Эта женщина будет моей

Дмитрий никогда так не торопился домой. Никогда так сильно не хотел оказаться вне стен кабинета, где проводил почти все время. Остальные часы Скрипач тратил на утрясание всяких вопросов, касающихся их со Стрельцом "бизнеса". Нет, не того, которым они занимались формально... А вот сегодня Дмитрий желал как можно скорее оказаться дома. И дело было не только в том, что он боялся за Катю, опасался, что ее могут найти. Он просто хотел увидеть ее, убедиться, что с ней все в порядке. В памяти снова возникло ее заплаканное лицо, снова вспомнилась причина ее ужасного состояния. Руки непроизвольно сжались в кулаки. Как, как Черных посмел так с ней поступить? Со своей женой, с любимой и любящей женщиной, которая никогда не давала повода усомниться в себе, допустить, что она способна на предательство. Почему Стрелец не стал даже разбираться, а сразу отправил ее в притон? Скрипач отлично изучил друга за годы дружбы и знал, что он никогда не бывал бессмысленно жесток. Да, он был несдержан, порой не умел вовремя остановиться и мог натворить глупостей... Но потом, остыв, он всегда признавал свои ошибки, пытался искупить вину. Но в этот раз все оказалось иначе. Он не хотел понимать, что делает больно любимой женщине; он, казалось, получал удовольствие от того, что она страдает. И как знать, что еще он мог придумать, если бы Дмитрий не забрал Лаврову из того жуткого места, так неподходящего ей, гордой и своенравной леди. Скрипач остановил машину во дворе и прошел в дом. Деревянное двухэтажное строение в стиле "простенько и со вкусом". Он бывал здесь от силы два раза, обычно проводя редкие свободные часы в городской квартире. Об этой дачке не знал даже Черных, как-то не было случая рассказать. И, как оказалось, к лучшему. Катя, услышав, как хлопнула дверь, спустилась вниз. Немного отдохнувшая и успокоившаяся, она все равно держалась настороженно. Совсем неудивительно. Если даже ее муж, клявшийся оберегать и защищать ее от всего, так поступил с ней, то почему Катя должна была доверять его давнему другу? Она имела полное право подозревать его в какой-то игре, и Скрипач вполне ее понимал. Но знал, что сделает что угодно, чтобы она стала ему доверять. Позже, сидя за столом в такой непривычно домашней обстановке, Дмитрий заверял Катю, что обязательно докажет Стрельцу, что Туз с Князем просто подставили ее. Сложить их откровенно враждебное отношение, угрозы и внезапное расположение Туза, предложившего подвезти ее домой, не составило труда. Удивительно, на какую невероятную удачу рассчитывали эти двое. Уж насколько скор был на расправу Стрелец, но полным идиотом он никогда не был и вполне мог проверить слова жены. Однако негодяям повезло, дело не дошло до разбирательства, Черных нисколько не сомневался в правдивости всего, что видел в тот злополучный вечер. Лаврова отошла к окну, сжимая в ладонях чашку с чаем, будто забыв о присутствии друга. И только спустя несколько минут, наполненных молчанием, кратко, равнодушно произнесла: - Не надо, Дим. - Что значит не надо? - Скрипач развернулся на стуле, недоуменно глядя на девушку. - Тебе что, абсолютно все равно... - Да, мне все равно! - вдруг взорвалась Катя, раздраженно и непримиримо смотря на него. - Мне абсолютно плевать на твоего дружка и на то, что он обо мне думает! Мне не нужен человек, который готов поверить в мою вину и наказать так, как ему взбредет в голову! Я больше его знать не хочу! И впредь прошу тебя не упоминать при мне этого имени! Резко поставив чашку на подоконник, девушка торопливым шагом, не глядя на Дмитрия, покинула кухню. Раздались шаги босых ног на деревянной лестнице, а вскоре наступила полная тишина.

***

- Что значит упустили? - Голос в трубке не предвещал ничего хорошего. - Как понять упустили? - на тон выше повторил парень, от начальственного спокойствия не осталось и следа. - Вам что было приказано, идиоты? Глаз с него не спускать, узнать, куда он направится! Я вам за что деньги плачу? В общем, так, - уже спокойнее проговорил Стрелец. - Если завтра не выясните, где моя жена... Будете у Сивого ящики разгружать! Не дожидаясь ответа, Черных швырнул телефон на стол, а сам опустился в кресло. Опять жутко захотелось напиться. Вдрызг, в драбадан, в стельку, как угодно, лишь бы в голову не лезли противные мысли, лишь бы на душе не скребло гадкое чувство вины. Руки против воли выдвинули ящик стола, и вскоре на столешнице лежала фотография. Лаврова, беззаботно улыбаясь, смотрела в объектив, и Стрельцу в этой улыбке вдруг померещилась издевка. А ведь как ловко она прикидывалась любящей... Как легко, играючи добивалась от него всего, чего хотела... А он, как глупый пацан, повелся на ее притворство, выполнял любые ее капризы, позволял даже вмешиваться в его дела. И с каждым днем все сильнее влюблялся, как будто она затягивала его в омут. Он готов был убить любого, кто косо посмотрит на его принцессу, любого, кто скажет о ней дурно, любого, кто обидит ее хоть намеком... Ему не жаль было ни своей, ни чужой жизни; он, если понадобилось бы, умирал бы за нее каждый день. А она... Она просто притворялась, вела свою игру. От мысли о том, что все, чем жил в последнее время, было враньем, от первого до последнего слова, от жеста и до поступка, хотелось застрелиться. - Как ты могла? - тихо спросил Черных, глядя в глаза девушке на фото. Слева ужасно давило, даже дышать стало труднее. Так больно ему не было никогда, даже когда после одного неудачного разговора с конкурентом валялся на больничной койке. - Я же верил тебе, я же... Он резко замолчал, не желая даже наедине с собой произнести то, что разрывало душу. Он не хотел признаваться себе, что по-прежнему зависим от этой женщины, по-прежнему нуждается в ней. Это сходно с наркозависимостью, и от этого также трудно избавиться. А избавиться Стрелец очень хотел. Наверное, именно поэтому и унижал ту, которую раньше был готов защитить ценой своей жизни. - Я смогу, поверь, - с трудом выговорил он, с силой сжимая в пальцах рамку с фотографией. - Я даже имени твоего не вспомню, обещаю. Он искренне хотел верить в свои слова. На многое был готов, чтобы уничтожить в себе даже крохотную частицу светлых чувств к женщине, которая его предала. Вот только получится ли?