Макс Пэйн: Немного ближе к Раю

      На этот раз не было никаких кошмаров. Лишь тьма. Бесконечная тьма окружала меня. Я пытался вынырнуть из неё, но продолжал тонуть в ней, захлёбываясь в нечистотах собственного разума. Мишель. Роуз. Влад. Мона. Николь Хорн. На каждой ступеньке моей жизни лежал труп. Её Величество Смерть, наверное, занесла меня в списки любимых поставщиков душ...       Когда я открыл глаза, то первым делом увидел склонившуюся надо мной Виолу. Она спокойно заканчивала бинтовать мои предплечья, пострадавшие от когтей наиболее всего, когда я защищал голову руками. Хорошо, что плотный кожаный плащ смягчил большинство ударов, ибо сражаться с порванными сухожилиями не улыбалось. Лена тихо лежала на кушетке и, судя по мирному посапыванию, спала. Наверное, медсестра дала бедняжке львиную дозу снотворного - неудивительно, после такого шока. Сам я лежал на полу, подо мной было несколько простыней, но твёрдый и холодный, как лёд, кафель всё равно ощущался под лопатками. Лампочка под потолком ярко светила прямо мне в глаза. Дверь медпункта была забаррикадирована тумбочкой, окно закрыто подушкой. Смешно. Если они захотят прорваться сюда, их не остановит даже дверь из адамантия.       Тем временем, Виола закончила колдовать над моим руками. Она тихо сидела и внимательно смотрела на меня. Если взгляд Скретча проникал в душу и рвал её струны, то взгляд Виолы обволакивал, баюкал, умиротворял.       - Спасибо за Лену... Макс. Она помогла дотащить тебя через порог. А ты... Ты немного изменился.       - Виола... Я...       - Тссс... Ничего не надо объяснять. В этом лагере творится полнейшая чертовщина, и твоё преображение - наименьшая из проблем. По секрету, я и не такое на своём веку повидала. Но сейчас мне страшно. Мы можем умереть. Мы все...       Её голос был спокоен и невозмутим, но в глазах чувствовались боль и страх, медленно пожирающие её разум. Я осторожно взял её тёплую ладонь в свою.       - Я не буду говорить красивых слов. Не буду лгать, что всё будет хорошо, что не допущу этого. Скажу лишь, что пока я жив, буду драться за вас. За вас всех.       Она не отрывала от меня глаз. Небо и кровь. Её волосы пахли мёдом. Я и не заметил, как лишился остатков одежды, а она сидела на мне, прекрасная и обнажённая. Тепло наших тел, казалось, растопит кафель, и мы провалимся в саму Преисподнюю, чтобы и там предаться прекрасному пороку. Её волосы щекотали моё лицо, а ногти нежно впились в грудь. Казалось, прошли часы, дни, годы, а мой взгляд не мог оторваться от её лица, как и мои руки - прекратить ласкать её тело. На самом пике горы удовольствия я напрягся всем телом и тихонько замычал, не разжимая губ, боясь разбудить Лену. Она застонала и упала на меня, нежно и глубоко дыша. Я чувствовал биение наших сердец, слившихся воедино. Я мог бы вечно лежать так, придавленный самым красивым телом Вселенной. К сожалению, всё хорошее когда-нибудь заканчивается...       Мы оделись. Рукава плаща висели бахромой, но в целом одежда не пострадала. Ножницами я отрезал самые болтающиеся куски рукавов. Виола тем временем проверила пульс спящей Лены и удовлетворённо кивнула. Я взял фонарь, который лежал на столе, и щёлкнул выключателем. Работает. Чудесно. Итак, Алиса, пришла пора вернуться в страну чудес.       - Виола, закрой за мной дверь, мне нужно найти свой пистолет и проверить, как дела у остальных. Откроешь только на условный стук, - я несколько раз замысловато постучал по столешнице. Виола повторила стук. Я удовлетворённо кивнул.       - Возвращайся.. умоляю.       Она наградила меня тёплым, нежным, долгим поцелуем, прижавшись всем телом, словно не хотела отпускать и позволить вновь окунуться в кошмары вечной ночи.       Снаружи никого не было. Ни души - живой или мёртвой. И такая же чудовищная тишина, от которой стыла кровь и звенело в ушах. "Всё страньше и страньше", как сказала бы Алиса. В свете фонаря я без труда нашёл свой пистолет и перезарядил его - благо, патроны в мешке никуда не выпали из кармана плаща. Их было мало, слишком мало - шесть магазинов по пятнадцать патронов, и больше не предвиделось. Не думаю, что у "тёмных" есть с собой огнестрельное оружие, их чудесные отравленные ядом тьмы когти вполне могут его заменить.       Я выключил фонарь и подождал минуту, пока глаза привыкали к темноте, затем пошёл по направлению к столовой, стараясь не шуметь и лишний раз не выходить на середину дорожек, где мои туфли гулко отбивали чечётку по каменной плитке. Логика подсказывала мне, что здание столовой - единственное в лагере, хоть как-то способное выдержать осаду. У самой столовой я краем глаза успел заметить тень, метнувшуюся ко мне из кустов. Её рука сжимала продолговатый предмет, и это спасло Алисе жизнь. Я уже был готов выстрелить, но сообразил, что "тёмным" палки ни к чему. Без особого труда увернувшись от удара, я схватил палку, вырвал её из рук девушки, прижал пионерку к кирпичной стене и зажал ей рот ладонью.       - Тссс. Это я, Макс. Не вздумай кусаться. Тихо, если хочешь жить. Они где-то рядом. Я уберу руку, не вздумай кричать.       Алиса тяжело дышала, в её глазах были слёзы, блестевшие в свете немногих оставшихся на небосводе звёзд. Она ошалело оглядела меня и прошептала:       - Макс... Ты... Ты...       - Да, да, я слегка изменился со времени нашей последней встречи. Долго объяснять. Но сейчас это наименьшая из наших проблем.       Алиса закрыла глаза, мелко задрожала, и я приготовился снова зажать ей рот ладонью, но каким-то чудовищным усилием воли она взяла себя в руки, открыла глаза и спокойно прошептала:       - Скорее, в столовую. Там все. Почти все...       Полный недобрых предчувствий, я проследовал за ней. Алиса подбежала к задней двери, постучала несколько раз, выдержала паузу, затем повторила условный стук. Умница, девочка, моя школа. Нам открыли, и мы быстро вбежали в здание, временно оставляя за собой ужасы ночи и звенящую, режущую слух тишину.       Я окинул взглядом полутьму помещения - на лампочках явно экономили. Нехорошо, ведь свет - единственное, что может отпугнуть этих тварей. В углу Ольга Дмитриевна успокаивала рыдающую Мику, Славя и Женя сидели молча, потупившись в пол. Остальные пионеры и пионерки собрались вокруг окон с импровизированным оружием - стульями, ножками столов, кухонными ножами. Я хотел присвистнуть, но потом просто удивлённо поднял брови - не стоит будить лихо и приманивать этих тварей. У Ольги Дмитриевны явно пропадает талант полководца.       - Я привела Макса. Только не пугайтесь, он теперь... другой. Но у него оружие, он сможет туда добраться, - Алиса громким шёпотом представила меня публике, и это превзошло все ожидания. Мику тихонько взвизгнула и бухнулась в обморок, прямиком в руки Ольге Дмитриевне. Женя и Славя уставились на меня, будто увидели привидение, жонглирующее головами Сталина и поющее "Калинку-Малинку". Остальные испустили дружный полустон и присели от ужаса у окон.       - Мда... Алиса, без обид, но такт не твоё... Минутку. Где Ульяна? - нахмурился я.       Приведя Мику в более-менее нормальное состояние, Ольга Дмитриевна быстро подошла ко мне, взяла за рукав и оттащила в сторонку, на приватный разговор.       - Ульяна пропала. Алиса это и пыталась сказать. Мне всё равно, как ты постарел на 20 лет. Мне всё равно, откуда у тебя пистолет. Только верни мне мою девочку... Она... Она мне как дочь.       Вожатая всхлипнула и утёрла панамкой уголки глаз. Она изо всех сил держалась, чтобы не расклеиться, понимая, что теперь её мужество - пример для остальных, что теперь ответственность, лежащая на ней, возросла тысячекратно. Ольга Дмитриевна продолжила, в голосе её сквозила усталость и затаившийся страх. Девушка забавно теребила панамку, держа её перед собой:       - Всё произошло так быстро, прямо на рассвете... Хотя рассвета никакого не было. Просто чудо, что никто кроме Ульянки не пропал. Я сумела собрать всех и привести в столовую. Они... Тени... Они не нападали, они словно ждали чего-то. Кружили вокруг нас, светили своими ужасными глазищами.       - Проклятье... А что, если они хотели собрать нас всех в одном месте, Ольга?       - Ольга Дми... Хотя чего уж, теперешней ситуации зови меня просто Олей. Я не знаю. Других вариантов нет, податься нам некуда, в лесу нас всех перебьют по одиночке.       - Ясно... Оля, где в последний раз видели Ульяну?       - Мику говорит, что у музыкального кружка...       - Хорошо. Свет их отпугивает. Фонари у вас есть?       - Штуки две-три найдём, думаю. Но они очень слабые.       - Светите им в лицо и бегите. Мой единственный вам совет. До встречи, Оля. Очень надеюсь, свидимся.       Ольга кивнула и пошла по периметру, подбадривая пионеров и заодно спрашивая, у кого есть фонарик. ...       На улице было холоднее обычного. Словно кто-то наверху врубил кондиционер на полную мощность. Я направился к кружкам. Мгновение спустя меня остановил звонкий девичий голосок:       - Она не там. Рыжая девочка. Она не там. Ищи за памятником, она спряталась под землёй.       Я направил "Беретту" по направлению к говорившей и осветил её светом фонаря, решившись лучше выдать своё присутствие, чем не видеть потенциальную угрозу. Передо мной стояла обычная девушка с густыми каштановыми волосами, только у обычной девушки были торчащие кошачьи уши, светящиеся жёлтым глаза и шикарный хвост. А я-то, наивный, думал, что лагерь меня уже ничем не удивит...       - Что за... Ты кто такая.       - Я - это я. Некогда разговаривать. Найди рыжую. Собери всех. Идите к озеру.       Девочка-кошка пропала, словно телепортировалась в дурацком научно-фантастическом сериале. Я чувствовал, что она мне не враг. Но друг ли она? Проверим... Я быстро добежал до площади, нашёл за памятником какому-то деятелю эпохи развитого социализма решётку и принялся спускаться во тьму по холодным скобам железной лестницы. Вниз. В Преисподнюю. Я знал, что если умру, то попаду туда. Но очутившись здесь, в этом лагере, увидев столько добра, дружбы, солнечного света... Возможно, это наивно, но я был уверен - если есть такое концентрированное доброе, значит, Вселенная небезнадёжна. Значит, где-то есть Рай. Значит, Мишель и Роуз ждут меня там. И пусть они меня не дождутся. Главное, что они счастливы.