После той встречи прошло какое-то время. Я старалась полностью углубиться в учебу, тем более, что до экзаменов совсем ничего. Мысли необходимо было держать как можно дальше, за пределами досягаемости.
Катя всячески старалась делать вид, что тоже занята исключительно учебным процессом, но я-то знала, что это не в ее стиле. Как бы она не пыталась задерживаться на работе или учебе, я понимала, что она избегает меня. Как будто ей было тяжело видеть меня. Хотя я толком и не могла понять, что стало этому причиной, я решила дать ей время.
С Владом отношения становились все крепче. Он был везде. Рядом. Куда бы я не пошла, он составлял мне компанию. И нет, я не считаю это неуместной навязчивостью. С ним всегда можно было отвлечься от посторонних чувств. Мне было приятно, что хотя бы он вытягивал меня на улицу и не позволял закрыться от мира. Я не знаю, когда он стал больше, чем друг или брат. Мне иногда казалось, что он был всем сразу. Родственная душа, которая всегда находилась поблизости и держала меня за руку, когда хотелось просто разбиться. Он ничего не просил взамен. Он просто был. И я была ему за это благодарна.
Но он не мог исправить мои ошибки. А еще он не перестал быть частью жизни которую я хотела бы стереть из памяти. Он всегда будет напоминать мне о Киоссе. Рана не могла зарасти и постоянно нарывала. Поэтому я в очередной раз отпускала его руку и отстранялась от его прикосновений, сидя в кинотеатре или в кафе.
«Я понимаю», — говорил и чуть улыбался краешком губ. Из раза в раз. И этим заставлял меня ощущать себя еще несчастнее.
Сколько еще я буду мучить себя? Почему я не могу позволить себе стать счастливой с Владом? Наверное, мой удел — страдать по ненужным людям. Когда как настоящие находятся рядом, и глупо шутят, провожая меня в универ.
Но невозможно утаивать кровоточащие раны. И в один из дождливых майских дней, когда мы с Катей решили устроить посиделки как в школьные времена и закрыть брешь, образовавшуюся между нами в последнее время, мне пришло сообщение:
«Пожалуйста, разреши мне объясниться. Тогда ты решишь ненавидеть меня дальше или дать еще один шанс.»
Шанс. Я заулыбалась.
— Кто это там? Поклонник? — Катя стояла у плиты и старалась изобразить человека, который хотя бы отдаленно понимает, как работает духовка.
Отвернувшись, я постаралась совладать с эмоциями. Сердце почему-то яростно выпрыгивало из грудной клетки. Вроде все становилось как прежде. Неужели он продолжает находить способы испортить мне жизнь?
— Да так. Очередные акции в супермаркете, — отмахнулась я.
Не стоит ей говорить. Вообще никому не стоит. Надо удалить смс и представить, словно ничего не было. Никогда. Я зашла в ванную, плотно прикрыв дверь. Нужно освежиться. Я ополоснула лицо холодной водой и посмотрела на себя в зеркало. За прошедший месяц, как бы сложно не было, мне удалось восстановить привычный режим сна, я перестала просыпаться по ночам от кошмаров в холодном поту. Я все преодолела. Так неужели я позволю какому-то глупому сообщению обнулить все усилия? Ни за что!
Я схватила свой телефон и заметила новые сообщения от того же адресата:
«Ты вправе злиться. Я сам себя простить не могу.»
«Поверь. Каждый день ненавижу себя сильнее.»
«Пожалуйста, нам срочно нужно увидеться.»
«А после будешь ненавидеть меня еще сильнее.»
Да он просто смеется. Я выронила телефон из рук, и мой верный товарищ с грохотом отскочил от кафельной плитки.
Прислонившись к холодной стене, я запустила мокрые пальцы в волосы и шумно задышала. Нет, я не могу. Он снова издевается? Почему я не видела в нем этой черствости, этой эгоистичности?
— Полина, что случилось? — подруга встревоженно замерла в проходе.
Оценив мое состояние, она сразу все поняла.
— О, этот урод еще пишет? Тебе что Влад сказал? Чтобы ты его заблокировала. Почему ты так не сделала? — она крепко обняла меня.
Я старалась не пускаться в истерику, но жалкие всхлипы все же вырывались из меня. Кажется это уже условный рефлекс.
— Я… — я хотела объяснить ей, что понятия не имею, как он нашел мой новый номер, но сорвалась на всхлип.
— Ладно-ладно, все. Я просто схожу и куплю тебе новую симку. Ты ничего не отвечала ему?
Я молча кивнула, стараясь держать равновесие. Хотелось забраться под одеяло и не выходить оттуда никогда. Кажется, на то мы с Катей и подруги, так как она отвела меня именно туда без лишних вопросов.
плотно укутавшись в пуховое одеяло, я подала голос:
— Катя, — позвала я.
После небольшой паузы она отозвалась.
— Да?
Я все же сделала небольшое отверстие в одеяле, чтобы видеть ее лицо. Она уселась со мной рядом, переваривая события.
— Пожалуйста, не говори об этом Владу. Я не вынесу еще одного разговора на эту тему.
Она понимающе улыбнулась.
— Конечно. Все будет хорошо. А теперь тебе надо отдохнуть от всего этого, потому что завтра у нас большое дело.
Ах, ну точно. Я состроила недовольную мину. Катя жестом показала мне заткнуться.
— Ну уж нет. Я все понимаю конечно, но оставить меня в беде ты не имеешь права. А завтра именно такая ситуация.
В ответ на это у меня не было аргументов, потому я с хныканьем уткнулась в подушку.
— Я все понимаю. Но этого не понимаю.
Парень на входе оглядел нас с ног до головы.
— Вы типа в своем, что ли, пришли? — вампир шумно загоготал, демонстрируя свои пластмассовые клыки.
— Ха-ха, очень смешно, — съязвила Катя — Вот это посмеялись. Дракула! — она недовольно пихнула его в бок, отчего он прервал свой гогот и подпрыгнул.
Всем сердцем и душой ненавидела школьные дискотеки. Пьяные одноклассники, пытающиеся споить половину средней школы, учителя, делающие вид, что у них нет любимчиков и все дети особенные. Ты, старающаяся выжить в этом балагане, не порвав при этом новые колготки и вчера перешитое мамой платье. А что может быть хуже, чем это? Правильно! Студенческие вечера. Хотя здесь нет школьников, и люди чуть сдержаннее (ха, нет), все равно атмосфера предполагала приближающийся кошмар.
Не знаю, по какой причине все вокруг продолжали делать вид, что у нас Хэллоуин, но лично меня это беспокоило в последнюю очередь. Хотелось поскорее избавиться от данного Кате обещания. Организацию мероприятия, как обычно, скинули на нее, а потому от сегодняшнего вечера зависела ее сессия. Не хотелось оставлять ее совсем одну. Только ради этого я должна была все это вытерпеть. Поэтому я смирно натянула темное платье до колена и самодельную черную маску, ярко намазала губы и соорудила нечто на голове.
Миновав так называемый фейсконтроль, мы вошли внутрь. Все действительно постарались. Я восторженно оглядывалась по сторонам. Зал был украшен множеством искусственных цветов, а главная сцена декорирована совместными усилиями дизайнеров со второго и третьего курсов. Студенты и преподаватели сновали повсюду в цветастых и не очень костюмах, кто-то пародировал персонажей из классических фильмов, а кто-то и вовсе пришел продегустировать здешние закуски в виде маффинов и салатов, стащенных по скидке в магазине напротив.
— Вау, — только и смогла выдавить я.
— Здорово, да? Мы всей командой круто постарались.
— Я правда не знаю, что сказать. Это так впечатляет, — искренне восторгалась я.
— Ты бы тоже могла поучаствовать. Ну так. Слегка, — она с намеком улыбнулась.
Я виновато оглядела своих одногруппников. Почему-то именно сейчас, когда я оставила всю эту жизнь в кругу медийной сферы, я поняла, что мой мир сошелся лишь на одном человеке. Будто кроме него и его окружения я не была частью чего-то не менее важного. Мне показалось, что я совсем позабыла о жизни у меня под носом, которую я старалась игнорировать сама не знаю почему. Ведь я любила этих людей. Я посмотрела на девочку из моей группы, которая часто сидела со мной на лекциях. Могли бы мы стать подругами? А смогла бы я записаться в студенческий клуб и стать частью такого вот классного проекта? Это все было в моих руках. Все это время.
Эти мысли били прямо в сердце, оставляя отметины. Я так глупа, раз закрывалась ото всех. Почему я так долго не видела этого? Почему избегала людей, которые действительно были способны помочь мне?
— Ты в норме?
— Я… Мне так жаль. Боже, мне так жаль. Я такая идиотка.
Повинуясь порыву, я притянула подругу к себе и уткнулась в ее шею. Больше не нужно было слов. Она и так все понимала, поэтому крепче стиснула меня в объятиях.
— Ты плачешь? — удивилась я.
Катя шмыгнула носом и отпрянула.
— Нет, — она врала. — Извини меня. За все. Я…
В эту секунду со сцены раздалась торжественная музыка, и вся публика двинулась ближе к сцене. Я решила оставить разговор на потом. Ведь основная часть концерта еще требовала Катиного внимания. Она тут же ловко упорхнула куда-то за сцену.
Ведущие начали привычную официальную речь, приветствуя всех гостей праздника. Торжество находилось в самом разгаре. Пора было утереть глупые слезы.
Спустя пару неловких выступлений первокурсников, танцев с преподавателями и несколько столь же веселых комментариев из зала, праздник близился к кульминации. Это странно, но, возможно, благодаря многочисленным интервью и публичным выходам, я не чувствовала себя не в своей тарелке. Напротив, мне удалось пообщаться со многими знакомыми и даже поучаствовать в групповом фото. Этот праздник стал действительно сенсацией для нашего ВУЗа.
Однако ничто не заканчивается хорошо. Не в мою смену.
Когда я решила снять надоевшую маску стеснительности и пойти танцевать, кто-то настойчиво потянул меня за руку, увлекая в противоположную сторону от толпы. Я резко развернулась и, встретив виноватый взгляд, застыла, не в силах произнести ни звука. Хотелось смотреть глаза в глаза. Просто так. Без притворства и боязни, что он убежит. Где-то на фоне зазвучали первые аккорды знакомой песни. Я ждала.
— Привет, — одними губами произнес Никита.
Я опустила глаза и двинулась в сторону танцпола, на этот раз не встречая сопротивления. Он шел за мной, все еще не выпуская мою ладонь.
Когда я развернулась, он тут же притянул меня ближе и положил руки мне на талию. Со стороны нельзя было сказать, насколько сильно я находилась в отчаянии. С болезненной улыбкой на губах я продолжала играть. Кажется, именно этого он всегда ждал от меня. Теперь я могу делать это и без договора.
— Позволь мне все объяснить, — сбивчиво начал он.
Все вокруг остановилось. Я решила жить дальше, а он, словно хищник, учуявший жертву, вернулся, чтобы ее добить. Я давно перестала задавать вопросы и ждать на них ответы, поэтому молча позволяла ему вести нас в своеобразном танце.
— Когда мы с тобой встретились… Нет, не так…
— Ничего не говори, — я положила голову ему на плечо, и он замер.
Молчи, не смотри на меня
Вот тебе небо
В нем много звёзд
Но не одна, не упадёт тебе в руку
Мы стояли посреди переполненного зала, где никому не было до нас дела. Музыка чуть слышно играла где-то за кадром, поэтому я могла различить любой его выдох. Мне было хорошо и одновременно невыносимо. Мне хотелось дать себе хотя бы немного слабости, чтобы потом навсегда разорвать нашу связь. Хотя я сомневалась в том, что моя любовь к нему может быть чем-то, кроме болезни.
Если б не было нас
Всего бы этого не было не было
Перемолчи этот лёд
Перекричи эту вьюгу.
Еще секунду! Время, подожди! Еще хотя бы одну секунду позволь мне поверить в то, что он обнимает меня искренне. Не заставляй меня слушать наглую ложь. Не вынуждай перекрикивать слова всхлипами. Просто дай мне последний шанс поверить в то, что наша с ним встреча была не случайной. Что мы были отличной парой. Что я действительно была с ним счастлива в те дни, когда мы были наедине. Далеко от его медийной жизни. Когда мы катались на роликах в парке, и я сосчитала все его ресницы, пока он заливисто смеялся с моих ободранных коленок. Или когда мы ходили во все кафе, что попадались нам на пути, и диктовали выдуманное меню официантам. Когда по ночам я читала его СМС-ки и старалась отмерить точное количество секунд, прежде чем ответить, чтобы он не подумал, что я ждала его сообщения. А я ждала. Я будто всегда его ждала.
Я докажу, что ты слеп
Как и другие люди
Скоро придёт весна
Прилетят другие, птицы
Будет ночь нежна
Меня ждут другие…
— Песня закончилась, — произнес он шепотом.
Его губы находились в опасной близости от моих, и меня словно выбросило на холодный берег. Захотелось бежать. Быстро. Чтобы никто не догнал.
Будто пробудившись от сна, от самого желанного сна, я вернулась в реальность.
— Не нужно. Я не знаю для чего ты здесь. В любом случае, не надо. Перестань появляться в моей жизни.
— Полина, пожалуйста, пойдем со мной. Я правда все тебе объясню, — он сделал попытку приблизится снова, но она не увенчалась успехом.
— Тебе еще не надоело издеваться надо мной? Я и так поняла, что совершила ошибку, когда пошла на тот концерт и влипла в твою авантюру. Я не хотела становиться героиней твоей истории, которой ты крутишь как вздумается. Я же человек, — голос дрожал, но я не обращала на это внимания.
— Я понимаю, что ты злишься, но любовь ко мне — не самое страшное, что с тобой случалось. Прошу тебя, идем со мной. Тебе нужно узнать всю правду, но не здесь.
«Любовь»? В груди что-то сломалось. Снова. Я решила, что на сегодня хватит впечатлений.
Выцепив в толпе Катю я взглядом сообщила ей, что ухожу. Она заметила Киоссе, и я поняла, что теперь я в безопасности.
В тот момент, когда я резко двинулась к выходу и Никита вновь сделал попытку меня догнать, голос из колонок сообщил:
— Это что, Никита Киоссе?
Толпа стремительно обступила его со всех сторон, пряча меня и давая шанс оторваться от преследователя.
Как только я оказалась на лестнице, я накинула свою куртку, прячась под капюшон. Улица встретила меня частым дождем и холодным северным ветром. Лучшая погодка для описания моего состояния. Отгоняя от себя ужасные мысли о том, кого только что обнимала, я торопливо поспешила в сторону метро.
На часах было 11 вечера. Не успев выйти со стоянки, я услышала свое имя. Не желая останавливаться, я лишь сильнее натянула капюшон и ускорилась. Шаги за моей спиной учащались и приближались. Я понимала, что бежать просто нет смысла. Да и зачем теперь все это? Я знала, кто за моей спиной, но говорить сейчас мне точно не хотелось.
— Да постой ты, наконец, — Влад дернул меня на себя, и я чуть не упала.
Он, словно не заметив этого, держал меня за куртку как провинившегося щенка. Я постаралась высказать свое недовольство, но то ли от переживаний, то ли от холода смогла выдавить лишь невнятное мычание.
— Прекрати вести себя как дите малое, — возмущался он. — А то мне потом придется тебя больную выхаживать. Ну уж нет! Пойдем в машину.
С этими словами он отпустил меня и пошел в сторону автомобиля, полностью уверенный в том, что я последую за ним. Ну что ж, он был прав. Минутная слабость и безрассудство отступили, и я поняла, что в таком эмоциональном состоянии я способна разве что споткнуться и разбить себе нос, а не добраться до дома. Поэтому я плюхнулась на пассажирское сидение его машины и обрадовалась включенной печке.
— Ты совсем у меня дурочка, — он рассмеялся, глядя на мои запылавшие щеки.
— Не обзывайся, — я нахмурилась.
Не стану говорить ему о том, что только что произошло.
— Я видел, как вы танцевали, — голос налился свинцом.
Прекрасно. Словно мой приговор зачитывал. Не понимаю, что у них там за игры между собой, но больше в них участвовать я не собиралась.
— Послушай, я не хочу больше о нем ничего слышать. Все. С ним покончено раз и навсегда. — убеждала я, сама не зная кого.
— Кажется, он об этом не знает, — съязвил он.
— Да что это с тобой? Сам ведешь себя, как обиженный ребенок. — меня бесила его опека. В конце концов я могу сама разобраться со своей жизнью.
— Ты не понимаешь, что он может быть очень опасен для тебя. — он развернулся ко мне лицом, перехватив мои руки в свои и прислонившись к ним губами. Я замерла. — Я хочу, чтобы ты была в безопасности. Я хочу оградить тебя от него. А ты только и делаешь, что ищешь с ним встречи.
— Что? Ты же знаешь, я… — он прервал меня одним взглядом.
— Я знаю, — он поцеловал мои пальцы и мои мысли улетучились. Как он может быть и грозным, и нежным одновременно? — Я хочу, чтобы он никогда больше не прикасался к тебе.
Его губы медленно обследовали каждый миллиметр моих пальцев, где-то чуть покусывая и тут же зацеловывая. Голова плавилась от его слов, касаний.
— Мм, — тихо простонала я.
Да что это со мной. Я не могу так отзываться на простые поцелуи. Разве я могу так поступить с другом? Я же сама отвергла его, когда он открылся мне. Так почему же сейчас мое тело так жаждет его ласк?
— Обещай мне, что больше его не увидишь, — он обвел губами каждую подушечку на правой руке.
Я старалась сконцентрироваться на вопросе, но все, о чем я могла думать, это его губы. Кажется, я совершенно запуталась в своих желаниях.
— Обещаю.
Его глаза вдруг оказались напротив моих. В них было лишь дикое желание. Не успев ни о чем подумать, я приоткрыла рот, тем самым давая свое согласие. Рамм в одно мгновение склонился ко мне и припал губами к моим. Его язык оказался у меня во рту и это чувство желания смешалось с отчаянием. Все, чего я хотела в эту минуту — его. Всего. Целиком.
Перед глазами всплыл образ чужих покусанных губ. Их так сильно хотелось целовать… Они были не его. Они принадлежали человеку, которого рядом больше не было и никогда не будет. От этого в груди разлилось привычное чувство отчаяния. Следом коснувшись гладкой щеки, я подумала о том, как бы хотелось касаться ее с той же нежностью, с какой мне хотелось касаться другой. Но это было не его лицо.
Не его глаза. Не его волосы. Не его руки. Не он. Не он.
В конце концов, я никогда не смогу быть с Никитой! Никогда!
Поцелуй прервался. Я стоном привлекла внимание Влада.
— Пожалуйста.
Моя рука скользнула под его толстовку, вызывая в нас обоих схожие чувства.
Я не думала, что когда-нибудь буду способна на такое, но образ в моей голове туманил рассудок, и в какой-то момент я перестала отдавать себе отчет в своих действиях. Рамм страстно целовал меня, словно ждал этого очень давно. Я торопливо отвечала на все его ласки, боясь передумать, а в голове все еще звучала недавняя песня, блокируя мысли о том, что правильно, а что нет.
С неохотой оторвавшись от меня, Влад резко завел машину. Мерс грозно рыкнул, а затем рванул по ночному шоссе.
Позади мелькнул черный BMW, торопливо съезжающий с дороги.
