***
По какой причине меня так срочно вызвали домой, я узнала практически сразу же, стоило только мне переступить порог родной квартиры. Как оказалось, в том районе, где живёт мой любимый учитель, промышляет самая настоящая банда, занимающаяся наркоторговлей. Их дело попало прямиком к моему отцу, что меня абсолютно не радовало: ведь теперь я вообще не смогу там гулять. Безусловно, я знала об этой банде и без наводок отца. Помнится, не так давно я повстречалась с ней лично. Это не та встреча, которой я могла бы похвастаться перед семьёй, поэтому превращаюсь в саму серьёзность и благоразумно киваю на все предостережения родителей. Понятно ведь, что они хотят для меня всего лучшего и волнуются, но и объяснить им, что я уже встретилась с этой шайкой, попробовала наркотики, от которых меня откачивал мой классный руководитель, не могла. Кишка тонка? Может быть. Я уже хотела тихо и мирно уйти в свою комнату, чтобы готовиться к выпускному, но возглас матери остановил меня. — Алисочка, папа тебя загрузил житейскими проблемами, а я скажу прекрасную новость… Терпеть не могу это мамино «Алисочка». Мне же не семь лет, серьёзно. Самое ужасное, что при родственниках и друзьях она именно так меня и называет. Я уже несколько раз разговаривала с ней по этому поводу, но мою непоколебимую маму ничто не смутит и она продолжила стоять на своём. Поэтому с этим пришлось смириться мне. Конечно, я редко когда оставляю это прозвище без замечаний, но, благо, споры на эту тему у нас стали происходить значительно реже. Но… я отвлеклась. Что же придумала моя неугомонная? В прошлый раз, когда она оповестила меня о «прекрасной новости», оказавшейся самым ужасным сюрпризом, который я получала от мамы, я оказалась в ресторане с её новым коллегой, который проходил стажировку у неё на работе. Сказать, что мне было неловко, — это промолчать. Парень был, безусловно, неплохой. Очень интересный, за свои двадцать три года успел повидать довольно-таки много в мире, располагал к себе, был отличным слушателем и прекрасным собеседником, однако… моё сердце было занято парнем, моей любовью по переписке. Да, мне довелось побывать в теле тех бедных девчонок, кто страдает по человеку, живущему за тысячи километров. К счастью (а это я понимаю только теперь), у нас было слишком много ссор, мешающих нормальному общению, поэтому я была вынуждена с ним расстаться. После разрыва с виртуальной любовью я даже расстроилась из-за того, что не дала Андрею (так звали стажёра) ни малейшего шанса. Понимаю: то, что мама ищет своей дочери парня, само по себе очень странно, но, как мне иногда кажется, у неё не было другого выбора. Как и все девушки моего возраста, я обожала актёров, певцов, которые были в разы старше меня самой. Но меня это нисколько не смущало, и я продолжала жить в мечтах, в которых мы с мистером Эклзом живём вместе и наслаждаемся обществом друг друга. Очень скоро матери это надоело, и она взяла штурвал корабля моей жизни в свои руки. Не дожидаясь моего словесного выражения эмоций, она воодушевлённо продолжает, энергично жестикулируя руками, выражая своё безграничное восхищение: — Одиннадцатого августа мы всей семьёй едем отдыхать на море. Я оттаиваю. Море я в самом деле любила с детства. Благо, плавать я умела, поэтому каждый подобных отдых был мне в радость, когда я купалась в воде, а не сидела на песке, подставляя своё тело палящему солнцу, как это делало большинство отдыхающих. — Великолепно, — наконец искренне говорю я и, послав родителям воздушный поцелуй на прощание, исчезаю в своей комнате.***
Через 2 недели Итак, мне нужно осознать, что я закончила школу. Экзамены сданы и, я бы сказала, сданы успешно. Кто-то подумает, что «отлично» по истории у меня совершенно не заслужено, но это вовсе не так: я не хотела упасть лицом в грязь (в который раз) и заставила себя выучить билеты. Оказалось, у меня хорошая память не только на текст зарубежных песен, но и на исторические факты. Как ни крути, правду в народе говорят: «Было бы желание». Достаю из шкафа своё выпускное платье. Это уже второе по счёту. Стыдно кому сказать, но первое мне разонравилось через месяц после покупки. Родители меня тогда, конечно, по головке не погладили за моё девичье непостоянство, но купили второе. В этом я была полностью уверена. Длинное, насыщенно-красного цвета, кружевное на груди и вышитое кристалликами. Загляденье. «Принцесса!» — охнув, описала меня мама, заглянув в комнату. Улыбаясь, киваю, неустанно крутясь около зеркала. Вопреки стереотипу, что всё девушки любят заниматься шопингом, я таковой не была. Выбор одежды всегда давался мне трудно, на это уходило слишком много нервов, которые стальными у меня, увы, не были, поэтому походы в магазины пришлось свести до минимума. Но на это платье я обратила внимание сразу, как увидела. Любовь с первого взгляда. И никак иначе. Я пребывала в предчувствии восхитительного вечера. С месяц назад я отдала пригласительное на выпускной Дмитрию Витальевичу. На лицевой стороне была нарисована танцующая пара, а внутри — пригласительный текст в стихотворной форме. Как по мне, слишком пафосно, но моя задача была только доставить приглашение прямо в руки. Отдавая его, я отметила мучителю, что эта танцующая пара — я и он на выпускном, на что он пообещал подарить мне танец. Возможно, я на него и сама напросилась, но отказывать себе в удовольствии я не была намерена. Сейчас же, собираясь в школу в последний раз, я невольно подумала о том, как я буду без наших с мучителем каждоурочных пререканий. Не то чтобы я наслаждалась ими (очень часто и он, и я перегибали палку, отчего становилось даже обидно, а не смешно), но порой мне льстило то, что цепляется он в основном именно ко мне. Сегодня либо всё начнётся, либо всё закончится. Третьего уж точно не дано.***
Встречаемся с Ди прямо в школе. Моя крошка тараторит без умолку, а я делаю вид, что внимательно слушаю её. На самом деле я настолько поглощена водоворотом происходящих событий, что мне не до её подробностей, как она собиралась и где красилась. Справа от нас побежала разукрашенная Лерочка, наряженная под стать новогодней ёлке, со своей свитой, не настолько яркой, как она сама, но и их нелепость ослепляла и заставляла отворачиваться, чтобы тихо посмеяться. С левого бока вдоль всей стены в фойе расположились одиннадцатые классы, разбившись на небольшие группки по интересам. Никогда не приветствовала такого деления ни в школе, ни в самом обществе. Такие люди замкнутые и абсолютно неразносторонние. Другими словами, с ними откровенно скучно. Через минут десять у нас началась совместная с классом фотосессия. Особой грусти по поводу окончания школы я до сих пор не чувствовала, хотя всегда думала о том, что буду реветь в три ручья — успевай только вёдра для слёз подставлять. Когда фотосъёмка подходила к концу, мимо меня мелькнул мучитель. Я хотела было позвать его сфотографироваться, но не делать же это при всех находящихся здесь сплетницах, поэтому я благоразумно промолчала, оставшись стоять с классом. — Подвинься, Костровская. Я оборачиваюсь, высматривая потревожившего меня. Это оказался мой одноклассник Илья Кочан, первый хулиган школы. Правда, в последнее время он немного подобрел, потому петард в школе начали находить значительно меньше. Видимо, это всё влияние чаровницы-любви под именем Лиза Бергман, ученицы 10 «Б» класса. Меня всегда поражало, как она его терпит, точнее — его отвратительный характер. Но не мне судить, конечно. Сужаю глаза и пристально смотрю на него, давая таким образом понять, что никуда с этого места не сдвинусь. Можно было подумать, что я это делаю назло непутёвому однокласснику, но это было далеко не так. На самом деле данное местечко было идеальным наблюдательным пунктом. — Нет, — твёрдо и уверенно отвечаю, при этом сохраняя на лице улыбку. Не хочется получиться на фотографиях с недовольным выражением лица. — Не трогай Лису в хорошем расположении духа. Покарает, — смеясь, обращается к Илье возникающий из ниоткуда Рома, учтиво приобняв меня за талию и отстраняя Кочана. Я благодарно шепчу своему другу «спасибо» и, сделав заключительную фотографию, отправляюсь со всеми в актовый зал. Он сидит через ряд от меня, но таким образом, что, посмотрев направо, упирается взглядом прямо на меня. Ирония судьбы. К счастью, выпускники большую часть этого торжества находятся либо за сценой, либо на ней. Нетрудно догадаться, что я участвую в блоке поздравления классного руководителя. Самое ироничное то, что я туда не записывалась, а меня записала наша староста Света. Не думаю, что она могла что-то заподозрить, просто ткнула пальцем в небо. Как точно получилось, однако. Весь выпускной проходит однотонно: много слёз и много слов, большинство из которых есть не что иное, как лесть и чистейшей воды фальшь. Но, не желая портить другим праздник, я делаю вид, что чрезвычайно тронута. Пришла пора и мне сказать свои слова, посему я, набрав в лёгкие побольше воздуха и сосредоточившись, с хорошо поставленной дикцией проговариваю: — Дмитрий Витальевич награждается дипломом «За эстетическую дерзость». Огни светят мне прямо в глаза, но мне удаётся рассмотреть, что моя одноклассница, подарив ему букет цветов, уже завернула за кулисы, а это означало одно — мой выход. Я аккуратно спускаюсь со сцены с дипломом, моля все существующие высшие силы не свалиться на каблуках, на которых я так и не научилась отлично ходить, прямо в ноги извергу. Когда ступеньки были преодолены, я облегчённо вздохнула и, улыбнувшись, проследовала к руководителю. Вручив ему диплом, чуть приподнимаюсь и, прошептав «спасибо вам за всё», целую его в щёку. Кровь мгновенно приливает к щекам, а мой корабль разумного планирования налетает на риф и разбивается надвое. Вырвавшиеся на долгожданную свободу чувства, до этого момента запертые наглухо в одном из трюмов, готовы устроить такую бурю, что позавидует любой, но я разочарованно вспоминаю, что здесь полный зал учителей и родителей моей параллели, и отстраняюсь. Ещё раз улыбнувшись преподавателю, как будто подобное было задумано мною заранее, а не произошло случайно, я возвращаюсь за сцену, трогая холодными ладонями горящие адским пламенем щёки. Зачем я это сделала?.. Остальную торжественную часть я выступала на автомате, не в состоянии думать о чём-то, кроме своего идиотизма. По её окончании ко мне подходят родители со счастливыми лицами (хоть кому-то здесь весело), и мама воодушевлённо щебечет: — Лисонька, давай мы тебя сфотографируем с твоим классным руководителем. Всегда удивлялась, как такой молодой человек, пусть и приятный, сдержал в узде весь ваш взбалмошный класс. Я просто обязана выразить ему свою благодарность. «Я уже выразила», — подумала я, но решила не говорить это вслух. На мамино «Лисонька» я только беспомощно закатываю глаза. Это звучит ещё хуже Алисочки, но её ведь невозможно переспорить. — Это действительно необходимо? — оттягиваю неприятный момент. Мне просто стыдно смотреть ему в глаза. Дёрнул же меня чёрт поддаться чувствам. — Конечно, — лаконично отвечает мать, искренне не понимая моего нежелания. Я в очередной раз беспомощно вздыхаю, понимая, что деться мне некуда, и замечаю учителя около лаборантской. Как на казнь, отправляюсь к нему, осторожно ступая по плитке. В самый последний момент, уже почти дойдя до мучителя, нога едет вперёд, и я налетаю прямо на изверга, ударяя губы о его шею. — А я к вам, — вылетает, когда я, зацепившись за пиджак препода, восстанавливаю равновесие и избегаю того, чтобы съехать вниз окончательно. — А я знаю, — приглушённо смеясь, отвечает он и приподнимает меня, возвращая в нормальное положение стоя. — Костровская, я тебе удивляюсь: ты даже здесь ходить нормально не умеешь. Мои глаза закатываются и чудом выкатываются обратно. Серьёзно? По-моему, он выбрал не совсем подходящий момент для обсуждения моего везения, учитывая то, что сюда уже спешат мои родители. — Алиса, солнышко, ты в порядке? — тараторит мама, щупая меня. Убедившись в том, что переломов и ушибов нет, она обращается к мучителю: — Дмитрий Витальевич, у Лисоньки дар попадать в неприятности. Если бы не вы, я уверена, она бы поцеловалась с плиткой. — Лучше бы с ней, — тихо бурчу я, надеясь, что это первое и последнее мамино «Лисонька» на сегодня в присутствии мучителя. — Да, я в курсе, — улыбаясь, учтиво отвечает мой совсем не классный классный руководитель, уже одним взглядом и приятным голосом располагая людей к себе. — Что вы, она же у вас как пушинка: любой бы подхватил. — Вы правы, вы как нельзя правы, — моя мама кивает головой и продолжает: — В последнее время ничего не ест: то фигура не устраивает, то еда не та… — Мама, — я перебиваю её, видя, как наслаждается этим криком души мой мучитель, со смешком поглядывая на меня, — ты хотела его просто поблагодарить и сфотографировать со мной. — Ах, да, да, — совершенно не обидевшись, отвечает она и снова обращает своё внимание к Дмитрию Витальевичу: — Хотела сказать вам огромное спасибо за воспитание моей непутёвой дочери. Уверена, с ней было множество проблем, извините нас за это. Я и муж в последнее время уделяем ей мало времени, пропадая на работе, поэтому могли что-то недосмотреть… Пока не забыла… можно с вами сфотографироваться? — Всё хорошо, не волнуйтесь, — дружелюбно улыбается преподаватель, показывая одним своим видом, что он идёт на контакт. Ну как, как он это делает? Я уже вижу, что моя мама расплывается в улыбке, полностью проникаясь к нему доверием. Окончательно он её «добивает» своим согласием со мной сфотографироваться. Видимо, она думала, что он сбежит от меня сразу же, как только я упала в его объятия. Знала бы она…, но лучше не знать, конечно. — Станьте во-о-он там, — она говорит, показывая рукой на место около фикусов, разросшихся у окна, и первой направляется туда, зная, что мы сразу отправимся за ней. — Ты чего скисла, Костровская? — негромко, с едва различимым смехом в голосе спрашивает мучитель, поддерживая меня за талию. Наверное, идёт и видит, что я распластаюсь на этой плитке прямо у его ног. — Мама совершенно не умеет держать язык за зубами, — сама не ожидая такого от себя, совершенно искренне отвечаю. — Зато я умею, — многозначительно улыбается он и, ещё раз ободряюще приобняв меня, убрал руку. Мы вышли в коридор, наполненный битком людьми. Сфотографировавшись со мной, при этом после недовольно заметив, что я наступила ему каблуком на ногу, он исчез из поля моего зрения. Чуть позже, отправляясь со своим классом в столовую для «поесть-покушать», я понимаю, что он отправился делать то же самое, только, наверняка, в обратном порядке. Пригубив первый бокал вина, я осознаю, что ночь только начинается и впереди самое интересное.