Душа, заблудшая в песках

Вечно сознавать, что кто-то пострадал по твоей вине, — это самая тяжкая кара, которая может постигнуть человека. Пять поросят. Агата Кристи. 13.32. время Уэко Мундо В пустой комнате было тихо настолько, что было слышно дыхание арранкара, стоявшего на коленях и потрясенно смотревшего на свои ладони. Сейчас Гриммджо был подавлен из-за своей беспомощности перед происходящим, а еще он злился и одновременно испытывал восхищение перед поступком своего нумерос. Парень молодец, в нем есть воля, смелость и решительность, жаль только мозгов слегка не хватает, но это дело наживное. Обожжется пару раз и придет понимание того, как надо правильно ходить по острому лезвию и не оступаться. Вот только наказание может сломать этого дурака, сбить запал, а это сейчас было бы нежелательно. Гриммджо вовсе не улыбалось выступать в роли «заботливой жилетки» в которую Куросаки будет изливать потоки своих кристальных слез оскорбленного девственника. Арранкар был абсолютно уверен в том, куда Тоусен потащил Ичиго - конечно же, к Айзену, ведь без его одобрительного кивка применить к рыжему мальчишке маломальскую серьезную санкцию было невозможно. При мысли о реакции Айзена, Шестого прошиб холодный пот, он слишком хорошо знал методы его воспитания и очень не хотел, чтобы рыжий балбес испытывал их на себе. Что же делать? Джаггерджак встал на ноги и поморщился: правый бок пронзила сильная боль, а во рту нестерпимо загорчило. Проклятый негритос, оторвался-таки на строптивом подчиненном по полной программе. Внезапно в голове мелькнула отчаянная мысль, а что если отвлечь огонь на себя? Громко появиться, демонстрируя непокорность, которая так раздражает и одновременно заводит владыку… Айзен чертов мистификатор, и, если подкинуть этому поганому псу кость, он обязательно в нее вцепится. Секста провел рукой по голове, приглаживая волосы, тонкие губы дрогнули в горькой усмешке. «Должно быть, я рехнулся, если хочу подставиться ради того, чтобы ж*па рыжего придурка осталась целехонькой. Ну да ладно, мне не привыкать». Тряхнув головой, словно отгоняя последние сомнения, Джаггерджак прислушался к своим ощущениям. Удивительно, но с некоторых пор он мог чувствовать не только реацу Куросаки на значительном от него расстоянии, но даже интуитивно улавливать эмоциональный настрой мальчишки. Именно так он ощутил что фрасьон в беде, когда тот встретил Ннойтору и сумел придти ему на выручку. Вот и сейчас он чувствовал боязнь и легкое смущение своего юного подчиненного где-то не очень далеко. Конечно, Малый зал общего собрания! Надо поторопиться, решил про себя арранкар и сорвался в сонидо… 13.25. время Уэко Мундо Мужская рука до боли сжимала талию бывшего шинигами, увлекая вперед, и противиться этой силе не было возможности. Ичиго совершенно не знал экс-капитана Девятого отряда, однако интуитивно понимал, что перечить ему не стоит. В этом человеке с кожей цвета эбенового дерева и незрячими глазами чувствовалось нечто потаенно-маниакальное, то, что делало его опасным и заставляло бояться. Возможно, Джаггерджак тоже испытывал такие эмоции к командиру… Гриммджо… Мысли юноши перескочили от Тоусена к Шестому, и он ощутил в груди какое-то странное волнение. Последнее, что семьдесят восьмой запомнил перед тем как Канаме вместе с ним ушел в шунпо, было растерянное выражение лица его босса. Он впервые видел Джаггерджака таким, взгляд сапфировых глаз, обычно жесткий и насмешливый, в этот раз выражал лишь бессильную ярость и, возможно, тревогу. Ичиго не был уверен, но на тот краткий миг ему показалось, что арранкар действительно беспокоился за него. Хотя, скорее всего, он просто нафантазировал себе всякую ерунду под воздействием стрессовой ситуации, ведь этот голубоволосый придурок скорее сдохнет, чем проявит хоть какие-то человеческие черты. В любом случае фрасьон был несказанно рад тому, что Тоусен оставил Джаггерджака в покое и переключился на него, ведь по правде, именно его глупость была причиной такого значительного опоздания. Значит, он единственный кого надо наказать – это будет справедливо. Они остановились перед массивной каменой дверью и командир, наконец, выпустил Куросаки, слегка подталкивая к входу. - Ступай вперед! – приказ, отданный бесстрастным голосом, заставил нумерос вздрогнуть. Слегка робея, Ичиго толкнул тяжелую створку и вошел внутрь. В большой зале с аскетичным убранством, состоящим из длинного каменного стола и стоящих вокруг него кресел, находились двое. Они обернулись на звук шагов новоприбывших, одним был, разумеется, Айзен, а вторым… черт, Ичиго все время забывал его имя. Экс-тайчо третьего отряда, кажется, Итимару Гин. Бесцветный, ничем не примечательный молодой человек, с хитрой, словно приклеенной, усмешечкой. Ну и компания, юноша опасливо поежился, ощущая, как неприятный холодок, пробежал по его спине. Айзен сделал шаг вперед, его обманчиво приветливый взгляд скользнул по бледному лицу бывшего шинигами, карие глаза владыки сверкнули в предвкушении. - Канаме, какой сюрприз! – в ласковом голосе правителя ясно звучало удивление. – Что же тебя привело к нам? - Да еще в такой милой компании… - поддакнул Итимару, обворожительно улыбаясь. Семьдесят восьмому захотелось провалиться под землю или раствориться в воздухе. Чего скрывать, Айзен, несмотря на всю свою ласковость и обходительность, внушал ему безотчетный трепет. В результате их недолгой схватки на холме Сокиоку, бывшему шинигами очень хорошо запомнилось, как силен и жесток может быть этот человек. - Айзен-сама, - Тоусен склонил голову в порыве благоговения перед правителем. – Я прошу вас решить вопрос о наказании этого нумерос. - Что случилось? – казалось, властитель Уэко Мундо слегка расстроился. - Он говорит всевозможные дерзости и проявляет неповиновение, - невидящий взгляд скользнул по фигуре фрасьона, словно призывая его испытать стыд и раскаяние. Однако, поведение Канаме, который пытался прикинуться оскорбленным праведником, вызвало у Ичиго обратный эффект. Парень ясно вспомнил, с какой самодовольной жестокостью тот избивал Гриммджо, упиваясь собственной властью, и ему стало противно от разящего контраста. - Ничего я не проявляю! – карие глаза мальчишки блеснули золотыми искорками гнева. Он непроизвольно распрямил плечи и гордо откинул голову назад, совершенно не подозревая, что этими безобидными жестами распалил буйную эротическую фантазию одного из присутствующих в этой комнате. – Я сказал правду! - Вот гаденыш! – Тоусен посерел и поджал губы. – Да как ты… - Канаме, подожди, - Айзен близко подошел к рыжему пареньку, снисходительно оглядывая его. – И в чем же заключается твоя «правда», Куросаки Ичиго? - Я всего лишь сказал, что избивать человека, который не в состоянии ответить тем же – это низость! И это недостойно звания капитана Готей-13, пусть даже бывшего, - спокойно ответил юноша, глядя в добрейшие глаза правителя. В комнате повисла гнетущая тишина, предвещающая бурю. Как ни странно первым молчание нарушил Итимару: - Ну, не забавно ли, господин Айзен? Прекрасная иллюстрация поговорки «Устами младенца глаголет истина». - Ты находишь это забавным, Гин?! – голос Тоусена задрожал от плохо скрываемого гнева. - Я нахожу это забавным, Канаме, - тон владыки резанул ледяными интонациями. - Айзен-сама, но я… - Канаме, сколько можно повторять одно и то же. То, что подчиненные проявляют неповиновение – исключительно промах командира. Ты со мной не согласен? - Согласен, Айзен-сама. Простите меня, - экс-капитан Девятого отряда склонился, всем своим видом выражая раскаяние. - Куросаки Ичиго, - чувственные губы владыки тронула легкая усмешка. – Кого же наказал Тоусен-сан, что это вызвало у тебя такой ярый протест? - Какое это имеет значение? – вспыхнул юноша, чувствуя, как его загоняют в логическую ловушку. - Огромное. Неужели тот, кого ты так яростно защищаешь, никогда не использовал силу пытаясь привить своему подчиненному повиновение? – мужчина аккуратно притронулся пальцем к губам Ичиго, провел, остановившись на маленькой подживающей ранке в уголке. – Это ведь его рук дело, правда? Семьдесят восьмой сглотнул и опустил голову, он совсем не умел врать. Действительно, чуть больше часа назад, когда Ичиго, уставший от постоянных оскорблений, послал Гриммджо куда подальше, тот, недолго думая, ощутимо шлепнул его ладонью по губам. Вот только как это понял Айзен? - И это только внешний фасад, но я уверен, что если сейчас прикажу тебе раздеться, то мы сможем увидеть еще много доказательств несдержанности Гриммджо. Ведь, правда, Куросаки-кун? При мысли о подобном освидетельствовании щеки несчастного Куросаки-куна приобрели какую-то неестественную пунцовость. Во-первых, раздеваться перед этими извращенцами было бы крайне унизительно, а во-вторых, совсем некстати вспомнилась недавняя «порка», которую ему учинил босс. После соприкосновения с Пантерой на заднице и бедрах остались несколько уродливых сине-багровых полос, и демонстрировать их на публику, а тем более объяснять, откуда они взялись, совсем не хотелось. Ичиго инстинктивно отступил, пытаясь унять внезапную дрожь, которая пронизала все его тело, и поднял глаза на лицо своего мучителя. Ответом ему стал насмешливый взгляд – Айзен прекрасно понял его нехитрую реакцию. - В чем дело, Куросаки-кун? Получается, что одно насилие, которое применено к тебе – ты оправдываешь, а другое, примененное к своему командиру – осуждаешь. Почему? Может ты мазохист и тебе нравится, что проделывает с тобой Шестой? - Айзен-тайчо, ну что же вы так, - елейно протянул Гин, подходя к нумерос сбоку. – По его растерянной мордашке видно, что он не знает, кто такие мазохисты. Просто, может мальчик влюблен и терпит ради великого и светлого чувства. - Вы с ума сошли? – пролепетал Ичиго, тихо ошалевая от поведения взрослых мужчин, которые непонятно чего от него добивались. – Какого «великого и светлого»? Вы чего? Я нормальный. - Никто не подвергает это сомнению, Куросаки-кун, - правитель Уэко Мундо поднял руку, но дотронуться так и не смог, семьдесят восьмой мягко перехватил его руку в запястье. - Ах, вот оно что! – Айзен просто излучал дружелюбие и отзывчивость. – Похоже, Гриммджо тебя не только «воспитывает» варварскими методами, но и оказывает тлетворное влияние. Может мне подумать о том, чтобы назначить тебе другого наставника? Я думаю, Ннойтора Джируга неплохая кандидатура на эту роль: он сможет тебе все доступно растолковать. Понимаешь меня, Куросаки-кун? Вместо ответа юноша выпустил чужую кисть и склонил голову. Понял ли он? Конечно, его красиво поставили на место. Сейчас он лишен всего: семьи, друзей, нормальной человеческой жизни, ему оставили только тоненькую ниточку с прошлым – его врага. Бывший противник заменил ему здесь все и вся, взошел на пьедестал, стал чем-то вроде ангела хранителя, а теперь, если Ичиго пойдет против правил, у него это отнимут. Он застыл, кусая губы и наблюдая, как чужие холеные пальцы гуляют по его ключицам, нагло лезут под форму, ласкают грудь, слегка прихватывая соски… «Опять я один, и на этот раз помощи ждать точно неоткуда». Внезапно раздался мощный грохот – это несчастная каменная дверь распахнулась с такой силой, что с размаху ударилась о стену. Ичиго изумленно вскинул голову, на пороге, расплескивая голубоватую реацу, застыл Гриммджо Джаггерджак собственной персоной. На душе у бывшего шинигами стало очень тепло, он почти с щенячьим восторгом взирал на непроницаемое лицо Шестого и сейчас ему очень хотелось, чтобы арранкар сказал: «От винта!»… 13.48. время Уэко Мундо Гриммджо спешил, поэтому вышел из сонидо возле самого входа в Малый зал заседаний, по инерции пнув дверь так, что его появление получилось несколько более громким, чем он ожидал. Хотя, может это было даже к лучшему. Дивная сцена предстала глазам Гриммджо: затравленный Куросаки, взятый в оборот Айзеном и Итимару, и стоящий в сторонке «великий слепой воин». В синей голове промелькнула злорадная мысль: «Ну что, суки, не ждали? А я пришел!» - Гриммджо! – выдохнул Тоусен. – Да как ты смеешь? - Смею что? - Являться сюда! - Не помню, чтобы вы мне это запрещали, Тоусен, - в голосе Эспады послышалась злость. – И потом, куда это вы уволокли моего подчиненного без моего ведома? - Ах, ты сволочь! – командир схватился за рукоять меча, делая шаг по направлению к дерзкому арранкару. - Канаме! – Айзен почти повысил голос. – Хватит, успокойся. Я не хочу повторения недавней истории. Гриммджо замер, расправив плечи и высоко подняв голову, он уже столько раз через это проходил, что страха практически не осталось. Наказание – это просто рутина, часть его жизни, и, именно в данный момент, он желал этой расплаты как никогда. - Гриммджо, - тихий голос с нотками доброжелательности пробирал до костей. – Твой фрасьон совершил ряд проступков: оскорбил высшее командование, проявил неповиновение. Как его начальник ты должен принять меры. - Больше такого не повторится, Айзен-сама, - отчеканил Джаггерджак. - Рад это слышать, - владыка обернулся к Ичиго и улыбнулся. – Куросаки-кун, учти, за любой твой проступок перед нами будет отвечать твой командир, а ты будешь впоследствии держать ответ перед ним. Это называется субординация. Смотри и запоминай. Реацу владыки, такая темная и тягучая, накрыла Шестого с головой, вызвав нестерпимый звон в ушах и страшную головную боль. Было такое ощущение, что на него вывалили несколько тонн песка, и ужасная тяжесть тянет его к полу, погребая своей мощью. В висках гулко стучала кровь, руки и ноги онемели, легкие, казалось, слиплись между собой, отказываясь сделать новый вдох. По подбородку хлынула теплая жидкость, скорее всего у него пошла носом кровь. Выглядел он, наверное, жалко, но вот вести себя продолжал по-королевски. Чертов ублюдок, ломающий его тело своей духовной силой, не услышит ни одного стона из плотно сомкнутых губ. Так-то, Айзен-сама… 14.04. время Уэко Мундо. Ичиго с ужасом наблюдал, как Шестой рухнул как подкошенный на колени и завалился вперед. Никогда в своей жизни он не видел такого применения реацу. Будто опомнившись, он рванулся к своему боссу, который сломанной куклой лежал на полу, но был остановлен цепкой рукой Итимару. - Не дергайся. С ним все нормально, - сейчас экс-капитан был похож на довольную лисичку из сказки. – И даю дружеский совет: не вздумай вякнуть против, Куросаки-кун. Нумерос остановился, мысленно проклиная бывших капитанов на все лады. Сейчас парню хотелось только одного, как можно скорее добраться до Джаггерджака и убедиться, что с ним, правда, все в порядке. - Куросаки Ичиго, - в голосе Айзена звучит прямо-таки неподдельное сочувствие. – Я думаю, что ты усвоил урок. Ведь так? - Да, господин, - семьдесят восьмой склонил голову, пряча глаза, и постарался придать своему голосу твердость. – Этого больше не повторится. - Умница, схватываешь все на лету. Ну что же, а нам пора. Дела, знаешь ли. Вся троица неспешно направилась к двери ровным размеренным шагом, как будто они не были шинигами и понятие не имели, что такое шунпо. Суки, еще и время растягивали! Ичиго крупно дрожал от сильного волнения, и, едва только за Айзеном и его товарищами закрылась дверь, он тотчас метнулся к распростертому на темном полу телу. Опустился на колени и осторожно перевернул арранкара, уложил его голову к себе на колени, поцарапав свою руку об осколок маски. - Гриммджо, - тихо позвал он, аккуратно стирая кровь с бледного лица босса своим рукавом. Ответа не последовало. «Вот мразь! Что же он с тобой сделал?». Ичиго беспомощно оглянулся, словно ища поддержки у равнодушных стен. Наверное, надо отнести Эспаду к врачу, но вот незадача, он же никого здесь не знает… Стоп! Главное не паниковать! Кто может ему помочь? Конечно Гранц! Вот только где он сейчас находится и как до него добраться с тяжелым телом на руках, непонятно. Значит, надо отнести Гриммджо в безопасное место, а затем идти на поиски ученого. Так, следующий вопрос: а куда нести-то?.. Фрасьону показалось, что его мозг сейчас закипит, как бульон на плите. Ему сейчас очень остро нужна была помощь. Он перевел растерянный взгляд на дверь, которая к его вящему удивлению потихоньку отворилась. - Это вы! – он потрясенно выдохнул, узнав вошедшего… 14.23 время Уэко Мундо - Это вы! – он потрясенно выдохнул, узнав вошедшую… Азалия Шеффилд! - Господин Куросаки! – в голосе служанки послышалась тревога. – Нам надо побыстрее уходить, сюда могут придти другие нумерос или того хуже Эспада. Они не должны видеть Гриммджо-сама в таком состоянии. - Азалия-сан, ему надо к врачу… Девушка торопливо покачала головой и сделала нетерпеливый жест рукой, прерывая собеседника. - Не волнуйтесь, он же шестой среди сильнейших, и ему не так просто причинить вред. Господину Джаггерджаку надо просто отдохнуть, и реацу восстановится сама собой. Поверьте мне, Секста не первый раз попадает в такие переделки. - А куда мы его понесем? Я не знаю, где его покои. И потом, я совершенно не владею сонидо. - Тогда тем более не стоит соваться ту часть дворца, где обитает Эспада, это далеко отсюда и опасно. Самый лучшим вариантом будет отнести его к вам. Я знаю кратчайший путь до вашей комнаты. Со стороны двери донесся какой-то приглушенный звук. Азалия испуганно обернулась и прислушалась. - Господин Куросаки, я вас умоляю, давайте поторопимся. Если нас здесь застанут – это может плохо кончиться. Ичиго поднялся на ноги и посмотрел на внушительную фигуру Джаггерджака, соображая, как его будет удобней перехватить. Арранкарша пришла ему на помощь. - Куросаки-сан, давайте я понесу его катану, все же вам будет полегче. - Хорошо, - семьдесят восьмой наклонился и вытащил из-за пояса босса оружие, подивившись его весу. - Она тяжелая. Ты уверена, что справишься? Девушка закивала, забирая меч и прижимая его к себе. Затем Ичиго наклонился, обхватил арранкара за пояс, стараясь лишний раз не дотрагиваться до дыры Пустого, и, тяжело пыхтя, взгромоздил-таки тяжелую тушу себе на правое плечо. Потихоньку выйдя за дверь, они начали свое опасное путешествие… 14.41 время Уэко Мундо Азалия прихрамывая шла впереди, разведывая путь, Ичиго устало плелся сзади, сгибаясь под тяжестью арранкара. Спина и руки нестерпимо ныли, коленки дрожали, а пот градом катился по лицу, все-таки он сильно ослаб за то время, которое провел в Уэко Мундо. Эх, была бы у него сила шинигами, он бы мигом оттащил бестолкового Пустого куда нужно. Хотя, что он такое говорит, если бы у него была сила, они бы уже давно набили друг другу морды. А все-таки интересно, зачем Шестой пришел на расправу? Неужели из-за него? Наверное, Джаггерджак хотел таким образом отплатить Ичиго за свое спасение в бою, иного логического объяснения юноша придумать не смог. Внезапно внимание его отвлек какой-то звук, оказывается это Азалия, стоя метрах в трех от него, размахивала правой рукой, полушепотом пытаясь привлечь его внимание, желая предупредить об опасности. Рыжий напрягся, вокруг витала такая знакомая и противная реацу фиолетового цвета. Точно! Это Ннойтора! Он прямо за левым поворотом Т-образного коридора. Им-то надо на право, но в любом случае он их заметит. Вот же ублюдок, и чего ему здесь понадобилось? Времени на раздумье катастрофически не оставалось, каким-то шестым чувством Ичиго понял, что необходимо сделать. Он мгновенно подскочил к Азалии (даже сам не понял, как это ему удалось), ухватил ее левой свободной рукой под локоток и рванул по коридору с бешеной скоростью, интуитивно ориентируясь по потокам реацу. Чувство такое интересное было, как будто к ногам приделали мотор от катера. Оп-па! Вот и знакомый переходик с дверью, ведущей в его комнатку-конурку. Только вот как же затормозить… 14.44. время Уэко Мундо Темные глаза открылись, взгляд уперся в белый гладкий потолок. Левая рука словно отнялась, живот болел, придавленный какой-то тяжестью, а на бедрах лежало что-то теплое. Она, тяжело дыша, с трудом подняла голову: в глаза бросилось ослепительно рыжее. Черт! Это же семьдесят восьмой! Девушка ощутила, как сердце сделало тревожный перестук, стремительно откинула голову и, не рассчитав, основательно приложилась затылком об пол. - Куросаки-сан, - хоть она и была арранкаршей, но постаралась, чтобы ее голос звучал мелодично. – Вы, кажется, говорили, что не умеете использовать сонидо? В районе живота началась какая-то возня, похоже, мальчишка пытался прийти в себя. О, наконец-то понял, на чем лежит, отскочил от нее с воплем ужаса плавно переходящем в извинения. - Азалия-сан, вы не пострадали? Я случайно… как неприлично получилось… простите… - Подожди, - она подняла руку, призывая к молчанию. – Давай на ты, а? - Давай. Я не против, - в карих глазах отразилась какая-то детская радость. Все-таки этот паренек очень мил и забавен, а еще он очень добрый. Этого вполне достаточно, чтобы проникнуться к нему симпатией. - Так ты говорил, что не умеешь использовать сонидо? - Значит, это было сонидо? Я думал, что не умею, а оказывается… - он измученно усмехнулся, вдруг его лицо приобрело озабоченное выражение. – Черт! Бедный Гриммджо! Смотри-ка, он упал. Азалия перевела взгляд на Эспаду и, всплеснув руками, вскочила и подбежала к нему. Похоже, Шестой основательно приложился лицом об пол, на темных плитках даже остался мелкие царапины от маски. Фрасьон тоже подошел и перевернул босса на спину, не особо церемонясь. - Надо же, - задумчиво протянул он. – Прямо «фэйсом оф тэйбл». - Ой, а что же мы теперь скажем ему? – сокрушалась служанка, разглядывая ссадины на суровом лице вояки-арранкара. - Ничего, - Ичиго сдержанно пожал плечами. – Если спросит, я совру, что это Айзен сделал. - Да? Ну ладно, надеюсь, что ты хорошо умеешь врать. - Ага. Она зашла в комнату первой и придержала дверь, пока уставший подчиненный кое-как втащил Гриммджо внутрь, попутно приложив синеволосой головой об косяк, и отнес его на кровать. Поначалу Азалия подумала, что Куросаки безразлична судьба Эспады, ведь он бывший шинигами, волею случая, оказавшийся на одной с ними стороне. Однако мальчишка сам проявил инициативу и, намочив полотенце, стал аккуратно вытирать лицо и грудь Пустого от крови. Азалия тем временем привычно прибиралась в комнате, складывая разбросанные вещи и вытирая пыль. - Может все-таки показать его врачу? – рыжик озабоченно нахмурил брови. – Он какой-то бледный и без сознания. - А ты бы как выглядел, если бы из тебя выдавили всю реацу? Он восстановится. Мы, Пустые, вообще народ живучий. И потом Гриммджо-сама не любит врачей, даже когда ему отрубили руку, он чуть не умер, но к врачам не обращался. - Руку? – в карих глазах мелькнул живой интерес. – Расскажи подробней про это, пожалуйста. Служанка поняла, что сболтнула лишнего и прикусила язык, но было уже поздно. Ей пришлось кратко пересказать злоключения Шестого, не вдаваясь, разумеется, в подробности отношений Сексты и Айзена. Юноша внимательно выслушал ее, нахмурился, но ничего не сказал, лишь только заботливо укрыл Джаггерджака покрывалом. - Куросаки-сан, а как ты относишься к нам, Пустым? – полюбопытствовала Азалия. - К вам?.. – юноша слегка запнулся. – Не знаю, наверное, как к людям. Вы же и есть люди, только немного другие. Интересно, а как вы относитесь ко мне? Задавая этот вопрос, он не смотрел на девушку, его взгляд был устремлен на бледное лицо, обрамленное такими неестественными голубыми волосами. Она подошла ближе и дотронулась до его руки. - Куросаки-сан, как бы тебе объяснить. Вот ты все еще человек, ты живой и яркий. Рядом с тобой я ощущаю себя цельной, я чувствую свое сердце, мой разум оживает. Я начинаю вспоминать свой внутренний мир, свой фундамент, то время, когда я так же была человеком. Ты уникален, и ты даришь ощущение внутренней свободы. Любой обитатель Уэко Мундо отдаст все за смутное воспоминание, за образ чего-то дорого и нужного, что обязательно надо вернуть. Ты знаешь, как Пустой из адьюкаса становится Васто Лордом? Ичиго покачал головой, глядя на ее черты, искаженные сейчас душевной болью. В темных глазах стояли слезы. - Адьюкас вспоминает то время, когда он был человеком и обретает свою суть, свой стержень и свой путь. Он перестает быть зверем. Это естественное желание любого Пустого, и только когда оно исполнится Пустой может стать Васто Лордом. В случае с нами, арранкарами - это желание исполняет Хогеку, - ее голос сорвался и она, всхлипнув, опустила голову. Затем тихо продолжила, не поднимая глаз: - понимаешь, мы всего лишь слабые души, забывшие свое прошлое и то, что мы когда-то были людьми. Мы потерялись в этом песчаном мире, стали его крупицами, а ты одним своим присутствием, возвращаешь нам ощущение жизни. Ты для нас как свет надежды… Бывший шинигами растерянно взглянул на нее и смущенно отвернулся. Меньше всего на свете он хотел быть символом надежды, ибо сам ее уже потерял.