Непроницательные критики

Этой ночью сновидения меня не посетили. Я спал глубоким сном, не шевелясь и, практически, не дыша. Боль не беспокоила меня до самого момента, пока я не услышал голос, зовущий меня. - Хару-кун, просыпайся! – дядя сидел на краю кровати и обеспокоенно смотрел на меня. Стоило мне только прийти в сознание, как я тут же ощутил всё своё тело, горящее и стонущее. Я зажмурил глаза, а когда открыл их, то образ дяди стал намного отчётливее. - С тобой всё хорошо? Ты не заболел? – он приложил руку к моему лбу, и я почувствовал какая она у него холодная, - Ты весь мокрый. - Всё нормально, - я улыбнулся и попытался немного приподняться, но мою спину скрутило, словно колючей проволокой. - Что? Что такое? – дядя подскочил и помог мне снова лечь, - Хару-кун, скажи, что происходит? Я отвернулся от него, а глаза уже на мокром месте. Почему я не расскажу ему всё, как есть?! Почему я такая тряпка?! Но тут раздался звонок в дверь. - Кто это в такую рань? – дядя вышел из комнаты, а я стёр с лица свежие мокрые дорожки. Я оглянулся по сторонам: моя форма аккуратно сложена на стуле, а портфель висел на дверной ручке. Пытаясь вспомнить, как я оказался дома, у меня невольно заболела голова, ударив ножом в височную часть. Я еле как приподнял своё тело, усевшись на кровати. На руках выступили синяки, на одной даже отчётливо прослеживался ряд из пяти маленьких синячков, словно их создатель сначала измазал ладонь в краске, а потом прикоснулся ко мне. Я спрятал руки под одеялом в надежде, что дядя оставит меня с расспросами и даст мне возможность замазать все побои. В дверном проёме появился дядя и ещё две фигуры в школьной форме – Итиро и Хироши. - К тебе одноклассники пришли, - дядя пропустил их вперёд, - Я не хотел их впускать, но они сказали, что вы очень близки. - Д-да, дядя, - я не смотрел на незваных гостей, вставших возле моей кровати, - это мои друзья. Можешь нас оставить? - Конечно. Хару, оставайся сегодня дома, если что. Я покивал головой, и дядя вышел из комнаты, еле слышно хлопнув дверью. Дождавшись, пока стихнут шаги спускающегося вниз дяди, Хироши взял со стула мои школьные брюки, а Итиро сдёрнул с меня одеяло. - Собирайся, - сказал он, - школу никто не отменял. Хироши приподнял мои ноги и натянул до половины бедра штаны, потом посмотрел на меня с такими глазами, будто просил прощения. - Потерпи немного, - и тут он поднял мои бёдра, а я стиснул губы, чтобы не простонать. Хироши надел на меня брюки, носки, потом рубашку с галстуком и пиджак. Всё это время Итиро просто стоял возле двери, прислушиваясь к тому, что творится снаружи. Встать мне снова помог Хироши. Он бережно подхватил меня на руки и поставил ноги на пол, всё время поддерживая меня. - Всё нормально? – спросил он, но я ничего не ответил, а лишь бросил злобный взгляд с капельками слёз. - Так, ладно, пора идти, - Итиру снял мою сумку с двери и всунул в мою руку, - От тебя лишь требуется нести портфель и улыбаться. Хироши взял меня на руки, а Итиру открыл дверь. Спустившись вниз, я снова оказался на ватных ногах. Доковыляв до входной двери, я, не наклоняясь, обулся, опираясь рукой о плечо Хироши, тот в свою очередь ни на секунду не отпускал меня. Услышав нас, из кухни вышел дядя с всё ещё обеспокоенным взглядом. - Ты всё-таки идёшь в школу? - Да, дядя, - улыбнулся я, - Мне уже лучше, а я не хочу пропускать занятия. У меня и так кругом проблемы в учёбе. - Ну, ладно, - он подошёл ко мне и протянул завязанное в тонкое хлопковое полотенце бенто, - Только береги себя. Взяв бенто, с огромными усилиями я вышел из дома и, под присмотром одноклассников, шёл по обычному пути, напрямую в школу. Но, как только мой дом исчез из поля зрения, шедший позади Итиру окликнул меня. - Стой, новенький, тут план маршрута меняется. Бери его на руки, - обратился он к Хироши, - идём через дворы, напрямую ко мне. Как только я услышал эти слова, всё внутри меня упало, сделав ноги совершенно несгибаемыми. Хироши подошёл ко мне, а я начал бить его кулаками в грудь. Он схватил меня за запястья и, не ощущая более никакого сопротивления, усадил к себе на спину. Уткнувшись в неё, я содрогался от всхлипов и ревел, зная, что мне снова предстоит пройти через ад. Моё тело с ужасом вспоминало все пытки, насквозь которыми пропитана каждая клеточка кожи. Неужели ещё один день издевательств?! Я помню каждую трещинку на потолке злополучной комнаты на втором этаже, помню скрип каждой ступеньки лестницы, ведущей наверх, помню впадины в матрасе столетней давности, помню вкус спермы, что выплёскивалась в мой рот, помню ощущение разрываемой плоти от входящих в меня ещё несформировавшихся половых органов. Я крепко обвил руками шею Хироши и плакал, прокручивая в голове события, что произойдёт и сегодня. Хироши бережно нёс меня на спине, стараясь, лишний раз, не трясти. Итиро злился и, шипя, подгонял друга, отставшего метров на пять. Почему они не стали меня слушать? Почему они вообще не дали мне шанса объясниться? Почему им легче меня насиловать, чем просто побить или не замечать? Стоит ещё разобраться, кто педик, а кто нет… Мамы Итиро опять нет дома. Что это за мать-то такая?! Её сын нарушает все правила морали и закона, а она и в ус не дует! Я так сильно разозлился, что ударил Хироши по спине кулаком один, потом и второй, и третий раз. Он повернулся ко мне лицом и совершенно спокойно сказал: - Бей, если станет от этого легче. Но мне не станет легче, и потому, колотить дальше Хироши просто нет смысла, но моя рука, видать, живёт по собственным правилам. Она, не останавливаясь, била в лопатку обидчика, молча подходившего к дому Итиро. Внутри всё сжалось, когда мы вошли в прихожую, укутанную дымкой утренних лучей, пробивающихся сквозь посеревшие от пыли занавески. Не снимая меня со спины, Хироши поднялся наверх в комнату и положил меня на кровать. Тело заныло ещё сильнее в ожидании неизбежной муки, а мышцы рта подёргивались в приступе очередного выплеска слёз. Хироши смотрел на дрожащего меня, но не выдержал и отошёл к столу, что стоял у противоположной стены, оперевшись руками на ободранный край. - Нет, Итиро, я больше в этом не участвую, - сказал он, метнув свои глаза на раздевающегося друга. - Тогда не мешай мне вправлять ему мозги. Раздевшись до пояса, Итиро подошёл к кровати и начал раздевать и меня, Хироши послушался его и, выдвинув стул из-за стола, сел на него, наблюдая, как Итиро раздевал хнычущего мальчика и орал, чтобы тот заткнулся. В его глазах отражалось происходящее: закинув мои ноги к себе на бёдра, Итиро резко вошёл в меня, сморщившись от всё ещё тугого сфинктера, не принимавшего его член вовнутрь. Я заорал от раздираемой боли, закатив глаза под верхнее веко. На моих выпираемых тазовых костях уже лежали ладони Итиро, давя на кожу и притягивая таз к своему паху. Продолжая кричать, я сам не заметил, когда сорвал натянутые до предела голосовые связки, и из моего рта начали вырываться лоскуты хриплого и шершавого звука. Итиро обрадовался этому, и он сильнее натянул меня. Кричать стало больно, и я прикусил нижнюю губу, прокусив клыком мягкую плоть. Я повернул голову набок, и тонкая струйка крови потекла по бледной коже, но не дошла до белой, пропахшей потом, простыни. Сквозь узкиё щёлочки зажмуренных глаз виднелись мутные очертания Хироши, сидящего на стуле и смотрящего на всё это, но ни капельки невозбуждённого. Его сжатые в кулаки ладони лежали на коленях, а когда моя голова повернулась в его сторону, то он отвёл свои глаза и закрыл их. Силы Итиро подходили к концу, и вот он должен выплеснуть в меня первую порцию спермы, но вместо этого он забеспокоился о другом. - Ты ни разу не кончил за эти дни. Какого чёрта ты не возбуждаешься?! – он принялся ласкать мой пенис, больно дёргая за крайнюю плоть. – Я же тебе нравлюсь, у тебя же встаёт на меня! Да, ты должен быть рад, что я оттрахал твой тощий зад!!! Он сжал меня так сильно, что мои глаза широко распахнулись, а глазные яблоки подались вверх, готовые вывалиться и покатиться по полу. Сгорбившийся Хироши немедленно подскочил, когда из меня начали выдавливать хриплые огрызки слова «хватит», он метался по нашим с Итиро лицам, не зная, как остановить это. - Прекрати! – крикнул он на Итиро, но тот послал его к чертям и продолжил измываться надо мной. Продолжая насиловать моё тело и душу, он схватил меня за руки и крепко сомкнул на кистях свои пальцы. - Какой рукой ты дрочишь на меня?! – спросил Итиро и выгнул наружу кисть правой руки, заставив меня прохрипеть во всё горло, выплёскивая крики боли, - Этой?! Отвечай! Итиро ещё сильнее выгнул руку, и в кисти раздался ряд щелчков ломающихся и выбиваемых суставов и костей. Хриплый крик перешёл в немую агонию, а насильник принялся ломать другую руку. - Или этой тоже прикладывался к своему сморчку?! Мгновенная боль стрельнула до самой ключицы и, не угасая, продолжала отдаваться во всей руке, когда Итиро сломал кости и в левой кисти. В этот же момент в прямой кишке расплескалась обжигающая сперма, и губы нависшего надо мной Итиро расплылись в довольной ухмылке. А после, в глазах помутилось, и, еле различая две фигуры в дневном свете, я отключился.