчас и желательно прямо здесь. — Может, ну их нафиг и пойдем ко мне? — Алекс, вечером… Сейчас надо идти, — тяжело дыша, говорит она и смотрит мне в глаза аквамариновым взглядом. — Можешь не верить, но я тоже соскучилась… Ч-ч-черт! Ее откровенность когда-нибудь меня погубит! Ну разве можно такое говорить, когда у меня все мысли только о том, как бы остаться с ней наедине? — Эй! Ну, где вы там застряли-то? — Раздается голос Дани. — Алекс, ты ругался что мы не тренируемся, а сам не идешь! Но тренировку мне провести полноценно не удается, потому что меня вызывает к себе Трис. — Алекс, у меня тут информация насчет твоего неофита, с которым у тебя конфликт. — Она устало поднимается из-за стола, где разбирала бумаги, и подталкивает ко мне несколько листочков. — Его результаты пересмотрены, и… Он переходит на второй этап. Все равно. — Черт, да как же такое возможно? — Эрудиты проверили у него кровь на допинг, но нашли только следы. Возможно, это какой-то новый состав, быстро выводится из организма. — Но ведь он был! Был! — бешено рявкаю я. — Если был, значит… — Ничего это не значит, Алекс. Это значит только то, что он принял стимулятор. Однократно. Все результаты отменять из-за этого нельзя. Ему устроят проверку, но на второй этап он допущен. Скажи ему об этом. Вот черт. Я так надеялся, что он вылетит и отправится по своему прямому назначению, а теперь… Еще два месяца его терпеть. — Трис… А когда Тобиас приезжает? — После отпуска у неофитов. Они сейчас разбираются на полигоне с импульсными минами, он пока приехать не может. Так что за посвящением мне следить. Давай без травм, ладно? Я очень прошу. И без инцидентов. — Все будет нормально, Трис, обещаю! — Я чмокаю ее в щеку, с удовольствием наблюдая, как она отшатывается и краснеет. И так каждый раз. — Ой, отстань со своими нежностями, Алекс. Не хватало еще… — Да ладно тебе, ты просто красавица! Не переживай, мы сбегаем на зипы, быстренько тут закончим и все. — Ладно, я на тебя надеюсь.***
Возвращаюсь от Трис в Яму и решаю свернуть на крышу покурить. В одном из темных коридоров Бесстрашия, ведущих наверх, я неожиданно для себя натыкаюсь на ораву агрессивно настроенных парней. Некоторые из них кажутся мне знакомыми еще по той стычке, когда я отбил у них Алексис. На что они рассчитывают интересно? На численный перевес? Все эти нападения принимают совсем неприятный оборот, надо бы уже разобраться с ними жестко — третий раз за последние два месяца — это уже перебор! — Так-так-так, кто это у нас тут? — издевательски тянет их главарь. — Сам инструктор Эйт, собственной персоной. Инструктор, у меня прием не получается, никак не изогнусь, чтобы задницу подтереть, не поможешь? Приспешники главаря гогочут, медленно обходят меня, окружая и отрезая пути к отступлению. Их много, они чувствуют себя в безопасности, наивно полагая, что в одиночку я им не противник. Узнаю парня с плоским ирокезом, которого Лекси наградила смачным ударом в мошонку. И ведь не боятся ничего. Что на этот раз им от меня надо? Опять кто-то из девок хочет отомстить? По выработанной привычке оцениваю свои шансы. Так себе шансы, вот что я скажу. Их одиннадцать человек вместе с главным, вариантов мало. Интересно, какая все-таки у них цель? Если только рыло начистить, то и хуй с ними, но вот так быть убитым в поножовщине каким-то придурком… Это, мягко говоря, хуево. В драке один против многих драться приходится обычно сразу максимум с тремя бойцами. Когда идиоты ходят толпой, они не понимают, что в реальном бою будут друг другу страшно мешать, если соберутся наваливаться все разом. Тот, что сзади, будет атаковать первым, я чувствую его так, словно у меня на затылке глаза. И, скорее всего, у него есть нож, надо пустить мне кровь, для того чтобы ослабить и деморализовать. Самая большая опасность боя сразу с несколькими заключается в том, что чем меньше народу, тем быстрее закончится бой, соответственно чем больше, тем выносливее надо быть. Насчет своей выносливости я не сомневаюсь, но все-таки… — Если тебе что и поможет, так это лоботомия. Что ты до меня доебался? Шел бы ты своей дорогой… — А ты не волнуйся, Алекс. Нет свидетелей — нет проблем, откуда лидер узнает, что я что-то сделал, если ты ему уже не сможешь ничего рассказать? А? Ебанаврот, запугать меня пытается. Бля, ну и идиот хуеблядский. — Вы просто трусы все, — небрежно бросаю им, напуская на себя расслабленный вид. — Ты сам без своих шавок даже шагнуть не можешь. Тебе не место среди Бесстрашных, урод долбоебский! На правое плечо ложится рука, и я понимаю, что понеслась. Почувствовав, как сзади замахиваются ножом с намерением ударить в шею, я резко бросаю корпус в сторону, и клинок пронзает пустоту. При этом, уходя от удара справа, выбрасываю ногу и вгоняю берц в живот тому, кто прямо напротив меня. Рванувшемуся ко мне сбоку мальчишке прилетает старый добрый прямой в челюсть, вырубая его. Теперь на меня наваливаются двое сразу: один проводит захват за шею, другой мыслит вдарить по корпусу, но я выбрасываю обе ноги вперед так, чтобы, сбив его с ног, лишить других придурков возможности атаковать. Пока они трепыхаются, пытаясь встать и восстановить свои побитые ряды, я перекидываю удерживающего меня сзади парня через плечо и вырубаю его тоже. Наступает время нападать самому, иначе, только обороняясь, шансов не будет. Хлесткий круговой удар костяшкой большого пальца, угодивший парню в челюсть чуть пониже уха, отсылает его в глубокий нокаут. Еще один пытается оказать сопротивление, атакуя меня ногой в живот, а когда у него это не выходит, старается попасть кулаком по челюсти. Ухожу от ноги вращением вокруг своей оси, сильно подсекаю идиота под колено опорной ноги. Он заваливается на спину, ударившись затылком о каменный пол. Главный все это время смотрит, поигрывая ножиком, в драку не лезет. На что он рассчитывает, интересно? Мальчишка, совсем мелкий и легкий, напрыгивает на меня сзади, я его сбрасываю и беру в захват. Освободиться от него он не может, бросок сделать тоже. Я со всей силы швыряю его в сторону главного, который уворачивается и продолжает наблюдать за всем этим действом со стороны. Парень ударяется о стену и затихает. Оставшиеся неуверенно мнутся, не решаясь нападать. — Хули вы встали, идиоты, вам за что платят? Давайте, добейте его, он, видите, уже на пределе! Чего, блядь? Кто кому платит, о чем это он? И кто на каком пределе? То, что у меня костяшки разбиты и пара синяков, это уже на пределе? Мысли пробегают в голове, но на разговоры ни времени, ни сил нет. Сзади нападает его прихвостень, накидывая мне на шею удавку. Сильно извернувшись — все-таки молодчик значительно слабее меня, — я почти стряхиваю его, но воздуха совсем не хватает, и сознание начинает уходить. Внезапно все заканчивается, парень отлетает, будто подброшенный в воздух. Вокруг меня становится подозрительно свободно и малолюдно. Пришедшие в себя прихвостни разбегаются, да и остальные тоже, кого не держат, предпочитают смыться, как только до них доходит, что расклад не в их пользу. Прокашлявшись, поднимаю голову и понимаю, что Матиас, Стен и Джон добивают идиотов, Аниша держит главаря, поставив ему на грудь колено и приставив нож к его шее, а Лекси бросается ко мне. — Алекс, с тобой все в порядке? — озабоченно спрашивает меня Аниша, не сводя глаз с главного, который кроет всех хуями. Лекси тем временем зажимает мне висок салфеткой, пытаясь остановить кровотечение. — Порядок, я в норме… — В горле сильно першит, и голос совсем сиплый. Блядь, ну и как теперь с неофитами разговаривать, жестами, что ли? — Я могу рассказать все отцу, и этого мудака хуеблядского объявят военным преступником, — говорит Мат, и бледность постепенно заливает его щеки — явный признак крайней ярости. — Алекс, это нельзя так оставлять, он чуть не убил тебя. — Не вздумай, Мат, не надо. С этим я сам разберусь, не вмешивай ты лидеров сюда, блядь. Аниша, детка моя любимая, держи ублюдка крепче и глаз с него не своди. — Да ладно тебе, любимый, — мурлычет Ани, сильнее вжимая нож главарю в шею, но лукаво поглядывая на меня вполглаза, — рожу вытри, а то смотришься как пришелец из ада. — Алекс, тебе бы в лазарет. — Лекси озабоченно осматривает порез, вытерев кровь салфеткой. — Висок надо бы зашить… — Это потом, сейчас мне надо выяснить одну вещь. Спасибо, милая. — Забираю нож у Аниши и, не обращая внимание на ее бормотание что-то о том, что не дай бог ей оказаться моей милой, обращаюсь к главарю: — Слышь ты, ублюдок, ты совсем страх потерял? Ты меня убить вздумал? Или тебя послал кто? — Отсоси мне на параше, Алекс, — нагло выцеживает сквозь зубы парень. — Ты можешь прирезать меня сейчас тут, я вообще тебе ни слова не скажу. — Скажешь, не денешься никуда, ублюдок. Красавца из тебя сделаю, даже не сомневайся. Я хватаю его за грудки и сажаю спиной к стене. Нож упирается ему в щеку. — Хочешь вечную улыбочку, хуесос мелкий, или, может, ты предпочитаешь жить без мочки? — Да не старайся ты, — лыбится урод разбитыми губами, — а то я не знаю, что сейчас инициация и ты ни за что не станешь меня увечить! — Я только ухмыляюсь. — Хочешь проверить? — Быстрым движением, чтобы никто ничего не успел понять, черкаю по скуле лезвием, оставляя длинный и болезненный порез. Придурок дергается и взвизгивает, как девица. — Ну что, — я смотрю, как кровь выступает из раны и медленно стекает на шею, а он мотает головой от боли, — расскажешь нам сказочку, кто, зачем и почему вдруг тебе стал платить за то, чтобы ты и твои прихвостни меня избили? — Все равно ты не убьешь меня. За убийство Бесстрашного тебя казнят! — Ну ты-то этого не испугался! — нагнав мягкости в голос, сообщаю ему я. — И полез на меня с ножом. Да и нет необходимости тебя убивать, но ты удивишься тому, что можно пережить, уродец. Говори, блядь, сука ебаная, кто? Молчишь? — Хватаю его за ухо и надрезаю его мочку. Не сказать, что рана очень болезненная, а придурок пищит. Держу его за надрезанное ухо и начинаю медленно приподнимать. Недоносок орет на ультразвуке. — Ух, какие у нас данные! Лекси, зацени, какой у мальчика голос! — Я оборачиваюсь, а Лекси стоит и смотрит на меня, не сводя глаз. Крылья носа у нее бледные, а щеки наоборот горят лихорадочным румянцем. Может, надо увести ее отсюда? — Ани, сюда подойди… Я негромко прошу Анишу увести Лекси, но когда Тревис хочет это сделать, Лекс вдруг начинает сопротивляться: — Никуда я не пойду, Аниша, я тут буду! Зная о ее упрямстве, перевожу взгляд на парней. — Стен и Джон, вам участвовать в этом не нужно, забирайте Лекси и проваливайте отсюда нахрен! — Этот хуеблядкий пидор на тебя покушался, командир, — бурчит Джон. — Мы останемся, и если тебе нужны будут свидетели, мы подтвердим, что это он на тебя напал. — Интересный расклад, у меня появляются новые союзники? Против Стена я ничего не имею, а вот Джон… Если бы не эта его «дружба» с Лекси, хотя ему вроде Джесси нравится. Не знаю. Я переключаю свое внимание на затихшего главаря. — Ну что, ты скажешь, кто тебя послал, или мы продолжим? Мат подходит и присаживается перед скулящим парнем на корточки. — Слушай, я тебя хорошо понимаю. Алекс садист и ублюдочный сукин сын, он может сделать такое, что тебе и во сне не приснится, но я могу это остановить. — Старый способ на контрасте «злого» и «доброго» чаще всего срабатывает. — Просто скажи, кто тебя нанял, и мы тебя отпустим. Идёт? Главарь смотрит на Мата, переводит взгляд на меня, и я еле успеваю отпрыгнуть, когда этот урод харкает в меня кровью своей мудоблядской. — Идите вы все нахуй, ублюдки, вы ответите еще за это. Когда твоего папашку посадят на елду, вот тогда и поговорим мы с тобой… — Я хватаю его за ухо одной рукой, а второй бью его по роже. Голова урода дергается, и его мочка отрывается до хряща. Вопль разносится по коридорам фракции, но мы в укромном месте, ведь именно тут они должны были меня убить… — Все еще хочешь обсудить политические аспекты нашей жизни? — говорю ему на пределе своей ярости. — Может быть, лидеров лично? Тут представители обеих лидерских семей, ты можешь все недовольства свои высказать непосредственно! Ведь ты с ними, да? С недовольными, сука? Но он ничего не говорит по существу, только орет и мотает головой, пытаясь прикрыть источник боли. — Надо это прекращать, Алекс, он очень громко верещит, сейчас сюда сбегутся, и тогда все накроется. — Мат подходит к главарю, быстрым движением хватает его за мизинец и ломает его. Палец противно хрустит, а главарь стонет, устав орать. — Да все! Блядь, вы чего творите? Да скажу я! Хуй знает, как зовут, высокий, рожа смазливая, пидорская, темный, похож на Искреннего, переходник-неофит. Заплатил, чтоб избили и припугнули, не стал бы никто о такое дерьмо мара… — Мат вырубает не к месту разговорившегося парня одним быстрым и мощным ударом. — Громли… — тихо шепчет еще больше побледневшая Лекси. — Точно, ебаный блядопидор Громли, твою мать, — ругается Джон, — подходит под описание. — Что делать будем? Опять оставим на самотек или все-таки сообщим лидерам? — спрашивает Мат. — Сначала попробуем сами разобраться, потом сообщим, конечно, если что. Беда в том, что он опять отбрешется, скажет «первый раз вижу» и все в подобном духе. Насколько я успел его выучить, мудак он еще тот. — Если вот этот парень подтвердит, что Громли его нанял, перед лидерами, то тогда он не отвертится, — вступает в перепалку молчавшая до этого Лекси. Она, похоже, справилась с собой. Во всяком случае, ни бледности, ни лихорадочного румянца я больше не замечаю. — Надо его привести в себя и узнать, как его зовут. — Ладно, давайте для начала его в лазарет оттащим, там и узнаем, — предлагает Мат. — Эй, слышь? Вставай давай… — Хлопает его по щекам. — Не старайся, не выйдет, от твоего нокаута он еще не скоро в себя придет, давай его так тащить, ничего не поделаешь. Мат взваливает на себя парня, Лекси настаивает, чтобы я показал порез доку, и мы все, кроме Джона и Стена, отправляемся в лазарет. Решаем не ждать, когда безымянный главарь придет в себя, все равно док выяснит. На висок мне накладывают скобу и вхреначивают укол регенерации, хотя я отнекиваюсь, как могу. Что-то слишком часто мы ее используем, не дело это, но Лекси ругается, говорит, что я наплевательски к себе отношусь. Ну, вообще-то, так и есть, но она хмурится, и я не спорю.