Хранитель душ

      В центре Библиотеки уже начинали собираться и другие Хранители, когда Илларион взял девочку на руки. Синий, Зеленый, Желтый плащ… они были, словно мифические персонажи, что вдруг сошли с настенных рисунков. До чего же странно было видеть всех их здесь в одно и то же время.       — Куда вы направляетесь, Илларион? Собрание уже скоро начнется, — обратился к нему один из них и смерил строгим взглядом.       — Я всего лишь хотел вернуть подопечную домой. Она слишком устала за сегодняшний день.       — Боюсь, вы опоздали. Почти все Хранители уже в сборе, а значит, никто из присутствующих не имеет права покидать Библиотеку до вынесения вердикта.       Илларион замешкался под этим многозначительным взглядом, но ему ничего не оставалось, как подчиниться. Не стоит еще больше разжигать конфликт, да и Лера наверняка очнется не раньше окончания собрания. Остается лишь уповать на то, что все это закончится как можно скорее, и проблем не возникнет. Илларион почтительно склонил голову перед гостями и направился в свою комнату с девочкой на руках.       Ожидая, пока все соберутся, Хранители душ прохаживались вдоль книжных стеллажей, будто бы видели их впервые в жизни. Каждый неловко смотрел себе под ноги или куда-то вдаль, но никто не пытался заговорить друг с другом. Не сосчитать, сколько лет они не встречались все вместе, но все равно никто не собирался начинать разговор. Каждый был погружен в собственные мысли, будто бы они все еще находились в тех таинственных историях, что хранила в себе Священная Библиотека.       Факир появился одним из последних, а за ним следом объявился и Дариус. Хранитель красного плаща обвел взглядом всех присутствующих, и в его глазах мелькнул лукавый и победоносный огонек. Ничего не изменилось, все они остались такими же, как прежде. Все так же смотрят только себе под ноги и совершенно не замечают ничего вокруг. Но Факир не придал особого значения их сегодняшней мрачной сдержанности и хмурости. Каждый из Хранителей знал, для чего был созван Совет впервые за столько времени, и то, что сегодня случится, несомненно, оставит отпечаток на каждом из них.       Когда Илларион вернулся, Хранители встали вокруг портала, большого круглого изображения на паркете, как будто заняли свои места в театральной ложе. И в тот же миг изображения на потолке, разноцветные плащи, тоже тускло засветились. Дариус стоял позади них, словно тень, и не произносил ни слова. Нечасто удается застать его в подобном расположении духа, но в этот раз было достаточно причин, чтобы не ронять лишних слов.       Старик, облаченный в синий плащ, чуть хрипло кашлянул и заговорил первым.       — Что ж, думаю, пора начинать. Я и Факир — последние, кому удалось лично присутствовать на предыдущем собрании. Остальные из вас знают о случае с Илларионом лишь со слов своих наставников. Кто бы мог подумать, что однажды нам все же придется снова вернуться к этому случаю… — он замолк, задумавшись. Илларион же стоял тихо, не вмешивался. — Это был первый случай, когда в Библиотеке произошла подобная оплошность.       — Кхм, но не первый, когда Хранители фиолетового плаща своевольничают, — едко подметил Факир, и все взоры обратились на него.       Зеленый, Желтый, Оранжевый плащ — каждый из них выжидающе смотрел на Факира. Любое слово или неудачное преувеличение сейчас могло перевесить чашу весов и переменить их мнение в любую удобную для Красного плаща сторону. Присутствующие были словно глина в его руках, и Факир явно наслаждался сложившейся ситуацией.       — Факир…       — Прошу прощения, конечно, но вынужден напомнить, что я еще тогда говорил, ноша Хранителя душ слишком тяжела для ребенка. Но ко мне никто не прислушался.       — Ты же знаешь, как отлучение от плаща сказывается на Библиотеке! — возразил Хранитель синего плаща. — Мы не могли пренебречь этим фактом.       — Зато теперь нам все равно придется вернуться к делу столетней давности!       — В любом случае, вина Иллариона еще не подтверждена.       Дариус приглушенно кашлянул и протянул Кристоферу, Хранителю синего плаща, свиток со своими наблюдениями. Тот внимательно пробежался взглядом по строчкам. Многое из того, что там было написано, не было тяжкими нарушениями, но все вместе складывалось в не очень-то славную картину. Один из пунктов заставил Хранителя нахмуриться, а потом по-настоящему изумиться.       — Тысяча четыреста шестьдесят семь спасенных миров? — произнес он тихо, но остальные все равно услышали его, и на их лицах отразилось то же непонимание.       «Разве такое возможно?» — шептали Хранители, передавая свиток из рук в руки.       — Этот факт мне удалось подтвердить лишь недавно, — сказал Дариус и бросил взгляд на Иллариона, но тот стоял, не шелохнувшись, а его лицо было непроницаемо. Что ж, все идет именно так, как задумано. Удивительно, но их реакция ничем не отличается от того, что предсказывал Факир. От амулета, что висел на шее Стража, исходили неприятные импульсы, но Дариус лишь поморщился. Только сегодня, ему необходимо смириться с этим всего на один день.       — Лично я хочу сделать замечание, — вмешался Кристофер. — В своде правил по поддержанию гармонии в Библиотеке нет такого пункта, который бы запрещал Хранителю спасать больше тысячи миров.       — Но, тем не менее, Хранитель, перешедший за эту черту, истощается и больше не в состоянии выполнять свои обязанности, — были слова Факира, и остальным было нечего на это возразить. — Что ж, удивительно, что Илларион продержался так долго, но это лишь доказывает его неспособность занимать этот пост в дальнейшем, а также не умаляет всех остальных прегрешений. Все ознакомились с данным документом?       Хранители передавали рукопись друг другу и придирчиво осматривали каждую запись. Хранитель зеленого плаща поправил очки на переносице и сощурился.       — Интересную деталь я заметил. Большинство нарушений устава Илларион совершил, когда взял в ученики эту девочку, хм. Может, нам стоит выслушать и ее слова?       Лори впервые поднял глаза и даже собирался что-то сказать, но Синий плащ его опередил.       — О нет. Давайте лучше не будем впутывать в это дело человека, тем более, ребенка. Надеюсь, вы, Илларион, уже стерли ее память? Вы же понимаете, что ее дальнейшее пребывание в Библиотеке недопустимо?       — Конечно, — он лишь мрачно кивнул и снова погрузился в молчание.       Кристофер прокашлялся и свернул свиток, а затем обвел взглядом всех присутствующих.       — Что ж, думаю, на этот раз наше решение будет единогласным. Вы, Илларион Четырнадцатый, славно потрудились в Библиотеке, даже сумели спасти больше человеческих миров, чем кто-либо из нас. Конечно, никто не застрахован от ошибок, но вы слишком часто пренебрегали уставом. Сам тот факт, что вы привели в Библиотеку ребенка и не сочли нужным обсудить с Советом ваш выбор подопечной, о многом говорит. Мы не можем спустить с рук столь явное пренебрежение всеми нормами и традициями, так как это привносит смятение в уклад жизни Священной Библиотеки, а также подвергает миры в еще больший хаос. Хоть вы и были слишком юны, когда поступили на службу в Библиотеку, вы ведь не можете отрицать того, что знали о последствиях, которые могут вас ожидать за совершение столь безрассудных поступков?       Илларион лишь кивнул, он как будто слышал эту речь уже в тысячный раз. И в действительности его приговор прозвучал даже мягче, чем он сам представлял все это время в своих мыслях.       Хранители спрятали руки в рукава плащей и выглядели словно статуи, их решение неумолимо.       — Тогда вы знаете, что должны сделать.       Хранитель душ начал стягивать с себя плащ, что столько лет верно служил ему. Пусть Илларион всегда знал, что однажды этот момент наступит, но в действительности сделать это оказалось не так-то легко. В мыслях пронеслись сотни миров, которые ему удалось спасти, диковинные создания, которые встречались на пути... Он вспомнил, как впервые увидел этот плащ в старой коробке, вспомнил взгляд, с которым Клара попросила сохранить его. Возможно, если бы тогда посреди пустого поля он не надел его, жизнь сложилась бы иначе. Но Илларион ни о чем не жалел. Уж лучше так, чем прожить, погрязнув в сожалениях, быть неспособным что-либо изменить. Единственное, о чем он жалел, как это, что, завидев подъезжающую карету к поместью, побежал преисполненными надеждой и мечтами о лучшем будущем и совершенно позабыл о той, что могла лишь смотреть ему вслед. Наверное, он просто боялся, что если вспомнит о ней, эта магия момента развеется. Той зимой она стала для него воплощением чего-то опасного, что может разделить их с отцом и развеять все глупые надежды одним взглядом. Если бы он только оглянулся… тогда понял бы, что это не так.       Илларион снял плащ и еще с минуту смотрел на фиолетовую ткань в своих руках, а Хранители не торопили, позволили ему попрощаться. Илларион смотрел на плащ, как будто сейчас увидел его впервые, и в этот миг он снова почувствовал себя тем наивным мальчиком.       Дариус приблизился к нему, но в глаза не смотрел, смиренно ждал, когда в его руки наконец попадет то, чего он так долго ждал. И этот миг настал. Илларион многозначительно посмотрел в глаза Стража Библиотеки, и между ними произошел немой диалог. Казалось, прошла тысяча лет, когда фиолетовая ткань наконец оказалась у Дариуса в руках, но когда это произошло, от плаща к пальцам пробежала искра, и Страж вздрогнул. Лори отвернулся, но так ничего и не сказал.       На потолке погас символ, изображающий фиолетовый плащ. Вот и все. Дариус крепче сжал в руках атласную ткань, а Илларион вышел из круга Хранителей душ и теперь по-настоящему почувствовал свое положение. Он разом лишился всего, что имел до сих пор, и эта Библиотека больше не принадлежала ему, а то, о чем говорили Хранители, его больше не касалось, и их слова доносились до него, словно через толщу воды. Внутри его сердца образовалась пустота, — вместе с плащом он лишился и части себя. Илларион мрачно усмехнулся, погрузившись в размышления. А ведь он так и не смог прожить полноценную жизнь в качестве человека… Возможно, это чувство в его груди и есть то самое, чего опасалась Библиотека? Вероятно, она не желала для Хранителей подобной участи, потому и брала на служение лишь уже проживших жизнь.       А в это время тот, у кого теперь был в руках плащ, продолжал завороженно смотреть на пеструю ткань и, подняв взгляд на Факира, впервые задумался о том, что этот плащ может стать якорем для него. Хранитель красного плаща оказался совсем не тем, кем он его до сих пор считал. Но даже несмотря на это, Дариус все равно не был готов выпустить из пальцев то, что так долго желал заполучить.       — Теперь нам предстоит выбрать нового Хранителя фиолетового плаща.       — Фиолетовый плащ — центральная фигура в Библиотеке, поэтому нам не стоит медлить с решением.       — Но кандидат на место Хранителя избирается путем тщательного отбора! — возразил один из Хранителей душ. — Тем более, если речь идет о фиолетовом плаще. Необдуманное решение может привести к повторению истории с Илларионом.       — Промедление тоже не сулит ничего хорошего, Центр не может пустовать слишком долго!       Оживленная дискуссия переросла в настоящий спор. Каждый был по-своему прав, и все же было необходимо на чем-то остановиться.       «Вот, именно сейчас самое время мне вступить в игру», — пронеслось в мыслях Дариуса, его глаза заблестели, и Страж выжидающе посмотрел в сторону Факира. Но тот никак не отреагировал и выглядел невозмутимым. Чего же он ждет? Дариус почувствовал капли пота на лбу, амулет на его шее приглушенно зашипел и потяжелел, словно большой камень.       — Мы могли бы передать его кому-то из наших подопечных.       — Исключено! Они еще слишком неопытны, к тому же, их воспитывали не для службы в центральной части Библиотеки.       — Думаете, будет лучше, если мы примем случайного человека, который даже не имеет малейшего представления об устройстве Библиотеки? Вы хоть понимаете, сколько уйдет времени хотя бы для того, чтобы обучить его основам?       — Позвольте, мне кое-что предложить, — наконец заговорил Факир. — Соглашусь, что переобучение подопечного дело весьма сложное, так как каждый сектор Священной Библиотеки наделен своими особенностями. У неопытного подопечного будет настоящая путаница в голове, но все же это лучший вариант, чем брать незнакомца.       «Что?!» — мысленно закричал Дариус, сильнее комкая в руках фиолетовую ткань. Часть Хранителей поддержала удивление Стража, а часть удовлетворительно кивнула.       — Постойте, я еще не закончил. Я действительно считаю, что переобучить одного из подопечных будет более верным решением, чем искать кого-то со стороны. Но все же мы имеем дело с Центром, поэтому я не считаю, что новичок из иного сектора справится с управлением.       — Так что же ты предлагаешь?       Илларион тоже поднял взгляд и насторожился. Его начало смущать столь ярое участие Красного плаща во всей этой истории.       — А предлагаю я вот что… — Факир как будто специально тянул, наслаждаясь недоумением и ожиданием всех вокруг. — Временно, до тех пор, пока мы не подыщем лучший вариант, роль управления Центром может взять на себя… — он торжествующе поднял подбородок и бросил лукавый взгляд на Дариуса. — …Я могу сделать это.       Страж обомлел и чуть не выронил плащ из рук. Что же это, предательство? Что за игру ведет Факир? Может ли быть, что он это сказал, не имея злого умысла, и сейчас снова все переиграет? Только Илларион обратил внимание на это странное выражение лица Стража Библиотеки. Таким он его раньше не видел.       — Что это ты выдумал? — нахмурился Кристофер.       — А почему нет? Я прослужил Библиотеке достаточно, чтобы быть в курсе ее устройства. Тем более что вы сами только что признали, перевыполнение срока служения Библиотеке не является наказуемым. А до тех пор, пока я буду занят урегулированием дел Центра, мое дело займет мой ученик. Таким образом, нам не придется кого-то переучивать или же искать постороннего.       — Но и ты сам признал, что Хранитель, перешедший черту в тысячу миров, истощается и больше не в состоянии выполнять свои обязанности! — воскликнул кто-то из членов Совета. — К тому же, если так рассуждать, чем Кристофер хуже? Он также самый опытный из нас…       «…и ему мы доверяем больше, чем тебе, Факир», — хотел добавить, но Хранитель синего плаща поднял руку, попросив его тем самым остановиться.       — Вижу, ты уже все продумал? — Синий плащ сощурил глаза. — Но ты, в отличие от Иллариона поступил в Библиотеку уже истратившим свою жизнь. Илларион израсходовал остаток своей жизненной энергии на спасение миров, у тебя же такого источника сил нет. Ты уже слишком стар и порядком ослаб, Факир, так же, как и я. Поэтому я считаю этот вариант неприемлемым.       — А что считают остальные? Может, у вас есть вариант получше или кто-то из вас готов перейти в центральный сектор? У вас-то срок служения еще не истек, но готовы ли вы бросить насиженное десятилетиями место и резко сменить поле деятельности?       Хранители душ отвели взгляд.       «Зато тебе ничего не стоит его сменить», — подумал Илларион, чувствуя, что назревает нечто опасное. Не думал он, что его уход так осложнит положение дел в Библиотеке.       Факир наблюдал за спорами Хранителей и только время от времени подначивал их своими колкими фразами. Он будто бы специально желал посеять раздор между ними.       — И все же, мы не считаем, что вам, многоуважаемый Факир, можно доверить фиолетовый плащ!       — Вы действительно думаете, что мы на это согласимся? Должен быть иной выход. — Пусть мы обычно сами справляемся, но сейчас было бы разумней обратиться за помощью к Библиотеке. Как считаете?..       — Факир! — прорычал Дариус, тяжело дыша и сжимая в правой руке плащ. Хранители вдруг замолкли и обернулись на него. — Ты, что же, уже позабыл о нашей договоренности? Помнится, раньше ты сомневался в моей верности. И что же ты творишь теперь?       «Что это значит? О чем он говорит?!» — послышались недоуменные голоса.       — Может, мне стоит прямо сейчас испепелить этот чертов плащ, чтобы напомнить тебе об этом?       Черные искры образовались вокруг фиолетовой ткани, опутывая темным ореолом плащ в руке Стража. Присутствующие вокруг замерли, опасаясь пошевелиться, но Факир лишь закатил глаза и хмыкнул.       — Какая жалость, я ожидал, что этот спектакль продлится чуть дольше.       В ту же секунду кулон на груди Дариуса загорелся багровым цветом, и Страж упал на колени, дрожа от пронизывающей боли. Плащ выпал из его руки.       Библиотека задрожала, раскидывая изумленных Хранителей в разные стороны, книжки падали с полок, валились стеллажи, одна за одной трещины образовывались на паркете, стенах и потолке. Всего одна фраза Факира перечеркнула все сказанное до этого и повергла настоящее в хаос, не давая возможности Хранителям душ вовремя среагировать. Красный плащ уже был возле упавшего на колени Стража. Он непринужденно наклонился, поднял фиолетовый плащ, отряхнул его от пыли и только затем ослабил хватку. Кулон засиял слабее, и землетрясение на время успокоилось, но пол все еще мелко дрожал.       Дариус поднял на Факира яростный взгляд, но так тяжело дышал, что еще был не в состоянии произнести хоть слово, а кулон на его шее сейчас весил будто целую тонну и гнул к земле, не позволяя подняться.       Илларион, что оказался рядом с Кристофером, помог тому встать на ноги. Остальные Хранители направили руки в сторону Красного плаща, уже готовые применить крайние меры, но…       — Я советую вам не делать лишних движений, господа, — заговорил Факир, обернувшись. — Если, конечно, не хотите, чтобы я надломил того, чью гибель Библиотека вряд ли переживет.       — Ты… — хрипло произнес Страж.       — Да, я, — ухмылка на его лице стала шире. — А ты, честно говоря, сглупил, когда заключил свой дух в этой смертной оболочке.       — За-чем?..       — Знаешь, Дариус, ты был таким одичавшим, когда я впервые тебя встретил, — он хохотнул. — Ты был создан Библиотекой совершенно случайно, без какого-либо особого смысла, ошибка, — вот и скитался тысячелетиями в лабиринте посреди книжных стеллажей. Даже какую-то роль себе выдумал. Страж Библиотеки, подумать только! — Факир искривил голосом первое слово, а Дариус не шевелился. Эти слова причиняли бо́льшую боль, чем те импульсы, что исходили от амулета. А ведь и правда... как же он смог забыть об этом? — Тебе повезло, что Совет одобрил эту идею, хоть это и было всего лишь твоей прихотью. А потом было достаточно пообещать тебе какой-нибудь плащ, как ты сразу загорелся этой мыслью. Как же легко было отвлечь твое внимание! Стоило только направить всю твою ярость против Иллариона, и дело с концом. Неужели ты правда думал, что я позволю тебе стать одним из Хранителей душ? Сообщник, хм. О нет, ты мне нужен лишь в качестве пса, — он издевательски посмотрел на Дариуса, нагнулся и вдруг потянул на себя цепь с амулетом, заставляя Стража поднять голову. В его руках эта вещь и правда напоминала поводок. — Такая роль подходит тебе лучше всего, ты так не считаешь?       Плечи у Дариуса мелко дрожали, в этот момент он был готов наброситься на него, и правда, словно дикое животное. Факир сумел надавить на самое больное. До чего же легко ему удается отыскивать у каждого слабое место!       — Ты зашел слишком далеко, Факир, — мрачно отозвался Кристофер.       — О, а я разве позволял кому-то говорить?       Очередная вспышка заставила Дариуса согнуться пополам. Он чувствовал, как электрические волны опутывают все его тело, еще немного и это сломит его.       — Прекрати! Чего же ты добиваешься? — воскликнул кто-то среди Хранителей, а Факир, так и быть, снова позволил свечению кулона погаснуть.       — Ну, для начала все отойдите от портала. Да, вот так. А теперь склоните колени. И? Чего же вы ждете?       Члены Совета смотрели на Хранителя синего плаща, ожидая от того дальнейших указаний.       — Мы могли бы…       — Не сейчас. Сначала сделайте, что он говорит, — и хоть голос Кристофера прозвучал твердо, Илларион заметил, как дрожали его руки. И осознавая, к каким масштабным последствиям может привести эта ситуация, бывший Хранитель душ почувствовал пронизывающий холод.       — Да, именно. Делайте, что я говорю. Отныне вам стоит этому научиться.       — Что на тебя нашло, Факир? Ты никогда не был таким, — попробовал подступиться к нему Синий плащ, держа руки безоружно поднятыми.       — Откуда тебе знать, каким я был и какой я сейчас? Все что вы делаете, так это прячетесь каждый в своем углу и при этом думаете, что абсолютно все знаете о Библиотеке и о том, что в ней происходит? Еще мой наставник задумывался об этом, — продолжал Факир. — Объединение Хранителей душ, Совет — все это уже давно изжило себя. Если нет порядка здесь, то чего можно ожидать от людей и их миров? Посудите сами, уже второй Хранитель фиолетового плаща пренебрегает установленными правилами. И заметьте, я его не заставлял так поступать.       — Если у тебя есть какие-то предложения, стоило нам об этом рассказать. Мы бы мирно обсудили, но своими действиями ты же сам ставишь под угрозу существование Библиотеки.       — О, не нужно говорить со мной как с ребенком, Кристофер. К тому же, играть с вами мне уже надоело.       Факир приблизился к порталу и, склонившись над ним, осторожно провел рукой по краю рисунка на паркете, затем нащупал пальцами небольшой замок, и его глаза блеснули. Планы, известные только ему одному, мысли, что столько лет гнездились в его голове, наконец-то начали сбываться, и Факира все сильнее опьяняло могущество, что оказалось у него в руках. Нет, еще нет. Пока что он может только любоваться тем, что уже совсем скоро одарит его всевластием. Факир рассматривал загадочное изображение, будто это было самое драгоценное в мире сокровище, и ему хотелось продлить этот миг, хотелось навсегда запечатлеть в своей памяти это чувство предвкушения будущей победы...       — Однажды этот день войдет в историю Священной Библиотеки, а мое имя будет выгравировано на одной из этих стен, — он поднял взгляд к рушащемуся потолку, но увидел совсем другое. Видел, как возведет здесь нечто совершенно новое. — Спасти пятьсот миров, чтобы получить доступ к порталу, еще две сотни, чтобы получить возможность ставить печать… — он еле слышно бормотал эти слова, будто перечислял пункты своего плана. — И вот я, Хранитель красного плаща, спасший девятьсот одиннадцать миров, стою здесь, перед тобой, Священная Библиотека. Помнишь ли ты, каким приняла впервые? — его глаза лукаво блеснули. — Но скоро я сам смогу создавать миры.       — Думаешь, ты достоин этого?       — Отчего же нет? — Факир обернулся, и сейчас его взгляд казался обезумевшим. — Только посмотрите на себя. Самый находчивый из вас лишен плаща и звания, самый нахальный — у меня на цепи, а мудрейшие склонили предо мной колени.       Он опустил руку в карман фиолетового плаща, но вдруг замешкался, и, не находя того, что искал, его лицо изменилось, преисполнившись гневом. Он бросил испепеляющий взгляд на Иллариона.       — Где ключ? Отвечай сейчас же!       Бывший Хранитель душ медлил с ответом, растерявшись на мгновение. Кажется, он положил его в карман как обычно, нет? Но на этот раз промедление вызвало у Факира лишь желание уничтожить любого, кто встанет у него на пути, и лишенный звания Хранителя его уж точно не остановит.       Он сильнее звякнул цепью с амулетом на шее Дариуса, и окружающее пространство снова начало рушиться и дрожать.              И тут, посреди царящего хаоса, среди трещин и падающих книг, в самом эпицентре событий, где любое неосторожное движение может привести к гибели, вдруг появилась маленькая девочка. Факир первым заметил ее и тут же унял дрожь Библиотеки. Он еще не знал, но чутье вселило в него подозрение. На миг все стихло, но тишина эта не вселяла облегчения, наоборот, чувствовалось, что сейчас, еще секунда, и буря вспыхнет пуще прежнего.       Другие Хранители смотрели на девочку непонимающе, и Лера ответила им тем же удивленным и в то же время испуганным взглядом. Она обвела глазами всех присутствующих и остановилась лишь на сгорбленном Дариусе со светящимся алым кулоном на шее и на Илларионе, лишенном плаща. Его взгляд так и кричал ей: «Почему ты уже очнулась? Почему здесь? Все ведь должно быть не так!..»       Девочка не произнесла ни слова, и все вокруг ожидали ее реакции. Помнит ли она что-нибудь? Она приложила правую руку к груди, сжав пальцы в кулак, снова посмотрела на старика в красном плаще, что пугал ее больше всех остальных, и почему-то не было сил оторвать от него глаз. Эти глаза кричали в ее мыслях: «Что у тебя в руке?»       Лера отняла руку от груди и, кажется, только сейчас заметила, как крепко сжала пальцы. Медленно, пальчик за пальчиком, разжала кулачок, как будто распустила цветок в руке. На ее ладони лежал небольшой серебряный ключ.