Хранитель душ

      Пролистывая очередную страницу, Илларион был всецело погружен в чтение, и даже мировая катастрофа сейчас не оторвала бы его от этого занятия. Обложка книги выполнена из стекла и была до того холодной, что неприятно покалывало пальцы. Текст в этой книжке не просто набор символов и букв, каждое слово в ней — живое, ранимое. Попробуй выбросить хотя бы одно, как весь смысл тут же изменится, а мир перевернется.       Сколько раз Хранителю душ доводилось наблюдать преображение миров? Он давно сбился со счета, а потайной чулан, плотно запертый за фиолетовой печатью, уже постепенно заполнялся новыми «очищенными» книгами. Официально счет Иллариона сейчас составлял пятьсот восемьдесят шесть, а в тайнике успело скопиться еще четыреста одиннадцать книг, а значит, он спас уже девятьсот девяносто семь миров. Осталось всего три, и он мог бы остановиться.       Илларион вздохнул и, пролистав пару страниц, отыскал первую попавшуюся на глаза строчку и пробормотал слова себе под нос. В тот же миг человек в фиолетовом пальто исчез из библиотечного коридора, а книжка с шумом упала на пол. Ее обложка чуть треснула.       Верно. Вот только ключевое слово «мог бы».       Едва оказавшись внутри нового мира, Хранитель душ поскользнулся и почувствовал, что теряет равновесие. Но к счастью, у Иллариона получилось вовремя обрести равновесие и выровняться. Под ногами был гладкий пол, в отражении которого Хранитель встретил свое искаженное отражение. Осторожно наклонившись, он прикоснулся к гладкой поверхности, но тут же отдернул пальцы. Прикосновение оказалось обжигающе холодным. Лед? Кое-где покрытый инеем он был мутным и сплошь увит мелкой сетью трещинок.       Илларион осмотрелся по сторонам, и по обе стороны от него расположись стены, выполненные из такого же льда. Стены тянулись метра на два вверх и смыкались вместе, образуя своеобразный тоннель. Странно, но глубоких трещин нигде не видать, а ведь обычно мир на грани разрушения так не выглядит. Хотя и абсолютно здоровым это место не назовешь, слишком уж мутными были стены. Словно прячут что-то.       Почти тысяча миров… Какие только места Илларион не успел повидать, и этот мир мало чем отличался от всего того, что ему уже доводилось повидать. Стоит разгадать тайны первой сотни миров, как и во всех последующих уже проще узнавать элементы предыдущих, а значит, и ключ к спасению мира отыскать не составляет труда. Вот и сейчас Иллариону хватило одного взгляда, чтобы в голове сложились догадки, чего же не хватает этому месту. Но сразу озвучивать свой ответ он не торопился. Еще немного задержится, еще секунду-другую побродит по бесконечному тоннелю, запишет в памяти каждый изгиб ледяных стен, запомнит каждый плавный поворот. Ведь миры не должны исчезать бесследно… кажется, так говорил Наставник?       Хранитель продолжал идти вперед, и его туфли все больше покрывались инеем, а ледяное дыхание тоннеля забиралось под плащ, заползало в легкие. Вот так всегда. Каждый раз надломленные миры тянутся призрачными руками к его сердцу, надеясь таким образом хоть ненадолго продлить свое существование. Вот только он уже давно не человек и не сможет утолить их голод, даже если сам того пожелает. В действительности он еще бо́льшая пустышка, чем навеки разломленный мир.       Хранитель душ проронил вздох, и воздух, вырвавшись из легких, обратился легким воздушным облачком. Поднялся вверх, а затем растворился, коснувшись инея на стене. В том же месте ледяная корка подтаяла, образовывая небольшое «окошко». Хранитель душ протер это место рукавом плаща и заглянул в него. По ту сторону стены проплывали огромные рыбы с пестрыми плавниками, росли деревья из красных водорослей и возвышались затерянные замки из серебряного кирпича. Вот только изморозь просачивалась сквозь стены и тянулась к обитателям мира, укутывая их в одежды изо льда и превращая в недвижимые статуи. И окошко в этот мирок тоже затягивалось, покрываясь морозным узором, да и сам Илларион почувствовал, как все сложнее становится делать вдох, а плащ становится таким твердым и тяжелым, словно выполнен из железа.       Хранитель душ сделал шаг назад и притопнул ногой. По земле в тот же миг пошли трещины, а Илларион про себя отметил, что двигаться с каждой секундой становится все сложнее, все больше приходится прилагать сил, чтобы сделать хотя бы шаг. Как бы не превратиться в ледышку раньше времени. А с другой стороны… Илларион ударил по ледяной земле снова и снова, но та не собиралась поддаваться так легко, хотя трещин и становилось все больше. С другой стороны, было бы достаточно иронично, если бы в итоге он остался замурованным в этом мире как раз накануне окончания своей службы… Нет, погодите, ведь он достаточно ловко замел следы и то, что он погиб в пятьсот девяносто восьмом мире, узнали бы не сразу, а значит, запомнили бы его как неудачника, чья жизнь оборвалась всего-то в трехсотом мире. Но кто знает наверняка?       Наконец трещины начали расползаться по стенам, потолку, потянулись вдоль тоннеля, углубились, растянулись повсюду острыми сетями и в конце концов разломили тоннель на сотни мельчайших осколков. Вода ворвалась со всех сторон, и Хранитель инстинктивно закрыл глаза, а когда открыл, перед ним был уже совсем иной мир. Яркий, полный жизни мистический океан, а вода в нем ни холодная, ни теплая, — неощутимой температуры, легкая, словно воздух.              Девушка смотрела в запотевшее окно автобуса, и мир снаружи казался ей чужим враждебным измерением, чьи правила и законы она совершенно не знает. Другой город, другая страна и другие люди. Ей всегда так сильно хотелось попасть сюда, но вот она здесь и что теперь? Сможет ли она стать частью этого мира и оправдать ожидания всех тех людей, что верили в нее? Сейчас ей так сильно хочется превратиться в снежинку и растаять, оставив все эти мысли позади.       На улице моросит дождь и оседает каплями на стекле. Девушка протирает рукавом окно и замечает, что ее остановка уже совсем скоро. Она резко поднимается, хватает чемодан и спешит к выходу, а оказавшись на улице, она замирает. Из-за тяжелых туч на миг проглядывает солнечный луч и светит прямо в лицо. Нет, она была не права, ведь она уже часть этого мира.              Спрятав книгу в чулан, Илларион направился в самый центр Библиотеки, отворил ключом портал и тот загорелся бледновато синим свечением в тот же миг. Хранитель душ заглянул во всевидящее око Священной Библиотеки и с минуту ничего не говорил, только смотрел и смотрел… и о чем-то думал.       А затем наконец спросил:       — Я долго пробыл здесь… И несмотря на то, что попал сюда по ошибке, никогда не противился судьбе и не винил вас в потере своей жизни. Я даже обрел новую цель, но в итоге так и не смог отыскать то, ради чего продолжал работать изо дня в день. У вас ведь никогда не было лишних проблем из-за меня, госпожа. Но неужели в конечном счете весь смысл моей жизни и само мое существование… это… всё? — Таким и будет конец Иллариона Четырнадцатого? Жизнь, так и не успевшая начаться. Человек, так и не успевший совершить что-нибудь важное. Человек, который придерживался лишь того пути, который избрали для него другие. Человек, который так и не смог ничего исправить, а в конце и человеком быть перестал… Таким его опишут в книге служителей Библиотеки? Жалкое зрелище. — Могу ли я… обмануть вас?       И является ли обманом ложь, о которой знают обе стороны? Библиотека ничего не ответила и захлопнула прозрачное отражение портала.              Девятьсот девяносто девятый мир. Обложка предпоследней книги была мягкой, выполненной из ниток и шерсти. Трудно поверить на первый взгляд, что эта книжка может принадлежать миру, переживающему свои последние дни. «Как легко запутаться…» — прочел Хранитель, как тут же его затянуло в новую историю.       Сотни ниток разной толщины переплетались между собой, вырисовывая причудливые узоры и ажурные картины. Но уже в следующее мгновение пряжа затягивалась так крепко, что сплетенные дома и фигуры рвались, превращаясь в бесформенные комья шерсти. Илларион почувствовал, как нитки начали сплетаться вокруг его ног, они тянулись все выше, намереваясь затянуться вокруг его шеи. Малейшее движение, и нитки, словно ядовитые змеи, уже стягивали грудь Хранителя душ, из-за чего дышать становилось все труднее. Илларион не спешил и внимательно осматривал Мир из пряжи. Каждый из этих миров мог стать для него последним, потому Хранителю и хотелось запомнить каждый из них. Сколько таких миров он успел посетить? Однако того, что действительно надеялся отыскать среди всего этого многообразия невообразимых Библиотечных образов, так и не нашел. Неужели он правда должен прекратить свои поиски? Неужели ему и правда следует сдаться?       Одна из нитей начала рваться. Илларион высвободил одну из ладоней, но вместо того, чтобы этим воспользоваться и попробовать выбраться, он лишь вновь завязал обрывок пряжи…              Вдалеке от городской суеты старушка сидела в кресле и вязала шарфик из ниток. Мыслями она была рядом со своими детьми и внуками. Как же давно она их не видела! Узнать бы, как они изменились за эти годы? Как переменились их голоса, черты лица, мысли и привычки?.. Давно они ее не навещают, а она слишком стара и больна, чтобы приехать к ним самой… Как вдруг одна из ниток порвалась. Бабушка замерла и, не отводя взгляда, смотрела на порвавшуюся пряжу, словно нитки могли снова соединиться, без ее на то вмешательства. Старушка смотрела и смотрела, а ее взгляд темнел и потухал с каждой секундой. Что если она больше никогда не увидит своих детей? Ее отца и матери уже давным-давно нет в живых и больше некому ее согреть.       Внезапно в дверь позвонили. Старушка снова с надеждой подняла взгляд, ее глаза снова блестели, как в двенадцать лет. Она поднялась и поспешила к двери так быстро, насколько была способна на это. Наконец она отворила дверь и перед ней стояла не соседка, не почтальон и не случайный незнакомец, нет. Перед ней ее сын, его жена и трое внуков. Дети засмеялись и радостно бросились ей на руки.       — Бабушка, как давно мы тебя не видели!       — Тише, тише, не уроните свою бабушку! — улыбается сын.       И старушка тоже улыбается, а в уголках ее глаз появляются слезы счастья.       Где-то позади Хранитель душ тоже наблюдает за ними. Жаль, что у него никогда не было такой семьи. Жаль, что никогда ему не будет дан второй шанс начать все сначала. Так много вещей, за которые ему жаль, слишком много.              Возвратившись в Библиотеку, Илларион не заметил, как о что-то споткнулся и чуть было не упал. Он нагнулся и поднял предмет, на который напоролся. Это оказалась колба, наполовину наполненная какой-то полупрозрачной блестящей жидкостью. Хранитель душ вздохнул, рассматривая в руке находку. «Снова Дариус разбрасывает свои вещи, где ни попадя» — подумал он и отнес к себе в комнату. Нечего таким вещам валяться без толку.       На столе у Иллариона была еще одна книга. Ее обложка железная, с металлическими завитками, но с каждой секундой она лишь чернела. Прочитав одну из строчек вслух, Хранитель переместился в мир, где стены хижин, деревья, кустарники и даже цветы были выточены из железа. Вот он, пятисотый мир. Мир, который может стать для Иллариона последним. Когда-то здесь росла изумрудная трава, цвели алмазы, горели рубиновые, сапфировые и бриллиантовые звезды, а днем сверкало янтарное солнце. Но теперь все камни померкли и даже выкованные из железа розы таяли, превращаясь в расплавленную лаву.       Опасно слишком долго блуждать по этому миру, и Хранитель душ обнаружил небольшую хижину, что все еще оставалась в сохранности. Внутри под потолком висели сотни фигурок, подвесок и кулонов, выполненных из бронзы, серебра, золота и даже из платинового камня.       — Чем могу помочь? — обратился к нему старик в очках и рабочем халате.       Казалось, он и понятия не имел, что творится вокруг, все, что его интересовало, так это его работа.       — Я… — Илларион задумался, но так и не нашелся, что ответить.       Тогда старик поднялся и приблизился к Хранителю душ. Заглянув Иллариону в глаза, он лукаво улыбнулся.       — Вы ведь что-то ищете, молодой человек?       Хранитель устало отвел взгляд и вздохнул.       — Я искал… искал так долго, что, кажется, успел позабыть, что именно пытался найти.       — Сдается мне, что вы лукавите, молодой человек, — усмехнулся дедушка. — Оглянитесь вокруг. Возможно, здесь у вас получится найти что-нибудь, милое вашему сердцу. Мои статуэтки не просто декоративные игрушки для украшения.       Илларион не понимал зачем, но все же прошелся вдоль хижины, рассматривая фигурки старика. И зачем он согласился? Ведь этот мир совсем скоро исчезнет, и минута промедления опасна… Хранитель вдруг остановился и замер, его глаза расширились в изумлении. Фигурка, которую увидел Илларион, не отличалась особенной красотой и необычностью материала, — она была из обычного железа. Хранитель душ прикоснулся к кулону, и, вне сомнения, это был дракон, каждая крохотная чешуйка которого была выведена рукой мастера.       «Кем бы тебе хотелось стать в следующий раз, Лори?..» — слова Клары вспыхнули в мыслях Иллариона, и ее голос был совсем как настоящий. — «А вот я бы стала… драконом!»       Точно, ей ведь так нравились драконы.       — Можете ее забрать.       — Я правда… могу?       Старик улыбнулся, а мир вокруг прекратил таять, из-под земли снова пробивались бриллиантовые ромашки. Все, чего ему хотелось, так это чтобы кто-то нашел в его работах что-то важное для себя.              Юноша целые дни проводил в мастерской своего отца, занимаясь огранкой металлических фигурок. Отец всегда хотел, чтобы сын продолжил его дело, и тому этого тоже хотелось. Вот только отца больше нет. Осталось так много прекраснейших предметов, что создавали его руки, но сможет ли его сын создать что-нибудь, хоть в половину похожее на творения отца? Юноша не был в этом в этом уверен. И от этой мысли казалось, что его сердце тоже превращается в металлический камень…       — Братик! — в комнату вошел маленький мальчик и уселся рядом со старшим братом. — Ты все работаешь, да?       — Да… но не уверен, что у меня получается.       Мальчик взял в руки одну из поделок брата. Это был бутон розы, выточенный из железа, но лепестки были такими нежными, словно созданы из бархата.       — А это папа делал?       — Нет, это… — юноша замер, и его сердце ёкнуло. — …Это я.       Мальчик радостно засмеялся.       — А ведь совсем как у папы!              Илларион захлопнул книжку. На ее обложке снова блестели сапфировые звезды. Усмехнувшись, Хранитель душ подумал о том, что хоть и спас этот мир, он его тоже спас в ответ. Илларион раскрыл кулак, и в его ладони лежал кулон в форме дракона. Обычно вещи, которые забираешь из миров, исчезают, но совсем другое дело, если житель мира сам подарит что-нибудь тебе.       Илларион долго смотрел на кулон, а затем его взгляд переключился на колбу со странным содержимым. Хранителю душ вдруг пришла в голову идея. Он опустил металлического дракона в блестящую жидкость и дракон тут же окрасился в белый цвет. Теперь он был из белого золота. Илларион провел пальцами по чешуе декоративно дракона и улыбнулся. Когда-то давно от деда ему досталась в наследство похожая вещь. Ему даже хотелось подарить этот кулон Кларе, но… не вышло.       Открыв дверцу в стене, Илларион спрятал книжки спасенных миров в чулане, а затем затворил дверь, она вспыхнула фиолетовым цветом и слилась со стеной, словно ее никогда и не было.       Хранитель душ еще долго стоял, прислонив ладонь к стене, за которой хранилась его тайна. Илларион улыбнулся, и его глаза снова вспыхнули игривым огоньком.       Что ж, похоже, ему еще рано уходить.